Глава 12-Всегда на его стороне
7 января 2023 г. в 06:54
Стоявший у стены мальчик вжимал голову в плечи и мелко дрожал. На этот раз ему было холодно не из-за низкой температуры. Вот уже как несколько часов Себастьяна привезли в одно из отделений Скотленд-Ярда. Никто не запер мальчишку в камере, но все смотрели на ребенка как на преступника. Он с детства ловил подобные взгляды и уже почти смирился с этим. Самое паршивое, что Себастьян так и не смог нормально поесть, полицейские налетели сразу, стоило ему разбить витрину, уж слишком подозрительно мальчик себя вел, чем и привлек внимание.
Себастьян понимал, что его судьба теперь будет незавидной, все станет еще хуже чем было, однако, ребенок совершенно не мог думать об этом. Тело время от времени пробивала дрожь, на лбу выступал пот, а кости неприятно ломило. Такое состояние каждый раз бывало у мальчика, когда тот простужался. Болеть всегда было отвратительно, тем более, когда одно из заболеваний носит хронический характер. Никто не смотрел на ребенка и на его вопросы тоже не отвечал. Себастьяна привели в этот кабинет и просто поставили у стены, даже присесть не предложили. В данный момент он служил каким-то дополнением интерьера. Мальчик не знал, что с ним будут делать дальше и куда повезут. Но это и не было важно. То, что волновало Себастьяна, так это его на редкость паршивое состояние. Он обильно потел, а тело пробивал легкий озноб, в голове и мышцах постепенно нарастала боль, парень ощущал сильную общую слабость. Себастьян и до этого выглядел паршиво, а так его состояние стало совсем отвратительным. Мальчик не был медиком, но и без этого он мог почувствовать поднимавшуюся температуру.
"Отлично, только заболеть мне сейчас не хватало", — пронеслось в голове подростка. Себастьян понимал, что эта ситуация не останется незамеченной, и его родителям доложат о случившемся. Доложат и о краже, и о его гнусном поступке. Сердце мальчика учащенно забилось, когда он представил реакцию отца. Этот человек никогда не был скуп на побои и брань. Себастьян знал, что простым подзатыльником не отделается. Сын Михаэлисов, почтенных слуг Фантомхайвов, был пойман за попыткой кражи еды как обычный уличный воришка, да еще и умудрился потерять работу из-за своего позорного вранья. Если последний случай еще удастся замять, если Фантомхайвы не решат придать его огласке, то вот ситуацию с кражей нет. Этот момент станет пятном на всем роде Михаэлис. Сам Себастьян был пятном. Мальчишка знал это. Последнее время ему казалось, что такой как он вообще не должен был рождаться.
— П... простите, — подал робкий голос юноша. Он вжался в стену так, чтобы выглядеть как можно более неприметным. Себастьяну казалось, что таким образом его просто не заметят и скоро совсем забудут. Надежды было мало, но мальчик рос чересчур наивным ребенком, в жизни которого и так было мало радостей, могло же ему хоть раз в жизни повезти?
Один из сидевших за столом парней поднял взгляд на ребенка. Это был молодой мужчина с суровым взглядом, но, по крайне мере, он привлекал Себастьяна больше, чем его напарник. Пусть полицейский и выглядел сурово, однако, он не относился к ребенку с презрением, в то время как от взгляда его напарника Себастьяну хотелось просто забиться в угол, лишь бы больше не ловить на себе этих глаз.
— Чего тебе? — холодно отозвался молодой человек.
— У вас не будет... жаропонижающего, я не очень хорошо себя чувствую... — неловко произнес Себастьян. Парень чувствовал себя зажато и скованно, но он ничего не мог поделать с нарастающей слабостью. Если температуру не сбить, то позже станет еще хуже, это мальчик понял из жизни в пансионе. Он халатно относился к своему здоровью, и всегда надеялся перетерпеть плохое состояние, каждый раз это заканчивалось еще хуже. Вместо пары дней он валялся с жаром едва ли не две недели. Эту ситуацию усугублял его врождённый недуг. Необходимость принятия таблеток и уколов никуда не девалась, и почти всегда Себастьяна оставляли один на один с этой проблемой. Разумеется, ему могли поставить укол воспитатели, но это лишь в тех случаях, когда мальчишка был совсем плох, и не приходил в сознание дольше положенного времени. Себастьяну казалось, что ему не позволяли умереть только из-за того, что, в противном случае, этот инцидент привлек бы внимание прессы, и у элитного пансиона появились бы проблемы. До его собственной жизни приюту не было никакого дела, а директриса так и вовсе ненавидела мальчика. Даже для нее стало загадкой, каким образом ее воспитанник смог окончить обучение с достаточно хорошими рекомендациями.
