Headache

Лежа на боку и щурясь от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь тонкую тюлевую ткань штор в спальню, наблюдаю за спящим Таканори: хмурится во сне, переворачивается со спины на бок, тем самым оказываясь ко мне затылком, а я, не упуская момента, прижимаюсь сзади, ладонью ненавязчиво касаясь обнаженного бедра. - Аки? – Бормочет сонно под нос, желая перевернуться на другой бок, но я, конечно же, не даю этого сделать, целуя молчаливо в плечо. – Акира. - Да? – Безучастно переспрашиваю, плавно перемещая ладонь на выпирающие ребра, любовно проводя по ним подушечками пальцев, не прекращая целовать Мацумото в плечо, который в свою очередь пытается всячески отпихнуть от себя, но будучи сонным, ему это не удается. Возможно, Таканори не совсем понимает суть происходящего, а может, как раз-таки до него всё доходит, и он специально трется об меня, прикрываясь хилыми попытками отстранить. Своими пальцами накрывает ладонь и сжимает, стоило той лениво переползти на живот. - Сколько времени? – Приподнимает голову с подушки, высматривая настенные часы. Эй, а как же я? Не я тут бревном лежу, между прочим. Возмущенно соплю в затылок незаинтересованному в моих действиях Таканори. – Половина одиннадцатого, - сокрушенно выдыхает, а затем будто опомнившись, резко подскакивает, садясь на кровати. - Что? – Непонимающе вскидываю бровь, закидывая руки за голову, разваливаясь вальяжно, сгибая ноги в коленях. Что на этот раз за сюрприз меня ожидает? Какого подвоха ждать? Нагрянут гости? Генеральная уборка по случаю выходного дня? Таканори вертит головой из стороны в сторону, в поисках чего-то важного, судя по всему. Сдвигает брови к переносице и поджимает губы, настороженно оглядывая комнату. Растрёпанный и помятый после сна, а вскоре злой. Тогда уже я буду растрёпанным да частично помятым. - Странно, - трет задумчиво подбородок, поворачивая голову в сторону наглухо закрытой двери, - уже скоро обед, а Корон-чан не просится на прогулку. Конечно, обычно малявка скулит и скребётся, если дверь закрыта на ночь, а если доступ в комнату неограничен, то запрыгивает на постель и начинает своим языком будить Таканори, облизывая щёки и нос. Сейчас же в квартире тишина и спокойствие. - Может, он заболел, - вновь вздыхает удручённо, сипло рассуждая вслух. Пожимаю плечами, обхватывая руками поперек живота и притягивая к себе Таканори, грудью прижимаясь к лопаткам. - Может и заболел. Жрёт же много, - зарывшись носом в спутанную копну, втягиваю исходящий от волос легкий запах сандала. На удивление не отстраняет от себя, а наоборот жмётся теснее, откидывая голову мне на плечо. Мне нравится такой Таканори. Никуда не спешащий, домашний. - Акира, он же маленький, ему нужно уделять внимание, заботиться. Корон ведь не пожалуется мне, если у него болит что-то, - удобнее устраивается у меня между ног, подтягивая к себе одеяло, сбившееся внизу. У меня тоже болит, но жаловаться на такое не по-мужски совсем. Ведь так? - Смотри, как бы не лопнул он от повышенного внимания со твоей стороны, - пробормотав беззлобно, прислоняюсь спиной к спинке кровати, с резными узорами, высеченными на темно-шоколадной деревянной поверхности. - Ведешь себя хуже, чем капризный ребенок, требующий всеобщего внимания, - приподнимает голову, кончиком холодного носа проводя по шее, следом мягко прижимаясь к коже губами, поднимаясь выше. Тем не менее, не целует, замирает и внимательно вглядывается мне в довольное лицо, видимо, чересчур уж довольное. – Сузуки. Заподозрил неладное? Ладонями надавливает на колени и садится сверху на бедра так, как удобно ему; проводит ладонями по плечам, слегка надавливая на мышцы, спускает одну руку вниз по груди, животу, и я прикрываю глаза, пальцами невольно стискивая пододеяльник. - А завидовать нехорошо, - шепчет