Мой геройский путь

      Истеричный зов будильника наконец-то смог добраться до моего спящего разума. Я нащупала свой телефон и отключила изрядно надоевший мне будильник. Не отошедшими от сна глазами я пыталась увидеть, который сейчас час. — Семь сорок пять?!       Мои глаза полностью открылись, сон как рукой сняло. Я подскочила с кровати, схватила полотенце, свои рыльно-мыльные принадлежности и хотела уже выбежать из комнаты, но в эту же секунду раздался стук и голос Эйджиро: — Мари, ты случаем не… — Я проспала! — выскочив из комнаты, крикнула я. — Спокойней-спокойней, — улыбчиво произнёс Эйджиро, взяв меня за запястье, — до занятий ещё целый час. До академии добраться недолго. — Да, ты прав, — немного умерила свой пыл я. — Собирайся спокойно, мы тебя внизу подождём. — Спасибо, Эйджиро. Ты лучший!       Я направилась в ванную, а по дороге задалась вопросом: «Мы» — это кто? Бакуго же наказан… Наверное Мина. Собираться нужно было спокойно, но при этом спешить. Когда моя школьная сумка была готова, а форма UA была надета, я спустилась вниз. «Восемь десять. Не плохо» — глядя на часы в телефоне, подумала я. — Мари, ты уже собралась? — донёсся до меня голос Ашидо. — Мина? Да, я готова, — ответила я. — Отлично, тогда вперёд, в академию! — воодушевлённо произнёс Эйджиро.       Мы шли втроём, и вроде было весело, как раньше, но чего-то не хватало, а вернее сказать — кого-то… Первый урок литературы казался долгим и нудным, в такие моменты я как бы смотрела в окно, но на самом деле мой взгляд падал на Кацуки. А если он ловил мои глаза на себе, я отводила взгляд в сторону или с лёгким смущением поворачивалась к доске. Я по привычке хотела взглянуть на Кацуки, но его не было на своём месте. «А чего ты хотела? Он наказан, и отчасти это по твоей вине» — доводила я себя, а затем с тяжёлым вздохом отпустила глаза в тетрадь. Нудный урок превратился в кошмар с самокопанием: «Почему я их не остановила, когда была возможность? Человек, который молча одобряет преступление и сам является преступником». Но эти мысли к середине урока поменялись: «Кацуки же говорил, что он это ещё давно задумал. А могла ли я в таком случае его остановить? Что случилось, того уже не исправить. От того, что я продолжу винить себя, их наказание не сократится. Главное, что Изуку и Кацуки на меня не злятся, а значит и я на себя злиться не должна». В это время Полночь заметила, что я летаю где-то в облаках, и решила оживить меня. — Савина, скажи, какие главные проблемы на твой взгляд затрагивает Нацумэ Сосэки в своём романе «Сердце»?       На секунду я растерялась, как только я услышала свою фамилию, то сразу пришла в себя. У нас с Полночью были хорошие отношения, так как что в России, что в Японии, я любила литературу. Мне нравилось анализировать произведения. В родной стране я почти никогда не читала то, что нам задавали, но всё равно отвечала на уроках правильно и впопад (как и многие российские школьники), но на последнем году обучения я взялась за голову и ввела привычку читать школьную литературу. В Японии я не пропустила ещё ни одной книги. Полночи нравилось то, как я анализировала произведения. Она любила спросить на уроке меня, Яомомо и Тсу. Мне не хотелось упасть в глазах учителя, поэтому я быстро собралась с мыслями, встала и начала говорить: — На мой взгляд, в произведении поднимаются такие темы, как предательство, невозможность полного доверия людей друг к другу и конфликт идеалов. — Умничка! Садись.       Я с облегчением вздохнула и села на своё место. После этого урока нам сказали проследовать всем классом на площадку «бета» наш староста начал руководить нашим построением: — Ребята, слушайте, идём дружным строем на площадку «бета». — Сам-то чего не в строю? — обратил внимание Серо. — Староста должен идти на жертвы… — ответил ему Иида, и похоже, что его задело это замечание.       Ничего не предвещало беды, но в коридоре показалась знакомая фигура ученика из «В» класса: — Ну, я тут слышал, что у класса «А» двое, двое завалили экзамен! — С издёвкой, изумился Монома.       Исходившая от него аура была пугающей и заполняла всё пространство. Этот парень безумно бесил меня! В тот момент мне хотелось ударить его, да посильнее, чтоб неповадно было. «Он что, не понимает, как морально трудно людям, завалившим экзамен?» — думала я, — «А он этому радуется. Кретин!» Эйджиро прочитал по моему выражению лица мои намеренья и отгородил меня от Мономы рукой. — Думаю, ты, как всегда завалил экзамен, например, на самом финише, — с улыбкой произнёс Эйджиро.       Монома начал истерично смеяться, схватившись за живот, а потом резко повернулся к нам спиной. — Так это правда?! — одновременно воскликнули мы с Киришимой.       «Боже, бедный парень… Наверное, поэтому он так себя ведёт», — подумала я. Мне стало жаль, что я так думала о нём. Несдача экзамена, тем более такого важного — это травмирующая ситуация, и хоть Монома ведёт себя, как говнюк, по отношению к нашему классу, сейчас ему можно было искренне посочувствовать. Мой взгляд стал мягче, и злоба значительно отступила. Но продлилось это недолго, Монома усмехнулся, а затем повернулся к нам в пол-оборота, разведя руки в стороны и глядя на нас сверху вниз, и надменно произнёс: — Вообще-то мы все прошли! Теперь мы впереди класса «А».       «Нет. Он всё-таки кретин» — мысленно разочаровалась я, нахмурив брови, зажмурив глаза и тяжело вздохнув. Мой взор почти сразу же упал на Шото, который был крайне огорчён случившейся ситуацией. — Простите… ребята… — в словах Тодороки было много горечи и сожаления.       Мы с Эйджиро тут же принялись утешать нашего одноклассника: — Тодороки, не обращай внимание на него, — успокаивающе произнесла я. — Вот именно! Он просто ищет повод для конфликта, — поддержал Эйджиро.       Вдруг из толпы «В» класса раздался миленький девичий незнакомый голос: — Если магистр Влад говорит правду, то второй семестр мы будем проводить вместе. Не могу дождаться!       Перед нами стояла новая ученица UA, исходя из её внешности, она была европейкой, вот только из какой страны, оставалось для меня вопросом. Девушка мне чем-то напоминала героиню из сказки, у неё были большие добрые голубые глазки, с густыми чёрными ресницами, а её шёлковистые светлые длинные волосы были отдельным произведением искусства, её чёлка добавляла образу невинности и изящества, особенно в сочетании с её взглядом. Из её головы гордо возвышались два красивейших и длинных рога, а вместо ступней у неё были копыта, которыми она мило цокала, поэтому она ассоциировалась у меня с хорошеньким бычком. Я уже молчу о её прекрасных манерах и позитивном настрое. «Какая она хорошенькая!» — восхищалась я про себя. Девушка действительно показалась мне очень красивой и милой, поэтому я тепло улыбнулась ей. — О, я и сам в ожидании! — ответил девушке Эйджиро. — Они приняли иностранную студенточку! — с похотливым взглядом, обратился Каминари к Эйджиро. — Да ты чё? Серьёзно?! — с ироническим тоном, поражалась я. — Вот это да! — Ой, Мари, прости. Ты уже просто нам как родная, — смеясь, ответил Каминари, потирая затылок.       Мы с ним вместе посмеялись, но потом эта миленькая девушка нам выдала всё с той же добродушной улыбкой: — Не могу дождаться, когда надеру ваши задницы!       Денки и Эйджиро впали в ступор, меня же прорвало на смех. Девушка, скорее всего, не осознавала, что такого она сказала, поэтому с непониманием смотрела на Моному, которого уже вырубила Кендо со словами: — Не учи её всяким глупостям.       Мы стояли посреди коридора, загораживая проход всем остальным, поэтому нас попросили поспешить. «Голос какой-то знакомый» — подумала я и повернулась в сторону, откуда он исходил, — «Шинсо? Что-то в нём изменилось… Он подкачался что ли?» И действительно, теперь он меньше походил на дрища, стал более подтянутым и почти перестал сутулиться.       Наконец, мы пришли на место. Перед нами у микрофона стоял директор, он выждал несколько секунд, после того, как все собрались, и начал вещать: — Всем привет! Это ваш любимый миниатюрный умнейший директор. В последнее время мех, которым я горжусь, резко упал в качестве. Пришлось сильно постараться, чтобы вернуть ему цвет, и, как оказалась, эта методика и людям полезна — правильная диета с высоким содержанием цинка и витаминов, а также хороший сон.       «Ну да, было бы неплохо выспаться, как следует» — с уставшей улыбкой подумала я. — Нарушение образа жизни очень плохо сказывается на шкурке, поэтому важно не сбиваться с ритма. Баланс жизни многих людей был нарушен этим летом, уверен, вы понимаете, о чём я. Мы потеряли главную опору. Последствия этого инцидента начали очень сильно развиваться. В будущем нас ждут большие трудности. В связи с этим большие изменения коснутся геройского курса, а также геройской подработки, на которой сейчас находятся наши герои. Важно понять, каково наше положение, и вести себя подобающим образом. Всегда неприятно говорить о таких мрачных вещах, но сейчас ваши старшие товарищи делают всё, чтобы ситуация стабилизировалась. Для нас нет большей чести, чем вырастить из вас личности, которые преодолеют даже самые тяжёлые времена. Будь то факультет трудов, поддержки или общего образования, не забывайте, что вы — будущее этого общества.       Эти слова заставили многих задуматься. Каждый учащийся здесь должен стать достойным того, чтобы отвечать за жизни невинных людей. — И в заключение, речь учителя ОБЖ — Гончего Пса, — произнёс учитель Влад. — И так, сегодня, — рыча, произнёс Гончий пёс. — В общежитии р-р-р-р-а нар-р-р-рушение! — учитель завыл подобно волку, что ввело в ступор всех обучающихся. — Вчера двое студентов устроили драку, — подошёл к микрофону Влад, — Мы понимаем, что вы не привыкли жить в общежитии, но прошу вас соблюдать правила.       «Получается, нас собрали из-за Помидории и Качана капусты? И ещё я, третий овощ, который не остановил их. Неплохой салат выходит.» — думала я про себя, а затем тяжело вздохнула. — Ну а теперь, возвращайтесь в свои классы, начиная с третьего курса, — завершил собрание Влад.       Мы последовали его словам и вернулись в свои классы. Мы расселись по местам, а учитель Айзава встал у доски и начал небольшой классный час: — Итак, с этого дня мы начинаем учиться по обычной программе. С нами много чего произошло, но вам нужно сосредоточиться на своём развитии и переключится на занятия. На сегодня ограничимся лекцией, но дальше нас ждут ещё более сильные тренировки. — Я так и знала, — прошептала Мина нам с Тсу. — В чём дело, Ашидо? — Айзава сурово посмотрел на Девушку, от чего та в страхе отвернулась: — А я то что? Я ничего. — Простите, — Тсу подняла руку, — Можно вопрос, учитель? Не могли бы вы подробнее рассказать о подработке, которую упомянули на церемонии? — Я планировал рассказать об этом позже, — начал учитель, — Но раз вы так интересуетесь… Всё просто, эта работа вне юрисдикции академии. Считайте это очередной стажировкой, но в этот раз вы отвечаете сами за себя.       «Мы можем работать? Круто! Я перестану клянчить деньги у родителей!» — с довольным выражением лица, подумала я, но мои мысли прервал голос Очако: — Тогда зачем мы участвовали в спортивном фестивале?! — девушка соскочила со своего места. — А ведь точно, — поддержал Иида, но не так эмоционально, — Если мы и так можем пойти на стажировку, то зачем мы участвовали в спортивном фестивале? — Стажировка — это хорошая возможность воспользоваться связями, что вы получили на фестивале, — объяснял Айзава, — Так как ответственность за это ложиться полностью на вас, то без такого показа мод вам трудно будет найти себе работу. Раньше офисы сами занимались подбором практикантов, ну а теперь ученики ищут себе работу самостоятельно. Поэтому этот фестиваль и нужен. Если я ответил на ваши вопросы, то можете садиться. — Простите, что встала без разрешения, — тихо извинилась Очако и села обратно. — Теперь, когда у вас есть временная лицензия, — продолжил учитель, — Вы можете участвовать в официальных миссиях. В прошлых годах очень малый процент первогодок получал лицензии, но злодеи усилили свои атаки, и нам пришлось изменить свой подход к этому. Всё, что от вас требуется, так это детально расписать потом полученный опыт, а у нас и так дел по горло. Прости, что заставил ждать, Мик, — в эту же секунду дверь распахнулась, и в ней показался Сущий Мик: — Настало время английского — пришло моё время! Сегодня мы оторвёмся, как следует! Вы меня слышите? Зажжём на полную!       «Обожаю этого учителя!» — пронеслось у меня в мыслях. Уроки шли в своём обычном темпе, но меня выводило из себя пустое место за партой рядом со мной, поэтому, на одной из перемен, когда почти все вышли из класса, чтобы прогуляться по коридору, я вырвала листок из тетрадки, взяла карандаш и на секунду задержала его в воздухе. «А стоит ли мне это делать? А вдруг кто-то увидит?» — задумалась я про себя, — «Ну и чё? Пусть смотрят, главное, чтобы он сам не увидел, а то ещё меня странной или помешенной назовёт». В этот момент кончик грифеля карандаша коснулся клетчатой бумаги, а затем неуверенными движениями начал выводить очертания будущего портрета. Я никогда не была художником, мой максимум — это любительские рисунки, которые я рисовала для близких людей. До этого дня я никогда не решалась рисовать человека, который мне нравился, так как боялась, что он разобьёт мне в очередной раз сердце, а рисунок выкинуть я не смогу — это всё же мой труд. Но в этот раз мне действительно сильно захотелось изобразить Кацуки. В моём сердце была надежда, что мне не придётся выбрасывать этот рисунок и не придётся залечивать душевные раны. Карандаш выводил линию за линией, пока набросок не стал похож на Кацуки, и мне он даже понравился. От этого интересного занятия меня отвлекла Ашидо, которая резко оказалась у моей парты. — Мари, чего ты тут одна сидишь? Пошли прогуляемся… А что ты тут делаешь? — девушка увидела, как я подскочила от неожиданности и моментально спрятала листок под учебники. — Да фигнёй страдаю, — со спокойным выражением лица ответила я. — Ты же кого-то рисовала. — Ну, да. — И кто же это был? — выражение лица Мины говорило о том, что она всё сразу поняла, но она хотела, чтобы я всё сказала сама. — Дорисую — покажу, — я поняла, что увиливать бесполезно, но можно немного отсрочить. — Хорошо, — хихикнув, ответила Мина, а затем взяла меня за руку и потянула на себя, — А теперь пошли, хватит сидеть.       