— А? Таблетки? — пусть этот парень и выглядел сурово, но проявлял сочувствие и человечность. Несмотря на то, что он работал с преступниками, но он всегда старался относиться к оступившимся людям не как к отпетым подлецам. Тем более доставленный в участок мальчишка выглядел действительно паршиво, несложно было догадаться, что ребенку нужен был медицинский осмотр.
— Что ты делаешь, Свен! — немедленно отозвался второй из мужчин, присутствовавших в комнате. Вот он и в самом деле пугал Себастьяна. Мальчику казалось, что этот человек считал его каким-то серийным маньяком, и относился к нему с неприязнью. Даже несмотря на то, что Себастьян был простым подростком, на него в этом месте смотрели также презрительно как и мадам Френсис не так давно.
Мужчина вышел из-за стола, быстрой походкой направляясь к парню. Себастьян интуитивно вжался, предчувствуя что-то нехорошее. Он поднял затравленный взгляд, и только больше приподнял плечи, вжимая голову. Парень успел сто раз пожалеть о том, что вообще открыл рот.
— Вор смеет обращаться к полицейским за помощью? Ты ничего не перепутал, паршивец? — криво усмехается мужчина. Этого человека звали Гордон. И особым сочувствием он никогда не отличался. При такой работе сложно сохранить какие-то положительные качества характера.
— Я не... — Себастьян попытался отступить назад, но идти было особенно некуда. Мальчик нервно сглотнул слюну. Он уже тысячу раз пожалел о том, что открыл рот и заговорил с этими людьми.
— Нет, сэр, что Вы, я не... ничего не хотел, простите, простите... — парень несколько раз махнул головой. Находясь в непосредственной близости от Себастьяна, просто невозможно было не заметить его паршивого состояния. Мальчик был безобразно худ и бледен, под глазами были круги, а взгляд был испуганным, ребенка било крупной дрожью, а ноги совсем не держали бедняжку.
— Вот и умница, а то я уже подумал, что ты собрался выпрашивать у нас что-то, — усмехнулся Гордон, резко развернувшись.
— Понаберут же всяких бродяг с улицы, а нам потом возись, и чего вам дома то не сидится, шли бы лучше в социальные приюты, там и накормят, и при деле будете, — хмыкнул мужчина, упершись руками в собственный стол. Его просто раздражали всякие мелкие воришки. Но по большей части из-за того, что своим поведением они доставляли много хлопот.
Себастьян, уже совсем не сумевший стоять на ногах, вжался в стенку и просто сполз по ней вниз. Было нестерпимо холодно, тело ломило, а голова раскалывалась. Мальчик уже и забыть успел о том, сколько проблем доставляет головная боль, но сейчас вновь ощутил все прелести болезни.
— Почему именно сейчас... Почему я умудрился заболеть именно сейчас... — Себастьян уронил голову на собственные руки. Его дыхание постепенно учащалось, появлялась отдышка, в добавок к температуре, его собственный врождённый недуг напомнил о себе. Разумеется, никто не даст ему тут антибиотиков. Мальчик понимал это. Ребенок мог только мечтать о том, что совсем скоро его состояние само по себе нормализуется. Так было всегда. Так должно быть всегда. Потому что терпеть больше не было сил.
— Эй, Гордон, может все же дать ему таблетку? А то малец какой-то совсем вялый, — с опаской предложил Свен. Ему было по-человечески жалко ребенка, и конечно тоже не хотелось разбирательств по поводу состояния мальчика. Если Себастьян потеряет сознание у них в кабинете, то лучше от этого никому не будет.
