Сердце человека — это место, где скрывается дьявол. Я иногда чувствую его внутри себя. Томас Браун (1605 — 1682)
Четыре года назад. Лондон. Ночной свет луны освещал кровавый путь, Донна слышал их, каждый день, каждую ночь. Он слышал крики, страдания и муки других. Парень решил навестить семью, вернее, его заставили присутствовать на сборище демонов, как всегда в центре стола сидел Дьявол, около него, по правую сторону, сидела Тьма, а по левую - Красная Белладонна. Эстер всегда отличалась ото всех, когда другие Вальтери носили чёрный, она носила красный. Темно каштановые волосы, оливковая кожа, зеленые глаза, они были единственным, что связывало Эстер с семейством. Псих молча ел и считал секунды, чтобы уйти, но стоило ему встать из-за стола, как Эстер окликнула ублюдка. — Куда ты? — с довольной ухмылкой спросила Вальтери, она знала, как Донна ненавидит семейные ужины, но все равно остановила. Вот же сука. — Я закончил. Хочу пойти к себе, — тихо пробубнил псих. Ублюдок снова развернулся, чтобы уйти, но Белладонна встала и быстро подошла к нему, длинные ногти впились в кожу, оставляя красный след. — Я слышала, ты решил заняться свежеванием, даже к Лунатику попал, это правда? — язвительно поинтересовалась Эстер, от ее голоса хотелось блевать, настолько Донне было противно. — Правда, — коротко ответил парень и попытался убрать руку, но Вальтери вцепилась сильнее, алая струйка крови потекла по запястью. — Отпусти. — Милый, ты не идешь к себе в комнату. Ты пойдешь со мной, в подвал, а там мы с тобой поработаем. Понятно? — это был приказ, Эстер никогда не говорила нормально, всегда в ее голосе звучало осуждение, презрение, приказы. Она была любимой сестрой Мираксеса, хоть и не была ему родной, всего лишь двоюродной, но эта женщина сводила Дьявола с ума, так что он даже с ней никогда не спорил. — Зачем? — Там есть жертвы, их достали для экспериментов. Я хочу научить тебя кое-чему, тебе понравится. — Белладонна улыбнулась, редко когда Эстер хотела делиться знаниями, но сегодня явно мир сошел с ума, раз Вальтери решила это сделать. — Я же не могу отказаться? Правда? — Да. Слушай, что тебе говорит твоя старшая сестра. И впредь не смей мне перечить. Ясно? — она еще больше сжала руку, чувствуя, как теплая кровь касается кожи. Донна поморщился, ногти этой дряни залезли под кожу, черт, гореть бы ей в аду, но они и так в нем. — Да… — шипя от боли, ответил псих. Они спустились в обитель Эстер, там не было трупного зловония или мрачности, так казалось по началу, пройдя чуть дальше, парень начал замечать увеличенные колбы под рост трехметрового человека. Явно емкости были выполнены на заказ, за них отдали много денег. Вальтери шла с каменным лицом, особенно около клеток, в которых сидели люди: голодные, грязные, от них плохо пахло. Пленники были схожи на облезлых крыс, которые были готовы сожрать все, что угодно. Донна не повел и бровью, он прекрасно знал о пристрастии Эстер к опытам над людьми. О жестокости красной Белладонны ходили легенды среди лордов и леди. Алая графиня вызывала животный страх у многих, заставляла бояться ее тени, не то, что присутствия. Вальтери остановилась в огромной лаборатории смерти, там стоял большой стол, на который ложились смертники, явно там их разделывали на кусочки. В центре комнаты стояла дивная конструкция: бетонная подставка, с двухметровой палкой посередине. — Твоя задача сделать скульптуру. — холодно пояснила Белладонна. — Из чего? Или кого? — переспросил ублюдок, хотя прекрасно понимал, к чему все идет. — Мужчина. Все, что тебе нужно - на столе. Приступай. А я понаблюдаю. Донна посмотрел на того бедолагу, скривив губами, он заставил его пройти к месту казни. На его удивление, мужчина был настолько запуган, что без сопротивления выполнял все. Глупец надеялся выжить, смешно. Псих прикинул позу, композицию и придумал, что хочет сделать. Он с помощью жгутов прикрепил смертника к палке, затем подошел к столу и взял иголку с ниткой. Больше ничего не было нужно, пока ничего. Ублюдок положил руку бедолаги на пояс, затем начал шить. Осторожно, аккуратно, это была ювелирная работа, кропотливая. Комнату наполняли крики мужчины, а Донна продолжал сшивать живую плоть. В этом было что-то прекрасное, необычное, таинственное. По венах растекалось наслаждение, а в груди горело чувство прекрасного. Когда с рукой было покончено, парень решил пойти дальше. Он взял в свободную руку подставку, поставил ее около жертвы и встал на неё так, чтобы достать до его лицу. Псих начал сшивать глаза в закрытом положении, кровь шла как из фонтана, но сейчас это было не важно, главное - результат. Закончив, он решил взять фиолетовый бархат, как свою подпись, как свой цвет, который всегда обозначал только его. Донна начал пришивать ткань к левому плечу, спина затекала, но ублюдок был настолько поглощен в процесс создания своей скульптуры, что не обращал ни на что внимания. Он был вдохновлен и воодушевлен. Черт. Как же ему нравилось, как же он наслаждался. Он обшил тканью торс, затем немного спины, кусочек ноги. Мужчина кричал, умолял остановиться, но все мольбы были напрасны. Эстер наблюдала за процессом, внимательно изучая природу будущего убийцы, она видела в брате потенциал, который не был ни у кого другого, только в нем. Вальтери стояла, сложив руки на груди, ее распирала гордость, ведь парниша не разочаровал, только доказал, что способен проявить себя. Красный бог мог гордиться такими детьми тьмы. Белладонна улыбнулась, в их семье появился воистину прекрасный человек, способный убивать, без сожаления или угрызений совести. Донна закончил, процесс вымотал его, но результат стоил того. Страдающая жертва стонала от боли, а парень молча отошел к сестре и смотрел на свое творение. В зеленых глазах психа горел алый огонек, который показывал его пристрастие к жестокости. — Это прекрасно, — восхитилась Вальтери. — Ты молодец. — Спасибо, приятно слышать… — довольный собой, заявил ублюдок, наконец-то его талант оценили, признали. Это было лучшим днем в жизни парня. — Запомни, — сурово начала Эстер. — Смерть — это художник, который рисует алыми красками и музыкант, который играет симфонию криков. Это мой первый урок. — Запомню на всю жизнь, дорогая сестра… — с улыбкой на лице произнёс Донна.***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. После возвращения домой, Гермиона ощущала себя не по себе, будто что-то изменилось, разбилось или сломалось, но понять, что именно она не могла. Детектив вел себя странно, он и до этого был замкнут, а теперь из него ни слова невозможно было вытащить. Телони видела, как с ним говорил Лунатик, видела, как мужчины пожали руки, и помнила тот самый взгляд Драко, в котором все было понятно — Малфой догадался, что она - шестерка Донны, но после психопат снова с ним о чем-то поговорил и детектив перестал так на неё смотреть. Больше всего Гермионе не хотелось, чтобы сейчас Драко знал, кто она, не потому что мужчина интересовал ее. Грейнджер хотелось немного отдохнуть, не переживать о дальнейших действиях, не придумывать на скорую руку что делать. Хотелось просто покоя и тишины. Людям немного нужно для счастья, вот и певице хотелось самую малость, чтобы просто выдохнуть. Девушка взяла наушники и телефон, ничего не сказав, вышла на улицу, и направилась к качелям. Гермиона сидела и смотрела на луну, слушала спокойную песню и чувствовала, как становилось лучше. Написав Донне: «а что происходит?», Телони ждала ответа. Фиолетовая дурашка: Ничего такого. Джеми