на ухо, сжимая пальцами член у основания, и я слышу, как он ухмыляется, проводя вверх-вниз по стволу. Сколько себя помню, в большинстве случаев инициативу приходится проявлять именно мне, но и у Таканори бывают всплески некой активности, правда, бывает это крайне редко, и впоследствии он всё равно оказывается подо мной. - Нехорошо, Акира. Тем более собаке, - цокает языком, пальцем надавливая на чувствительную головку, - неужели, правда? – Хмыкает, когда стискиваю зубы, шипяще выдыхая и толкаясь несдержанно в руку, дразнящую медленными, но умелыми, уверенными движениями. - Замолчи, - цежу, а он лишь улыбается, непроизвольно облизывая полные губы. Могу заверить, что его более чем устраивает положение дел сейчас: полный контроль надо мной - в его ладони. В прямом смысле, причем. - Ревновать ко псу, Акира, это так… - широко распахивает глаза и вжимается затылком в подушку, обтянутую цвета слоновой кости наволочкой, когда меняю нас местами и сам оказываюсь сверху. Мысль остаётся так и не законченной, оборвавшись где-то в воздухе. Рваное дыхание обжигает край уха, когда я мягко прикусил кожу за ухом, заботливо прижимаясь губами. Прикрыв глаза, Таканори слабо обнял за шею, едва прижимая к себе да зарываясь аккуратными ладошками в непослушную капну волос. Поцелуй, укус, сильнее, и так до первого стона, потонувшего тут же в резкой тишине и шуршании постельного белья. – Акира! С Короном точно что-то не так! – подрывается на месте, наспех накидывая на плечи покрывало да шустро шагая прочь из комнаты. Лениво поднявшись, я проследовал неторопливо за ним, мысленно моля всех и вся, чтобы он угомонился, вернулся на своё законное место в постели и хотя бы на время сегодняшнего утра забыл об этой крысе писклявой. Но нет, чтобы мои мечты и сбылись? Ха, сейчас это скорее похоже на сказку. - Его нигде нет, - оно и ясно. Интересно, насколько глобальна будет катастрофа? – Слушай, а я вчера с ним хотя бы гулял? Бедняга, наверное, обиделся на меня… - Да выгулял я его, когда ты уснул. - Как? И он даже не попытался от тебя сбежать? - Понимаешь, тут такое дело, - но я замолкаю на полуслове, переведя взгляд на лицо Мацумото. Его эмоции всегда неподражаемы: каждая уникальна и красива в своём роде. Вот, правда, кажется мне, что сейчас не самое лучшее время для любования. - Ты… - и злобно прищуривается, уверенно ступая на меня и, наверное, даже зубами скрипит в душе от негодования, - да ты его потерял! Мужланище бессердечное! Он же как ребёнок! – всё, бомба замедленного действия активирована, пора в укрытие. – Сузуки, чёрт бы тебя побрал! – гневно прогремело в коридоре мне в спину, когда я быстрым шагом удалялся в спальню. Ну что ж, сразу сдаваться я не намерен. Мацумото ещё с полчаса повозмущался, покричал, круша что-то в гостиной с гневными проклятиями в мою сторону и, вроде бы, вот только-только поутих. Одевшись, я осторожно прикрыл за собой дверь, выходя к горюющему. Ссутулившись сидит на диване, голову опустив на руки, да вздыхает тяжело. А, нет, показалось – ниже опущена рука, в которой нервно сжимался айфон. Выискивая активно что-то в технике, он даже не заметил моего присутствия, от чего вздрогнул, когда я положил ему ладонь на плечо. По-моему, я переборщил со своей идеей по поводу безоблачного утра в постели. Глаза слегка припухли, красные, сам Таканори взъерошенный, на щеке красноватый отпечаток остался от руки, как тот подпирал ею голову. - Может, лучше искать тогда пойдём, чем сидеть и переводить нервы впустую, а? – с ним сейчас опасно говорить, как и находиться рядом в принципе. Никогда не знаешь, как он отреагирует на твой тот или иной жест. Он может подорваться и заново устроить показательную истерику, может отмахнуться и сказать, что сам всё сделает, а может схватить за руку и дёрнуть на улицу в