Неидеальный дворецкий

      Метель в этот день была особо суровой. Хоронили Ханну без излишеств. Семья Транси взяла на себя все траты. Но, кажется, никто и не думал горевать. Даже приехавшие попрощаться с дочерью родители только и делали, что извинялись перед Алоисом и его дядей за совершенный их дочерью проступок.       — Наша дочь поступила так безрассудно, —мотала головой женщина.       — Она не имела никакого права на это, ведь ее жизнь уже не принадлежала ей, — сказал мужчина, принося извинение младшему из Транси. Это были серьезные люди, для которых имидж значил многое. Намного больше, чем любовь к собственному ребенку.       — Надеюсь, что мы продолжим наше сотрудничество, несмотря на такой подлый побег дочери. Думаю, Вы понимаете, что мы не можем брать ответственность за ее проступки, — хмыкнул мужчина. Сейчас отец семейства старался лишь оправдаться в глазах хозяев. На смерть собственного ребенка ему, кажется, было все равно. Его волновало то, что его семью теперь могут отстранить от службы, а для них это бы стало наивысшим позором. Семья слуг больше не могла быть слугами. Все бы их деньги пропали, а этого они никак не могли допустить.       — Разумеется, если у вас вдруг появятся еще дети, то я с радостью возьму их на службу, — усмехнулся Алоис. Он всегда выглядел милым и улыбчивым мальчиком. Белокурый ребенок, который совершенно не способен причинить никакого зла. Его улыбка была обворожительной. И этому простаку удалось одурачить многих.       — Мы совершенно не злимся на совершенный вашей дочерью проступок, — произнес мужчина, стоящий за плечом Алоиса. Дяде было хорошо известно о зверствах этого маленького чертенка. Все из присутствующих знали, что творится в семействе Транси, но никто не предпринимал никаких попыток, чтобы спасти девушку. На это просто закрыли глаза. Все понимали, что Ханна была достаточно выдрессированной для того, чтобы молча сносить все унижения; она бы даже и не подумала жаловаться кому-то. Не в ее это было принципах. В те редкие выходные, которые появлялись у Ханны, она приезжала домой. Родители видели синяки и ссадины, и только мать помогала обрабатывать их. Но даже в такое время никто не заговаривал с дочерью об увольнении. Родители только говорили, как гордятся своей дочерью и ее успехами на службе. С детства Ханна слышала только о том, что должна быть хорошей служанкой и угождать Алоису. Каким бы мерзавцем он не был, он являлся ее хозяином, и девушка должна была чтить его. Только это Ханна и слышала с детства. У девушки не было времени даже подумать о доносе. Но даже если бы она пожаловалась, то что тогда? Ханна понимала, что родители никогда не согласились бы забрать ее со службы у этого зверя.       Даже на похоронах девушки никто не скорбил о ней. Все только поливали Ханну грязью, и ругали за слабохарактерность. Она совершила глупость. Она посмела подумать о себе. Посмела подумать об освобождении. Семье не было до дочери никакого дела, ведь она опозорила их. Никому не было до нее дела. Никому, кроме...       — Эй, идешь? — послышался знакомый до боли голос, прямо за спиной сидевшего на земле юноши. Сиэль недовольно нахмурился, когда его присутствие полностью проигнорировали. Мальчик вздохнул, и, махнув Алоису рукой, медленно пошел к сидящему у могилы слуге. Казалось, что одному ему было дело до похороненной здесь девушки. Себастьян смотрел на могилу подруги с большей скорбью, чем это делали ее родители, или уж тем более семейство Транси.       — Заболеешь, если останешься здесь надолго, — спокойно сказал Сиэль и тут же обхватил парня за плечи, ласково обнимая. Слуга тут же вздрогнул, он до сих пор с опаской воспринимал любые прикосновения к себе.       — Прошу прощения, господин, я задумался, — вздохнул Себастьян, переводя взгляд на мальчика.       — Холодные, — хмыкнул Сиэль, касаясь своими руками щек слуги. Хотелось отогреть юношу, и напоить горячим чаем.       — Я не замерз, — вздохнул Себастьян, но, вопреки всему, прикрыл глаза, поддаваясь прикосновениям своего мальчика. Чем больше проходило времени, тем больше парень становился зависимым.       — Люблю Вашу ласку... Ваши ручки такие нежные, — пробормотал парень, и уткнулся лицом в грудь ребенка. Этот мальчик творил с ним чудеса. Он производил на Себастьяна просто колоссальный эффект.       — Вы можете идти, с Вашего разрешения, я бы еще немного посидел здесь, хорошо? — спросил парень, и перевел взгляд на надгробье. Это было совершенно обычное гранитное надгробье. Таких было сотни в округе.       От услышанного Сиэль только недовольно цокает языком, и закатывает глаза.       — Можно подумать, я тебя здесь оставлю одного, — фыркнул мальчик, и, обойдя своего слугу, присел рядом с ним на корточки. Сиэль принялся осторожно запахивать пальто Себастьяна, которое сейчас, по какой-то неведомой для мальчика причине, было практически расстёгнутым.       Однако это не возымело на парня никакого эффекта, он продолжал сверлить надгробье пустым взглядом. Даже прикосновения своего господина не приносили столько удовольствия как раньше. Парень слегка улыбался, и удовлетворенно прикрывал глаза в те моменты, когда ручки Сиэля зарывалась в густые волосы.       "Он что, серьезно собрался здесь сидеть?" — хмыкнул мальчик. По виду Себастьяна казалось, что он планировал обосноваться здесь надолго.       Сиэль с роду никого не поддерживал, и сейчас не знал, что говорить. Он не мог никак помочь парню. До смерти Ханны мальчику не было никакого дела. Он знал обо всех зверствах и о садистских наклонностях своего лучшего друга, но никогда и ничего не делал. Ему была безразлична эта девушка и ее судьба. Но теперь... Мальчик закусил губу, вздыхая. Не хотелось видеть Себастьяна таким расстроенным. Сиэль хотел треснуть Алоиса уже только за то, что заставил его возлюбленного так страдать. Себастьян не заслуживает этого. Он не заслуживал всего того, через что проходил.       — Я понимаю, что вы с Ханной подружились, она ведь была твоей первой подругой, да? — уточнил Сиэль. Парень слегка кивнул головой. Да. Она была его первой подругой. Первым человеком, с которым они нашли общий язык, и смогли спокойно разговаривать. Она не смеялась над ним, не презирала из-за болезни. Их взаимоотношения складывались очень хорошо.       — Ну, у тебя ведь все еще есть я, помнишь об этом? — усмехнулся Сиэль. Он понимал, что это совершенно другое, но хотелось подбодрить своего слугу хоть как-то. Мальчик не выносил расстроенного вида Себастьяна.       — Вы - другое, — пробормотал парень, продолжая тыкаться в грудь мальчика. Было действительно по-зимнему холодно, и Себастьян неохотно, но все же признал, что начал замерзать.       — Хм, значит, я важнее всяких твоих друзей, да? — усмехнулся Сиэль.       — К... конечно важнее! — выпалил Себастьян. Парень как-то расстроенно посмотрел на мальчика. Как он вообще мог думать о подобном? Этот ребенок всегда будет для него важнее всего. Важнее близких, родственников, друзей, важнее всех людей на планете.       — Вы... — руки парня задрожали, и вцепились в ткань на спине Сиэля. — Вы... важнее всего! Всегда будете важнее всего! Вы ведь... ведь...— Себастьян не умел говорить о чувствах, сейчас его просто разрывало от разных эмоций. У него с роду не было отношений, и юноша не знал, как правильнее будет вести себя. Но парень знал, что чувства, которые он испытывает к Сиэлю, будут для него важнее всего.       — Да-да, важнее всего, — усмехнулся мальчик. Слышать подобное от любимого человека было чертовски приятно.       — Всегда будете важнее всего... Вы... Вы совсем другое, — мотал головой в разные стороны Себастьян.       — Да понял я, — усмехнулся Сиэль. Не такую реакцию он ждал. После нескольких секунд молчания мальчик все же неуверенно произнес. Не хотелось поднимать эту тему, но Сиэль не мог позволить своему возлюбленному и дальше грызть себя.       — Ты ведь понимаешь, что для нее смерть была лучшим исходом, да? — прошептал Сиэль. Было неловко, что он говорил об этом с такой легкостью. Для него эта девушка ничего не значила, но она много значила для Себастьяна, и это действительно волновало мальчика. Сиэль понимал, что Ханна была единственной подругой для Себастьяна, и уже за это в нем просыпалось желание заехать Алоису по лицу.       — Пусть Алоис и мой лучший друг, но он настоящий ублюдок, — кивнул головой мальчик. Он знал Алоиса с детства, и прекрасно понимал, что такой как он никогда не изменится. Сиэль еще в раннем возрасте замечал достаточно странные наклонности в мальчике, но с ним тот всегда был добрым и внимательным. Откровенно говоря, Сиэль и сам не был пушисты котенком, но со своими людьми так никогда не обращался. Вся плачевность ситуации стала доходить до мальчика только тогда, когда в доме с его другом стала проживать новая служанка. Вот тогда истинная натура Алоиса и в самом деле полезла наружу.       "Ублюдок..." —  пронеслось в голове Себастьяна. Тот зажмурился, резко махнув головой. Его кроткий услужливый характер не позволял юноше говорить о друзьях хозяина подобным образом. Пусть отношения Себастьяна и Сиэля теперь изменились, но парень являлся слугой. Он помнил об этом.       — Я не переживаю, что Ханна умерла. Она говорила мне, что давно планирует свое самоубийство, — признался парень. Только он знал об этом. Ханна не могла обмолвиться об этом своему хозяину, ведь тогда Алоис бы точно превратил ее жизнь в сплошные мучения.       — Ее жизнь была слишком тяжелой, чтобы Ханна могла продолжать свое существование, — вздохнул Себастьян. Да, именно существование. То, что было с Ханной нельзя было назвать жизнью. Ведь там не было ничего, кроме страданий. Отчасти парень был даже рад, что все случилось именно так, ведь его подруга наконец-то смогла сбежать от своих мучителей.       — В чем тогда дело? — спросил Сиэль, поглаживая Себастьяна по голове. Рассуждения его слуги было невероятно серьезными и взрослыми. Хотя, что-то подсказывало мальчику, что его парень и сам несколько раз представлял свое самоубийство. С подобной жизнью, где все зависело от каких-то таблеток, Себастьян и сам порой должен был думать о том, чтобы просто бросить все.       — Эй, Себастьян, посмотри на меня, — Сиэль осторожно приподнял голову парня, замирая. Карие глаза были наполненные слезами. Этот вид почему-то заставил сердце мальчика защемить. Слезы Себастьяна... были... настолько непривычным и неправильным явлением, что мальчика бросило в дрожь.       — Она повесилась, господин, — пробормотал парень шмыгнув носом. — Повесилась. Смерть от недостатка кислорода.... — произнес парень. Он махнул головой. Хотелось просто уткнуться в родные колени, и никогда не вставать. Хотелось укрыться в этом мальчике ото всех бед. Сейчас Себастьяну казалось, что вселенная просто посмеялась над ним. Всю свою жизнь он был вынужден бороться за существование. И, с появлением этого мальчика, все действительно стало лучше. Себастьян поверил в счастье. Поверил в то, что все может быть хорошо. Что его жизнь наконец-то может стать лучше. Но... самоубийство Ханны было звонкой пощечиной. Тем, что вырвало Себастьяна из мира грез. И сделала это вселенная самым жестоким способом.       — Значит я... я... когда-нибудь... — лепетал парень, его речь была бессвязной и нечеткой, разобрать хоть что-то было сложно.       Сиэля трясло внутри. Ну почему Себастьян думал о подобных глупостях? Ему ведь нужно совсем немного времени, и он сможет все исправить. Как же хотелось обо всем рассказать. Но Сиэль не мог. Он не имел права подарить ложную надежду. Тогда мир Себастьяна точно рухнул бы.       — Умолкни! — рыкает мальчик. Больше сил не было все это выслушивать. — Ты не умрешь, слышишь!? — больше звучало как приказ. — Никогда не умрешь! Я не позволю этому случиться! — крикнул Сиэль. От переизбытка чувств он и сам не замечал, как кричал, но по-другому просто не мог. Хотелось рассказать обо всем. Хотелось дать надежду. Хотелось обрадовать Себастьяна, и наконец-то увидеть его улыбку. Но Сиэль не мог. Не мог и рта открыть, пока он не проверит все точно.       Руки мальчика дрожали, когда он обхватывал плечи своего слуги. Не хотелось отпускать Себастьяна ни на миг.       — Даже думать о таком не смей, я все сделаю, все сделаю для того, чтобы ты жил, — прошептал Сиэль, продолжая поглаживать парня по спине. Он не даст Себастьяну умереть. Никогда не даст. Мальчик тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Минувший разговор только больше разнервировал обоих.       — Все будет хорошо, — мягко произнес Сиэль. Его ручки плавно переместились на щеки Себастьяна, ласково поглаживая. — Все обязательно будет хорошо, слышишь меня? — усмехнулся Сиэль. Его сердце ускоренно билось. Ответ из Цюриха нужен был ему как можно скорее.       — Хорошо, если я не задохнусь во сне, — усмехнулся Себастьян. Он потребительски относился к собственной жизни. Всегда. Смерть не так сильно пугала его. Но теперь... теперь в его жизни был смысл. Один миниатюрный синеглазый смысл. Очень красивый. Сиэль был той самой причиной, из-за которой парень цеплялся за жизнь мертвой хваткой. Он не умрет. Будет жить. Рядом со своим господином. Рядом со своим любимым.       — Эй, Себастьян! — рыкнул Сиэль. Такой настрой мальчику совершенно не нравился. Сиэль не ожидал, что из-за смерти Ханны парень совсем расклеится. Ведь все было так хорошо. — Я всегда буду напоминать тебе про таблетки, всегда, ты не останешься один, — уверенно сказал мальчик.       — А если их перестанут выпускать, препарат могут просто снять с производства, и все, — вздохнул Себастьян. Аллергия на воздух была не самым распространённым заболеванием. Уже сейчас возникали сложности в поисках этого лекарства. А что будет, если его и в самом деле снимут с производства? Что тогда останется Себастьяну? Доживать последние часы со своими скудными запасами? Не факт, что новые аналоги подойдут его легким. И тогда все точно будет кончено.       — Что ты за параноик такой!? — всплеснул руками Сиэль. Он гнал от себя подобные мысли. Не хотелось думать об этом. — Ты можешь хоть иногда не думать о плохом, все будет хорошо, мы тебя вылечим, — усмехнулся мальчик. Сиэль уткнулся в грудь Себастьяна носиком, и тяжело вздохнул. Его слуга не заслуживал всего этого. Никто не заслуживал этого.       — Я... я люблю Вас... — прошептал парень, он склонил голову вниз, соприкоснувшись со лбом господина. Мальчик вздрогнул.       — Что? — непонимающе прошептал Сиэль. Это был уже не первый раз, когда парень сказал нечто подобное. Но, почему-то, именно сейчас эта фраза показалась мальчику наиболее... чувственной. Будто юноша вложил в нее все свои эмоции.       — Люблю Вас... очень, очень, очень люблю... — прошептал Себастьян. Его рука осторожно покоилась на талии Сиэля. Парень осторожно перехватил руку мальчика, и поднес ее к своим губам.       — До сих пор носите его? — усмехнулся Себастьян. Он подарил это кольцо ради шутки; думал, что мальчик и носить-то его не будет. У мальчика ведь были более дорогие украшения. Сколько стоила эта безделушка?       — К... конечно, подарок ведь, — неловко пробормотал Сиэль, опуская взгляд вниз. Его щеки смущенно покраснели.       — Значит, дорожите этим кольцом? — усмехнулся Себастьян. Этот ребенок был единственным, кто мог поднять ему настроение в такой отвратительный момент. Находясь рядом со своим господином, настроение юноши улучшалось само собой. И неважно, какой отвратительной ситуация была на самом деле.       — Больше всего на свете, — вздохнул Сиэль. Пусть колечко и было дешевым, но мальчику оно нравилось, действительно нравилось. — Ведь это то, что связывает нас двоих... только для нас, понимаешь? — усмехнулся мальчик. Он не умел говорить о чувствах, но это кольцо считал невероятно сентиментальным.       — Угу, — кивнул головой Себастьян. — Что-то, что связывает нас двоих? — улыбнулся парень. Ему нравилось осознавать это. Теперь у них было что-то общее, что-то личное, что-то, что было связно с их историей.       — Себастьян, — окликнул его Сиэль, тяжело вздыхая. — Я не дам тебе умереть, — мальчик сжал руку слуги. Теперь их пальцы были переплетены между собой.       — Я тебя... тоже люблю, — прошептал юноша, тяжело вздыхая. Место для признаний они выбрали не самое лучшее. Зимний ветер громко завывал за спинами, но им двоим было совершенно не холодно в объятьях друг друга. Плевать, что там будет дальше. Они будут вместе. Всегда. Сегодня оба осознали это друг для друга. Расстаться после всего произошедшего было просто невозможно. Никто из них не мог позволить себе этого. Теперь они были повязаны. Себастьян сильнее сжал руку мальчика. Теперь этот хрупкий ребенок и в самом дел был всем, что имел юноша. У него больше никого не осталось. И теперь за эти отношения он будет стоять до конца.       Неважно, что скажет леди Френсис, госпожа Элизабет, Клод или кто-то другой. Себастьян не отдаст этого мальчика. Никому и никогда. Вселенной придется и в самом деле задушить его, чтобы разорвать сцепку их рук. Никогда и ни за что.