дал малышу загадку найти розового человека. Если он справится, то мой мужик сдаст меня. Вообщем, он сделал как я просил. Не волнуйся, тебя назвали шлюхой и сказали, что это не ты. Грейнджер: Ладно. Предупреждать надо. Фиолетовая дурашка: Так скучно, но ладно, буду предупреждать. В этом месяце все закончится, после моего дня рождения. Будь готова. Грейнджер: Ок. Ну вот. Осталось немного и всё закончится, в груди что-то защемило, слезы сами по себе накатились на глаза. Гермионе не было жаль детектива, но девушка плакала, ведь знала, что за план и каков конец. Меньше всего Телони хотела таких последствий, она не любила убивать, но снова ее заставили так сделать, теперь на руках будет кровь Драко Малфоя. Явно Billie Eilish с ее песней when the party’s over была лишней, но перестать слушать этот трек певица не могла, он звучал в сознании на повторе. Наверное это было идеально: луна, грустная песня, слезы и осознание конца. Но не для Гермионы, девушке хотелось спокойствия, вернуться к нормальной жизни, забыть все и жить дальше, не обращая внимания на прошлое. Это было бы идеально. Уехать жить в Форкс и не потому, что Грейнджер любила сумерки, там была прекрасная природа и погода. Штат Вашингтон был лучше для жизни чем Луизиана, хотя Телони обожала Новый Орлеан, но дальше находиться здесь певица не хотела. Драко вышел на крыльцо покурить, детектив смотрел на Гермиону, девушку, которая была загадкой, которую он не мог разгадать. Мужчина думал над словами Лунатика, не веря ни слову, психопат точно не отдаст свое творение, либо же убьет его самолично со словами: Я тебя породил, я тебя и уничтожу. В это Малфой верил больше, ведь в таком исходе было больше смысла. Мысли занимал и вопрос: кто такой «розовый» человек? Сначала все указывало на Грейнджер, в ней он видел шестерку Донны, но в какой-то момент детектив осознал: девушка пережила полный ад, дальше ее ждали еще и фантомные боли. Хотя Драко и не отбрасывал такую версию, но и не особо верил в неё, так сказать, балансировал между. Докурив, Малфой решился подойти к Телони, которая содрогалась от рыданий, чем немного беспокоила детектива. Дойдя к певице, он остановился, ведь девушка увидев его сразу же встала и без объяснений обняла, крепко прижимаясь к нему, продолжая рыдать навзрыд. Драко вздохнул и обнял Телони в ответ, зарылся в мягкие волосы певицы, и просто стоял и ждал, когда Гермиону отпустит. Грейнджер немного отстранилась и сняла наушники, у девушке начало болеть бедро, хоть эта боль была не физической, а психологической, но все ощущалось по-другому. Стоять Телони больше не могла, ноги дрожали, а сердце сжималось. — Что с тобой? — поинтересовался Малфой. В голосе не было беспокойства, скорее читались нотки равнодушия и спокойствия. — Бедро, — заикаясь от слез, протянула певица, вцепившись в плечи детектива мертвой хваткой. Все было так реально, будто снова Гермиона очутилась в своей комнате на полу, будто всего секунду назад пуля Лунатика попала в бедро и осталась там, а кровь бежала рекой. — Понятно, — вздохнул Драко и молча взял Грейнджер на руки. Ему не были нужны объяснения, он просто делал, что должен. Мужчина понес Телони в дом, чтобы уложить в кровать и дать успокоительное, это все, что могло помочь в данном случае.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 2021. Донна танцевал в подвале под Adele — Rolling in the deep, в руках была расческа, парень весело подпевал, на столе лежал какой-то мужчина, который оказался не в том месте и не в то время. Псих вилял ягодицами, ему было весело как никогда. Сегодня был удачный день, он успел поиграть с сыном, поссориться с женой, сестрой, попросить Лунатика о помощи, слава богу, Джером не отказал и согласился, это прямо восьмое чудо света. Ублюдок сел на стул и подъехал на нем к жертве, которая была голой. Для себя парень решил повторить анатомию, а то мало ли, что-то забудется. Обработав место, где будет делать надрез, Донна взял скальпель и начал проводить по коже, видя, как мужчина морщится от боли, как пытается двигаться, но ремни не давали. Псих все делал с улыбкой, он уже и забывать начал, как приятно убивать, а сейчас снова блаженство растекалось по всему телу вместо крови. Разобравшись с кожей и мышцами, Донна взял в руки маленькую электропилу, которую хирурги использовали для удаления ребер. Распилив грудную клетку, парень начал просматривать органы, внимательно изучая каждый, ему скоро предстояла защита диплома, нужно было чуть ли не называть все кости и артерии по именам, чтобы быть хорошим хирургом. Знали бы его преподаватели, кто именно у них учится и куда эти знания уходят, то пришли бы в ужас, а потом бы заявили на психа. Слава богу, он идеально держался на публике и не позволял своей личности проявиться на людях. Закончив, ублюдок проделал привычный уже ритуал, отвез тело в крематорий, затем вымыл руки и довольный, закурил, сидя на стуле. В подвал спустился Лунатик, который недавно проснулся, ночь была жаркой, сначала вечер в Доме Наслаждений, затем секс с Аморетто, которая была прекрасна без одежды. Джером наслаждался своей жизнью, все шло прекрасно, культ процветал, кошмары делали все, что было нужно, и бунтов не было. Что может быть лучше? Для Валазки - ничего. Псих пересел на стол, болтыхая ножками, парень рассматривал довольное лицо наставника, который занял стул на колесиках. — Ты чего такой довольный? — спросил Донна, делая тягу. Сигаретный дым, подобно амброзии, растекался по легким, расслаблял и закреплял наслаждение от убийства. — Жизнь прекрасна! — радостно воскликнул Лунатик. Льюис впервые за долгое время позволил себе сказать эти слова без страха, они говорились легко и просто. — Рад за тебя, — фыркнул ублюдок. — А вот у меня нет. Обидно. — Почему же? — Наша гейская семья рушится, в ней больше нету искры. Джеми, наш брак трещит по швам! — наигранным голосом протянул псих. Парень прекрасно знал, что Валазки не разделяет с ним такие шутки, чаще всего Лунатик игнорировал их. — Не волнуйся. Я все еще предан тебе, в отличии от тебя. — огрызнулся Джером. Донна удивился такому ответу, он ожидал игнора или слов: «снова ты за свое?», а тут такой поворот событий. — Я тоже! — эмоционально начал заверять псих Лунатика, будто они действительно были женаты много лет. — Нет. Ты целовался с Драко, как ты мог? — в голосе не читалось шутливых нот, Льюис говорил будто искренне. — Джеми, я… — начал ублюдок, но Валазки тут же его перебил. — Нет! Ничего не хочу слышать! Ты изменил мне! И с кем? С каким-то детективом?! — возмущался психопат, Валазки перешел на повышенные тона. Это ничего хорошего не означало, и очень сильно сбивало с толку бедного Донну. — Ты не отвечал мне взаимностью! — тут же выпалил псих, вскинув руками, парня брали нервы и негодование. Как Джером только мог так сейчас говорить? — Я хотел, чтобы ты добился моего внимания! Я тебе не какая-нибудь шлюха. — Три года. Я делал это три, ебанных, года! — не унимался ублюдок, парень закипал изнутри от злости и непонимания. Что на Валазки нашло? — И? — вскинув бровью, Джером сложил руки на груди. В синих глазах промелькнул вызов, читалось: Ну, давай, я жду, что ты скажешь дальше. — И? Это все, что ты скажешь? — сжав руки в кулаки, процедил Донна, еще немного и его самоконтроль испарится. — Да. Чего тебе не хватало? У тебя было всё, чего только можно пожелать, а ты целовался с детективом. — Джером издевался, видел, как преемник бесится, поэтому продолжал этот цирк. Лунатику было интересно, что