домашних штанах на поиски псины, что он собственно и сделал. Наспех натянутая кофта, лихо переодетые джинсы, и вот уже мы обуваемся быстрее, и дверь хлопает перед нами. Когда дело касается любимых, будь то друзья, близкие или же его драгоценный питомец, то он готов горы свернуть, лишь бы устроить всё в лучшую сторону и никак иначе. Проигнорировав моё предложение поехать на машине, он важно зашагал вперёд, озираясь по сторонам да вертя активно головой, зовя пса. - Така… Не слышит, руки в кулаки нервно сжимает и чуть прибавляет шаг – до сих пор сердится. - Така. Обходит каждый куст, дерево, киоски и даже заглядывает в закоулки, в которых сроду не бывал ранее. - Таканори! - Что? – нервно дёргает уголком губ, резко развернувшись ко мне. - Вообще-то мы вчера с ним ушли в совершенно другую сторону. А в ответ лишь брань себе под нос да полный укора взгляд. И всё по новой. - Безответственный кретин, не способный уследить за послушной собакой. Как можно быть таким бестолковым? – Таканори обыскал всевозможные закутки, где предположительно могут ошиваться бездомные псы, в надежде, что Корон будет именно там, а не одиноко бродить по полным жестких людей и машин улицам. Я же предпочел держаться своего скромного, но не бескорыстного плана, за который, вероятнее всего отхвачу сполна. Изредка вставлял свои комментарии и предложения насчет места поиска потерявшегося питомца. В основном приходилось слушать угрозы Мацумото, получать подзатыльник и тычки локтем в бок, когда я имел глупость подшучивать по поводу того, что он мог бы стать квалифицированной ищейкой или что-то вроде этого. - Чего встал? Мы спешим, ищем твоего ненаглядного, - цокаю, а самого смех пробирает от наиинтереснейшего зрелища, развернувшегося возле большого бардового мусорного бака: подошва Таканори буквально приклеилась к мокрому асфальту, правый глаз нервно дергался и рукой он безмолвно указывал на пару совокупляющихся бродячих псов. - Акира! Если с ним что-то случится, то я сам лично тебя повешу на шнурках от твоих же кед, - резко разворачивается и пролетает мимо, напоминая разозленную фурию. Молчание – золото. И совесть моя полностью с этим согласна, и я бы ещё поводил Таку по району, позлорадствовал бы даже, но… - Дай сюда, - выхватывает телефон из рук, едва я успеваю ответить на входящий звонок. Угрожающе выставляет руку вперед, не подпуская к себе, хмурится вновь и поднимает трубку, а я скрещиваю пальцы за спиной, чтобы звонивший ошибся номером, - Да? Не скажу, что мне прилетело сразу… Зато скажу, что мне двинули в живот, когда вежливейшим, несвойственным в такие моменты голосом, Таканори сообщил, что «через пятнадцать-двадцать минут мы будем на месте». До машины шли молча: Така шаркал ногами по подтаявшей каше из снега, держа руки в карманах, а я, положа ладонь на живот, тенью следовал за ним. Даже если бы я попробовал заговорить, то он бы не то, что не ответил, а замахнулся или прибил бы на месте. Несмотря на разницу в росте, рука у него тяжелая, так что лучше не накалять ситуацию, а молча скользнуть на пассажирское сидение, давая Таканори самостоятельно вести машину. Правда, тут я не совсем уверен в верности своего решения, но всё же. В зеркало дальнего видения мне то и делал, что посылал крайне недовольный взгляд красноречивый или выдавал такие манёвры, что я попросту от неожиданного резкого поворота, например, хорошенько прикладывался о стекло, на что потом слышал, честное слово, поистине дьявольскую усмешку. Така хоть и неплохой водитель, но с такими закидонами… - Задрал уже! – Не выдержав очередное столкновение головы с частью салона – на этот раз с водительским сидением – и отсев на середину, я сурово глянул на особо одарённого водилу, который тем временем молчком покинул автомобиль. И даже дверью не хлопнул. Может, он