Кто я для тебя

      Все трое замерли, вытянувшись по струнке, когда из-за угла показались черные крылья, а шаги стали громче.       — Мальбонте, — прошептала Мими с неким облегчением, но волнение всё ещё было в груди Лили.       Демон оглядел девушек с ног до головы, и взгляд его задержался на Непризнанной. Даже несмотря на их растерянность и напряжение в телах, Мальбонте сразу догадался, что они вернулись из заброшенного крыла школы изрядно выпившими.       Уголки его губ дрогнули, но глаза его осуждали, ведь не зря Мими сказала, что он не посещает подобные «мероприятия». Мальбонте покачал головой. Лили ругнулась про себя: могла бы и догадаться, что пьяные люди могут вызвать у демона отвращение.       — Пойдёмте, доведу вас до ваших покоев, чтобы вы не наткнулись ни на кого из учителей, — сказал он негромко, кивнув на едва освещенный коридор, ведущий к остальным комнатам. Он выглядел так, будто посмеивался над ними или даже сочувствовал, но Лилиан уловила нотки дымной древесины в его энергии.       Безмолвно девушки последовали за ним. Мими, расправив плечи, уже не помогала идти Габриэлле, которая, казалось, на адреналине даже протрезвела. Но рука Непризнанной всё же придерживала её за локоть.       Лили чувствовала напряжение, исходившее от Мальбонте. Это угадывалось и в его походке, и в жестах, и в моментально похолодевшем взгляде. Но она не догадывалась, о чём он думал, зато её мысли были о нём. Молчание стало настоящей пыткой.       Когда все четверо наконец приблизились к комнате, Мими и Габри быстро скрылись за дверью. Мальбонте поймал Непризнанную за руку: и она было хотела сбежать, не выдержав его осуждения в холодном, тяжёлом взгляде.       — Мальбонте, — еле слышно пролепетала Лили, когда тот отвел её чуть в сторону, всё ещё удерживая за руку. Она прикусила нижнюю губу, растерянно наблюдая за демоном.       — Зачем ты столько выпила? — вдруг спросил он, нависнув над ней и глядя прямо в глаза. Лили не выдерживала этого напора. Мальбонте взял ее за подбородок, не позволяя отвернуться. Он держал ее мягко, не причиняя боли, но крепко. — Не иди на поводу у развязанности демонов. Ни к чему хорошему это не приведёт.       Он явно подбирал слова. Возможно, кинул бы уже что-то резкое, будь это кто-то другой. Лилиан молчала, желая поскорее это закончить, а от близости и настроя Мальбонте ей стало не по себе.       — Ты достойна большего, чем школьные вечеринки, на которых только и делают, что напиваются до смерти и беспорядочно трахаются, — голос его был низок, но лицо расслабленно. Все ещё говорили мрачные глаза, по которым Лилиан и считывала то, что Мальбонте умолчал. — У тебя есть выбор, а ты растрачиваешь силы напрасно. Демоны родились такими, но у них уже есть дом, их примут в Аду, какими бы они ни были. Тебе же надо добиться своего места в Первом мире. Иначе, если ты не покажешь себя, окажешься среди изгоев.       Лилиан оттолкнула Мальбонте от себя. Ей не нравилось, как он давил на неё, как смотрел, что говорил. Она испытывала злость и раздражение перед ним, а его отвращение ко всей этой ситуации передалось и ей. Алкоголь в крови вдруг придал ей смелости, стал союзником в борьбе против напора демона.       — Может, ты и прав, Мальбонте, — сказала она сипло и прочистила горло. — Но я месяц как умерла, я до сих пор горюю по родителям, а ты просишь меня заняться учёбой. Серьёзно?       Демон не менялся в лице. Он смотрел на нее спокойно, стараясь удерживать внутреннее волнение, даже скрыл от нее энергию. Но плечи его были напряженно расправлены, а спина вытянута. Лили глянула на него резко и распахнула дверь в комнату.       — Я устала. Спокойной ночи, — Непризнанная скрылась за дверью, больше не сказав ни слова.

