Проклятие Коры

      Постучавшись в дверь полуразрушенного дома, адрес которого получил через сообщение от одного из его вампирских контактов в мире, Элайджа внимательно прислушивался к каждому звуку в доме. Он слышал разговор Роз-Мари и Тревора, он мог слышать их панику и ужас, но он также мог слышать два человеческих сердца. Оба напуганы. Его маленькая предсказательница здесь, она проснулась и знает, что Элайджа придет за ней. У нее нет причин нервничать. Первородный сделал несколько глубоких вдохов, приказывая себе успокоиться. Слепая ярость по поводу того, что у него отобрали девчонку, необходимую для возвращения семьи, никуда не исчезла. Он все еще в бешенстве, но нельзя сейчас крушить все вокруг и убить виновных. Стрикс рядом. Тристан полон решимости заполучить Кору. Ему нужно срочно вытащить ее из этого дома и увести подальше. Одно нападение было уже. Вторая состоится в ближайшее время.       Дверь он открыл сам. Внутри дом выглядел еще более ветхим. Пыль и пауки, стены с отваливающейся штукатуркой и почти разрушенная лестница. Однако свет не проник. В следующий момент перед ним появилась Роз-Мари. Женщина изменилась. Хотя Элайджа лишь мельком увидел ее, он вспомнил, как выглядела подруга Тревора пять веков назад. Первородный имел привычку запоминать лица своих приспешников и врагов. Эта привычка много раз помогала ему в жизни, зная своих врагов и зная своих союзников. Теперь Роз-Мари и Тревор находится в списке смертников, вот и все. Он сразу посмотрел на ее руки. Никаких признаков дневного кольца. Жаль. Однако… Погода снаружи не совсем солнечная, чтобы вампиры могли сгореть. Они могли бы… Да, на данный момент это было бы хорошим решением. Вербену они же не пьют.       — Роз-Мари, — спокойно поприветствовал он ее, не показывая гнева, который прятал внутри. Женщина умрет, как и питомец, который думает, что он разумный вампир.       — Элайджа, — легко узнала его женщина. Еще бы не узнать. — Прошу прощения за состояние дома.       — Что придало тебе смелости?        Они совершили самоубийственную ошибку, прикоснувшись к Коре. Но только ли они совершают ошибки? Самоубийство. В его голове всплыла та информация, которую он услышал еще осенью. Его ошибки, неопределенное будущее приведут его к самоубийству, разрушат его семью. Нет, Элайджа не допустит такого. Если он хочет предотвратить будущее, она ему нужна. И девчонка даже полезна. Благодаря ей он изменит будущее, спасет свою семью, сделает их счастливыми. Она нужна ему любой ценой. Он не отходил от двери, наблюдая за каждым движением Розы с растущим гневом.       — У нас для вас два подарка, — начала женщина, проявляя крайнее уважение и покорность. Элайджа бросил на нее презрительный взгляд. Где было их послушание, когда они помогли Катерине бежать? Наивны, если думают, что он сможет простить предательство. — Двойник и…       — Предсказательница? — с притворным весельем спросил первородный. Человек, побывавший рядом с ним какое-то время, понял бы, что именно его ложное весельем было наиболее опасным. Он скрывает всю свою злобу под маской улыбкой. И теперь ему было не смешно, а хотелось кого-нибудь убить. — ы настолько наивны, что думаете, будто я не знаю о предсказательнице? О пребывании в Мистик Фоллс двойника? Вы же не думали, что вы первые, кто узнали о них?       — Я хотела… мы хотели…       Холодность его слов, его взгляд, тот факт, что он знает все, пугает Роз, которая, естественно, теряет дар речи. Роуз думала, что ее информаторы не ошиблись, она думала, что это совпадение, что они оказались в одном городе. И она послала Тревора похитить девочку лично, не понимая, куда все это приведёт. Роз уже ничего не знает. Элайджа лишил бы их жизни при других обстоятельствах. Тревор и Роз-Мари позволили себе слишком многое, вторгавшись его дом и похитив Кору.       — Вы похитили из моего дома необходимого мне человека и имеете наглость считать, что я вас прощу? — более риторический вопрос. Оно не нуждается ни в подтверждении, ни в опровержении. Прощение невозможно, не после предательства и подвергания опасности двойника и девочки. — Где они?       Роз больше не издала ни звука. Она склонила голову, уже подчиняясь своей судьбе. Направилась прямо в одну из комнат на первом этаже. Элайджа быстрым шагом последовал за ней. Он не обращал внимания ни на обстановку дома, ни на состояние мебели. В его голове проносилась только одна мысль: ему нужно вытащить двойника и Кору из этого дома до того, как прибудут Стрикс. И он должен избавиться от Стрикса сегодня. Пока он не вернет семью, он почти непобедим. Тристану некому его шантажировать, некому им манипулировать. Элайдже, по мнению Тристана, в данный момент терять нечего. На этот раз он не имеет права ошибиться.        Он остановился наверху какой-то лестницы. Нашел их сразу. Елена нервно расхаживалась по комнате. Когда она увидела его, она была в шоке. Карие глаза расширились еще больше, наполнившись одновременно ужасом и непониманием. Он мог догадаться, что было на уме у девушки. Она не понимала, как могло случиться, что вместо лютого первородного, о котором ей рассказали, пришел один из учителей истории из школы. Он разберется с ней позже, пока позволит ей усвоить информацию. В следующую секунду он появился рядом с Корой. Сидя на диване, обняв колени, девочка постоянно кусала нижнюю губу. Она не вздрогнула от его внезапного появления. Подняла свои серо-лиловые глаза, затуманенные усталостью, и горько улыбнулась. Неудивительно, неудивительно, ведь она ожидала, что он придет и вытащит ее отсюда. Как мило что она ему настолько доверят, подумал Элайджа и усмехнулся. Доверяет, конечно. Первородный коснулся ее щеки, подняв голову. Он быстро осмотрел ее.       — Ты цела?       Единственное, что его интересовало. Не то чтобы он действительно заботился о ней, но он дал ей слово. Они заключили сделку, и Элайджа не нарушает своего слова. Он пообещал ей, что не позволит ей причинить вред. И, о чудо, он упустил тот момент, когда Кору похитили. Как он сдержит свои обещания, если существо, от которого зависит возвращение его семьи, чуть не потерялась? Запаха крови от нее не было, а значит, она не пострадала.       — Почти.       Он коротко кивнул. Сразу отошел от нее. Почти — это хорошо. Теперь двойник. Он не намерен разыгрывать спектакль невежества и удивления. Девушка, если она умная, уже догадалась, что Элайджа все это время знал о ней. Она не единственный гений в Мистик Фоллс. Ему предстоит более продолжительная дискуссия с Еленой, но потом. Братья Сальваторе скоро будут здесь и должны закончить к тому времени, как появятся. И пока Стрикс не придут.       Элайджа сосредоточил свое внимание на вампирах, которые все еще ждали его прощения. Выглядели они жалко, если честно. Тревора трясло. Роз, которая поняла, что предсказательница и первородный знают друг друга, что она на самом деле похитила ее у первородного вампира, побелела. Элайджа одарил каждого из них жестокой улыбкой. Пять столетий жили в бегах, чтобы наконец умереть так глупо. И кто привлек их в эти игр? Вампиры вроде Тревор и Роз-Мари ищут своей смерти. К счастью для них, у Элайджи сейчас есть дела поважнее, чем их казнь. Это отложено на короткое время.       — Роз Мари, Тревор, — одновременно появился перед двумя вампирами. Он посмотрел прямо в глаза женщине, зная, что лидером в их странном дуэте является Роз-Мари. — Берите двойника и девочки и возвращайтесь в Мистик Фоллс. Оба должны быть возвращены в дом, из которого вы забрали девочку, под охрану моих колдунов. Только после этого вы можете рассчитывать на мое прощение, — последнее предложение сопроводил почти доброй улыбкой.       Он не простит их. К тому же они знают о двойнике, если они останутся живы, то появится очередь вампиров после Елены Гилберт. И они знают больше о Коре. Они знают ее имя, адрес и даже то, как она выглядит. Элайдже не нужны сюрпризы в виде вампиров, оборотней или ведьм на пороге.       — Ты сошел с ума? — раздался возмущенный голос с дивана.       В замешательстве повернул голову к девочке. Она уже говорит? Сымитировал улыбку. Не прошло и минуты с тех пор, а она уже сильно его раздражает. Как мило с ее стороны. Первородный подавил желание поставить ее на место. Елене Гилберт не обязательно знать, что такое Кора и что она далеко не ребенок.       — Я прошу прощения? используя в голосе как можно больше яда, предлагая ей заткнуть рот как можно быстрее.       — Я никуда с ними не пойду! Кора повысила голос, сжав руки в кулаки. В ее серо — фиолетовых глазах появились упрямые искры. — Они похитили меня! Что, черт возьми, ты творишь?       Он поднял глаза к потолку, более риторически задаваясь вопросом, что бы произошло, если бы девочка пролежала без сознания еще два часа. Раздражает его и капризничает.       — Кора, — прервал он ее, но что-то в ее глазах изменилось. Это были те же эмоции, что и в тот момент, когда она приставила нож к своему горлу. Что-то непонятное Элайдже, что-то, что затмевает разум 21-летней девушки, выводя наружу испуганного ребенка.       — Тревор чуть не укусил ее! она указывает на Елену, которая все еще была в оцепенении. — Нас немедленно отдадут Клаусу! Или они нас съедят! Ты хоть думаешь, что ты делаешь?       — Я делаю это ради твоей безопасности, маленькая идиотка! Элайджа взорвался. Он вспомнил, что они были не одни. Вспомнил что у него могут остаться нескольких минут. — Сейчас ты уходишь, — ответил первородный тоном, не принимающим возражений. — Мы поговорим позже.       Время утекало сквозь пальцы. В любую секунду могут появиться Стрикс. Видя, что девочка даже не думает вставать с дивана, он сердито приближается. Без колебаний хватает ее за руку, заставляя встать. У него нет времени на ее бунтарские игры.       — Я сказал сейчас, Кора!       — Ай!       Она едва встала на ногах, как вскрикнула от боли, падая на диване. Ее лицо исказилось болезненной гримасой. Элайджа нахмурился.       — В чем проблема?       Кора посмотрела на него так яростно, что Элайджа серьезно усомнился в ее способности притвориться ребенком. Уловил движение Елены.       — Еще один шаг, мисс Гилберт, и мне придется обездвижить вас, — совершенно серьезно предупредил ее.       Элайджа борется со своей гордостью в течение двух секунд. Кора ранена, не может ходить, ее никто не будет нести. Другой вампир крови ей не даст. Девочка точно не примет. А пакет крови по-прежнему не хочется быть. Но ее рана затруднит им задачу. И ему все еще нужно о ней заботиться. Он сел на диван рядом с ней. Кусает свое левое запястье с завидной точностью. Он не отдавал свою кровь никому уже около восьмидесяти лет. Элайджа не обращал вампиров и никого не исцелял. Серо-фиолетовые глаза расширились от шока.       — Пей, — призывает он ее как-то… доброжелательно? Сам Элайджа удивляется своему собственному отношению к девчонке. Хотя он и был раздражен ею безмерно, он не мог огрызнуться на нее, зная, что ей больно после похищения. — Ты исцелишься, — считает, что должен объяснить свой жест.       Неохотно Лина прикоснулась губами к его запястью. Было видно, что она не только была шокирована его жестом, но и колебалась. Отвращение отразилось на ее лице, когда она сделала первый глоток. Крепко сжала его руку, заставляя себя сделать еще один глоток. Почти сразу отодвинулась. Рукавом зеленого свитера вытерла следы крови с губ. Затем двигает ногой. Она больше не кричит от боли, даже не кривится. Элайджа уже встал.       — Спасибо, — его голос, внезапно уязвимый, стал едва слышен.       — Волос упадет с их головы, — он взглянул на вампиров, — и вы пожалеете о том дне, когда стали вампирами. Уходите.       Если двойник снова открыл рот, то Кора, нахмурившись, лишь подозрительно взглянула на него. Тревор и Роз больше не задавали вопросов. Тревор взял Кору за руку, а Роз Мари взяла Елену. В следующую секунду их в доме не было и следа. Элайджа остался один.       