же будет дальше. — Тебя. Поцелуев. Секса. — честно ответил псих. Ублюдок понемногу успокоился, пришел в себя, но все еще чувствовал, как гнев кипел внутри. — Значит так… — томно протянул Валазки и встал со стула, психопат подошел вплотную к преемнику, через мгновение его рука лежала на затылке Донны, а губы соприкасались с губами психа. Ублюдок,не теряя ни минуты, ответил на поцелуй. Это было так необычно, интересно, и опьяняюще. Мокро, страстно, крышесносно. Донна чувствовал привкус крови во рту, такие были на вкус губы психопата. В какой-то момент псих осознал, что его раздевают, мысленно парень ликовал, да, сейчас все случится, Джером трахнет его, как последнюю шлюху, так, как он хочет. Но счастье продлилось не долго, в подвал спустилась Дафна, девушка что-то тараторила. При виде столь прекрасной картины, Бестия застыла от неожиданности, а убийцы отстранились, будто ошпаренные или подростки, которых застукали во время чего-то запрещенного. — Простите, не знала… — От неловкости Гринграсс покраснела, а язык заплетался. — Стучаться не учили? — в один голос рявкнули убийцы, испепеляя девушку взглядом, еще минута и в ней будет дыра. — Мне нужно поговорить с братом, это срочно. — быстро бросила Дафна. Ей было неприятно, что она стала свидетелем того, что явно не должна была видеть. — Это не может потерпеть? — раздраженно спросил Донна, на что сестра покачала головой. — Джеми, если тебе будет не трудно, то продолжим в другой раз, хорошо? — Валазки лишь кивнул и быстро покинул подвальное помещение, громко хлопнув дверью. — Слушаю, — сложив руки на груди, фыркнул парень. — Помнишь, ты вводил Блейза в гипноз? — неожиданно выпалила Бестия, на что Донна кивнул. — Так вот, можешь снова это сделать? Мне нужно убедиться в правдивости его слов. — Ты хоть понимаешь, какой это удар по Церберу? — нахмурившись, поинтересовался псих, который понимал, какие последствия будут у этого поступка, цена слишком высока. — Да, но не ты ли мне говорил, выбирать себя? Всегда. Независимо от обстоятельств. — сразу же заметила Гринграсс. Бестия прекрасно осознавала все риски, но ей нужны были подтверждения слов Забини. Это была жизненная необходимость, как кислород, без которого нельзя выжить. Так и эта правда. — Научил на свою голову… — скривив губы, протянул ублюдок. Вздохнув и взявшись двумя пальцами за переносицу, псих начал заверять все за и против. Дафна могла петь дифирамбы, как ей это важно, но здравый смысл никто не отменял, а Донна привык руководствоваться только им. — Ладно, — через мгновение добавил парень. — Но последствия сама будешь разгребать. Возьмешь сто процентов ответственности за этот поступок, понятно? — Да. Спасибо, ты лучший! — радостно заявила Бестия и побежав к брату, обняла того, хоть и знала, как он не любит тактильный контакт. — Я знаю… — закатив глаза, заявил ублюдок.***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. Драко проснулся на следующее утро, вид у него был, мягко говоря, помятый и усталый. Певицу всю ночь крутило, она стала слишком чутко спать, чем приносила детективу некий дискомфорт. Малфой хотел провести некие манипуляции с ее телефоном, чтобы быть уверенным в непричастности Гермионы к Донне. Но это никак не выходило сделать, Грейнджер постоянно таскалась с ним повсюду: в душ, в туалет, не важно, девушка всегда была неразлучна с устройством. Ночью можно было это легко провернуть, но и тут ждало разочарование. Гермиона же наоборот не прикасалась к технике Драко, даже не смотрела в ее сторону, но замечала, как детектив косится на телефон. Мысленно Грейнджер смеялась, первое что она сделала — это попросила Пэнси установить хорошую защиту, чтобы никто в этом мире не смог взломать ее устройство. Там стояли воистину сложные пароли, которые знала только Паркинсон и в случае чего, стерла бы все данные с телефона, так, что никто не восстановит. Но эта ситуация не давала девушке расслабиться, нужно было что-то делать, придумать, обезопасить себя полностью. Гермиона не потратила много времени на размышления, выход был очевиден — купить еще один телефон, с которым Драко смог бы сделать все, что хотел. Так певица сделает себе «подушку безопасности», страховку. Грейнджер не глупая — понимает все риски, не нужно быть детективом или кандидатом наук, чтобы осознавать, что с ней может быть. Как ни крути, а соучастия в манипуляциях, убийствах и сотрудничество серийного убийцы, укрывание того от полиции и властей. Все выше перечисленное грозило заключением в тюрьме. И будет как в песне: KALEO — Broken bones — «Я сидел в тюрьме, в глуши штата Миссисипи. Надеясь, что всё ещё наладится.» Такой судьбы Телони для себя не хотела, она боялась представить, как это: сидеть в тюрьме? Ей не было интересно, что там делают с такими, как она, девушка даже мыслей таких не подпускала. Гермиона легла на кровать, одела наушники и включила музыку. Мысли летели с бешеной скоростью, она представляла что сделает, когда эта история закончится, когда план будет выполнен. Грейнджер еще с детства обожала читать, она могла часами не вылазить из книг, обложится ими и читать, круглосуточно, делая перерывы на перекусы и другие потребности. Что ж, певица всегда хотела написать трилогию, где бы в подробностях описала, через что прошла, как чувствовала себя. Наверное, Гермиона бы не упоминала, что ее подослал серийный убийца к детективу. Нет, точно нет, это она упустит, вычеркнет. Малфой не глупый, если увидит книгу и решит прочесть — сразу поймет что к чему, а такой радости Телони ему не подарит. Никогда. Название девушка знала заранее: «Bad to the bone. Nature and origin of evil». Это как никак лучше подходило, идеально описывало всю картину. Люди еще долго будут помнить о Донне, и его кровавых зверствах, поэтому трилогия будет популярна. Хотя Грейнджер и знала конец наперед, но все же верила в лучшее, возможно, псих передумает убивать детектива, но это было слишком маловероятно. Лежа и смотря в потолок, Гермиона вспоминала, как ей было рядом с Донной. Парень всегда был улыбчивым, театральным, много жестикулировал, играл с интонацией. Он шутил. Очень много. Было ощущение, что ублюдок не мог прожить без юмора и сарказма, Телони помнила его слова: « Очень много правды говорится в шутку.» Донна был прав… Грейнджер научилась понимать психа только через год, она знала, когда он пытается скрыть правду или говорит ее с помощью сарказма. Ублюдок был удивительным человеком, жестоким, но при этом в нем было и что-то доброе, человечное. Телони помнила, как они шли куда-то и к психу подошел маленький ребенок, он потерялся, на вид ему было лет десять. Девушка была уверена — Донна убьет его. Либо быстро и без боли, либо долго и мучительно. Но, на огромное удивления Гермионы, парень с улыбкой помог мальчику, она спрашивала, почему. Ответ поразил ее до глубины души: — Не смотри на меня так. Я всегда помогу, если меня попросят. Я знаю, знаю. Я — тварь. Но я никогда не убью ребенка, который просит помощи, никогда не откажу. Тогда Грейнджер не верила ни слову, но это была не единичная ситуация. И всегда псих помогал, не просил ничего взамен, даже не пытался убить. Тогда Телони поняла, этот человек - загадка, которую не разгадать никогда. Его мотивы не понятны, почерк убийств всегда одинаковый, стиль такой же. Здесь все вроде бы было понятно, но вот понять, какой он человек, было не возможно. В нем было слишком много противоречий, которые пугали, но в тоже время завораживали. Малфой лежал рядом, он не смотрел