— Должен сказать, ты очень хорошо держишься в седле, — хмыкнул Сиэль, снимая шлем. Он махнул головой, расправляя волосы.
— Совсем не похоже на наш первый совместный опыт, да? — усмехнулся Себастьян. Он плохо помнил события того дня, но, кажется, он едва не потерял сознание.
— Если бы кое-кто с самого начала признался мне, что голоден, то у нас бы не было этих проблем, — фыркнул Сиэль, скрестив руки на груди. "У нас" незаметная оговорка. Но мальчику нравилось употреблять это словосочетание. Было в нем что-то... родное. