Мой геройский путь

      На следующую тренировку приёмов я пришла с новой причудой. Я была вся вне себя от предвкушения того, как будет проходить сегодняшняя тренировка, а то сдувать людей крыльями поднадоело. Однако мне пришлось вместо своего компрессионного костюма в качестве временной меры надеть один из своих топов. С утра выяснилось, что эти лезвия просто-напросто прорезают плотную ткань. Теперь передо мной стояли две задачи: найти альтернативу моему костюму перед экзаменом на временную лицензию и зашить рукава на моей пижаме. — Эктоплазм! Здравствуйте. Смотрите, что я научилась делать. — рядом с моей рукой появилось три лезвия. — Ого! Весьма неплохо. Ты всё же смогла ими овладеть. Молодец.       Похвала от про-героя заставила меня улыбнуться. Всегда приятно слышать заслуженное одобрение после тяжёлой работы над собой. — Да, только я пока не могу их долго удерживать. В руке сильная боль появляется. — убрав свою новообретённую причуду, сказала я. — Ничего страшного. Ты уже придумала, как ты это можешь использовать? — Вроде как да. — Тогда попробуй на клоне. Не бойся его как-то ранить, он для этого и существует.       Эктоплазм создал нового клона, который весил шестьдесят четыре килограмма. Мини-версия про-героя моментально побежала на меня, не дав времени подумать. При помощи крыльев я оттолкнулась о воздух и смогла уклониться в сторону от удара, а затем активировала одно лезвие на руке и вонзила ему в плечо. Я моментально вытащила своё оружие, и пока мини-Эктоплазм на секунду потерял возможность двигаться, я сдула его двумя взмахами крыльев с поля битвы. — У тебя стало неплохо получаться. — заметил Эктоплазм. — Спасибо. — скромно улыбнувшись, сказала я. — Работай над комбинациями этих приёмов, и успешная сдача экзамена тебе будет гарантирована.       Я последовала его совету. Клон Эктоплазма вновь молниеносно побежал на меня, подпрыгнул и замахнулся для удара ногой. Я выставила предплечье вперёд и активировала причуду, вот только я не учла, что у него протезы вместо ног, поэтому ранить его не получилось, но получилось защититься. Клон отпрыгнул от меня, после чего уже я начала нападать. В попытках нанести ему урон я делала удар за ударом, однако клон всегда уклонялся. Сложности добавляло и то, что причуду долго удерживать активной без последствия я не могла, мне приходилось её постоянно отключать, чтобы не чувствовать боль. Но при этом в момент удара она должна быть активирована, а я ещё не настолько привыкла к этой причуде. За своё промедление при активации лезвий я получала удары от протезов Клона. Это продолжалось, пока я не пронзила лезвием черепную коробку клона. Он растворился на моих глазах, и на душе стало как-то неприятно, ведь он тоже был вроде как живым, ну или так просто выглядело. Все предыдущие клоны растворялись вне моего поля зрения, поэтому в душе теплилась надежда, что про-герой их сам отозвал. Эктоплазм увидел мой взгляд, прикованный к месту, где растворился клон, и сказал: — За них не беспокойся. После своей «смерти» они опять становятся частью меня. Так что с ним всё в порядке. Конечно, хорошо, что ты проявляешь сочувствие даже к клонам, однако тебе будет тяжело в будущем. Я не говорю, что ты должна стать жестокой и бездушной, но ты должна морально готовиться к тому, что смерть будет часто сопровождать твои миссии. Герои не могут спасти всех, но в наших силах спасти как можно больше жизней.       В ответ на это я, опустив глаза в пол, кивнула. Мы продолжили тренировку, в течение которой Эктоплазм увеличил своих клонов до шестидесяти восьми килограмм. Потихоньку я привыкала к своей причуде, и у меня получалось несколько раз подряд активировать и убирать её.       После этой тренировки меня ждала ещё тренировка с Кацуки. Полночь вновь согласилась присмотреть за нами, так что мы по-быстрому переоделись и пошли в САТ. — Голубь, а что у тебя с костюмом случилось? — поинтересовался по дороге Бакуго. — Да эти лезвия ткань режут, когда я их активирую, а костюм рвать не охота. — ответила я. — Понятно. — сказал Кацуки, он, казалось, был сейчас спокойным, но что-то в его интонации меня насторожило.       