в сторону Грейнджер, не пытался с ней заговорить. Мужчина сидел в телефоне, просматривал сообщения, на некоторые отвечал. Все было спокойно, никаких слов, эмоций, звуков, только тишина, которая успокаивала. Идеальное утро. Такое, к которому привык детектив, он будто вернулся в свою мрачную квартиру в Лондоне. Драко безумно скучал по дому, по дождям, по знакомым родным улицам, по менталитету людей. Малфой ощущал себя чужим в США, здесь все было по другому: люди, привычки, манера общения, ценности. Это и не удивительно, две разных страны, два разных народа, как ни крути, но детектив бы не хотел жить здесь. Драко любил ночное время суток, любил гулять по улицам, наслаждался тишиной, мир замирал, давал возможность перевести дыхание, осознать, к чему ты стремишься, понять, что хочешь от жизни. Больше всего детектива оскорблял тот факт, что он и Донна — англичане. Это будто ставило клеймо, уничтожало все ценности, которые так ценил мужчина. Еще с детства Малфоя приучили быть патриотом своей страны, гордиться ею. Люциус приложил к этому руку, он водил сына всюду с собой: музеи с историей Британии, парады королевской семьи. За это Драко ненавидел психа, за то, что ублюдок вырос в той же стране, с такими же ценностями, которые предал, которые растоптал. Тошнота подходила к горлу, не приятная дрожь пробежала по телу, будто током ударило. Детектив вспомнил, как к отцу приходили знакомые и друзья, среди них была странная женщина, она всегда была в черном, никакой другой цвет, только этот. На лице была вуаль, а голову всегда украшала маленькая шляпка. Драко помнил ядовитые зеленые глаза, длинные угольно-черные волосы, которые были по пояс, бледную кожу, как у мертвеца. Леди любила пить крепкий ром, никогда не улыбалась, черты лица всегда были строгими, красоты в ней было много, но, вспоминая высокий тембр голоса этой незнакомки, всегда кровь стыла в жилах. Кажется, ее звали Рейвен. Да, Рейвен Вальтери. Маленький Драко помнил ее как «леди в черном», эта женщина никогда не обращала внимания на него, Нарцисса всегда пыталась ей услужить, Малфой не понимал почему, а сейчас спустя много лет, его знакомый говорил о неких Вальтери, с которыми лучше не связываться. Мир всегда был полон загадок, легких, сложных, не важно. Каждый миллиметр был усеян тайнами, которые Драко хотелось знать. Он стал детективом, потому что всегда хотел добраться к правде, мужчина обожал ее, дышал ею. Малфой устало посмотрел на Гермиону, которая все еще летала где-то далеко, в своих мечтах и желаниях. Детектив осторожно коснулся руки девушки, Телони вздрогнула, это было неожиданно. Она быстро сняла один наушник и музыка перестала играть, нахмурив брови, девушка уставилась на мужчину с недовольным выражением лица. — Гермиона, — прочистив горло, начал Драко. — Я понимаю. Я не должен такое просить… — голос звучал болезненно хрипло. Грейнджер нахмурилась еще больше, язык Малфоя заплетался, слова смешивались в кашу. Он явно не здоров. Это плохо, очень плохо. Телони молча подтянулась ближе, положила руку ему на лоб, в секунде эмоции на лице изменились, маленький холодок пробежал по спине. У детектива был жар, черт, а у них нету даже градусника. Гермиона быстро схватила телефон, набрала 911, вызвала скорую. Нельзя было рисковать здоровьем Драко, она должна была сделать все, что возможно, все, что от неё зависит, ведь он же сделал. Был рядом. Помогал. Хотя мог просто отвозить в больницу, а после забирать, но Малфой участвовал, за что певица была безумно благодарна. Даже сейчас, когда ей было плохо по ночам, вместо того, чтобы спать, детектив утешал ее, поддерживал.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 2021. Донна ждал Забини в своем подвале, все было готово к «сеансу», хотя парень и не одобрял такой затеи, но не помочь сестре не мог. Хотя, в теории, мог, но... зная нрав Дафны, его девственно чистые мозги точно бы пострадали. Блейз спустился, а псих улыбнулся, ублюдок всегда так делал, перед эмоциональной пыткой человека. Это был не самый хороший показатель, он приравнивался к словам убийцы «Я тебя сейчас обрадую…», всегда после них шли очень плохие новости или указания. Обнадеживать людей было любимым занятием Донны, парень наслаждался каждой секундой, каждой эмоцией, упивался всем, чем только мог. Цербер сел на стул, после кивка на него психом, итальянец даже не думал сопротивляться, Блейз не знал, через что ему предстояло пройти. В какой ад его думали отправить, какие воспоминания желали поднять с недр сознания. — Рад тебя видеть, сладкий, — улыбаясь, протянул Донна, опираясь на стол бедрами. — Взаимно, — холодно ответил Забини. Все еще не понимая, что он тут делает. — Мы давно не проводили сеансов, как ты? — мягко и осторожно произнёс псих. Нельзя было давить, перегибать, напугать бедного Цербера. — Нормально, — настороженно ответил Блейз. Забини прекрасно помнил, чем закончился последний такой сеанс, его мать умерла. Не хотелось возвращаться, не хотелось снова все переживать. Черт, как же хочется уйти… Церберу хочется сбежать, чем быстрее — тем лучше. — Расскажи, что там у тебя с Дафной? У вас все хорошо? Сумели найти решение проблемы? — Все также спокойно и осторожно говорил Донна. Псих оценивал эмоциональное состояние Блейза, улавливал каждый вздох и мимику. Все. Абсолютно все. — Нет, мы все еще будто на иголках ходим. Она закрыта, хотя я пытаюсь достучаться к ней. — Тебе больно от этого? Плохо? Неприятно? — продолжал ублюдок. — Да. Она мне нравится, правда, я пытаюсь что-то сделать, но чем больше я стараюсь разрушить стену между нами, тем больше Дафна ее строит. — Цербер тяжело вздохнул, каждое слово давалось трудно, будто его душили удавкой. Забини говорил от чистого сердца, парень правда верил в то, что Бестия — его билет в светлое будущее. — Понятно… — задумчиво протянул Донна. Он незаметно начал щелкать пальцами, так, как делал это раньше. Псих водил Цербера в транс. — Я хочу помочь… — монотонным голосом произнёс ублюдок. — Я… я… не знаю, нужна ли она… — моргая глазами, сказал Блейз, у которого с каждой секундой становилось сердцебиение все медленней. Это и пугало и успокаивало, Цербер не мог понять точно, все будто смешалось. Все чувства и эмоции. — Я помогаю тебе, Блейз, расскажи мне правду. Что ты чувствуешь к Дафне? — Я… — неуверенно начал цербер, слезы покатились с глаз сами собой, сердце начало бешенно стучать, Забини становилось то плохо, то хорошо. Парня пугало это, до мозга костей пробирала дрожь. — Я… — щелчки пальцев эхом раздавались в сознании, вся картинка мира расплывалась. Ему плохо. Очень плохо. — Она мне нравится, правда, нравится. Я не хочу делать ей больно. Пожалуйста, прекрати… — выдавил из себя Блейз, голос предательски дрожал, перед глазами стояла картина, где его мать была мертва. Черт, черт, черт! — Это помощь, Блейз, я не делаю тебе больно. — Донна продолжал, монотонно, долго, безжалостно. Он видел. Видел и понимал, как Забини сейчас, но продолжал свою пытку. — Ты уверен? Действительно, не хочешь? Щелчок. Второй. Третий. Тошнота, она душила изнутри, мучила, заставляла страдать еще больше. Блейз чувствовал отвращение к себе. Все это неправильно, так не должно быть. Он хочет сбежать куда подальше, но руки и ноги онемели, все тело дрожит. Гипноз действовал не так, как раньше, нет, это уже была пытка, а не помощь, но Цербер ничего не мог сделать, разум будто не слушался, а в теле ощущалось напряжение. — Хватит, пожалуйста, прекрати… — умолял Забини психа. — Я ответил. Я