***

      Элайджа не появился в тот вечер. Даже в ту ночь. Весь вечер Лина провела в доме у озера, считая секунды, которые медленно текли, как черепаха на суше. Снаружи стояли Роз Мари и Тревор, ожидая появления первородного, чтобы убедиться, что они прощены. Она бы их давно выгнала, если бы знала, что задумал Элайджа. Его поведение в те несколько минут в заброшенном доме было крайне противоречивым. Лина даже не знала, что думать про намерение Элайджи относительно Тревора и Роз Мари. Появление девочки без первородного, но с двумя вампирами и двойником шокировало колдунов. Джонас решительно впустил Лину и Елену в дом, и захлопнул дверь перед вампирами.       Причина вынужденной эвакуации из заброшенного дома девочке так и не была известна. Она понимала, что у Элайджа, скорее всего, была веская причина. Но что это была за причина? Почему он так спешил избавиться от Елены и Лины? Он доверил их жизни ненадежным вампирам. Что могло случиться в том доме, из которого они ушли, а он остался и до сих пор не возвращается. Версия о том, что братья Сальваторе убили его временно, как в сериале, ей не показалась правдоподобной. Елена в их доме, зачем ссориться с Элайджей? Все, что Лина могла сделать, это строить предположения.       Приняв душ и переодевшись, чтобы сократить ожидание, Лина спустилась в гостиную, где находились колдуны и Елена, которые все время пытались задавать вопросы. Как ее заметила Елена, как она стала центром всеобщего внимания. Лицо Джонаса исказилось в яростной гримасе.       — Как ты могла быть такой невежественно? Обвинение не вызвало особой реакции. Лина подняла глаза к потолку, не потрудившись выглядеть возмущенной. Если бы Джонас в последние месяцы смотрел на нее не как на бесполезного жука, она, возможно, была бы тронута его фразой. Так что ее не особо волнует мнение колдуна. — Знаешь, что сделал бы Элайджа со мной и Лукой, если бы с тобой что-то случилось?       — Со мной что-то случилось, — снисходительным тоном напомнила ему Лина. — Меня похитили два идиота-вампира, потому что кто-то не был достаточно умен, чтобы наложить заклятие на этот дом, — Джонас мгновенно впадает в ярость, что заставляет Лину цинично улыбаться. — Я предлагаю найти такое заклинание, если, конечно, твоя жизнь дорога.       Она поймала недовольный взгляд Луки. Ответила еще одной фальшивой улыбкой. То, что она до сих пор играла милую девочку, не означает, что она ребенок. А Лука не сможет предъявлять требований, после того как избавился от Деймона и Элайджи. Елена с немым изумлением наблюдала, как вся эта сцена разворачивалась перед ее глазами. Поскольку Элайджа не вернулся, а компания колдунов была немного невыносима, девочка решила воспользоваться случаем, чтобы познакомиться со знаменитым двойником.       — Елена, — обратился она к ней почти детским тоном, — пойдем ко мне в комнату.       Девушка нахмурилась. Она на мгновение задумалась над предложением и немедленно покинула комнату. Она внимательно следила за Линой, ее молчание было признаком шока, который еще не прошел. Как только они дошли до спальни девочки, где закрыли дверь, Елена заговорила:       — Кто ты?       Лина рассмеялась. Вопрос века! Она сама хотела бы знать, кто она. И что она? Просто ответов так много, и они настолько запутаны, что она даже не пытается в конце концов проясниться. Ее жизнь еще больше усложнится, если она начнет исследовать, сколько в ней Коры, сколько Алины и сколько Коралины.       — Допустим, я маленькая девочка, которая слишком много знает. Садись, — указала на край кровать.       Сама же прижалась к большим подушкам, закутываясь в пуховое одеяло. Елена села на край кровати, предельно осторожно, как будто имела дело с диким животным, а не с ребенком. Только в своей постели, в своей комнате, под крышей дома, где она прожила столько месяцев, Лина почувствовала волну благодарности к первородному, который вернул ее сюда. Она не думала, что будет так рада вернуться в этот дом живой и невредимой.       — Предсказательница? — спросила Елена, не уверенная, что поняла правильно, и все еще напуганная. Лина грустно улыбнулась ей. Очень жаль ее. Она всего лишь подросток. Елена точно не заслуживает смерти.       — Что-то вроде того.       — Ты знаешь о проклятии? — смелее спросила девушка.       Очевидно, она хочет узнать больше о ритуале, в котором ей предстоит умереть. Лина знает многое, но сколько ей следует говорить, а сколько нет? Если она расскажет ей… Она помнит, как Дженна умерла во время ритуала, Джон пожертвовал собой ради Елены, а Стефан ушел. Ритуал изменит жизнь Елены Гилберт. И только Лина знает, что произойдет.       — Ритуал состоится, — она посмотрел прямо в карие глаза, не пытаясь ее обмануть, но и не раскрывая всей правды. — И ты умрешь, — лицо Елены побледнело. Она не хочет умирать. Кто хочет? Лина, у которой здесь никого нет и по которой точно никто не будет плакать, хочет жить, Елена тем более. — Ты будешь жить, но только если не будешь искать решения.       — Что ты имеешь в виду?       — Я знаю, как это звучит. Вполне понимаю, что ты мне не веришь, но помни — у Элайджи есть метод сохранить тебе жизнь, — можно догадаться об восторге Элайджи, когда он услышит об откровениях Лины. — Не делай его своим врагом, и, возможно, ты выживешь, не подвергая опасности свою семью.       Не продолжила. Она даже не подумала рассказать о ритуале или даже предупредить Елену о Клаусе, об оборотнях или даже об опасности, в которой находится Дженна. Лина могла бы убедить Элайджу найти другого вампира для ритуала. В конце концов, спасать весь Мистик Фоллс — не ее обязанность, но ведь кого-то можно спасать, да?       Часы прошли без изменений. Лина не могла спать и не реагировала положительно на все попытки Елены заговорить. Очередной вопрос взбесил её:       — Тебе всего 10 или 12, и ты знаешь о сверхъестественном? Как?       Ответа не последовало. Если она начнет отвечать на один вопрос, ей зададут другие. И что Елене Гилберт нужно знать, а что нет, пока не ясно. Лина не знает, насколько она может ей доверять. Теоретически, ее следует держать как можно дальше. Она не на стороне банды Мистик Фоллс, она на стороне Элайджи. У нее другие интересы.       Через некоторое время она вернулась в гостиную, за ней снова последовала Елена. Лина села на подоконник, а Елена на диван, как можно дальше от колдунов. Девушка уже успела умолять их освободить ее, и убедить, что вместе они смогут сражаться против Элайджи. Мартины просто проигнорировали ее. Лучший способ, по мнению Лины.       Лина напевала польскую песню, когда телефон Джонаса завибрировал. Была почти полночь. Лука, уже полусонная, вздрогнула. Обменялась обеспокоенным взглядом с парнем, прежде чем посмотреть на его отца. Елена была в ужасе.       — Это Элайджа, — уточнил Джонас и тут же ответил на звонок. — Да.       Лина встала. Она быстрым шагом подошла к мужчине, который, казалось, был совсем не доволен словами, которые он слушал. Прошло более 12 часов с тех пор, как она ушла с Тревором, и только сейчас первородный соизволил подать признак жизни. Он потерял рассудок? Как он может исчезнуть без предупреждения? Как он может доверить ее жизнь и жизнь двойника вампирам, которые когда-то предали его?       — Я понимаю. Я останусь здесь. Нет… Хорошо.       Слова Джонаса ничего не объясняли. Лина не понимала, что они обсуждали и почему первородный еще не пришел. Чувствуя, что еще немного, и она взорвется от такого количества вопросов, она неожиданно вырвала трубку из рук колдуна.       — Что, черт возьми, происходит?!       Услышала громкий выдох вампира. Ее собственные страхи приобретают необычайные размеры. Лина была убеждена, что у нее уже паранойя. Иначе как можно объяснить тот факт, что повсюду ей чудится Стрикс? Или Клаус? Джонас окинул ее недовольным взглядом, но девочке было все равно. Ответ заинтересовал ее еще больше.       — Мне надо решить некоторые возникшие проблемы, — с неспецифическим терпением объяснил ей Элайджа. Лина уловила нотки усталости в его голосе. Кажется, она провела с ним слишком много времени. — Джонас и Лука останутся с тобой в доме, пока я не вернусь. Роуз и Тревор уйдут утром. Убедитесь, что Елена не убежит. Мне все еще придется ей внушить.       — Но ты? Где ты? ее больше интересовало местонахождение вампира, чем возникшие проблемы. Лина не хотела признаваться, что она волновалась.       — Я вернусь, когда смогу.       Глаза Лины расширились. Хороший ответ. Что он имеете в виду, когда сможет? Он заставил Лину и Елену покинуть дом. Он остался там и до сих пор не вернулся. Он хочет, чтобы Джонас и Лука остались с ней в доме, он хочет, чтобы Елена осталась в этом доме, но не говорит, когда он вернется. Что-то происходит. Вышла из гостиной с телефоном в руке. На кухне села на стул. Слегка склонила голову. Что бы ни случилось сейчас, ей просто нужно подождать.       — Насколько все серьезно? — спросил Лина шепотом.       Клаус или Тристан. С кем бы Элайджа ни сражался сейчас, какова бы ни была проблема, первородный находится где-то далеко от Мистик Фоллс и ищет решение проблемы. Лина была бы неблагодарна, если бы сейчас проявляла упрямство. Зачем врать? Пока она на его стороне, его проблемы — ее проблемы. И вампиры Стрикс тоже стали ее врагами. Она не может сражаться с вампирами. Она может только предоставлять информацию и следить за развитием событий. Она должна оставаться в тени.       — Если я выиграю, я верну себе все обратно.       Что это такое, сейчас уточнять не стоит. Время. Лина чувствовала, что время чрезвычайно ценно.       — А если проиграешь?       Секунда молчания оголила ее нервы. Лина закусила нижнюю губу, понимая, что на этот раз она не хочет знать ответ. На этот раз ей не обязательно знать. Потому что ей это не понравится. И если она это услышит, многое изменится.       — Мне придется тебя убить.       Повесила трубку. Она больше не хочет ничего слышать. Ей ясно, что что бы ни происходило, на кону не только их план вернуть первородных, но и ее жизнь, точнее ее жизнь в теле Коралины. Провела рукой по волосам. Эта ночь становится невыносимо длинной.       

