***
— Эй, ты меня вообще слушаешь? — Сиэль несколько раз щелкнул пальцами перед лицом Себастьяна. Тот все утро находился в какой-то своеобразной прострации. Казалось, что ему не было дела ни до чего, что творилось вокруг. А вопросы своего господина он то и дело каждый раз игнорировал. — Ах, прошу прощения, господин, Вы что-то сказали? — озадаченно махнул головой Себастьян. Юноша и в самом деле пропустил все сказанное его господином мимо ушей. Мальчик только недовольно нахмурился. Руки так и чесались стукнуть парня по затылку. Чувство вины взрастало в Сиэле каждый раз, стоило ему посмотреть в глаза Себастьяну. Слуга не упрекал его прямо. Но мальчик знал, что был виноват. От этого он испытывал непреодолимое желание разговорить этого идиота. Проще было выслушать все ругательства в свой адрес и по человечески извиниться, чем сносить эту своеобразную молчанку. Сиэлю вообще казалось, что слуга попросту издевался над ним. — Да нет, почти ничего, — махнул головой мальчик и усмехнулся, он остановился на месте, и потянулся рукой к волосам парня, убирая одну из прядей. — Твои волосы уже так отрасли, — задумался Сиэль. Сейчас любое его действие или слово сводилось к Себастьяну. Сводилось к совместному времяпровождению. Мальчик был настроен любой целой провести со своим парнем хотя бы немного времени. Но только вдвоем. Там то уж Сиэль точно смог бы все объяснить Себастьяну. Но для этого парня нужно было вытянуть на такое времяпрепровождение. А, оказывается, это было сделать не так то просто. Длинные пальчики Сиэля коснулись темных прядей. В этот момент оба буквально замерли, смотря друг на друга. Рука мальчика осторожно отвела волосы слуги в сторону. Теперь обзор у Себастьяна был более широкий. Длинная челка скрывала практически весь вид. — Твои волосы слишком сильно отрасли, давай на выходных сходим в парикмахерскую? — усмехнулся Сиэль. Еще с самой первой встречи он заметил, что волосы его слуги были чересчур длинными, но сейчас это, очевидно, могло мешать тому в жизни. Несмотря на то, что самому мальчику казалось, что с длинными волосами его парень был бы просто невероятно привлекательным. Сиэль так же осознавал, что ношение такой прически может быть крайне неудобным. Себастьян лишь отвел голову в сторону, заставляя господина отпустить придерживаемые пряди. — Если мой подобный вид кажется Вам непривлекательным, милорд, то я могу закалывать волосы невидимками, и, разумеется, схожу подстричься, если Вам это так принципиально, — хмыкнул парень. Он отвел одну из прядей за ухо. Его собственные локоны нисколько не волновали. Руки Сиэля сжались в кулаки. Его терпение медленно лопалось. Нет, он, безусловно, испытывал вину, но Себастьян, казалось, попросту издевался. Нервы мальчика так же были не самыми крепкими, и уже начинали не выдерживать. — Да ты что, издеваешься надо мной!? — рыкает Сиэль. Как же хотелось ударить этого идиота, чтобы больше было неповадно устраивать нечто подобное. — Я? Издеваюсь? — изумился Себастьян. Парень склонил голову в сторону. Его прекрасные карие глаза округлились в недоумении и изумлении. Это выражение лица было бесценно. — Что Вы? Как можно? Я ведь простой слуга, и для меня подобное поведение непозволительно по отношению к Вам, милорд, — хмыкнул юноша, склонив голову в поклоне. Ничего невыражающая кукла. Пустая игрушка. — Да какой я тебе "милорд", Себастьян! Хватит уже! — рыкнул Сиэль, подпрыгивая на месте от злости. Ударит. Еще секунду и он его точно ударит. Плевать на собственные принципы, этот человек просто выводил мальчика из себя, и, кажется, делал это лишь из корыстных побуждений. Сиэль неуверенно прижал Себастьяна к ближайшей стене, тот не стал противится. Все же каждый раз этот парень подчинялся господину. А громкий звук удара по стене интуитивно заставил юношу вздрогнуть. Громкие звуки. Удары. Побои. Все это вызывало не самые приятные ассоциации из детства. Себастьян прижался к стене, рука Сиэля находилась в паре сантиметрах от его плеча. — Это уже начинает выводить, Михаэлис, — прошипел мальчик, не повышая голоса. Произносить фамилию слуги было непривычно. Кажется, это был первый раз, когда Сиэль вообще употребил ее. Он видел, как его слуга, опустив голову, весь сжался. Все же выработанная годами привычка оправдываться и подчиняться не делась никуда. Сиэль лишь устало покачал головой. Было неприятно, что пришлось прибегнуть к подобным методам. — Не провоцируй меня, Себастьян, ты ведь знаешь, что в моем праве приказать тебе все, что угодно, — хмыкнул Сиэль, аккуратно поддевая подбородок слуги двумя пальчикам свободной руки. Парень подчинился. Он неотрывно смотрел на мальчика, в то время как зрачки его глаз подрагивали, явно предчувствуя что-то нехорошее. На лице Сиэля проскочила ухмылка, а сам он стал медленно склоняться к приоткрытому