Как распознать любовь 2

      Проснувшись утром, я почувствовал небольшую тяжесть на себе. Пытаясь вспомнить что вчера было, я открыл глаза, сонно осматривая комнату. Не моя. Пашина. Точно! Воспоминания друг за другом накатили, показывая картинки вчерашнего вечера: как ждал его, как тот пришёл пьяный и нёс какую-то дичь, как положил спать, а он попросил остаться, и я не смог ему отказать.       — Осталось только узнать по какой причине Паша пришёл пьяный, — тихо сказал самому себе, посмотрев на друга.       Парень спал. Его ресницы трепетали, рот был немного приоткрыт и слышалось мерное дыхание. Все складочки на лице были разглажены и он чему-то улыбался во сне.       — Такой милый, когда спит, — также тихо проговорил я, легонько коснувшись кончиками пальцев его щеки, выводя на ней какие-то узоры, обвёл слегка виднеющиеся скулы, провёл по подбородку и губам. На губах я конкретно залип. Такие ровные, аккуратные, слегка розоватые. Так и захотелось прикоснуться и... Нет. Боже, что за мысли? О чём я только думаю? Мы же друзья! Более того, у него есть парень, которого он любит. Нет, так нельзя. Что же я творю?       Тут же одернул руку, а парень заерзал, открыв глаза. Так мы лежали, разглядывая друг друга, а потом Паша заговорил хриплым ото сна голосом:       — Доброе утро, — губы растянулись в мягкой улыбке.       — Доброе, — сказал я и только сейчас заметил, что его рука покоилась на моей талии. Но это так приятно. Такое тепло от него исходит. Наверное, я совсем с ума сошел от недостатка тепла и ласки. Всё потому, что у меня парня давно не было. Да, точно. Нужно срочно с кем-то познакомиться.       — Можно нескромный вопрос? — игриво поинтересовался тот.       — Можно, — почему-то шёпотом ответил я. Наверное, боялся спугнуть его.       — Почему ты в моей кровати?       — Ты вчера пришёл пьяным, нес всякую чушь и попросил лечь с тобой.       — И что же я нес? — поинтересовался он, прошептав мне в самые губы, отчего я покраснел, глазея на его восхитительные губы, что так близко были к моим. Очень близко. Совсем близко. Одно только движение и... — Артёмка...       — Ты говорил, что я самый лучший и не предаю тебя, — сглотнув, протараторил я. Это его Артёмка... Такое невинное, но при этом такое... Сексуальное. Тут же взбудоражило, заставив всё внутри перевернуться, отчего я почувствовал, что у меня начал вставать. Боже! Вставать на моего друга! На Пашку! Что за стыдоба?       — Какой ты милый, — рассмеялся парень, смутив меня ещё больше, после чего придвинулся так близко, что я ощутил его дыхание у себя на шее. Рука, что всё это время покоилась на моей талии, немного сжала её, вплотную притянув к телу напротив. Я даже забыл как дышать. Лежал и не мог произнести ни слова. Только во все глаза смотрел на него, удивляясь его поведению и действиям. — Ты действительно самый лучший, — прошептал мне в шею, после чего легонько поцеловал её. Небольшое, едва заметное прикосновение. Но сколько чувств у меня вызвало... Просто бурю эмоций. Лежу ни жив, ни мёртв.       — Ты тоже классный, — зачем-то сказал я, отчего парень поднял голову, посмотрев мне в глаза, и снова улыбнулся.       — Может уже пойдём поедим? — рассмеялся он, а я только сейчас заметил, что мой живот всё это время жалобно урчал.       — Ты готовишь, — сказал я, заметив маленьких беся́т в его глазах.       — Почему я?       — Потому что ты пришёл пьяный. Я, между прочим, переживал за тебя, а ещё помог помыться и в кровати устроиться, — ответил я, пока парень, потянувшись, решил все же слезть с кровати.       — Всё рассмотрел? — усмехнулся он, поправив съехавшую футболку, и во все глаза смотрел на меня, ожидая ответ.       — Что? — не сразу дошло до меня о чём он.       — Когда мыл, — поиграл бровями, хитро посмотрев на меня.       — Ой, да иди ты... — смутившись начал я и, не зная что сказать, продолжил: — На кухню.       — Так и быть. Отблагодарю за вчерашнее спасение, — отвесил мне поклон, из-за чего я рассмеялся, а он вместе со мной.       Успокоившись, парень вышел из комнаты, а я продолжил нежиться в кроватке, думая о том, что только что было: о самом Паше, о его губах и моих не совсем нормальных мыслях поцеловать его. ***       — Ну так что вчера случилось? — начал разговор я после того, как мы позавтракали вкусными сырниками с чёрным чаем со вкусом лимона.       — Это... Это тяжело сказать... — вздохнул, отведя глаза. Смотрел он не на меня, а снова в окно. В какую-то даль, будто пытался там что-то найти.       — Паш, ты не волнуйся. Я во всём тебя поддержу, — подсел к нему, стараясь придать моему голосу всю серьёзность намерений поддержать его. Чтобы не сомневался, а доверился мне.       — В общем, мы с Деном поссорились, — тихо произнес он, посмотрев на меня.       — Снова?       — Ага.       — Вы же только помирились! — возмутился я, а потом уже более спокойно продолжил: — И что на этот раз?       — Да вроде ничего такого. Хотя я и сам не знаю что произошло. Мы с ним встретились, нормально поговорили, погуляли... Всё было хорошо, — сделав паузу, он грустно вздохнул и продолжил: — Каким-то образом дошли до обсуждения наших отношений. Ну я и не выдержал. Сказал, что мы мало видимся, что он почти не звонит и не пишет, при том, что я-то стараюсь чуть ли не каждый день. Что мы совсем не гуляем, не целуемся и не обнимаемся. Не делаем всё то, что делают обычные пары. У нас... — немного смутившись, он всё же продолжил: — У нас секса не было два месяца.       — Паш, — я не знал что сказать и как поддержать. Вообще, я не советчик в таких делах. У самого всё плохо. Но очень хотелось. Хотелось поддержать, сказать, что всё будет хорошо, утешить. Вот только я не знал как это сделать так, чтобы он меня не послал.       — Я и поговорил с ним об этом. Мы кричали друг на друга. Он начал говорить, что сильно устаёт, что ему некогда и сейчас не до отношений. Я говорил, что я всё для него делаю: время нахожу, пишу и звоню, не забываю. Напомнил про комнату, которую делал для него. И тебя упомянул, — на этих словах он покачал головой.       — Что? Что ты ему сказал?       — Что в отличие от него Артём живёт со мной и ему всё нравится. Сказал... Сказал, что лучше бы я эту комнату для тебя обустраивал, а не для него. Он конечно разозлился. Мы чё то ещё покричали друг на друга, а потом Ден сказал, что устал, что не готов сегодня говорить и предложил разойтись. Мол потом поговорим. Знаю я его потом. Бегать от меня будет. Конечно я разозлился. И напился. От горя.       Паша замолчал, и только я хотел сказать что думаю по этому поводу, как он продолжил, глядя мне в глаза:       — Прости. Прости меня. Вчера... Я не удержался. Не контролировал себя. Такое больше не повторится, — под конец он совсем сник. Я не выдержал и сел к нему на колени, обхватив своими ногами его бёдра, после чего прильнул всем телом, гладя по спине и пытаясь успокоить.       — Всё хорошо, Паш. С кем не бывает. Ты только, прошу... Не напивайся так больше. Если что-то случилось — сразу обращайся ко мне. Я помогу, поддержу, выслушаю, буду рядом. Ты можешь всё-всё-всё мне доверить. Правда. А насчёт вашей ситуации... Дай ему время. Если он просит — дай. Возможно, ему нужно подумать, разобраться в чем-то. Не дави. Ему нужна свобода.       — Ты же понимаешь, что когда ты встречаешься с человеком, то все твои проблемы и его проблемы тоже. Не рассказывать значит не доверять. Зачем мне рядом тот, кто не доверяет мне?       — Я понимаю, Паш, — сказал я, подняв голову, и посмотрел ему прямо в глаза. Улыбнувшись одними уголками губ, я продолжил: — Но и ты пойми. Ден сложный человек. И характер у него непростой. Просто попробуй на время отпустить его, дать разобраться и всё решить. А сам... Сам постарайся не думать. Окунись в учёбу. А я буду рядом и во всём помогу.       — Спасибо тебе, Артём, — сказал парень, улыбнувшись, и мягко поцеловал меня в щёку, отчего я покраснел и немного отвернулся. — У тебя мягкая кожа, — чуть ли не мурлыкнул он.       — Я, пожалуй, наверное... — неловко начал, вставая с парня. Всё это очень странно и непривычно. Вот так сидеть, говорить. Прям лицом к лицу, нос к носу. Ещё не хватало тут лишних движений.       — Чем собираешься сегодня заниматься? — перевёл разговор на другую тему, чему я был рад. А также был благодарен за это. Лучше сделать вид, что всё хорошо и ничего не было. Хотя, конечно, ничего такого и не было. Наверное, это просто я парюсь из-за всяких мелочей, придавая им слишком большое значение.       — Даже не знаю... — и тут я вспомнил, что мать меня пригласила в гости, а я сказал, что приду с другом. Вот я попал. Если Паша не согласится... Если не согласится — мне конец. Я точно никуда один не пойду.       — Ты чего застыл?       — Я... Тут такое дело, — немного нервно начал, не зная как правильно сказать и спросить.       — Что-то случилось? — тут же обеспокоенно спросил, переведя взгляд на меня. — Ты можешь мне довериться.       — Ничего такого. Просто мама пригласила в гости на ужин...       — Так это же здорово!       — Только я сказал, что приду не один, а с другом.       — И в чём проблема? — всё ещё не понимал парень, а потом до него дошло. — Ааа... Так ты хочешь, чтобы я с тобой сходил?       — Если ты, конечно, ничем таким не занят.       — С радостью схожу, — улыбнулся, а у меня будто камень с души упал. — Если я не помешаю там.       — Нет-нет, не помешаешь. Я очень рад, что ты согласился.       — Ты чего-то боишься? — вдруг спросил он, заставив меня подавиться собственной слюной.       — Ты о чём?       — То что ты не хочешь идти один уже о многом говорит, — вот это он, конечно, проницательный.       — Я... Да, я...       — Ты можешь довериться мне. Правда. Я никому не расскажу, — подошёл ко мне, взяв мою ладонь в свою, и мягко сжал её.       — Не то, что бы это прям что-то такое страшное. Просто меня пугает мамин друг, который будет присутствовать на ужине. И я боюсь... — на этом слове голос дрогнул, и я отвернулся.       — Не говори ничего, — парень подошёл ближе, обняв меня за талию, и положил голову на плечо, поглаживая руками живот. Тем самым успокаивая. — Теперь я точно пойду с тобой.       — Спасибо тебе.       — Это тебе спасибо. За всё. ***       После нашего разговора мы вернулись к своим делам. Через час мне позвонила мать, напоминая об ужине. Я всё подтвердил и снова вернулся к своим делам. Ближе к положенному времени мы начали одеваться. Я сразу сказал Паше, чтобы тот оделся легко и по-домашнему. Сам же надел тонкий чёрно-белый свитер без каких-либо рисунков, но который оголял мою тонкую шею и синие, немного широкие джинсы. Надеть что-то узкое я не решился, помня о том, кто там будет.       