***

      Старая трава первой ощутила наступление зимы. Белизна снега перекрыла её жёлтый, безжизненный цвет. Мириады снежинок в завораживающем танце ложились на землю. Лилиан подняла лицо к небу, закрыла глаза, ловя лицом снежинки, и вдохнула морозный воздух.       В такой день, наполненный волшебством, невозможно было учиться. Непризнанная не могла себя заставить покинуть сад: снег пошёл ещё ночью, и с утра дорожки засверкали пушистой белизной. Снежинки липли к перьям, волосам, убранным в небрежный пучок, к ресницам. Лилиан мысленно вернулась домой, к своей смертной жизни, но не было в этом прежней горечи: приближение Рождества не располагало к грусти, а дарило новую надежду на светлое будущее.       В Первом мире этому празднику был отдан иной смысл: Шепфа создал ангелов и демонов в конце декабря, и этот день был назван Рождеством в честь рождения новой жизни. В школе шептались о грядущем праздничном бале, бессмертные ждали скорых каникул, во время которых они смогут вернуться домой и провести время с родными. Лилиан жила в предвкушении: здесь также было принято дарить подарки, зажигать гирлянды на пушистой ели, развешивать в залах праздничные украшения.       Непризнанная стряхнула снег с крыльев и сильнее закуталась в теплую флисовую толстовку. Небо было затянуто плотной пеленой, но из-за снега, осевшего на крышах, подоконниках, у главного входа и застелившего всю землю небольшим слоем, школа вовсе не казалась мрачной и зловещей, как бывало в дождливую погоду и при низких серебристых облаках.       — Лилиан, где тебя носит? — голос Мими разогнал собравшихся под деревьями птиц, а ее энергию Непризнанная почувствовала за милю. — Геральд собирает всех на крытой спортивной площадке.       Непризнанная, не в силах подавить счастливую улыбку, перевела взгляд на Мими. Дьяволица стояла в паре шагов в привычном для нее образе: кожаном платье с открытым декольте и обтягивающим округлые бедра. Наверняка адское происхождение Мими давала о себе знать, иначе как объяснить тот факт, что ее совсем не брали холода. Она сложила руки на груди и выжидающе смотрела на соседку.       — Я хочу купить вам подарки на Рождество, ты сможешь слетать со мной в Дит, чтобы пройтись по магазинам? — отстраненно, все еще думая о своем, с приподнятыми уголками губ и блеском в глазах произнесла Лили. Дьяволица повела бровью.       — Подру-уга, — протянула Мими, поймав настрой Непризнанной, и алые губы ее растянулись в улыбке, легкой и искренней. — Есть у меня одна идея, — сказала это и замолчала, поймав на себе любопытный взгляд девушки. — Я тебе потом расскажу, — взяла её под руку и повела за собой, — потому что если мы сейчас не явимся на урок, этот старый хрен поставит нам отработку.       — А сколько Геральду лет? На вид — не больше сорока пяти, — спросила Лилиан, на что Мими хохотнула, но шаг не замедлила. — Больше четырёх тысяч. По человеческим мерках достаточно старый?       — По человеческим меркам он лежит в саркофаге в древней гробнице, — посмеялась Непризнанная.       Они миновали широкую лестницу, несколько длинных коридоров, дошли до конца учебного крыла и оказались на крытой спортивной площадке, где уже собрались остальные бессмертные всех уровней обучения. Геральд, расхаживая туда-сюда, объяснял задание.       Люцифер. Лили почувствовала его присутствие сразу, стоило ей переступить порог. Тело обдало жаром, а кончики крыльев дрогнули как от порыва ветра. Она могла с точностью сказать, где он стоит: в первом ряду справа, ближе к высокому окну, уходящему под потолок. Взглядом наткнувшись на его бордовые крылья, Непризнанная тут же отвернулась, словно он посмотрел на нее в ответ.       