Я заглянула ему в глаза, его взгляд отражал какую-то лёгкую печаль. Я хотела поинтересоваться его эмоциональным состоянием, но мы уже пришли на место. Во время нашей тренировки он вроде оживился, и мне стало спокойней. Кацуки всё также пытался меня подорвать, говоря устрашающие вещи, а я всё также пыталась помешать ему убить меня. В этот раз сражались мы не более трёх часов, так как Полночи нужно было идти. Мы переоделись и пошли в общежитие. Я пыталась начать диалог: — А ты не хочешь, как мы придём в общагу, со мной в приставку поиграть? — но Кацуки никак не отреагировал. — Бакуго?.. — обеспокоенно обратилась я к нему. — А… Приставка? Нет. Я устал. Может, как-нибудь позже.       Я чувствовала, что это ни хера не усталость. Он сейчас находился не со мной, он был погружён в свои мысли, которые начали разъедать его изнутри. — Бакуго… Что у тебя случилось? — Опять ты с этой хуйнёй. — тяжело вздохнув, произнёс он. — Всё в порядке. Я же говорю, я устал.       Мне хотелось, чтобы это была правда, было очень тяжело видеть его таким… Дальше строить диалог я не стала. До общежития мы шли в полной тишине, Кацуки был мрачен и задумчив, а как только мы пришли в общагу, он отправился в свою комнату со словами: — Я пошёл спать. — Чего? Так время только восемь часов… — сказала я ему. — И чё? Всё, до завтра короче.       Я проводила его взглядом до лифта. В мыслях с надеждой прокручивалось: «Может он правда устал…», но в глубине души я понимала, что его уже давно мучают какие-то мысли, и что его нельзя оставлять одного в этот тяжёлый для него период. Мне, возможно, следовало побежать за ним, следовало настоять на том, чтобы мы поговорили, но меня всё ещё мучили сомнения, поэтому я оставила его в этот вечер в покое. Поужинав, я записалась в больницу, чтобы они исследовали мою причуду, после чего мне нужно было ещё менять документы… Ненавижу эту хуйню! Бегаешь туда-сюда и нихера! Мы, сука, закрываемся до завтра. Когда у меня крылья появились, я ещё почти месяц ходила как «беспричудная». Ближайший талончик был на послезавтра. Мои одноклассники мирно сидели на диванах возле телевизора, я присоединилась к ним, но их компанией я так и не смогла насладиться: мысли о Кацуки не покидали мою голову. Эта ситуация повторилась и на следующий день, Кацуки был обычным лишь во время утренней разминки и тренировки после уроков, а по возращении в общежитие ушёл спать. — Мари, ты не знаешь, что с Бакуго происходит? — обратился ко мне Эйджиро, который был обеспокоен состоянием друга. — Я… Я не знаю… Если он действительно уходит спать, то это не очень хорошо, что он так много спит. У меня самой был такой период в жизни, когда я возвращалась домой в семь вечера и ложилась спать до утра. У меня в жизни творился какой-то звездец, и если у Кацуки сейчас происходит что-то подобное, то его нельзя оставлять одного. — Ты права, пошли к нему! — Эйджиро, проблема в том, что он не доверяет свои переживания… Хотя, возможно он мне просто не может довериться… Попробуй завтра ты спросить у него. — Хорошо.       На утренней разминке я сообщила Кацуки о том, что сегодня вечером не смогу придти на тренировку: — Я сегодня иду в больницу на обследование причуды, так что после уроков иди в общежитие со всеми. — Как скажешь, а теперь хорош отвлекаться, перерыв закончился. У тебя ещё два подхода на турнике. — сказал мне Кацуки. — Уже?.. — Мне, помнится, кто-то обещал, что когда-то сможет обогнать меня в гонке. Пока в это очень слабо верится. Давай, залезай на турник и хуярь! — Окей. — с улыбкой ответила я. — Слышь, Киришима, тебя это тоже касается. — обратился Кацуки к Эйджиро. — Как скажешь, дружище.       