— Пожалуйста... — проскулил парень, приподнимая голову и показывая свои красные, явно болезненные глаза. — Всего одну... — прошептал Себастьян. Его голос сипел и был похож на тихое скуление. Мальчику чертовски хотелось спать, но он понимал, что в нынешних условиях сделать ему этого никто не даст. Эти люди все больше напоминали ему леди Френсис своим поведением. И это сравнение не нравилось Себастьяну. При упоминании Френсис в голове снова возник образ Сиэля. Того мальчика, который навсегда запал в душу ребенка. Парень был уверен, что более никогда не сможет забыть пронзительных синих глаз, которые последний раз смотрели с недовольством и презрением.
— Да оставь ты его, не сдохнет и ладно, все равно до бродяги никому нет дела, через несколько часов его заберут, вот пусть сами и возятся, — отмахнулся Гордон от мальчишки. Ему явно был неприятен Себастьян, и держал он его здесь по какой-то личной причине, которая была неизвестна мальчику. Себастьян уже достиг возраста, когда его можно было спокойно отправить в камеру, по крайне мере до прибытия кого-то из приюта, либо родителей. Парню дела не было до того, кто его там заберет, и что с ним будет дальше. Все равно ничего хорошего его не ждало.
"По крайне мере я могу принять свои таблетки", — Себастьян просунул одну руку себе под рубашку, ощущая явный контраст температур холодных рук и горячего тела. Грудь парня была вспотевшей, а сердце учащало свой стук. Это не было хорошим знаком. Себастьян уже давно потерялся по времени. У него не было возможности следить за часами, и, по правде говоря, даже не помнил, когда принимал последнюю таблетку. Но его ухудшавшееся состояние говорило о приближающемся часе.
"Пожалуйста, пусть это уже закончится..." — думал про себя Себастьяна. Из-за нарастающей температуры и паршивого состояния голова начинала кружиться. Мальчику казалось, что вот-вот он потеряет сознание, и тогда с ним точно все будет покончено.
"Может быть оно и к лучшему... Все равно я рано или поздно сдохну как собака, только помучавшись определенный период", — Себастьян закрыл глаза, медленно выдохнув. Он облокотился головой о стену и сделал несколько глубоких вдохов. Мальчик снова ощущал, как его горло сужается, и воздух поступает в организм словно через трубочку. Это было плохим знаком. У Себастьяна оставалось меньше получаса. Парню явно была нужна доза лекарств, но, почему-то сейчас, он относился к своему здоровью крайне халатно. Разумеется, ему не хотелось умирать, но Себастьян просто не представлял, как будет дальше существовать. Он банально не сможет покупать себе лекарства. Если мальчика и пустят обратно в родной дом, то отец изобьет до полусмерти. Лучше умереть сразу, без всяких проволочек, и не мучать себя дольше положенного времени. За свои шестнадцать лет ребенок и так достаточно намучился, и больше страдать не хочет.
"Иди сюда", — голос Сиэля, и его протянутая рука отчетливо возникли в сознании Себастьяна. Парень встрепенулся. Он слышал голос своего господина так, будто тот находился с ним в одной комнате. Себастьян стал бросать удивленные взгляды по сторонам. Он был уверен, что только что слышал голос Сиэля. Себастьян никогда и ни с чем бы его не перепутал. В этом парень был убежден.
"Я должен принимать таблетки", — самому себе сказал Себастьян. Если без жаропонижающего он еще продержится пару дней, а может быть температура и вовсе сама спадет, то вот таблетки от аллергии нужны мальчику позарез.
"Я не могу умереть так просто", — взгляд Себастьяна стал решительным, а руки сжались в кулаки. Плевать на все. Он продержится столько, сколько сможет. Позволит износить свой организм до предела, но не укоротит свою жизнь добровольно. Он должен жить. Его господин был слишком добр к нему, чтобы Себастьян позволил себе умереть такой жалкой смертью. Попросту задохнуться после шестнадцати лет ада, это настоящая глупость.
Голова сильно кружилась, присутствовала отдышка, а пространство внутри медленно сужалось. В таком состоянии таблетки уже не помогут, Себастьян попросту не сможет проглотить их.