***

      Элайджа не появился и на следующий день. Роуз Мари и Тревор внезапно исчезли. Лина уснула только под рассветом, на кухне, положив голову на стол, а когда проснулась, то не обнаружила за домом никаких следов вампиров. Джонас отказался ей что-либо объяснять, он угрюмо сидел и только еще более пристально смотрел на девочку. Лишь Лука, отношение которого довольно сильно изменилось после случая с лунным камнем, около полудня очень неохотно и шепотом объяснил ей:       — Папе приказали их убить.       Никаких дальнейших объяснений не потребовалось. Вампиры не получили прощения Элайджи. Скорее всего, их посчитали опасными для первородного. Мертвы. Лина очень хорошо помнит смерть Тревора в сериале. Ей было жаль его, ей было жаль Роз Мари, когда она умерла от укуса оборотня. И здесь, в этом мире, человек, о котором беспокоится Лина, отдал приказ убить их обоих. И она чувствует лишь легкое сожаление. Она была в ужасе от собственного равнодушия.       Елена спала в комнате Лины. Спала или нет, девочка не поняла. Когда поднялась в комнату на рассвете, обнаружила, что девушка лежит на кровати и смотрит в потолок. Не посмела нарушать ее покой. Просто взяла дневник и вернулась на кухню.       Чтобы легче переносить течение времени, Лина открыла полученный в подарок дневник. Она должен вновь посетить, разжечь в себе те чувства со дня неудачной попытки нападения. Потом она почувствует вину, потом она снова будет Алиной. Обнаружила собственные строки написаны в этот момент слабости. В тот день у Лины сложилось впечатление, что она задохнется от такого большого чувства вины и такого отвращения к себе, к первородному, к вампирам, которые хотели похитить 12-летнего ребенка. Она никогда так сильно не осознавала, что мир, в котором оказалась, далек от романтического сериала. Посмотрев ниже, хотела написать еще что-нибудь о своем безразличии к смерти Тревора и Роз Мари, трупам.       Безразличие — худший грех, чем убийство. Если ты безразлична к тем, кто погиб из-за тебя, ты их убийца. Если ты запомнишь их имена, ты обрекаешь себя на мучения до конца жизни. Это твой выбор.       — Какого черта?       Кто-то написал в ее дневнике, но как? А что, если он под замком, Лина спрятала его под матрасом? Элайджа написал? Нет, это невозможно. Он никогда не делал записей в ее дневнике. Он скорее уколет ее устно словами, будет говорить, что она ведет себя как ребенок. Никто больше не имеет доступа к ее комнате. И все же это написано. Присмотрелась к изящно написанным строкам, настолько каллиграфическим, что выглядели как произведение искусства. Они были написаны другими чернилами, чем у Лины, более темными. Посмела читайте дальше.       Переживет ли твоя совесть будущие смерти? Как ты смотришь в зеркало утром, зная о смерти невинных и все равно позволяя им умереть? Ты их тоже убиваешь? Не знаю, понимаешь вы или нет, но твои знания не являются благом. Твои знания — проклятие. Это твое личное проклятие — знать, видеть и не действовать.       Может быть, тебе лучше было бы умереть?       Она отрицательно покачала головой, говоря уже больше сам с собой:       — Нет…       Сделала глубокий вдох воздуха в легкие. Этот дневник работает в двух направлениях. Кому-то нужно иметь копию и видеть все, что она пишет. Кто этот кто-то, спрашивать не надо. И нет необходимости в ответе. Лина не позволит попасться в его ловушку. Она предпочтет держать свои мысли при себе.       