ротику Себастьяна. Свои собственные губы мальчик облизнул несколько раз, уже предчувствуя вкус близившегося поцелу... — Разумеется, в Вашем праве даже поцеловать слугу против его воли, милорд, — хмыкнул парень. Противиться он и правда не смел. Себастьян неуверенно поддался вперед. Все же поцелуи были не тем, к чему юноша так быстро смог привыкнуть. Каждое соприкосновение губ заставляло его сердце стучать быстрее. — Против воли? — прошептал Сиэль, поднимая взгляд. По коже будто мороз пробежал. У него поцелуи ассоциировались с любовью и нежностью, с теплыми чувствами и замиранием сердца. "Против воли..." Эта фраза засела в голове мальчика, будто отпечатываясь внутри. Действительно. То, что он сейчас вытворял, было схоже с насилием. Но ему было приятно. Ему одному.***
Этот день не приносил успокоения ни на йоту. Отношения с Себастьяном оставляли желать лучшего. Все попытки мальчика к близости пресекались. Себастьян отказывался идти на контакт, но он все же носил шарфик, подаренный господином. Этот забавный факт Сиэль отметил еще сразу по пробуждению. Пусть этот предмет гардероба совсем не гармонировал со школьной формой, но юношу, кажется, это совершенно не заботило. Себастьян тыкался в шарф носом, и слабо улыбался, когда никто не смотрел на него. Казалось, никто не смотрел на него. "Очевидно, это единственное, что у него есть", — с горечью задумался мальчик, наблюдая за подобными сценами. Он не сомневался, что родители не баловали своего сына подарками, о каких-то близких друзьях Сиэль так же никогда не слышал. Да и сам парень говорил, что Ханна была его единственным другом. От этих мыслей становилось невероятно грустно. Он помнил, что когда был в доме в своего слуги, то не мог найти ни одной вещи, принадлежащей Себастьяну. Действительно личной вещи. Вроде любимого свитера, наушников или приставки для игр. Все содержимое комнаты парня так или иначе было связно с его работой или Сиэлем. Осознать это было сложно, невероятно, мучительно тяжело. Похоже, в доме Михаэлисов к Сиэлю относились лучше, чем к родному сыну. "Единственный подарок, а я притащил ему какой-то глупый шарфик", — махнул головой мальчик, вздохнув. Он вообще сомневался, что следует что-то преподносить в качестве Рождественского подарка, но, пройдя мимо одного из магазинов одежды, просто не смог себя сдержать. При виде теплого изделия Сиэль невольно вспоминал о совсем холодном пальто своего возлюбленного. В тот день мальчик вспоминал, как Себастьян морщился от холода и грел замершие руки теплым дыханием, а во время затяжных поездок на машине слуга совсем не горел желанием снова выходить на холод. Разумеется, парень никогда не жаловался, он бы не посмел что-то сказать, даже если бы весь продрог от холода. И, в добавок ко всему, шарфик казался мальчику невероятно сентиментальным подарком. Но это не означало, что Сиэль оставил мысли полностью обновить гардероб своего слуги. Себастьяну следовало купить одежду получше и потеплее. Так же нужно было добавить хоть какого-то разнообразия в черные фраки и белые рубашки. Витая где-то в своих облаках, Сиэль, совершенно не осматриваясь, наступал на ступеньки. Он преодолевал их одну за другой. Пока нога неожиданно не скользнула вниз. Все внутри мальчика так и рухнуло. То, что под ногами не было твердой поверхности, он почувствовал сразу. Сиэль предчувствовал сильный удар спиной, и, разумеется, он будет не из приятных. Мальчик зажмурил глаза, сейчас будет больно, сейчас ему опять будет больно. — Осторожнее, — глухое бурчание слышится прямо около уха, а в нос ударяет знакомый аромат шалфея. В следующее мгновение Сиэль уже чувствует сильную широкую грудь, к которой мальчик был вынужден прижаться спиной, а еще через секунду сильный удар и какой-то глухой стон. Несложно было догадаться, кто именно поймал его. Себастьян. Он всегда оказывался рядом в нужный момент. И в этот раз принял удар на себя. — Я знал, что ты поймаешь, — усмехнулся Сиэль, откидывая голову назад, всем своим телом прижимаясь к слуге. Мальчик буквально весь истосковался по знакомой ласке. Хотелось побыть в родных руках еще немного, хотелось потрогать приятные на ощупь волосы, и вдохнуть родной аромат трав. Несмотря на то, что Себастьян был действительно тощим, хватка его была крепкой. В этот конкретный момент объятья были крепкими. — Конечно поймаю, — хмыкает парень, махнув головой, этот факт даже не стоило ставить под сомнение, он сделает то, что должен, выполнит свою работу, ведь он в ответе за этого ребенка. — Я должен следить за Вами независимо от Вашего поведения или подлости поступков. Как бы отвратительно Вы не поступали, но я в ответе за Вас, милорд, — хмыкнул Себастьян. Парень и не думал отпускать свою драгоценность из рук. Его самого буквально трясло от витавшего вокруг аромата лаванды. Его