Рука мальчика погружается в карман, и парень достает оттуда совсем тоненький шприц, более похожий на инсулиновый. Внешне он отличался от остальных. Шприц состоял из длинного и тонкого цилиндра, внутренних штока и иглы, на конце те закрывались колпачком. Очень миниатюрный и более подходивший для переноски. Трясущейся рукой мальчик тянется к колпачку, стягивая его. Он будет бороться за свою жизнь до тех пор, пока будет способен это делать.
"Если понадобится, я буду следы господина целовать, лишь бы только остаться в этом доме", — дал себе внутреннюю установку мальчик. Себастьян сделает все возможное и невозможное, чтобы вернуться в особняк Фантомхайвов, но для этого ему нужно остаться в живых. Плевать, что Сиэль не хочет его видеть, чувство вины будет преследовать мальчика вечность, но, пока он жив, он будет вымаливать прощение у своего господина.
Совершенно не думая об эстетике, Себастьян зубами стягивает колпачок, и небрежно выплёвывает его в сторону. Этот звук тут же привлекает внимание двоих полицейских. Их реакция была резвее, чем у сторожевых псов.
— Ах ты, паршивец! — первым с места срывает Гордон, он резко приподнимает Себастьяна над землей, припечатав к стене, и несильно сжимая горло. Несильно, но критично для мальчишки, лишенного возможности нормально дышать.
— Вы, наркоманы, без дозы совсем не можете!? Да как ты посмел творить подобное в полицейском участке, совсем совести нет!? — кричит мужчина. Его голос заставлял дрожать и без того ослабевшее тело ребенка. Глаза Себастьяна закатываются, а руки из последних сил двумя пальчиками держат шприц в руках.
— Это не то, что вы... это просто... — мямлит парень, язык совсем заплетается, картина перед глазами совсем расплывается, а тело ослабевает. Если бы мужчина не припечатал Себастьяна к стене, то мальчик просто рухнул бы на землю за неимением сил. Разум совсем не слушался его, и юноша с трудом мог формулировать мысли даже в собственной голове, что уж говорить о том, чтобы озвучивать их.
Реакция Гордона не заставила себя долго ждать. Недолго думая, он одарил Себастьяна сильной пощечиной, настолько сильной, что мальчик просто рухнул на пол. От этой картины Свен отводит глаза в сторону. Смотреть на подобное для него оказалась невозможным. Этот ребенок совсем ничего не сделал, а его коллега обращался с мальчиком как с настоящим отпетым преступником.
— Ооой... — Себастьян затравленно смотрит на мужчину, потирая щеку. Глаза постепенно наполняются слезами, мальчик не понимает, чем заслужил подобное, и чем он так провинился. Почему все эти люди так относятся к нему и так ненавидят. Он ничего не сделал. Разве он виноват, что имеет хроническую болезнь с детства, не он выбрал родиться больным. Себастьян и так с детства страдал от болезни, так почему еще должен страдать от нападок окружающих? Разве была в этом хоть какая-то справедливость?
— С вами, наркоманами, только так и надо, — хмыкает мужчина. Кажется, Гордон был и в самом деле горд собой. Будто он преподал мальчишке какой-то жизненный урок, и Себастьян после будет благодарен ему.
— Что здесь происходит? — доносится из дверного проема. Этот голос привлекает внимание двоих полицейский и самого Себастьяна. Парень не спутал бы его ни с каким другим.
На пороге кабинета стоял довольно низкий подросток с голубовато-черными волосами и темно-синими глазами. Все то же хрупкое строение тела: тонкие кисти, узкие плечи и чрезмерно узкая талия, совсем не подходит для парня. Только в этот раз мальчик был одет в какой-то легкий плащ, совершенно не советующий его высокому достатку, да еще и был совершенно не характерен для царившей на улице холодной погоды.
Себастьяна снова затрясло. Он шмыгает носом, и затравленно смотрит на своего хозяина. Карие глаза, полные вины и немой мольбы, были устремлены прямо на мальчика.
— Я спросил: что здесь происходит? — повторяет свой вопрос Сиэль, только в этот раз в голосе чувствовались металлические нотки. Даже без красиво подобранной одежды Сиэль оставался все тем же Сиэлем.