был честен. Пожалуйста… — голос хрипел, дыхание было сбито, а слезы застилали глаза. Щелчки прекратились, плавно утихли, Донна подошел к Забини, присел на корточки рядом, заглянул в глаза. Там он видел море боли. Дафна заставила пережить Блейза ад. Снова вернула бедного Цербера туда, без сожаления. Ублюдок осторожно коснулся плеча помощника, вторую положил тому на щеку. — Сладкий, все закончилось… — мягко протянул Донна. — Все позади. Ты можешь дышать. Дыши. Глубоко. По квадрату. Давай вместе? — он обращался с ним, как со своим ребенком, бережно, будто Забини вот-вот и рассыпется. Цербер кивнул. Парень пытался сделать вдох, но грудь сжимало, каждый вдох отдавался резкой болью, но Блейз продолжал. Псих обнял его, гладил по спине, тем самым показывая, что Забини не один, у него есть поддержка. Ублюдок шептал: «всё хорошо. Все закончилось. Уже все позади.» Понемного Цербер приходил в себя, восстановление будет долгим, даже слишком. Надежда была на одно — игра стоила свеч. — Тебе нужен отдых. Иди домой, сладкий, вернешься, когда придешь в себя. — отстраняясь, произнёс псих, Цербер кивнул. На ватных ногах Забини покинул подвал, все еще ощущая жгучую боль внутри. Как только закрылась дверь, Донна обернулся в сторону темного угла. — Ну? Довольна? — рявкнул он. — И да, и нет. — со слезами на глазах ответила сдавленно Дафна, которая наблюдала за всей картиной. — Теперь иди и восстанавливай его. — грубо приказал ублюдок. — Сделай все, чтобы сладкий был в норме, понятно? — Да, — кивнув, всхлипнула Гринграсс. Ее трясло также, как и Блейза. Господи, какая она идиотка… травмированная идиотка! Бестия молча выбежала из подвала, оставив психа наконец-то одного. — Идиоты… — выругался Донна и приняв волевое решение кого-то убить, направился в карцер за жертвой.***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. Медики ввели детективу жаропонижающее и он уснул, также назначили лечение и уехали. Гермиона все оплатила, чек был не маленький, но так честно, нормы морали хоть какой нибудь у девушки присутствовали. Грейнджер осторожно села рядом с детективом на кровать, нежно коснулась лба Драко. Телони пыталась сделать все, чтобы показать детективу: вот, я обычная жертва избиения! Но чем больше она старалась, тем больше Малфой отстранялся, будто Гермиона демон во плоти, а он - верующий католик. Певица вздохнула, решив пойти сварить бульон для своего детектива, Грейнджер также осторожно встала и покинула комнату. Включив музыку в наушниках, девушка начала приготовление к готовке, достала продукты, помыла их, поставила кастрюлю на плиту, включила конфорку, набрала воду. Все как обычно. Гермиона пыталась понять, что она делала не так. Почему к Малфою было так сложно достучаться? Чем больше Телони думала, тем больше терялась в догадках. Прошел, наверное, час, девушка точно не знала, не засекала время, но суп был готов. Гермиона зняла наушники, развернулась к обеденному столу и подпрыгнула от страха, там сидел Драко, он молча наблюдал за ней. Положив руку на грудь, Грейнджер пыталась отдышатся, сердце бешенно стучало от испуга, а Малфой слабо улыбнулся. — Давно ты здесь? — возмутилась Гермиона, сверля детектива взглядом. — Нет, может минут пять или десять. — устало протянул Драко. Ему было лучше, Малфой всегда довольно быстро приходил в себя. Мужчина привык к простудам и не обращал на них внимание. — Почему не сказал? Не подошел? — продолжала возмущаться Грейнджер. «Он что, какой-то сталкер? « - крутилось у неё в голове. — Честно? — Телони кивнула, детектив прочистив горло продолжил. — Я люблю смотреть, как кто-то готовит. Звучит странно, но этакая фигня с детства. — пояснил Малфой. — Понятно, — успокоившись, ответила певица. — Будешь бульон? Я для тебя готовила, — неловко сказала Гермиона, отводя взгляд в сторону. — Буду. Прости, я не хотел тебя пугать. — Ничего. Сейчас налью, — быстро бросила Грейнджер и потянулась к тарелке, достав посуду, она быстро налила в неё бульон. Тарелка была слишком горячей, девушка поморщилась. Малфой молча встал и подошел, он взял тарелку и даже бровью не повел. Гермиона достала ложку и положила ту на стол, она смотрела как мужчина сел и приготовился есть, певица хотела уйти, но детектив остановил ее, взяв за руку. — Спасибо, Гермиона, — мягко произнёс он и Телони кивнула. Драко отпустил руку и девушка удалилась на второй этаж, а Малфой спокойно начал есть. Прошло минут тридцать перед тем, как Драко поднялся в комнату. Гермиона лежала на кровати и читала книгу, которую нашла в доме. Малфой усмехнулся, он действительно подозревал ее, но было в Телони еще что-то. Простое и обычное, то, что могло запросто расположить его к ней. Драко боялся оступиться, боялся поддаться красоте кареглазой ведьмы. Грейнджер подняла взгляд на детектива, девушка пыталась всматриваться в его лицо, понять эмоции, но вместо этого Гермиона мягко улыбнулась. — Тебе лучше? Как суп? — в голосе читались нотки заботы. — Да. Он чудесный, спасибо, — вздохнув ответил Драко и подошел к кровати, затем лег на неё. — У тебя есть планы на день? — Нету, — покачав головой произнесла Телони. — А что? — Хотел предложить посмотреть сериал. — Гермиона коварно посмотрела на него, а Драко демонстративно закатил глаза. — Не смотри на меня так. Да, мне понравилось, но не смотри на меня так. — Я согласна. Давай смотреть, — оживилась Грейнджер и отложила книгу. — Если тебе еще и Коул понравится, я позову тебя замуж, Драко Малфой, — это звучало так глупо, но ведь на дворе двадцать первый век, и такое уже не новость. Детектив засмеялся, было странно такое слышать от Телони. — А кольцо будет? — сквозь смех спросил Драко. — Конечно! — также смеясь воскликнула певица. — Закрывашка от пива, подойдет? — насмешливо спросила она. — Ты любишь пиво? — в один миг Драко стал серьезен, он сурово посмотрел на Телони и та немного поежилась. — Да… — неуверенно протянула девушка. — А еще люблю футбол. Представляешь? — саркастически заметила Гермиона. — Пиво под настроение, а вот футбол… девушка, вы меня соблазняете… — Соблазняю-соблазняю, а соблазнить так и не могу. — шутя, возмутилась Грейнджер. Она говорила правду, но подавала ее как шутку. Идеальный прием. — Ужа начинаю думать, что со мной что-то не так. — Все с тобой хорошо. Просто я разделяю работу и личную жизнь. Рабочая этика, как-никак. — спокойно пояснил детектив. — Знаешь, звучит как: «ну ты не красивая, но ничего, зато ты умная. Красота — это не главное!». — со всей иронией произнесла Гермиона и в конце театрально вздохнула. Драко засмеялся, громко, как маленький ребенок, которому рассказали самый смешной анекдот в мире, который поймет только он. Грейнджер вскинула бровью и молча наблюдала за припадком Малфоя. Мужчина немного успокоился, посмотрев на недовольную певицу, он до конца убедился, что ее слова были не слишком-то и смешные, но в них был абсурд. Детектив говорил прямо: ты - клиентка, я выполняю работу. Но девушка все обернула немного иначе, перекрутила смысл его слов. Гермиона вздохнула, эту скалу под названием Драко Малфой, не пробить. Как бы она не пыталась, ничего не выходило. Обидно. Обидно было проиграть циничному копу, который готов был пожертвовать ею, та чего греха таить — он сделал это. Если бы не детектив, она бы не страдала от фантомных болей, не проводила каждую ночь в аду, в жизни Телони было бы что-то хорошое. — Забудь, — безэмоционально произнесла Гермиона. Было не приятно, внутри было опустошение. Над ее чувствами посмеялись, господи, хуже человека она еще не встречала. — Гермиона, — серьезно начал Дарко. Он прекрасно видел, что сделал певице не приятно, но Малфой не любил врать, это было не в его стиле. — Ты красивая. Правда, красивая, но не в моем вкусе. Понимаешь? Грейнджер просто кивнула, ей не хотелось слушать дальше, не хотелось находиться здесь. Все было глупостью. Зачем она только шла на все это? Зачем играла роль, которая совсем не помогла? Телони потеряла время, нервы, здоровье. Все коту под хвост. Певица молча встала и ушла, схватив телефон и наушники. Гермиона хотела подышать воздухом, вдохнуть полной грудью, забыться, уйти хотя бы мыслями отсюда. Драко молча провел девушку взглядом, детектив понимал, что был резок с ней, но зачем вводить Телони в заблуждение? Смысла не было. Если она не в его вкусе, значит ничего серьезного, кроме секса быть не может. Никогда. Малфой закрыл лицо руками и лег на подушку, тяжело вздыхая. Женщины такие сложные. Говоришь правду — обижаются, врешь — обижаются. Что за, черт возьми, замкнутый порочный круг? Грейнджер вышла на улицу, села на качели и закрыла глаза, пытаясь отбросить все мысли. У Гермионы была своего рода медитация: она садилась на качели, включала музыку, и просто качалась, представляя другой мир или обдумывая решения проблем. Это было ее безопасное место, где можно было быть собой, без страха, без сожаления, без... ничего. Просто собой. Гермионой Джин Грейнджер, которая оставалась человечной. Драко ощущал себя виноватым. Блядство, какое же блядство. Как эта девушка смогла вызвать в нем такую слабость, что он усомнился в своих же действиях? Малфой выругался, встал с кровати и спустился на первый этаж, ища Гермиону. Мужчина увидел Телони на улице, на том же месте. Сделав глубокий вдох и выхох, детектив вышел, и быстрым шагом подошел к качелям. Драко остановился так, чтобы певица заметила его, но Грейнджер упорно игнорировала присутствие Малфоя. Мужчина остановил качели, но Телони даже не посмотрела в его сторону, молча встала и попыталась уйти, но детектив остановил ее схватив за руку. — Что? — огрызнулась Гермиона, в которой закипали эмоции. Певица сняла один наушник. — Что такое? — ровным голосом задал вопрос Драко, не отпуская предплечья Телони. — Я — женщина. И у меня бывают очень сложные дни, в которые я могу быть эмоционально нестабильной. Малфой не был идиотом, он сразу догадался, о чем говорила Грейнджер. Детектив мягко отпустил ее руку, облизав губы, он кивнул. — Успокоишься — поговорим. — Все, что сумел сказать Драко. Он просто ушел в дом, оставив Гермиону в одиночестве. Грейнджер вернулась в комнату через минут двадцать, не от того, что хотела или была готова к разговору, а из-за боли внизу живота. Телони молча легла на кровать, обхватила ноги руками, только так можно было не чувствовать дискомфорта. Детектив, понимая что к чему, быстро покинул комнату, певица не посмотрела в его сторону. «Все мужчины одинаковые»-Крутилось в ее голове. Драко вернулся через пару минут с подносом, на нем была кружка чая, таблетка обезболивающего, грелка. Он тихо поставил его на тумбочку около Грейнджер. — Тебе нужно выпить таблетку. Отпустит, — безэмоционально произнес детектив. Телони кивнула и мужчина помог ей приподняться, он дал ей обезболивающее и поднес кружку с чаем, чтобы она смогла запить. После Малфой взял грелку, но не положил ту Гермионе на живот, вместо этого Драко обошел кровать и сел с другой стороны. Положив грелку на кровать, мужчина начал массировать поясницу певицы и немного живот, каждое движение было осторожным, а детектив - собранным. Уже после массажа Малфой положил грелку на живот Гермионы. — Отдыхай. Грейнджер кивнула и провалилась в сон. Ее расслабила забота детектива, но телефон лежал под подушкой так, чтобы Драко не смог его взять. Сейчас Малфою это было не нужно, он принял решение лечь вместе с Телони, температура поднялась.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 2021. Перед входом в обитель зла стоял высокий парень. Подкачанный блондин, в синей облегающей футболке и черных джинсах, на глазах были очки, а в правой руке - сигарета. Леон Скотт Кеннеди или «Night». Давний приятель Лунатика, с которым психопат обсуждал некие дела, за закрытыми дверьми. Леон докурил и вошел внутрь, пройдя длинные коридоры, он остановился в самой большой и центральной комнате, где стояли диваны. Заняв один из них, Кеннеди посмотрел на часы, уже пол второго, Джером задерживается, впрочем, как и всегда. Лунатик появился в гостиной — зале ожидания через минут десять, одетый в свой фирменный желтый цвет, он был таким ярким пятном, что у Леона заболели глаза. — Здравствуй, Кеннеди, — улыбаясь, произнёс психопат, громко ставя свою трость на пол. Звук эхом разлетелся по штаб-квартире. — И тебе привет, Джером, — встав с дивана, на выдохе поприветствовал Валазки Леон. Night подошел чуть ближе и протянул руку для рукопожатия, Лунатик с недовольным лицом пожал тому руку. — Как долетел? Как там Вашингтон? — вяло поинтересовался Валазки. — Все нормально. Ты говорил, тут Драко? Я бы хотел увидеть старого друга, мы с ним не так общаемся, как с тобой. — Да, он тут. Гоняется за моим преемником, защищает девушку от него. В общем играет в благородного рыцаря. — с отвращением объяснил Лунатик, который свято не понимал, зачем защищать певицу, если она совершенно двуличная женщина и это видно за пять километров без бинокля. — Интересно… — задумчиво протянул Кеннеди. Мысленно Night улыбнулся, Драко, как всегда - доблестный защитник ущемленных. — Он недавно просил меня сделать документы для некой Гермионы Грейнджер, это она? — Да. Или Телони по другому. Шлюшка моего преемника, подослал ее для шпионажа или что там было? Не помню. — фыркнул Льюис и закатил глаза. Только идиот такой, как Драко Малфой не мог распознать в певице лгунью, но им же лучше, значит, карта сыграет. — Что вы здесь устроили? Что за театр одного актера? — задавался вопросами Леон, но только психопат хотел что-то ответить, как на всю комнату послышалось. — Театр двух актеров! Она превосходная лгунья, а я невъебеный манипулятор. — Громко заявил Донна, который с некой опаской рассматривал стоящего рядом с Лунатиком мужчину. Красив, черт возьми, в его вкусе. — Явилась язва моей жизни, — огрызнулся Валазки, окидывая психа презрительным взглядом. Чем больше он смотрел на преемника, тем больше хотелось ему врезать за выпендреж. — Знакомься, это Леон Кеннеди. — Лунатик перевел взгляд на Night. — Леон, это Донна или неуравновешенная истеричка — сапожница. — Приятно познакомиться, Донна, — лицо Кеннеди не выражало никаких эмоций, оно было закрыто и собранно. Было ощущение, что он носил непробиваемую маску, но не такую как Драко, другую. Псих улыбнулся, он хотел разгадать стоящего перед ним мужчину, что-то было в нем интересное и в тоже время пугающее, такое абстрактное. Чем больше парень всматривался, тем больше не мог прочитать его, эмоции, которые явно блокировал Кеннеди, не давали этого сделать, но ничего, и не таких ломал. — Взаимно, пупсик, — довольно поджав губы, произнёс Донна. Любил он давать прозвища, тем самым обезличивая людей в своих глазах. — Нам с Леоном нужно поговорить, ему страшно хочется узнать, почему психопатом быть лучше, чем обычным человеком. — быстро пояснил Лунатик, псих еще больше улыбнулся и, кивнув, ушел. — Так за этим ты приехал? — развернувшись к знакомому поинтересовался Валазки. — И да, и нет, — расплывчато ответил Кеннеди. — Мне правда интересно это, но после твоего