Учебный день закончился, и мы все направились в общежитие. Мина ушла с Тору, так что мы с Киришимой вновь были наедине. — Эйджиро, ты какой-то измотанный сегодня. Это из-за английского? — Да. Ты слышала, как он меня гонял? Я в английском вообще не бум-бум. — Хочешь, давай прогуляемся, чтобы ты отдохнул? — предложила я мягким голосом и положила руку на его спину. — Спасибо, Мари, но у меня сегодня нет сил даже на это.       Его слово в этот момент были для меня законом, так что мы продолжили путь в общежитие, но мне хотелось его хоть как-то поддержать. — Эйджиро, ты иди не спеша, я тебя догоню, — я развернулась и начала взлетать. — Ты куда? — удивлённо спросил мой друг. — Я на минуту!       Мои крылья моментально подняли меня в воздух и понесли в сторону ближайшего продуктового магазина. Я вбежала туда и начала искать полку с сладостями, затем схватила шоколадку с орехами, которые Киришима любил, и расплатилась за неё, также быстро вернувшись к своему лучшему другу. — Я вернулась! — приземлившись рядом с ним, произнесла я, — Держи, это тебе, — пытаясь отдышаться, я протянула ему шоколадку.       Эйджиро с шоком принял шоколад. — Для мозга полезно, — с улыбкой произнесла я, — Ты говорил, что орехи любишь, и я…       Эйджиро не дал мне закончить, он подошёл ко мне и крепко обнял: — Мари, спасибо тебе! — Да мне не сложно. Должна же я тебя хоть как-то поддержать, — с улыбкой ответила я.       Наконец, мы добрались до общаги, когда двери распахнулись, я увидела того, о ком мечтала весь день. — Кацуки!       От радости мои крылья распахнулись, я еле держалась, чтобы не кинуться к нему в объятия, мои глаза сияли, а уголки губ направились вверх, образуя широкую улыбку. — Голубь? — Кацуки был занят уборкой, однако, услышав мой голос, сразу же отвлёкся, — Привет, — поздаровался он. На лице у него появилась еле заметная, мимолётная улыбка.       Я стремительно пошла к нему, моё сердце пело и трепетало. Для меня стало неожиданностью, что я настолько сильно привязалась к этому человеку, что один день без него — трагедия для меня. — Я такое сейчас расскажу! — с энтузиазмом промолвила я. Мне хотелось поведать ему всё о своём дне, однако меня прервал староста: — Мари, — строго позвал меня Иида. Я осознала, что чуть не проболталась и зажмурилась, поджав крылья, — Ты же помнишь, что учитель Айзава запретил нам рассказывать им, так ведь? — Да, Иида, прости, — открыв один глаз и улыбнувшись, извинялась я.       Кацуки, нахмурившись, посмотрел на Ииду, Изуку же окинул взглядом каждого из одноклассников, а затем непонимающе посмотрел на старосту. — Дай угадаю выражение твоего лица, Мистер Домашний арест, — обратился Иида к Изуку. — Кстати, Иида, а что там со стажировкой? — тихо спросил Мидория. — Я всё ещё зол на тебя, и как я уже говорил, нам запрещено разговаривать с вами на эти темы. Мне жаль вас, но вы получаете то, что заслужили. Слышал меня, Бакуго? — сурово спросил Иида.       Выражение лица Кацуки стало ещё более раздражённым, но он с этим не спорил, просто послал Ииду: — Да заткнись ты нахер, четырёхглазый, мы тебя поняли!       К этому моменту Серо и Минета подошли к окну и провели пальцем по подоконнику. — Ого, а что здесь делает пыль, Бакуго? — язвительно спросил Минору, после чего вместе с Серо расхохотался. — А ну-ка заткнитесь! Это всё Деку виноват, — сквозь зубы и трясясь от гнева сказал Кацуки, а затем обрушил свою злобу на Изуку. — Слышь ты, чё, прибираться не умеешь?! — П-прости… — тихо извинился Изуку, — Ребята, соберите мусор в комнатах, и я его вынесу.       