Мими и Лилиан нашли третью соседку и встали рядом с ней. Габри скучающе сказала, что на занятии не будет ничего нового: продолжаем считывать энергию других и задавать наводящие вопросы, чтобы вывести на те или иные эмоции. Непризнанная прикусила губу, вспомнив, какой вопрос ей задал Люцифер.       Это было первое занятие. Лилиан растерялась, хоть и знала, что такое энергия и как ее можно услышать. С первыми бессмертными вышло неплохо: девушка услышала и сладкие нотки маракуйи в энергии ангела Шамон, и соленую карамель у старого дружка Мими — демона Ади.       Но Люцифер для неё казался пустым листом. Сколько бы сил она ни приложила, не выходило, и по-прежнему вокруг была пустота. Сын Сатаны посмеивался над ней, над ее тщетными попытками, даже наклонился к ее уху, плотно прижав к себе, и низко произнес:       — Хочешь, покажу способ, когда ты точно сможешь услышать мою энергию?       Лили оттолкнула его, красная словно кирпичная стена, пошла прочь. Зато Люцифер читал её как открытую книгу, копаясь в её сознании как в общественной библиотеке, шерстя воспоминания.       По спине пробежал холодок, контрастирующий с жаром, который охватил Лилиан в присутствии сына Сатаны. Геральд назвал их имена вместе.       Люцифер пребывал не в лучшем расположении духа. Непризнанная было подумала, не слухи ли о том, что его не собираются назначать Сатаной, всему виной. Но едва ли так оно и было: наверняка об этом бы уже говорила вся школа.       Уголки губ Люцифера дрогнули, и лукавая улыбка засветилась в тон глазам. Он быстро сократил между ними расстояние и, взяв Непризнанную за рукав толстовки, потянул на себя. Но Лилиан вдруг скинула его руку и отступила.       Она всё ещё не понимала, какого чёрта он для неё как магнит в двух полюсах: раздражает, когда пытается задеть, как сейчас, и разжигает желание, распаляет, притягивает. Или дело было в ней самой, и нужно было искать причину в вечном противодействии здравого смысла и зова сердца.       — Геральд, извините, я хочу поменять пару, — выпалила она. Губы Люцифера плотно сжались, а в глазах блеснул нездоровый огонек.       — Придумала свои правила игры? — процедил демон, впившись в ее взглядом, и Непризнанная почувствовала легкое головокружение, нехватку воздуха, будто тонула в алых омутах.       От него веяло агрессией. Вена на шее вздулась, а желваки заиграли. Удивительно, что Люцифера смогла вывести обычная фраза, произнесенная в укор ему.       Лилиан ударила Люцифера кулаком в грудь и оттолкнула от себя. Он играл с ней, издевался над ее неопытностью, насмехался. Но с ним, и только с ним, Непризнанная никак не могла продвинуться.       — Ты не пускаешь меня, какой толк в том, что меня ставят с тобой?! — фыркнула он, сложив руки на груди и не позволив Люциферу ее схватить.       — Зато ты очень даже доступная. Я чувствую каждую твою ноту, — усмехнулся демон, чуть наклонившись к ней. — Ты не умеешь контролировать свою энергию, держать себя в руках. Тебя очень легко читать, это забавно.       Непризнанная почувствовала, что закипает. Люцифер опять провоцировал ее, выводил из себя. Он делал это специально, и ее бешенство будто питало его. А его жар, который окутывал и Лили, распалял ее гнев еще сильнее. С ним она совершенно не могла держать себя в руках.       Геральд поравнялся с ними и дернул бровью. Демон в своей привычной манере был расслаблен, руки его были сложены на груди, а крылья плотно прижаты к спине.       — В чём дело? — спросил он громким, басистым голосом. Девушка уже привыкла к нему и не пугалась, как это было в первое время.       — Я не хочу стоять с ним в паре, — повторила Лилиан, не глядя на Люцифера. Но она могла поклясться, что в этот момент его лицо исказила неприязнь. Геральд вопросительно повел бровью. — А какой толк от него? Сам закроется, выстроит нерушимую стену, а надо мной будет потешаться. Читать меня с лёгкостью, а к себе не подпускать. Я ничему у него не научусь, Геральд, — высказала она на одном дыхании, не поднимая глаз на сына Сатаны, не желая видеть его реакцию.       — Хорошо, дождись окончания упражнения и найти Сэми, — кивнул учитель.       Только он отошёл к другой паре, Люцифер угрожающе навис над ней, но не прикасался, словно выражая всю свою брезгливость. Ведь она — Непризнанная.       Его крылья угрожающе дрогнули, а плечи расправились. На лице застыла ненависть, и казалось, Лилиан только подпитывала его и без того скверный настрой последних дней. Она вздрогнула, когда он вскинул руку, чтобы убрать волосы со лба, и низко, сердито произнес:       — Ты права. Я выстроил каменную стену, ко мне не подобраться. Но дело ведь не во мне, — его губы изогнулись в ухмылке. — Понимаешь, насколько ты никчемна? Тебе не по зубам барьер, который может выстроить любой бессмертный.       Непризнанная раздражала его своей непокорностью: другая бы уже трепетала перед ним, стоя на задних лапках, и выполнила любой его приказ. Из чувства страха или желания понравиться сыну самого Сатаны. Но не она. И это заставляло его кровь кипеть.       Его рука дернулось: хотел схватить её, крепко сжать горло и поставить на место.       — Люций! Прекрати, — голос Мальбонте, словно ведро ледяной воды, окатил обоих. Демон поравнялся с ними, и взгляд его, холодный и строгий, впился в Люцифера. — Что ты тут устроил?       Лилиан отшагнула назад, почувствовав на коже ток, который заискрился между этими демонами. Лицо Люцифера вытянулось, щеки впали, заиграли желваки. Он криво усмехнулся. Мальбонте был спокоен, смотрел ровно, без лишних эмоций.       — Чего ты ждёшь от Непризнанной? — произнёс он также безэмоционально. — Естественно, она не выдаст тебе чудеса верховной магии. Это у тебя за плечами тысячелетия, однако ты так и не научился себя контролировать…       — Заткинь, Маль. Нашёл, кого защищать, — процедил Люцифер. Он косо глянул на Лилиан, вокруг которой уже собрались остальные ученики. Подумал про себя: устроила шоу, да только не выйдет выставить меня посмешищем. — Не лезь ни в своё дело.       И, больше не проронив ни слова, пошёл в сторону ждущих его Ости и Виктории. Губы девушек исказились в оскале, словно они встречали своего победителя, хотя никто не вышел из этой истории в такой позиции. Мальбонте закатил глаза, когда плечо Люцифера задело его плечо.       После занятия Мальбонте нагнал Лили в коридоре. Соседки оставили её с демоном, договорившись встретиться уже в покоях.       — Не обращай внимания на Люцифера, — первым делом сказал Мальбонте, на что Непризнанная лишь покачала головой.       — На него сложно не реагировать, — выдохнула она, глянув на заснеженный сад. Демон пожал плечами, явно намекая, что он этому уже научился.       — Он очень вспыльчивый. Его может вывести из себя любая фраза, которая ему не понравится, — добавил Мальбонте. — В этом вся демоническая суть, но в нем она значительно приумножена. Его отец, Сатана, способен сдерживать свой гнев, если это требуется, мыслить трезво. Но Люцифер это от него не унаследовал.       Они миновали лестницу, ведущую к жилой башне, но остановились в открытом коридоре, где Лилиан любила сидеть на перилах и откуда открывался великолепный вид на левитирующие острова. Мальбонте протянул девушке руку, и она, с вопросам глядя на него, вложила в нее ладонь.       За один взмах сильных крыльев демон поднял их на десятки метров высоко над землей. У Лили перехватило дыхание, а от неожиданно большого глотка морозного воздуха сдавило легкие. Она не смотрела вниз просто потому, что знала: точно закричит, если увидит высоту, и будет умолять Мальбонте вернуть ее на землю.       