того, успокоился, и всё пройдёт с минимальными потерями? Поставив авто на сигнализацию, я буквально крался за Такой, решив лишний раз не напоминать о своём присутствии для общей безопасности и спокойствия. Спокойствия, да? Порог дома Такашимы означал одно: либо всё пройдёт относительно мирно, либо не очень. - Ну, здравствуй, Койю. - Т-Таканори… - он неуверенно обвёл нас взглядом, впуская в квартиру. Зря. Очень зря. Из коридора нам открывался просто замечательный вид сразу на два места предполагаемых преступления. Сперва была кухня. Разлитое на полу молоко, перевёрнутое блюдце, в котором, скорее всего, должно было быть питьё, а из-под посудины приветливо торчал надкусанный обломок печенья. Чих не обнаружен. Разувшись меланхолично, в гробовой тишине Мацумото медленно двинулся в зал, где обстановка была ещё больше подозрительной и внушающей мало доверия. Орущий телевизор с футбольным матчем, три бутылки пива вокруг журнального столика и всё это присыпано чипсами поверхностно. Така мужественно сделал глубокий вдох и неспешно поплыл по комнате, тихо зовя крысёнка да рыская около да под предметами фурнитуры. Ответа не было. Спустя пару минут розысков – безрезультатно. Поднявшись на ноги, обиженный мамаша одарил выразительным взглядом обоих. Надо начинать искать укрытие – бомба замедленного действия на грани. - А где, собственно, Корон? – отряхнув колени, он выпрямился и, пусть у Таки рост довольно миниатюрный, выглядел он вполне внушительно. – Где он? Неуверенно поманив рукой, Такашима повёл нас в ванную, а я приготовился лицезреть что угодно, но только не живого чиха. - Вот. Просто он опрокинул одну бутылку и вылакал немного пива, а вы, думаю, представляете ,чем это чревато после молочного… - Мацумото мужественно держался и молчал, но плечи его подозрительно подрагивали. – Вот я и подумал, что сейчас гадить начнёт, и усадил его в ванну, чтобы… - договаривать Койю не стал, когда на него двинулась порядком мрачная фигура вокалиста, давая хозяину забрать свою живность, - …у него, там немного… - Таканори замер, осматривая рукав, – грязно. В комнате на мгновение воцарилась тишина. Беги, друг, просто беги. - Грязно, говоришь? Ты совсем идиот, Такашима, или с этого одарённого переопылился слабоумием временным, а? – эффект неожиданности получился достойный, когда его речь оказалась вполне тихой, размеренной и спокойной, что немного отвлекло на облегчённый вздох – взрыв откладывается, тем самым невольно заставляя пропустить часть пламенной речи. – А это тебе подарок. – Развернув Корона спиной к Койю, он лихо обтёр то самое «немного грязно» о белую майку. Меня переполняли смешанные чувства, но сдерживать гогот было сложнее всего, да и нехорошо получилось бы по отношению к и так настрадавшемуся Койю. Я не стал противиться, когда аккуратная ручонка лихо скользнула ко мне в карман, выудив ключи от машины – надеюсь, на этот раз у него хватит ума не оставлять их в салоне в порыве злости – и добротно похлопал по груди. Дверь хлопнула так, что, кажется, стены дрогнули. - Это, Такашима, - он перевёл на меня взгляд полный немого ужаса и отчаяния, - я пойду, а то он мне его задницей все вещи перетрёт. - А. - С меня потом причитается. Спасибо огромное, друг, - наспех похлопав по плечу в благодарность, я рванул пулей к выходу. Когда я тревожно открыл входную дверь с ноги, услышал доносившиеся из ванной комнаты улюлюканья Таканори, вероятно, купающего пса. Был слышен приглушенный смех и тявканье, а ещё плеск воды и противный запах собачьего шампуня. Запах дуста и ещё непонятно чего стоял во всей квартире. Разувшись и бросив ключи на тумбочку, я прошел мимо ванной, без единого желания заглянуть туда. Всё внимание вновь было обращено к тощему оглоеду. Свежий прохладный воздух резким порывом ветра ворвался в открытое