триумфального признания, мы поговорим немного о другом. — Садись, — приказал Валазки и Night с пофигистичным лицом послушался. Они сели и повисло долгое молчание, Джером что-то обдумывал. — Хочешь знать, что отличает меня от обычных людей? Почему психопатом быть проще и лучше, чем нормальным? — жестикулируя рукой спросил Джером. Леон кивнул. — Обычные люди ебутся со своими проблемами, ходят на не любимую работу, откладывают все на завтра, успокаивают себя, что еще не время для исполнения мечты, жертвуют собой ради других, а другие вытирают об них ноги, — Лунатик облизнул губы, эмоции на его лице менялись слишком быстро. — Они… стадо тупых баранов, которые не понимают своих же ошибок. Дети совершают суициды, а родители не понимают почему. Ответ всегда был прост: ты - хуевый родитель, ты давил на ребенка, не понимал, заставлял страдать, не помог, когда был так нужен, закрыл глаза на издевательства. Но они никогда не признают свою вину, — Валазки закачал головой, это было похоже на судорогу. Кеннеди не вмешивался, он внимательно слушал каждое слово. — Проблема общества заключается в правильности. Каждый из них лезет из кожи вон, чтобы о нем ничего плохого не подумали. Люди живут за принципом нормы, но норма отравляет. Я же живу и воспринимаю все как шутку, не беру ко вниманию проблемы, не пытаюсь угодить другим. Я живу ради себя. Ради своих интересов. Насрав при этом на других. Моя жизнь — сплошная комедия. Истина в том, чтобы быть собой, а не носить маску. И я сейчас не о материальной вещи говорю. — Джером делает небольшую паузу, затем продолжает. — Я не жалею. Не жалею ни о чем. Мое расстройство подарило мне свободу, в какой-то мере открыло глаза на мир, на общество и на прогнивших людей, которые из зависти готовы пойти на все что угодно и не только из-за неё. Я обрел свою свободу в безумии. Для меня лучше быть психопатом, отбитым на голову уебком, чем обычным человеком…. — Прекрасно. Так и запишем, — кивая, ответил Леон, который мягко говоря не разделял такую кардинальную философию, но в словах Валазки был смысл, глубокий смысл. — Теперь о более важном, — холодно начал Кеннеди. — Я нашел его. Джерома передернуло, лицо приобрело гримасу отвращения, но какая-то часть психопата была довольна, наконец-то нашелся тот, кто сможет унаследовать кое-что от него…***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. Драко проснулся первым, температура спала и ему стало снова лучше. Детектив потянулся за телефоном и увидел сообщения от Леона Кеннеди, его старого знакомого. В них Night говорил, что приехал в Новый Орлеан и хочет встретиться, Малфой отписал только «ок», затем отложил устройство. Гермиона устало открыла глаза, перед ними была пелена, которая не давала зрению сфокусироваться, все расплывалось. Зевнув, девушка потерла лицо и смогла увидеть детектива, он мирно лежал и смотрел в одну точку, явно думая о своем. В мыслях крутился вопрос, который Телони страстно хотела задать, но что-то не давало. Немного собравшись с силами, она все же решилась нарушить прекрасную тишину. — Зачем ты так сделал? — голос прозвучал хрипло, в какой-то момент Гермиона решила, что ее было не слышно. — Сделал что? — не обращая внимания на девушку, переспросил детектив. — Грелка, чай, таблетка. Зачем стараться для той, кто тебе не нравится? Я не понимаю, в чем суть, — прочистив горло, пояснила певица. — Гермиона, — Драко посмотрел на неё, в серых словно шторм глазах читались никому не понятные эмоции, они смешались, и было крайне сложно предугадать, что будет дальше. — Я просто помог. Ты помогла мне, хотя из-за меня попала в ужасную ситуацию. В тебя стреляли, сожгли твой дом. Все из-за меня. Из-за того, что я не послушал тебя, когда было нужно. Ты хоть и не в моем вкусе, но каким-то необъяснимым способом вызываешь эмоции. — Ты и сейчас это делаешь… — желчь подобралась к горлу, во рту был ужасный привкус горя и отчаяния. Тело покрылось мурашками, Гермиона попыталась сглотнуть, но ком мешал. — Делаю что? — вскинув бровью, спросил детектив. Он правда не понимал, к чему вела Телони. — Ты не доверяешь мне, — девушка заметила, как Малфой хотел что-то сказать, но она быстро продолжила. — Я вижу, как ты смотришь на меня, знаю этот взгляд, — Слезы накалились на глаза, сделав их красными. — Драко, ты не представляешь, как это. Жить и бояться. Каждый мой день может стать последним. Завтра в меня может попасть пуля, или кто-то вломиться в дом, не важно, но эти ублюдки могут лишить меня жизни. Я боюсь. Хотя и понимаю тебя, ты выбираешь себя и на твоем бы месте, я сделала бы также. — Малфой ничего не говорил, лишь молча слушал исповедь Телони. — Хватит. Правда. С меня хватит. Я больше не хочу бояться выходить на улицу. Знаешь, что я делаю, чтобы выйти? — мужчина покачал головой, а девушка вздохнула, попыталась взять себя в руки, затем продолжила. — Я вывожу себя на эмоции, только под действием сильных эмоций, я преодолеваю этот страх. Единственный человек, который согласился мне помочь, готов предать меня ради мести. Ты готов пожертвовать моей жизнью ради достижения своих целей! — голос сорвался на чуть громкий крик. Гермиона жадно хватала воздух ртом, подобно рыбе, которою выбросило на сушу. Она врала так честно. Была искренней в своей лжи, давила на самые уязвимые его места, но свой коронный удар оставила напоследок, как красивый финал, последний аккорд, перед антрактом. — Ты такой же. Такой же, как и Донна! — в карих глазах горела ненависть, презрение и отчаяние. Она ударила ниже пояса, выбила детектива из колеи, заставила бледное лицо побледнеть еще больше. — Нет… я… не… — язык заплетался, детектив не мог связать ни слова, она застала его врасплох. Выстрелила в стеклянном доме. Разрушила защиту. Пробила маску. Уложила на лопатки. Сломала все кости, и смотрела, как Драко оцепенел, как не мог поверить в её слова. — Да, ты! Ты такой же! Как Лунатик, как Донна! Ты такой же ублюдок, как и они! — Гермиона даже не думала остановиться, девушка добивала, резала без ножа и в душе упивалась эмоциями, которые проживал Малфой. Грейнджер хотела решить все мирным путем, но все попытки были тщетными. — Драко, ты не замечаешь этого. Не замечаешь, как превращаешься в чудовище, которое способно отдать невинного человека на съедение другим монстрам. Эффект был запущен, механизм включился, запустил адскую машину. Женщина, которая обладает развитой эмпатией и искусством вранья страшнее любого психопата и серийного убийцы, на всем белом свете не найдется страшнее силы. Гермиона считывала эмоции людей, облада острым умом и смекалкой, а главное: умела врать, да так, чтобы весь мир поверил, что белое — это черное и наоборот. Грейнджер смотрела, вся в слезах, она была искренней в некоторых словах. Детектива трясло, как так получилось? Как он позволил ей ударить? Как пропустил этот момент? И новый вопрос, как он мог докатиться к этому? Как вернулся в начало? Немного успокоившись, Гермиона увидела, что натворила. Боже, она отправила его в нокаут одними только словами. Это плохо. А может и нет. Девушка подсела ближе к Драко, нежно обняла, прижала его голову к груди. Малфой не реагировал, был поглощен своими мыслями, детектив был где-то далеко. Точно не здесь. — Драко. Драко, ты меня слышишь? — дрожащим голосом спросила Грейнджер, Малфой медленно кивнул. — Я не хотела. Меня будто подменили, я правда устала, но не думала, что на тебя это так повлияет. — Ты сказала правду… — сдавленно протянул детектив, все еще понимая, что тьма