И вот передо мной стоит готовый Паша, которого я попросил одеться нормально. А в итоге получилась вот какая картина: ярко-красные волосы растрепаны во все стороны, что придаёт парню какой-то небрежности, глаза подведены чёрным карандашом, в носу появился пирсинг. На нём надета чёрная футболка с неприличной надписью белого цвета, на ногах чёрные, достаточно узкие джинсы, а на бёдрах повязана толстовка, тоже тёмного цвета. Увесистая цепь на шее, цепь на штанах, браслеты и кольца на руках. Да он так даже в универ не одевается! Что это с ним? Где тот милый, домашний Паша, что мне так нравился?       — Паш, — начал было свою возмущенную браваду, но меня перебили:       — Тем, я понимаю, что ты не привык ко мне такому, — показывает на себя и продолжает: — Потому что при тебе я в основном весь такой домашний и простой, но тебе придется привыкнуть, потому что в жизни я такой. Да, я люблю такую одежду, люблю пирсинг и цепи, люблю подводить глаза. И именно таким предстану перед твоей мамой, если ты не передумал. Но я не переоденусь. Уж прости, но я буду так выглядеть, как мне нравится и как комфортнее всего.       — Ты прав. Я не вправе что-то указывать тебе. Ты волен выглядеть так, как хочешь. И если тебе так комфортнее, то я не против.       — Я же вижу, что ты расстроился, — подошёл ближе ко мне, посмотрев в глаза. Пытаясь что-то уловить в них или узнать ответ на свой вопрос.       — Ты прав. Есть такое. Может тебе и не нравится обычный Паша и, возможно, ты считаешь обычного Пашу скучным, неинтересным и всё такое, но... Для меня обычный Паша очень домашний и уютный. И он мне нравится, — проговорил я и, увидев удивлённый взгляд, добавил: — Как друг.       — Так считаешь только ты.       — Но ты же стараешься для меня, а не для других.       — Если хочешь могу переодеться.       — Не надо. И так неплохо. Пошли? — улыбнулся ему, потащив в коридор.       — Ага. ***       — Куда машину поставить? — спрашивает Паша, медленно проезжая мимо домов.       — Давай туда, — показал ему направление. Он повернул за угол, а там выскочила бабулька. — Осторожнее, — вскрикнул я и хотел было уже нажать на педаль тормоза, как парень меня опередил, мягко остановившись, после чего мы поехали дальше к нужному месту.       — Я всегда аккуратен, — подмигнул мне, рассмеявшись. Увидев его улыбку, я и сам не смог сдержать свою.       — Пошли уже, мистер аккуратность, — сказал я, когда мы наконец припарковались и вышли из машины. ***       — Волнуешься? — спросил Паша, когда мы зашли в подъезд. Я действительно очень сильно переживал. Очень сильно ещё мягко сказано. Я переживал так, что руки тряслись, что не укрылось от глаз парня.       — Немного.       — Всё будет хорошо, — он приобнял меня, пытаясь успокоить. И вроде я понимаю, что я там буду не один и этот мужчина ничего не сможет мне сделать, но страх всё равно присутствует.       Подойдя к двери, я нажал на звонок, и через пару секунд дверь открыла мать. На ней было надето лёгкое, бежевого цвета, платье, а волосы были уложены и на концах завивались в кудряшки.       — Темочка, мой любимый мальчик. Как я рада тебя видеть! — воскликнула она, улыбаясь чуть ли не до самых ушей.       — Я тоже, мам, — немного неловко ответил, переминаясь с ноги на ногу.       — Ну что ты как неродной? Проходи. Дай хоть обниму тебя, — с этими словами она чуть ли не с силой втянула меня внутрь, крепко обнимая и целуя в обе щеки.       — Мам... — еле отстранил её от себя, давая пройти и Паше.       — А это... — немного удивилась она, в особенности, внешнему виду парня, но ничего на этот счёт не сказала.       — Павел, — представился друг, протянув руку. Мать лишь заулыбалась, проигнорировав протянутую ладонь, и обняла Пашку как родного сына.       — Марина Николаевна. Мать этого балбеса, — показала на меня, после чего рассмеялась. Вот вечно она меня позорит.       — Ну, мам!       — Ой, да ладно тебе. Раз твой друг, то всё знает про тебя, — подмигнула та, ещё больше смутив Пашу. Я лишь одними глазами пытался перед ним извиниться за такую бестактную мать.       — Мам...       — Маринка, кто там? — послышался грубый, мужской голос, от которого я вздрогнул, вспоминая ужас недельной, а точнее почти двухнедельной давности.       — Артёмка. Сыночек наконец-то пришёл, — крикнула она, а я начал переживать ещё больше. Паша заметил это и, чтобы хоть как-то поддержать, взял меня за руку, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. Я тут же обратил свой взор на него, увидев лёгкую улыбку, отчего и сам улыбнулся.       — Спасибо, — прошептал одними лишь губами, успокаиваясь.       — Ну и чего там языками чешете? Давайте сюда, — крикнул он, снова напугав меня.       — Какой нетерпеливый, — рассмеялась мать, не придав значения грубости мужчины, да и в общем, его поведению. — Вы раздевайтесь, мойте руки и проходите, — с этими словами она ушла на кухню, и мы с Пашей остались вдвоём в коридоре.       — Всё хорошо? — на всякий случай спросил парень, явно переживая за меня.       — Пока ты рядом — да.       — Не переживай. Он ничего тебе не сделает.       Паша аккуратно приобнял меня, отчего я успокоился, и мы с ним, помыв руки, прошли на кухню. Мой взгляд тут же упал на мужчину, и я заметил, как его довольная лыба превратилась в грустную мину. Брови сдвинулись ближе к переносице, что говорило о его недовольстве и раздражении, на лице ходили желваки. Неужели он так сильно разозлился из-за того, что я пришёл не один? Значит он точно что-то планировал. Козёл. Как я рад, что Паша согласился пойти со мной.       На столе уже стояли всякие вкусности, а мама, как обычно, хлопотала, пока этот урод тупо сидел и ничего не делал. Мы прошли на кухню и заняли места напротив мужчины. Рядом сесть никто не решился.       — А это что за чучело? — обратился он к Паше. Надо сказать, что выглядел мужчина как алкаш: в какой-то непонятной растянутой майке, будто чем-то облеванной, и еле висящих шортах. Вот так и ходим в гости. Прямо как к себе домой.       — Это мой друг, — тут же вступился за парня я. — И никто не имеет право его оскорблять.       — Ого! Мариш, ты только посмотри на него. Вот так ты сына воспитываешь. Старших уважать не научился, дружит со всякими готами. Может он ещё и наркотой торгует? Вдруг его во что-то втянули, а ты даже не знаешь об этом?       — Олег, прекрати, — серьёзно произнесла мать, и улыбка с лица мужчины тут же сошла. — Я хорошо воспитала сына, в отличие от тебя. Вот когда будут дети свои, тогда мы и поговорим на эту тему. А дружить он может с кем хочет, — с этими словами она поставила тарелки с едой на стол и присела рядом.       — Ну-ну, — криво усмехнулся тот, посмотрев прямо мне в глаза, отчего я вздрогнул и весь покрылся мурашками. Такой жуткий, звериный взгляд был у него в тот момент. — И тебя даже не колышет, что этот парень педик? — на этом слове мы с Пашей, надо сказать, заметно струхнули. Он что-то знает? Или догадался?       — С чего ты взял? — спросила мать, посмотрев на нас, и улыбнулась. — Они просто друзья. Очень хорошие друзья. И то, что парень так ярко одевается не говорит о нём, как о человеке нетрадиционной ориентации.       — Да ладно? А что ответят мальчики? — в этот момент они оба уставились на нас. Явно ждали ответ.       — Мам, это... — начал я, но Паша перебил меня:       — Да, я гей. Есть проблема? — спокойно спросил друг, и я увидел, как округлились глаза матери от шока.       — Артёмка, так ты... Ты дружишь с... — она не знала как правильно сказать, чтобы не обидеть парня, но при этом, чтобы спросить меня наверняка.       — Да, мам. И даже больше. Я тоже гей, — спокойно ответил, увидев, как сильно побледнело её лицо.       — Но... Как же... Как же так? Ты же... Ты вроде с девочками встречался, с самого детства грезил встретить принцессу, хотел детей, — пораженно спросила она, а я лишь тяжело вздохнул, грустно улыбнувшись.       — Возможно, когда-то так и было, но я вырос и теперь у меня другие цели и желания.       — Артём, но... Не могу в это поверить. А обо мне ты подумал? А о своих родных? Что о нас подумают, когда узнают, что мой сын гей? Да нас презирать начнут!       — Так тебя волнует только чужое мнение, да? — грустно улыбнулся, вставая из за стола. Паша поднялся вместе со мной, приобняв за талию. — Не думал, что ты такая. Поэтому и не рассказывал. Знал, что не примешь.       — Так он не твой друг. Вы встречаетесь, да? И поэтому ты решил съехать? Из-за вот этого вот, — она посмотрела со всем презрением на Пашу, не зная, как обозвать того, но парень нисколько не смутился, а вот мне обидно за него стало.       — Он мой друг, а не "вот это", как ты говоришь. Ты, вообще, не вправе что-то тут говорить про моего друга. И это не твоё дело какой я ориентации и с кем я сплю, — чуть ли не кричал я на мать, в конец разозлившись. Пока мать пребывала в шоке, я потянул парня в коридор, начиная одеваться.       — Артёмка, мальчик мой, тебе надо к психологу, — вышла мать, начиная нести какую-то чушь. — Давай мы сходим, проверимся, обсудим всё. Ты же понимаешь, что это ненормально?       — Это ты ненормальная, — огрызнулся на неё, заметив ещё больший шок в её глазах. — Я больше не тот одуванчик, медвежонок и ангелок, которого ты так любила. Я вырос. Я взрослый человек и сам могу принимать решения. Каким мне быть, с кем встречаться и где жить. И ни к каким психологам я не пойду, потому что я здоров!       — Но Артём...       — Я сказал нет. И пока ты не смиришься с тем, что твой сын гей — меня больше не увидишь. Может тогда до тебя что-то дойдёт.       — Артём, я же ради тебя стараюсь. Всё для тебя, всё. Я же помочь хочу. Ты просто запутался. У тебя гормоны играют. Это нормально. Тебе просто нужно найти девушку.       — Как ты не поймёшь...       — Извините, конечно, что вмешиваюсь, — перебил меня Паша, чему я очень сильно удивился. — Но это не вам решать каким ему быть и кого любить. Он проживает эту жизнь, а не вы. И только ему решать как её прожить. Вы живёте так, как хотите, а чем он отличается? Он такой же человек и делает то, что считает нужным, любит того, к кому лежит сердце. Он не обязан плясать под вашу дудочку и жить по вашей указке, — пока Паша всё это говорил, мать пришла в ещё больший шок, не зная, что сказать.       — Пожалуй, мы пойдём. Нам здесь явно не рады, — сказал я и с этими словами, взяв Пашу за руку, вывел из квартиры и из дома в целом.       — Ты как? — спросил друг, когда мы стояли на улице, около дома, думая о том, что только что произошло.       — Всё хорошо, правда, — улыбнулся ему. — Почему-то я так и думал, что всё вот так случится, но нисколько ни о чём не жалею. Думаю, что через время она успокоится, и мы в более спокойной обстановке всё обсудим. Спасибо тебе.       — Домой? — спросил парень, ведя меня за собой к машине.       — Домой.