мной кухонное окно, раздувая тонкие шторы в разные стороны. Пошарив по карманам, я обреченно вздохнул – пачка сигарет бесследно исчезла, или просто забыл, куда её положил. Через некоторое время после моего возвращения домой, шум воды стих, а по паркету было слышно клацанье когтей и голос Мацумото, просящий Корона быть тише. Вскоре это самое клацанье стихло, и я предположил, что этот доход метнулся в спальню, где будучи мокрым и ещё более страшным умостился на двуспальной кровати. Наверное, я настолько погрузился в свои размышления и линчевание пса, что не заметил, как в сторону ванной прошел Така, держа в руках ворох постельного белья. Может, это и есть шанс для перемирия, Господи? Кивнув самому себе, я направился следом, тихо прикрывая за собой дверь и щелкая замком. Таканори даже не шелохнулся, продолжая кидать белье в стиральную машинку, и только сейчас я заметил на нём наушники. В какой-то степени это было мне даже на руку. - Таканори, - приподняв один наушник, выдыхаю на ухо, осторожно прижимаясь сзади. Звучно хлопает крышкой и дергает плечом, чтобы отстал, судя по всему, но я игнорирую, перехватывая его руки и сжимая тонкие запястья пальцами. - Что ты делаешь? – Поворачивает голову в сторону, и я поддаюсь вперед, ловя выдох губами. Краем уха слышу короткий писк машинки и звук вращения барабана, а Таканори нерасторопно отвечает на поцелуй, всё ещё находясь в своеобразном плену. Губы теплые, слегка обветренные и немного горькие от сигарет. Высвобождает свои руки и разворачивается лицом, неуверенно кладя ладони на плечи. Провожу пальцами по темным волосам, вынимая наушники да опуская на шею, и тяну за тонкий черный проводок прочь. Мацумото хмурится и отводит взгляд , а я держу в руках штекер, который по идее должен был вставлен в разъем плеера. Дурил, делая вид, что слушает музыку, хотя на самом-то деле даже не подключил к плееру? - Мирюсь, а ты против? – Качает отрицательно головой и снимает с шеи лишнее, откладывая на стиральную машинку позади себя, а после приподнимает уголок рта. И мне начинает казаться, что это всё было глупой затеей. Отвезти Корона к Такашиме, заставить Таканори изрядно понервничать и сделать обстановку между нами напряженной. Кажется ровно до тех пор, пока молчаливый и задумчивый до этого Мацумото не притягивает к себе ближе за воротник рубашки, целуя первым. Руки соскальзывают на бедра, поглаживая выпирающие тазовые косточки. Горячая кожа согревает замерзшие пальцы, и он вздрагивает каждый раз, когда провожу ими по ребрам, закрадываясь на спину и ведя ниже. В ванной комнате довольно душно из-за добротного отопления во всей квартире, а ещё меньше часа назад пса купали в теплой воде. Зеркало над раковиной запотевшее с отпечатком ладони. Я ухмыльнулся – в душе Таканори всё ещё подросток, делающий странные вещи. Например, он прикладывает раскрытую ладонь к запотевшей поверхности, и неважно, что это будет – окно или зеркало. Или же иногда смотрит порно, стыдливо захлопывая крышку ноутбука, стоит мне только войти в комнату. И это всегда выглядит забавно. - Как долго ты будешь ревновать меня к собственному псу, Акира? – Он говорит тихо, скорее выдыхает, и мне едва удается расслышать сказанное из-за вращающегося барабана. Я бы хотел ответить, что ревную не только к костлявому доходу, тявкающему без дела, но и к людям, с которыми Таканори контактирует, но решаю промолчать и просто качаю головой, усаживая его на гудящую технику. - Как долго у меня будет принудительное воздержание? – Скрестив ноги за спиной, пожимает плечами и улыбается, расстегивая пуговицы на рубашке. Одну за другой, при этом смотря с прищуром в глаза. Как-то игриво даже. Когда он стал таким переменчивым? - Не считаешь, что этот вопрос неуместен в данной ситуации? – Приспускает ткань с плеча, губами