Непризнанная всё ещё боялась летать высоко, её крылья не окрепли и иногда подводили. Она с трудом противостояла сильному ветру, но на небольшой высоте все же научилась уворачиваться и развивать хорошую скорость. Однако этого было недостаточно, Геральд каждое занятие требовал большего, твердил про то, что все страхи должны остаться в прошлом. А прошлое для Лили — земная жизнь, и она никак не могла избавиться от этих воспроизведений.       Когда её ботинки наконец коснулись земли, Непризнанная рухнула в объятия Мальбонте обессиленная тревожным полетом. Он прижал ее к себе и понимающе погладил по голове, отчего девушке сразу стало легче дышать. Демон привел ее на дальний островок, скрытый от глаза школы за пеленой низких облаков и островом большего размера.       Снег продолжал белить все вокруг, прятать хрустящие золотые листья и подмерзшую грязь. Мальбонте указал на иву, ветви которой тянулись к земле и создавали кокон, в котором можно было укрыться от непогоды. Лисья не пускали к стволу снег, зато внутри было даже чуть теплее, и ветер не проникал внутрь.       Мальбонте сел у дерева, и Лилиан опустилась рядом, прижавшись крыльями к стволу ивы. Они оказались укрыты от непогоды. Ветер чуть колыхал ветви, но терял силы и растворялся у их ног.       — Ты извинишь меня за то, что я тебе наговорил на днях? — Мальбонте наклонился к Непризнанной, и она взглянула на него. Ее губы тронула едва заметная улыбка. — Я хотел как лучше, но ты права: кто я такой, чтобы лезть к тебе со своими советами.       Лили молчала, наблюдая, как пальцы Мальбонте переплетаются с её пальцами. Он сжал её руку и коснулся костяшек губами, оставив на них невесомый поцелуй. Под ивой было теплее, но всё же девушка чувствовала, как начинают замерзать ноги, и по спине ползет холодок. Едва заметная дрожь пробежалась по её плечам, и она вздрогнула.       — Замёрзла?       Мальбонте хотел было сгрести её в объятия, усадить к себе на колени, но Лили повернулась к нему лицом и поджала под себя ноги.       — Бессмертные могут регулировать температуру своего тела, чтобы подстроиться. Иначе бы все демоны уже давно сгорели в Аду, если бы их кровь не бурлила наравне с лавой в ядре.       Он взял её руки в свои снова, прижав ладонь к ладони, и между ними мгновенно зажегся тёплый свет. Он стал светить ярче, разгораться, и вскоре Непризнанная почувствовала, как тепло растекается по её телу, а пальцы расслабляются, уже не терзаемые холодом.       — Спасибо, — улыбнулась она, на что Мальбонте лишь покачал головой, и уголки его губ взметнулись вверх.       — Ты сделала это сама, я лишь… направил тебя, — сказал он, не отпуская ее рук и поймав на себе взгляд синих глаз, от которых не смог оторваться.       Мальбонте всё же пересадил Лили к себе на колени и развернул к лицом. Он чувствовал, как она заметно расслабилась, согревшись, и щёки её налились румянцем.       Демон не хотел, чтобы она выбрала неверный путь. Видел множество выпусков, когда Непризнанные вставали не на ту сторону, и Преисподняя их сжирала, а имена их забывались. Но у нее был большой потенциал, который она не должна была скрывать: не только Винчесто заметил в Лили могущество, которое ей только предстояло раскрыть в себе и приумножить.       Она так и не ответила ему, а Мальбонте прокручивал в голове сказанные в порыве слова вновь и вновь. Он понимал, что не должен был говорить это тогда, что мог бы выбрать более подходящее время, но не удержал слов в себе.       Демон потянулся к её губам. Лилиан смотрела на него расслабленно, уголками губ улыбаясь, и руки её оплетали его шею. Волосы ее непослушными волнами стекали по плечам, а взгляд её — о Шепфа, зачем ты заточил в этих глазах целое море — бродил по его лицу.       Она засмотрелась и вздрогнула, когда Мальбонте прильнул к ней, смял её губы в поцелуе, прижал к себе, позволяя слушать стук его сердца. Лили ответила на поцелуй, сплела их языки.       Непризнанная не обижалась на него, он это уже и сам понял, но вопрос не повторял.