Все мои одноклассники были измотаны первым днём обычного обучения, поэтому неохотно пошли за мусорными мешками. Изуку собрал весь мусор и ушёл выносить его. Кацуки устало упал на диван с тяжёлым вздохом, положив голову на спинку дивана и закрыв глаза. — Устал? — подсев к нему, поинтересовалась я. — Чё?! Думаешь, какая-то уборка способна вымотать меня? — он приподнял голову и, злобно прищурившись, посмотрел на меня. — Да блин, я опять тебя недооцениваю? — Именно, — твёрдо ответил мне Кацуки, на что я хихикнула, а затем он снова откинул голову, — Чё, как там дела без меня в академии? — Царит полная анархия и мы пытаемся выжить вместе с «В» классом, — с сарказмом ответила я и тоже запрокинула голову на спинку дивана, вытянув ноги, — А если серьёзно, то без тебя херово.       После этих слов Кацуки заметно оживился. Он выпрямился, заглядывая мне в глаза. — А чё это так? — ухмыляясь, поинтересовался он, — Не уж-то ты скучала?       «Блять, «скучала» — это не то слово! Я с ума сходила!» — думала я про себя, но не буду же я ему это напрямую заявлять. В этот момент я почувствовала лёгкий жар в щеках. — Ну, допустим, так оно и есть. Мы в конце концов каждый день ходим компанией, — я старательно избегала слова «друг», так как говорить его по отношению к Кацуки меня дико бесило. Естественно я ценила нашу дружбу, но мне хотелось большего, — А сегодня тебя не было. Я привыкла, что ты в классе слева от меня сидишь, как, собственно, и в столовой. Мне было некомфортно от того, что эти места пустовали, — жар в щеках значительно усилился, и я прервала вечер откровений, приложив свои холодные руки к щекам, чтобы остыть, — Ну, в общем, ты понял меня, — уже гораздо тише промолвила я.       Кацуки, полностью удовлетворённый моим ответом и реакцией, вновь расслабился. «А чего это меня одну допытывают такими вопросами?» — заговорило во мне обострённое чувство справедливости. — Кацуки, а что насчёт тебя? — всё ещё тихим голосом скромно поинтересовалась я. — Я тоже, — спокойно ответил он, — Но только немного, — чуть громче и смущённей дополнил Кацуки.       «Он скучал. Он скучал! Это прекрасно!» — кричала я в душе и не смогла удержать довольную и добрую улыбку. — Голубь, хорош лыбиться!       Но я не могла остановиться, а то, как он смущался, провоцировало меня улыбаться ещё шире. По его виду можно было сказать, что он очень сильно вымотан, хоть он это и отрицал. — Ладно, ты отдыхай, а я к себе пошла. Если хочешь, заходи ко мне в гости, — я мягко улыбнулась и оставила парня в покое. Зайдя в свою комнату, я успела переодеться в домашнее, после чего практически сразу послышался неуверенный стук в дверь, и я пошла открывать. — Кьёка? — удивилась я.       У входа в мою комнату стояла Джиро, которая хотела мне что-то сказать, но она мялась, опустив смущённый взгляд в пол, но затем всё же насмелилась и начала говорить: — Мари, я ещё давно заметила у тебя гитару, и я… — мой взгляд упал на чёрный чехол, который уже покрылся тонким слоем пыли. — Может, ты хочешь зайти? — я приглашающее раскрыла дверь и улыбнулась.       В ответ на это девушка скромно кивнула и прошла в мою комнату, а затем села на кровать. — Можно посмотреть гитару? — спросила она. — Конечно, секунду, — дружелюбно ответила я, достала инструмент из поролонового чехла и принесла Джиро. — Ого! Это же «Yamaha»! — Джиро начала рассматривать мою гитару, — Ты ходила в музыкальную школу? — Да, я три года отходила, а потом сюда переехала, — ответила я, — А ты? — Со мной родители занимались, — скромно ответила Кьёка, — Мой папа музыкальный композитор, а мама певица, и они умеют играть на пианино и многих других инструментах. — Ого, какая у тебя музыкальная семья! — восторгалась я. — Да… Но у меня это просто хобби… — девушка увела взгляд в сторону. — Это прекрасное хобби, оно приносит пользу тебе и окружающим, — высказала я, в ответ на что Джиро слегка улыбнулась, — Можешь, пожалуйста, что-нибудь сыграть? — Ко-конечно, только гитару настроить надо.       