внутри него была сильнее здравого смыла. — Я был готов отдать тебя. Прости… — Все, что смог добавить он. — Посмотри на меня, — умоляюще попросила Гермиона. — Малфой, посмотри мне в глаза. Драко нехотя выполнил просьбу или приказ. Сложно было понять, что именно это было. Грейнджер обхватила его лицо руками, чтобы Малфой не смог отвернуться. — Мы отомстим вместе. Вместе уничтожим ублюдков, идет? Только это должна быть командная работа, в которой есть доверие. Только так мы заставим их страдать. Это роковое решение, которое может стоить детективу жизни. Драко осознавал все риски, но странно было, что он кивнул, согласился на эту авантюру. Сделав два глубоких вдоха и выдоха, Малфой пришел в себя, не сразу, но постепенно. Тряхнул головой, отгоняя все мысли. Драко привык действовать один, всегда, но сейчас мужчина верил певице, она смогла донести до него истину. Хоть та и была ложью, но обратного пути нету. Время пришло идти до конца… Грейнджер вздрогнула, услышав громкий стук в дверь, тело пробрала ледяная дрожь. Детектив отстранился и вскочил на ноги, быстро спустился на первый этаж к входной двери. Взглянув в глазок он увидел там стоящего Леона Кеннеди. Малфой выругался про себя и открыл дверь. — Какого хуя? Предупреждать не учили? — он был зол. Злость могла перейти в бешенство, но детектив сдержался. — Я писал, — закатив глаза, заявил Леон. — Можно? — Входи, — фыркнул Драко и Кеннеди прошел внутрь. — Уютно, а главное - едой пахнет. — насмешливо заметил Night. Гермиона стояла на лестнице и перепуганно смотрела на незнакомца. Еще до того, как девушка вышла из комнаты, ей написал Донна, где в милой форме сообщил, что к ним приедет общий друг Джерома и Драко, но малыш не знает, что Кеннеди общается с Лунатиком, еще псих добавил, что Телони может доверять этому человеку. Певица на ватных ногах спустилась к мужчинам. Леон курил под вместе с детективом. — Гермиона, знакомься. Это Леон Кеннеди. Мой напарник. Леон, это Гермиона Грейнджер. Моя клиентка. Леон окинул взглядом девушку, красивая, высокая. Было в ней что-то притягательное, но и подозрительное. Кенеди перевел взгляд на Малфоя, который стоял и курил, затем снова на певицу. — Рад знакомству, мисс Грейнджер, — довольно приветливо произнёс Леон. Для него это было не свойственно, он всегда был груб с окружающими. — Взаимно, — взяв себя в руки, отвветила певица. Которая, к слову, стояла в коротких шортах и майке, через которую просвечивались соски. Вызывающий наряд. — Драко, ты не говорил, что я делаю документы для такой красавицы, — улыбаясь, заметил Кеннеди. Малфой закатил глаза, вот же придурок, за каждой юбкой бегает. — Ты не спрашивал, — огрызнулся детектив и кивком пригласил Леона сесть на диван. Гермиона поспешила за ними, девушке было любопытно, да и оставлять Малфоя с этим человеком одного в таком состоянии было опасно.***
Новый Орлеан. Квартира Блейза. 2021. Дафна не отходила от Забини ни на минуту, девушка постоянно держала его за руку, пока Блейз лежал в кровати и мучился от ночных кошмаров. Все тело Цербера покрылось потом, это был настоящий ад, хуже, наверное, только ломка от наркотиков, но Блейз никогда их не принимал, поэтому не знал, каково это, когда кости выкручивало, а каждая клеточка тела горела в агонии. Сейчас состояние Забини было не лучше, все же, это можно было сравнить с ломкой, только к ней еще подключились кошмары. Блейз видел окровавленное тело матери, ее пустой, мертвый, холодный взгляд, который леденил душу. Заставлял поджилки дрожать. Это хуже Ада, стократно, нет, в миллион раз хуже. Гринграсс плакала без остановки, с каждым вскриком Цербера, она заходилась еще сильнее. Бестия никогда не простит свою слабость, никогда не забудет, как Блейз умолял прекратить. Какая же она дура. Идиотка. Которой стоило поверить, довериться, но девушка не могла. У каждого были свои скелеты в шкафу, вот и у Дафны шкаф пополнился еще одним. Руки дрожали, а слезы душили хуже удавки. Это была настоящая пытка, видеть такого Цербера: беспомощного, слабого, беззащитного. Забини открыл глаза, полные слез, золотистый оттенок глазниц приобрел более яркий цвет. Гринграсс крепче сжала его руку, ей хотелось показать, что он не один, но Блейз будто не видел ее, весь мир не имел никакой значимости. Немного прийдя в себя, Цербер перевел взгляд на девушку, Дафна выдавила из себя слабую улыбку. — Где я… — прохрипел парень. — Дома. У себя. Как ты? — взволнованно произнесла Гринграсс, все тело пробирала дрожь, а ладошки были потными, мокрыми от чувства вины и страха. Страха перед правдой. — Как я тут оказался? — слабо сглотнув, поинтересовался Блейз. Он ничего не помнил, кроме, естественно, кошмаров. — Что случилось? — У тебя был приступ. Я пыталась помочь, но не знала как… ты лежал несколько часов без сознания, кричал. — быстро пояснила Дафна, она говорила, будто оправдывалась. Чувство вины убивало изнутри, испепеляло, мучало, душило. Все сразу. — Чего ты плачешь? Даф, все же хорошо… — он попытался улыбнуться, но мышцы лица не слушались. — Не плачь… Господи. Он лежал здесь из-за неё, проходил все это из-за неё. И сейчас просил не плакать, говорил, что все хорошо. После этих слов Дафна начала ненавидеть себя еще больше, она проклинала себя за все. Желала самой себе смерти. Черт. Гринграсс поцеловала его руку, и натянуто еще раз улыбнулась, она не могла не плакать. — Я волновалась. Ты открыл глаза и я этому рада, — искренне произнесла Бестия. Все в этом мире больше не важно, только они. Дафна готова отдать жизнь за их счастье, продать кому угодно свою грешную душу, ради их отношений и счастья Забини. — Ты слишком красивая, чтобы плакать… С каждым его словом, Дафна умирала каждую секунду. Как она могла? Идиотка. Больше нечего было сказать. Гринграсс еще больше заплакала, уткнулась носом в руку Забини, и рыдала навзрыд. Цербер приложил много усилий, чтобы положить свободную руку ей на голову и погладить. Сердце парня обливалось кровью, с каждым всхлипом Бестии, ему хотелось сделать еще что-то, но он не мог, тело не хотело слушаться. В нем была слабость, опустошение. — Дафна, все уже хорошо, я тут, с тобой… — безуспешно пытался утешить девушку Блейз, не понимая, как сейчас она ненавидела себя. — Блейз… — между всхлипами протянула Дафна. — Я… я… ужасно вела себя с тобой, прости. Прости, если сможешь… — Дафна, я понимаю все. Не извиняйся. Все нормально. «Черт. Лучше бы он злился, кричал, или ненавидел, не важно, но не это. Почему он такой идеальный? Понимающий? Сука!»- Ругалась на себя Дафна, про себя девушка дала слово — сделать все, что угодно ради счастья этого итальянца, подарить ему всю себя: заботу, любовь, все, абсолютно все. — Блейз, я больше никогда не допущу такого. Ты больше не будешь страдать, обещаю… — смотря в золотые глаза парня, говорила Гринграсс. — Хорошо. Я не обижу тебя, правда, я не сделаю тебе больно… — уверял девушку Забини. Бестия кивнула, она верила ему. Теперь верила. — Хорошо, я тебе верю. Правда. Блейз, что я могу для тебя сделать? — Полежишь со мной? — в его голосе было столько надежды, как и в глазах, Господи, как она могла ему отказать? Дафна отпустила руку и встала, обошла кровать, чтобы лечь с другой стороны и обнять парня, передать через них все тепло, заботу. Блейз уткнулся в изгиб ее шеи, вдохнул полной грудью аромат парфюма. Весь мир подождет, время остановится, пока они не отдохнут. Гринграсс понимала, что страдать от чувства вины ей долго, но сейчас был важен только Цербер и его благополучие…Night