обжигая кожу ключицы. Киваю на автомате, расправляясь с молнией на тесных штанах. Кожей ощущая, что температура в тесной комнате поднялась на несколько градусов выше. Расстегнутый предмет гардероба небрежно падает в ноги, а ладонь Таканори притягивает к себе за шею ещё ближе. Лукавая улыбка, блуждающая по губам, манит и завораживает, когда Мацумото закусывает нижнюю губу и призывно вытягивает шею, к которой я без раздумий приникаю поцелуем. Он шумно дышит и сводит ноги сильнее, когда сжимаю горошину соска, а зубы прихватывают кожу за ухом, а я задыхаюсь, чувствуя пальцы в своих расстегнутых штанах. Таканори водит рукой по стволу и проводит языком по губе, выгибаясь всем телом навстречу. - Если ты, - обрываю себя же на полуслове, толкаясь бедрами в ласкающую руку, - меня просто дразнишь таким способом или хочешь, чтобы я забыл на время о существовании этого чудовища, то я,- не договариваю и тяжело сглатываю, чувствуя, как пальцы предупреждающе сжимают яйца. - То что ты, Сузуки, м? – Приподнимает вопросительно бровь, наклонив голову набок. Вполне опасно, думаю я и решаю изменить конструкцию предложения, дабы уберечь всё ценное и дорогое. - Буду подавлен, - поддается вперед и грубо кусает в плечо, отпуская то-самое-важное, опуская руки на ягодицы. И в голове само собой всплывает момент возле входной двери в квартиру, когда я так же сжимал задницу Таканори, вжимая в деревянную поверхность спиной. Тогда ещё не было коротконогой проблемы в виде собаки, и наши отношения переходили на новый уровень. - Меньше слов, Акира, - Мацумото, совершенно не стесняясь, сминает пальцами филейную часть тела и выставляет вперед грудь, - больше дела, - на последнем слове голос срывается, и за дверью слышится шкрябанье когтей по паркету. Он поворачивает голову в сторону, и до меня доходит, что маленькая зараза уже за дверью и готова её выскрести. Несмотря на свой миниатюрный размер, складывается ощущение, что Корон не маленький чих, а как минимум ротвейлер, судя по звукам за дверью. Рычание вперемешку с противным скулежом усиливается вместе с протяжным стоном Таканори, когда я оказываюсь внутри него. И с каждым новым звуком, вырывающимся из его грудной клетки, завывания тощей пищалки становятся громче и в разы противнее. Казалось, Корон вторил стонам Мацумото. На минуту я подумал, что он может лопнуть от такого перенапряжения. Всё же хрупкое и костлявое. - Акира, чёрт подери, не в футбол играешь же, осторожнее, - ногти впиваются в лопатки, и Таканори, запрокидывая голову, изящно выгибается в спине от очередного толчка. Воздух спертый и тяжелый неприятно давит на легкие, в висках стучит, и всё тело будто сейчас воспламенится от трения и ярких ощущений. Мацумото водит ногтями по спине, оставляя красные полосы и не контролируя себя, стонет в голос. Таканори нечаянно скидывает наушники на пол, судорожно выдыхая и сжимая себя рукой. Ноги подкашиваются, заставляя цепляться за бледные бедра сильнее, а из глотки вылетают лишь хрипы и невнятные обрывки слов. Белье перестало вращаться, и начался слив воды, сопровождаемый ещё большим гудением, напоминающим сломанный мотор сельской техники. Мацумото подался вперед, впиваясь пальцами в пластик под собой и сжимая плоть внутри себя. Перед глазами взорвались миллионы фейерверков, подобных тем, что освещают ночное небо в конце июля над рекой Сумида. - Надеюсь, ты хотя бы на время перестанешь обижать моего пса? Он ведь безобидное и послушное животное, - восстановив дыхание, Таканори слез с машинки, поморщившись, и повернул кран, набирая ванную. Я согласно кивнул, открывая дверь и делая шаг из комнаты. Нога стала во что-то мокрое и теплое. Кажется, Таканори вслух просчитал от одного до трёх, после чего закрыл уши ладонями, потому что, черт возьми, я наступил в лужу собачьей мочи.