В пять часов, когда нас отпустили с занятий в САТ, я направилась в больницу. На удивление, очереди почти не было. Как только я зашла в кабинет, меня встретила приятная девушка-врач. У меня взяли кровь, откололи маленький кусочек от лезвия, чтобы выяснить его состав, провели несколько тестов на то, как ведёт себя моё тело с новой причудой. У меня проверяли пульс и давление во время активации причуды, а также установили предел использования причуды, который не вредил моему здоровью. На всё это ушло не больше двух часов и я вернулась в общежитие, где меня встретил Эйджиро: — Мари, я пытался с ним поговорить, но он сказал, что с ним всё в порядке и ушёл в свою комнату спать. — Он не выходил оттуда? — Нет… — Ясно, спасибо, что попытался.       Я разулась и поднялась на лифте на четвёртый этаж. Решительно подойдя к его двери, я прислушалась: по ту сторону доносилась то ли музыка, то ли какое-то видео. «Значит, он не спит» — подумала я про себя. Мне нужно было собраться с мыслями, я не знала, что мне нужно сказать, чтобы он хоть немного мне открылся. Стало страшно, что я его отпугну своей настойчивостью, тело напряглось, а крылья слегка раскрылись, хотелось бросить всё и уйти к себе в комнату, но я остановила такие мысли: «Что же ты за друг такой, если сейчас развернёшься и бросишь его?» Я глубоко вдохнула и легонько постучала в дверь, с той сторону все звуки притихли, но входить мне так никто и не разрешил, тогда я слегка прижалась к двери правым плечом и головой, положив руку на дверь, и начала свой монолог: — Бакуго, ты уж прости, что я к тебе лезу… Если не хочешь открывать дверь, то ничего страшного, просто выслушай меня, хорошо? Мы с Эйджиро видим, что с тобой что-то происходит. Я просто… Я не хочу, чтобы ты переживал это в одиночку. Если бы в своё время со мной не оказалось никого рядом, я бы не смогла двигаться вперёд и погрязла бы в своих мыслях… Если ты не хочешь говорить со мной… Я прошу тебя, выскажись кому угодно, нельзя справляться со всем в одиночку…       Спустя несколько секунд ответа не последовало, и я медленно отошла от двери и повернулась в сторону лифта. Неожиданно со стороны комнаты Кацуки послышался шорох, а затем быстрые шаги, но не успела я остановиться и развернуться, как почувствовала, что чья-то рука (действительно, блядь, чья же?) схватила меня за плечо и утянула за собой. За считанные доли секунды я оказалась в тёмной комнате, так как всё, что её освещало — это последние тусклые закатные лучи. Мои плечи с силой прижали к закрытой двери, но удар был не сильно ощутим в отличие от давления на мои плечи. Передо мной стоял склонившийся Кацуки, сжимавший мои плечи своими ладонями и вдавливая в дверь ещё сильнее. — Как же вы заебали! — начал озлобленно кричать Кацуки. Мне стало не по себе, но уходить я никуда не собиралась. — Что… Что ты хочешь услышать от меня?! — Кацуки отпустил меня, развернулся и сделал шаг в противоположном от меня направлении. — Хочешь услышать, что со мной происходит?! Хорошо! Деку, у которого никогда не было причуды, какого-то хуя стал лучше меня во всём! Я его всё детство гнобил за беспричудность, а теперь этот засранец обходит меня! Меня похитили злодеи, — крик Кацуки сменился на хрип, издаваемый людьми, которые вот-вот ударятся в слёзы. Он повернулся ко мне торсом и сжал футболку в районе сердца в кулак. — Потому что я слабак! — в его глазах было столько боли, столько сожаления… — Бакуго… — еле слышно произнесла я.       От его слов стало так больно, у меня самой появился в горле ком. «Это не правда! Ты самый сильный и самый лучший. Ты не должен себя ругать за то, в чём ты не виноват!» — хотелось сказать ему, но я молчала. Сейчас должен говорить он, говорить, пока не избавиться хотя бы от части груза, говорить, пока не станет легче. — Из-за меня не стало Всемогущего… — Кацуки вновь отвернулся от меня — Да что я за герой такой?.. — он посмотрел на свою руку, а затем сжал ладони в кулаки, впиваясь в них ногтями, и повернул голову наверх, глядя в потолок.       Я уже не могла на него молча смотреть. Я подошла… Нет. Подбежала к нему и обняла со спины. Я прижалась к нему настолько сильно, насколько могла. — Не смей так говорить.       