Было бы лучше, если бы она умерла? Нет! Лина хочет жить! Она не хочет умирать. У нее есть еще один шанс на жизнь. В будущем у нее могут появиться друзья, возлюбленный, она сможет построить семью и дожить до глубокой старости. Нет, она не хочет умирать ни сейчас, ни через десять лет. И она сделает все, чтобы дожить до глубокой старости.       Томительное ожидание разнообразилось лишь однажды, когда Лина снова поднялась в комнате в поисках другого занятия. Елена уже ждала ее. Увидев ее, начала говорить шепотом:       — Нам придется бежать отсюда, пока Элайджа не вернется, — Лина едва взглянула на нее. Подошла к столу и собрала незаконченное домашнее задание. — Вместе мы сможем обмануть колдунов. Организуем диверсию.       — Назови мне хоть одну причину, по которой я бы сбежала с тобой, — пошутила Лина.       Наивность Елены действительно забавна. Она же не думает, что Лина так легко перейдет на другую сторону? Она же не думает, что Лина так легко предаст и подвергнет свою жизнь опасности ради едва знакомой девушки?       — Мы защитим тебя от Элайджи, — начала уверять ее Елена. — Стефан и Дэймон…       — Что они сделают? Они убьют Элайджу? Лина рассмеялась, что озадачило Елену. — Ты действительно веришь в то, что говоришь?       — Вместе мы сможем его убрать. Мы защитим тебя, Лина. Мы будем…       — Не знаю, какие у тебя впечатления, но я не пленница Элайджи, — уточнить данный момент девочка. — Мы сотрудничаем, поэтому побег мне не поможет. А теперь, если ты меня извинишь, я хочу побыть в своей комнате. В одиночестве.       Елена вышла из спальни с лицом оскорбленного Высочества. Какой позор!       Только когда наступила темнота, появился первородный вампир. Было около восьми часов вечера, по городу уже должны были гореть фонари, только на берегу озера фонарей не было. На берегу озера свет шел только из дома, снаружи было темно. Лина услышала, как открылась входная дверь, а затем знакомый голос, зовущий колдуна:       — Джонас!       Выбросила книги, которые она читала. Лина побежала вниз по лестнице, ища фигуру первородного в дверных проемах. Только когда она увидела Элайджу в гостиной, расслабилась. С ее губ сорвался вздох. Наконец-то. Это означает, что он победил в любой битве, в которой участвовал. Элайджа дальше говорил с Джонасом и Лукой. Вход Лины остался незамеченным.       Следующей была Елена, которая была в гостиной. Лина с порога увидела, как Элайджа подошел к девушке, сдернул медальон с ее шеи, заставил ее посмотреть ему в глаза и внушил. Все было просто — не пойти против Элайджи и не подвергать себя опасности. Так просто. Лина задавалась вопросом, почему Элайджа, который так легко внушил Елен, сорвал медальон с вербеной, до сих пор не внушил ей. Он мог сделать это в любой момент, но он еще не отнял у нее свободу мысли и выбора.       Елену должны были проводить домой колдуны.       — Я свяжусь с тобой в ближайшие несколько дней, — уверил Элайджа Джонаса. Его следующее предложение, произнесенное шепотом, Лина не услышала.       Она взглянул на уходящие колдунов и Елену. Не нарушила тишину. Вместо этого внимательно исследовала каждое изменение в оригинале. Он выглядел намного хуже, чем в несколько дней назад. На его лбу была глубокая складка, как будто он постоянно хмурился. Лина осталась возле одного из кресел, а вампир был возле окна. Она увидела, как он повернулся к ней лицом.       И вечно прямые плечи обвисли, и надоедливая маска наконец рассыпалась на части. Перед Линой уже стоял уставший вампир. Нет, не вампир, а… уставший человек. Элайджа несколько секунд смотрел ей прямо в глаза, прежде чем объявить:       — Стрикс мой.