мальчик пах именно так. Все те дни, что Сиэля не было рядом, юноша места себе не находил, он похоронил себя на той кровати, и не рассчитывал когда-то увидеть знакомые глаза. Два синих океана, в которых он незаметно тонул. Прием оказался не из самых теплых, но сейчас Себастьян буквально не мог отказать себе в желанных прикосновениях. Его хватка была крепка, и парень даже не подумывал отпускать свою драгоценность. Самый дорогой на свете бриллиант. Уж точно дороже того камешка, находившегося в кольце его владельца. Эти слова больно кольнули где-то внутри. Удар ниже пояса. Но Себастьян имел право сердиться, имел право злиться и ненавидеть. Однако... мальчик вздрогнул, ощущая ласковые поглаживания в области левого локтя. Парень, казалось, сам того не замечая, совершал подобные нехитрые манипуляции. Все внутри него рвалось от желания закружить Сиэля в объятьях. Губы самого мальчика дрогнули в теплой улыбке. Это лучше, чем ничего. — Хм, — Сиэль самовольно устроил свою голову на плече слуги, откидывая ее назад. Мальчика буквально всего окутало тепло, казалось, будто он сидел в каком-то защитном коконе. Юноше не хватало этого. Все то время, что они находились в разлуке, ему чертовски не хватало этого. Себастьян ассоциировался у мальчика с чем-то родным. С любимым. Этот приятный запах шалфея напоминал о запахе дома. Все внутри Сиэля трепетало. — Так то ты сам обманул меня в самом начале, твое место по праву принадлежит Клоду, не забыл? — хмыкнул мальчик. Не хотелось приплетать это, но Сиэль просто не знал, как вразумить этого недоумка. Мальчик знал, как сильно парня грызла совесть за тот обман. Но кто сказал что Фантомхайв будет играть честно? Однако от самого факта, что Себастьян не дал ему упасть, на душе стало теплее. Значит парень все же не был так безразличен к своему возлюбленному, как пытался показывать это. Эти мысли дарили странное успокоение где-то внутри. А так же кольцо знакомых рук, прикосновения грели душу. — Нет, не забыл, я прекрасно знаю обо всех своих недостатках, и моя ложь была отвратительная, это был гнусный и подлый поступок, но за него я расплатился сполна. Я на коленях перед Вами стоял, лишь бы заслужить прощение. Разумеется, полностью мою вину этим не окупить, и если Вам захочется, то я буду извиняться столько, сколько Вам того будет угодно, но это не отменяет всей низости Вашего предательства, — холодно произнес Себастьян. Слово "предательство" больно ударило Сиэля. Словно на сердце оставили ножевую рану. Слышать это было неприятно, отвратительно, мерзко. Мальчик не хотел слышать таких слов, этого он явно не заслуживал. Он не заслуживал всего того гнева, что на него выливал Себастьян. Но и сказать чего-то в свою защиту Сиэль просто не мог. Если парню так буде легче, то пусть винит его. Мальчик стерпит. С губ юноши сорвался обреченный вздох. — Ну тогда отпусти меня, — просто сказал Сиэль. Теперь ситуация приобретала еще более странный оборот. Находиться в объятьях своего возлюбленного после подобных слов совершенно не хотелось. Мальчик хотел уйти прочь, и не попадаться на глаза Себастьяну. Лучше, и правда, было пока свести их общение к нулю, пока у Сиэля не будет достаточно информации, чтобы поделиться с Себастьяном. А у Себастьяна не будет желания выслушать своего господина. Ложных надежд мальчик не даст. Уж лучше сносить презрение, чем зря обнадежить. Его слуга и так достаточно настрадался. Больше Сиэль подобного не допустит. — Нет, — махнул головой парень. Сказано было быстро и глухо, губы слуги соприкасались с плечом Сиэля, невесомо целуя, носиком он старался как можно более незаметнее вдыхать родной запах. Он так скучал. Аромат Сиэля буквально окутывал парня. Сводил с ума. Такой приятный запах лаванды. Себастьян совсем отказывался соображать, и терялся в мыслях. Все казалось таким нереальным. И господин в его руках тоже. — Что "нет"? — не понял мальчик, изогнув бровь. — Не отпущу, — одна рука Себастьяна обвилась вокруг талии господина, подобно змее. Хватка стала крепче. Увереннее. Такой, и правда, не отпустит. Губы Сиэля дрогнули в улыбке. Эти объятья дарили странное успокоение. Сердце отдавало странный ритм, когда слуга был близко. Настолько близко. Стучало как у зайчика. Никогда прежде Сиэль не сталкивался с подобным. Он не помнил такой реакции своего организма на Элизабет. Сейчас все было по-другому. В груди жгло, а щеки заливались красным. Это вводило Сиэля в состояние чистой растерянности. Никогда, никогда прежде подобного не случалось. Что это за чувство? Почему щеки горели? Почему сердце так стучало? Почему... почему все это происходило с ним, когда Себастьян был рядом? Мальчик совсем ничего не понимал. Но объятья его слуги были теплыми. Слишком теплыми. Слишком родными. Выбираться из подобного кокона нисколько не хотелось.