А for Apocalypse

      Его нимфа лежит, вытянувшись на диване. От молочной кожи исходит едва заметное сияние, а белокурые локоны рассыпаны по подушке. Картина, достойная кисти мастеров Возрождения. Может даже стоит вернуть кого-нибудь ненадолго выполнить заказ. Даня щуриться с любопытством, зачитываясь книжкой про очередного героя, готового в одиночку спасти весь свет. С обложки на него пялится крылатый Джеймс Бонд с пергидрольными волосами.       —Ты знал, что во многих адаптациях ты даже герой? Непонятый, вершащий правосудие из тени? — спрашивает Дэниэл, не отрывая взгляда от книги.       — Если бы у меня была такая прическа, то первым от руки правосудия пострадал бы мастер этого шедевра раннего Голливуда.       Даня ничего не отвечает, слишком увлеченный сюжетом.       Это должно было быть единоразовой акцией баловства. В очередной раз доказать свое превосходство Ему, а также проучить Азика, который все глаза себе стер, смотревши на этого ангела. Азика было немного жалко. с такой тоской и желанием он не смотрел даже на новую коллекцию Balenciaga.       Но теперь образ ангела не шел из дьявольского сознания. Вновь и вновь перед глазами вставала сцена того вечера. Восседающий на коленях ангел, улыбающийся несмело, манящий округлостью коленок. Потрогать бы еще раз, услышать его мурлыкающие вздохи.       —Так, давай собирайся, есть очень важное дело, не терпящее отлагательств.       Даня вопросов лишних не задает. Легко спрыгивает с дивана, облачается в свой мягкий кашемировый свитер и тренч, а затем с нескрываемым любопытством смотрит на Сатану.       —А твой этот помятый жизнью страж?       —Григорий? Спасая Демьяна от Азика, познакомился с компанией добродушных стариков, подсел на лото и кости. Раньше глубокой ночи его не ждать.       —Не боишься меня? — спрашивает Сатана, скаля губы в усмешке.       Даня неопределенно-кокетливо поводит плечом. Сатана перехватывает его руку и сжимает своей большой ладонью.       Всю дорогу они молчат, и с равнодушного неба за ними подглядывают лишь любопытные звезды. Маленький прудик надежно спрятан от посторонних глаз зеленью. Сатана присаживается на выцветшую чужими признаниями скамейку, утягивая за собой ангела. Жестом опытного фокусника извлекает два мороженых. Карамельное в стаканчике с радужной посыпкой для Дэниэла и просто эскимо себе. У Дани горят глаза, несмело берет рожок, но не решается пробовать       —Это искушение. Я не могу, но выглядит хорошо,— признает он.       —Это просто обычный рожок. И поскольку он холодный, то можешь даже схлопотать ангину, что будет достойным наказанием за потворство человеческим слабостям, не считаешь?       Даня неуверенно перекладывает мороженое из одной руки в другую. Сатана закатывает глаза, откусывает эскимо. На секунду смакует терпкий шоколадный вкус тающей сладости. А затем одной ладонью подтягивает Даниэла к себе за затылок, и прислонившись губами к чужому рту, проталкивает туда остатки мороженого.       —Твое еще вкуснее. Оно с карамелью.       Даня стремительно краснеет, но молча слизывает карамель со своего стаканчика. На миг щурится от удовольствия и с удвоенной силой налегает на свое мороженое. Глядя на этого счастливого малыша, Сатана чувствует укол сожаления, что упустил детские годы Демьяна. Каким был его сын? Тоже очаровательным и любознательным ребенком? Он мог бы купить ему самое первое мороженое, и отвезти на рыбалку просто так, без каких-либо скрытых целей. Тогда может быть сейчас они были бы за одно, Сатана и Антихрист, отец и сын, несущие порядок в этот насквозь прогнивший мир.       "Что-то я становлюсь слишком сентиментальным. Пора заканчивать ", — подумал он про себя.       Мрачные мысли быстро сменились грешными при одном взгляде на ангела, доедающего мороженое. На щеках его застыли белые сладкие разводы, а сам Даня с энтузиазмом слизывал с пальцев тягучую карамель.       —Ты весь испачкался, держи, — Сатана протягивает ему влажные салфетки, ненавязчивое закрывая свой стояк полами пальто.       У него стоит на ангела. Кто бы мог подумать. Он бы тоже оценил шутку.       —Вкусно. На земле так много прекрасного, —счастливо откликается ангел.       — Что же, позволь узнать, тебя еще так вдохновляет кроме запретной еды?       — Я тут на барахолке старый плеер купил. Человеческая музыка это так прекрасно. Никогда раньше не слышал, чтобы так... Пронзительно. "Я так люблю тебя, но это не навсегда. Я буду рядом всегда, но это не навсегда" , — ангел напевал тихонько, почти мурлыкал под нос, счастливо улыбаясь уголком губ.       Сатана резко приблизился к нему. Ладонями обхватил щеки, ласково погладил большими пальцами.       —Почему ты пошел за мной? Никаких сделок больше не будет, конец неизбежен.       —Не нужно сделок. Мир не умрет, пока в нем есть такие песни, — голос тихий как шепот летнего ветра.       —Я тебя поцелую сейчас, малыш.       Даня не двигается, покорно закрывает глаза. Этот поцелуй выходит лучше, чем первый. Ангел старается проявлять инициативу и отстраняется только, когда воздух в лёгких заканчивается. Пока он пытается восстановить дыхание, Сатана легко целует его в щеки и в лоб как на благословении.       — Сейчас будет звездопад, — шепчет он — Не пропусти.       С порывом холодного ветра сатана исчезает, растворяется в ночном пейзаже, и только шепот его эхом звучит в кронах деревьев. Дане почему-то хочется плакать. С неба горстками сыплются звезды, оставляя за собой светящиеся дорожки. Наверное, такие же соленые как и первые ангельские слезы. Я прошу у эха Не отвечай, не отвечай, не отвечай Я помеха, я печаль.