Кацуки слегка трясло, он пытался сдержать свои эмоции, но это ему не удалось. Чистые, словно хрусталь, слёзы, одна за другой, капали из его глаз. Он сдержано всхлипывал и закрывал рукой глаза. Я повела его за руку в сторону кровати, куда мы и сели. Душа разбивалась на части. Ничто так не ранит меня, как слёзы близких. Бакуго не из тех людей, которые открыто проявляют все свои эмоции, но сейчас на его душе накопилось слишком много груза. Я нежно обняла его, Кацуки уткнулся головой мне в плечо и тоже обнял меня, запустив руки под крылья и сжав мою рубашку со спины в кулаки. — Бакуго, не смей говорить, что ты слабак. — мягко сказала я. — Ты один из самых сильных людей, которых я знаю. Злодеи смогли тебя похитить не потому, что ты слабый. То, что ты им не сдался, говорит о твоей силе духа. Всемогущий покинул свой пост не из-за тебя, ты последний, кто в этом виноват, слышишь? — я начала поглаживать его по спине, тогда Кацуки слегка повернул голову в сторону моей шеи, его голова всё ещё лежала на моём плече, а затем Кацуки отпустил мою рубашку и обхватил мои плечи. — Я рядом и не уйду, пока ты сам этого не захочешь, хорошо? Ты не одинок. Ты один из самых важных людей в моей жизни. — молвила я почти шёпотом.       Так мы просидели… Не знаю, минут двадцать? В этот момент мы забыли о времени и сидели в абсолютной тишине… В этой ситуации слова были и не нужны. Через какое-то время Кацуки успокоился, его дыхание стало ровней, а руки уже не тряслись, он смог ослабить свою хватку и мы разомкнули объятия. — Прости… Что накричал на тебя… И что ты увидела мою слабость. — Кацуки всё ещё выглядел подавленно, но было видно, что ему стало чуток лучше. — Всё в порядке. — сказала я, взяв его руку. — Бакуго, проявлять эмоции это нормально. Слёзы — это не слабость. Я благодарна, что ты доверил мне свои эмоции и переживания. — сказала я, глядя в его уставшие красноватые из-за слёз глаза. — Ты сейчас хочешь побыть один или мне остаться с тобой? — Останься. — Хорошо. Может, тебе принести воды? — Голубь, просто… Просто включи свет и сядь обратно. — Окей.       Я последовала его просьбе и включила свет, после чего я хотела вернуться к Кацуки, но я обратила внимание на его книжную полку, на которой стояло несколько томов манги в жанре «романтика», я знала несколько из них благодаря тик-току, так как если я и читала мангу, то несколько другого жанра. — Голубь, на что ты там глазеешь?.. Блядь! — Кацуки тут же подорвался с места и кинулся ко мне, желая не дать мне рассмотреть содержимое этой полки, но было уже поздно. — Бакуго, у тебя есть манга?.. Это просто превосходно! — сказала я с огоньком в глазах. Кацуки остановился, цыкнул и отвёл взгляд в сторону. Он был не очень доволен моей находкой, но препятствовать не стал. — А можно взять один том? — Ну… Возьми.       Я с трепетом взяла первую попавшуюся мангу в руки, и начала её рассматривать, почти не дыша. — Ты чего это? — с небольшой усмешкой спросил он. — Я боюся, вдруг что-то порву или ещё чего-нибудь учудю. — Да ладно, поди ты не настолько рукожоп. — Знаешь, можно было бы… А, ладно, ничего. — Что ты хотела сказать? — Можно было бы почетать по ролям. — Ну… Можно было бы как-нибудь… Но не сейчас. — Окей. — воодушевлённо сказала я.       Я положила томик манги на его законное место, мы с Кацуки ещё пообщались на различные темы: — … А ты ведь первая, кто побывал в моей комнате. — сказал Кацуки. — Да?! Ого, лишила её невинности, получается. — сказала я, в ответ на что Бакуго ухмыльнулся.       Мы даже порубились в одну сетевую игру на телефонах, но когда уже пора было ложиться спать, я стоя на пороге комнаты Кацуки, сказала: — Бакуго… Ты это… Поговори лучше ещё с Изуку. Почему-то мне кажется, что ты мне ещё что-то недоговариваешь. — Я и сам собирался. — отведя суровый взгляд в сторону, сказал он мне. — Ну, тогда, спокойной ночи и приятных снов. — сказала я ему с нежностью в глазах. — Спокойной. — с еле заметным смущением сказал Кацуки.       В свою комнату я шла с осознанием того, что сегодня между нами произошло кое-что очень важное: Бакуго смог открыться мне. Как же в тот момент я была счастлива…