— Сколько раз я должен повторить вопрос, чтобы услышать ответ? Все в Скотленд-Ярде такие недалекие? — нетерпеливо рыкает мальчик, и подходит к Себастьяну, заслоняя его собой. При имеющихся габаритах это выглядело действительно смешно, но парня это не останавливало. Себастьян, при всем своем строении тела и жалком виде, был старше и крупнее мальчика, однако, его взгляд сейчас напоминал взгляд забитого котенка в отличии от Сиэля.
— Господин, что Вы здесь делаете? — шепотом спрашивает юноша, интуитивно пряча свою голову за спиной господина. Он понимал, что вся эта ситуация не правильна, но таким образом Себастьян чувствовал себя в хоть в какой-то мнимой безопасности.
— По какому праву вы смели ударить его!? — повышает голос Сиэль. Сейчас юноша звучал даже чересчур громко, плевать ему было на то, что его могли услышать на других этажах или отделах, он никому и никогда не позволял поднимать руку на своих людей.
— Ты то кто еще такой? Шел бы ты отсюда, малец! — пренебрежительно фыркает Гордон и плюхается обратно в кресло. Он понятия не имел, как этот мальчик проник в кабинет, и откуда набрался столько наглости.
Сиэль переводит взгляд на Себастьяна, и подбадривающе улыбается тому, подмигнув. Слуга лишь удивленно округляет глаза, на лице юноши застывает шок и никакого подобия на положительную эмоцию. Слишком сильное удивление.
Мальчик переводит взгляд обратно на Гордона, и. засунув руку в карман, выуживает от туда прямоугольную пластиковую карточку-школьный пропуск. Документ пустяковый, но и его будет достаточно. Сиэль усмехается, протягивая полицейскому удостоверение личности.
— Фантомхайв, сэр, Сиэль Фантомхайв, — усмехается парень.
Лицо Гордона из привычного цвета приобретает бледный выцветший оттенок. Мужчина медленно опускается на стул и шевелит губами, в попытке что-то сказать.
— Мистер... — шепчет Свен, поправляя воротник рубашки.
— Фантомхайв, — договаривает за бедным мужчиной Сиэль и улыбается. Широкой победной улыбкой. Лицезреть такие моменты всегда было крайне увлекательно для мальчика. Его фамилия была известна в правительственных кругах, и внушала страх и уважение. Сиэль почти никогда не пользовался этим своим правом, но что будет, если он немного попугает наглых полицейских, решивших, что им позволено поднимать руку на ребенка?
Мальчик разворачивается к Себастьяну, и, тепло улыбаясь, проводит рукой по щеке юноши.
— Сильно болит? — спрашивает Сиэль с неподдельной заботой. Оцепеневший от произошедшего парень в силах только приоткрыть рот. Он смотрит на своего господина как на настоящее божество. Этот мальчик сделал для него так много и чем он ему отплатил? Ложью и предательством. Стало тошно и противного от самого себя.
— Подожди за дверью, я тут разберусь, — усмехается Сиэль. Крайне редко мальчик дарил кому-то искренние эмоции, и почти всегда его выражение лица было безразличным. Но, видя в каком состоянии находился его слуга, хотелось выказать свою поддержку хотя бы так.
Себастьяну ничего не остается, кроме как подчиниться. Он послушно подымается на ноги и медленно идет к двери, тянет за ручку и уже оказывается в дверном проеме.
— Что ты натворил-то, горе луковое? — страдальчески вздыхает Клод, тут же подлетевший к брату. Себастьян вздрагивает от неожиданного голоса. Уж своего брата он совершенно не ожидал здесь увидеть, как и господина собственно. Себастьян расфокусировано смотрит на Клода.
— Клод... шприц... во внутреннем кармане... — шепчет парень, голова кружится от нехватки кислорода, и, не сделав ни одного шага вперед, юноша лишается чувств прямо в коридоре, вовремя подхваченный на руки братом. Клод вздыхает, придерживая Себастьяна под руки.
Ну и наворотил же ты дел, братец, — вздыхает парень. Он и подумать не мог, что из-за Себастьяна может быть столько хлопот. И тем более не думал, что его господин с таким рвением ломанется выручать этого лжеца после всего произошедшего. В любом случае этот день выдался чересчур утомительным для всех.