Я хотела идти за своим тюнером, но Кьёка начала настраивать инструмент на слух, в этот момент мои глаза округлились, и я заворожено наблюдала за этим действием. Но настоящая магия началась, когда Джиро начала играть какое-то классическое произведение по памяти. На звук пришли две мои соседки: — А что это за мелодия? — выглядывая из-за двери, поинтересовалась Ашидо, а за ней стояла Очако.       Я приставила указательный палец к губам, а затем, поманив их рукой, пригласила в комнату, не говоря ни слова, чтобы не прерывать эту фантастическую мелодию. Девочки на цыпочках забежали и приземлились рядом со мной на кровать. Мы наслаждались тем, как мелодия плавно льётся по струнам, управляемая девушкой. Это был действительно рай для ушей. Когда Джиро закончила играть, мы восхищённо начали хвалить её: — Кьёка, это изумительно! — восторгалась я. — Да, это прекрасно! — поддержали Мина и Урарака. — Спасибо, — скромно ответила Джиро, — Мари, может, ты тоже что-нибудь сыграешь? — Да мне как-то даже неловко после твоей замечательной игры гитару в руки брать. — Давай же, — подбадривала меня Очако. — Ну, хорошо, — я взяла гитару и в этот момент почувствовала волнение и лёгкую дрожь в руках, — Я не профессионал, так что прошу прощения за погрешности.       Я глубоко вдохнула и начала играть «Падающие звёзды» Теплякова. Моя игра была далеко не такой профессиональной, как у Кьёки, но я стала играть лучше, чем раньше и была этим довольна. — Ну, как-то так, — произнесла я, когда завершила игру, — Я говорю — я не профессиональный музыкант. — Но у тебя очень большой потенциал, — заявила Джиро. — Спасибо, — скромно улыбнувшись, поблагодарила я. — Мне тоже понравилось, — поддержала Мина, а вместе с ней кивнула Очако.       Мы с Кьёко по очереди играли в основном классические произведения, но вскоре мой запас классики иссяк, поэтому в ход пошла тяжёлая артиллерия. — Я сейчас одну песню спою, вы не против? — Мы за! — хором сказали девочки. — Хорошо. Правда, тут есть «F» аккорд, а у меня с ним проблемы. — Фа мажор? — уточнила Кьёка. — Наверное. Я их не знаю по названиям, — с легкомысленной улыбкой, пожала я плечами. — С ним у многих возникают проблемы. Не переживай по этому поводу.       Я поставила первый аккорд и начала играть бой. Мной была выбрана одна из моих любимых песен «Друг» от группы «Дайте танк (!)». Вся песня шла гладко, я спокойно переставляла аккорды и пела, пока не дошла до того самого момента:       «Мой друг поддержал бы любой диалог.        Мы могли проболтать до утра.        Я помню, как он улыбался,        И, кажется, видел его вчера.        Хотя, уже несколько лет от него        Нет открыток на новый год.        Я нечаянно стёр его номер        И даже не знаю, где он живёт…»       Мой голос задрожал, а на глазах проступили слёзы. Я остановилась. — Мари, ты чего? — девочки были удивлены и обеспокоены.       Я и сама не ожидала от себя такого. Эта песня уже давно перестала вызывать у меня горечь, однако, в тот день я снова испытала это режущее по сердцу чувство. — Всё хорошо, просто человека одного вспомнила, — ответила я, улыбаясь и глядя на потолок, чтобы не дать волю слезам. — С ним что-то случилось? — переживала Очако. — Нет-нет! С ним всё хорошо. Я надеюсь на это, — я протёрла глаза ладонью и почувствовала, что меня отпустило, — Давайте я что-нибудь другое сыграю?       Девочки переглянулись, они явно хотели расспросить меня о том, что это за человек, однако поняли, что я пока не хочу говорить на эту тему. Через какое-то время гитара перешла в руки Джиро, но в этот момент раздался стук в дверь. — Открыто! — крикнула я, так как мне было категорически лень вставать.       В проходе показался Кацуки, он увидел девочек, сидящих на моей кровати. — Позже зайду, — он уже хотел разворачиваться, как его остановила Ашидо. — Бакуго, мы уже уходим, — заявила Мина.       Ашидо взяла Очако и Джиро за руки, вывела их из комнаты, а затем подмигнула мне и сама покинула комнату. Мы с Кацуки переглянулись, я пожала плечами. Бакуго подошёл к моей кровати и вальяжно разлёгся на ней, как будто к себе домой зашёл. — Нормально вообще! — развела руками я. — Ты что-то против имеешь? — Кацуки посмотрел на меня, приподняв бровь.       Я хотела начать возмущаться, но ведь я не имела ничего «против», поэтому просто махнула руками и уже хотела идти класть гитару обратно в чехол, но Кацуки остановил меня: — Побренчи чего-нибудь. — Что, например? — Чё хочешь, — я уже хотела идти по протоптанной дорожке и сыграть классические произведения, но… — Только не классику. — Ну ё моё! — начала возмущаться я. — Тебе серьёзно нравится играть классику? — нахмурившись, спросил Кацуки. — Ну… Не то, чтобы нравится… — Тогда не морочь мне мозги, Голубь. Играй, что нравится.       Эта, казалось бы, простая просьба заставила меня серьёзно задуматься: «А чё я могу сыграть?!» Все песни вылетели у меня из головы, а те, что остались либо слишком печальные и я, как выяснилось, всё ещё могу прослезиться от них, либо я их не достаточно хорошо играю, либо они о любви. — Кацуки, а насколько ты знаешь русский язык? — задала я наводящий вопрос. — Ни насколько. Почему ты интересуешься? — Да так…       Мною был выбран путь наименьшего сопротивления, и начать его я решила с песни «Ромочка» Алёна Швец. Я очень сильно переживала, что начну петь, а Кацуки не понравится. Какому человеку в здравом уме хочется позориться перед объектом обожания? Вот и мне не хотелось. Я начала аккуратно играть бой и тихо петь, вглядываясь в лицо Кацуки, которое казалось довольно расслабленным. Он закрыл глаза и спокойно слушал меня, что предало мне уверенности. Я начала петь громче и смелее. Следом я выбрала песню «Мальчик из Питера» всё той же исполнительницы. Кацуки в такт мелодии еле заметно начал качать головой. Я сыграла ещё две песни: «Люди» от «Дайте танк (!)» и «Нервы» от одноимённой группы. В последнюю я вложила всю свою душу и все свои чувства. Моя мимика и голос буквально кричали, про что эта песня. Кацуки смотрел на меня, не отводя глаз, всё с тем же спокойным выражением лица. Когда я завершила своё исполнение, он сел на кровать и спросил: — Про что хоть песня? — Да про всякое, — увиливая от ответа, сказала я.       Тогда Кацуки посмотрел на часы, на которых было девять часов вечера, он хотел спать и поэтому начал вставать с моей кровати. — Надо бы почаще к тебе так ходить, — мягко произнёс он и потрепал ладонью меня по голове. — Заходи, тут тебе рады, — улыбаясь, приглашала его я.       Он ухмыльнулся и пожелал: — Спокойной ночи. — И тебе спокойной ночи, — пожелала я.       Как только он покинул мою комнату, я тут же упала головой на подушку. «На ней ещё осталось его тепло» — подумала я. Тёплой была не только подушка, но и вся постель, на которой он лежал. В этот момент я представила, как мы с ним вместе в обнимку лежим на этой самой кровати. На голове всё ещё ощущалось его приятное и относительно нежное прикосновение. Моё сердце трепетало от счастья. «Как же сильно я его люблю… Хе-хе, а ведь я ему почти серенады пела, а он даже не понял. Или понял? Не важно. Я не против того, чтобы он это понял» — думала я перед сном.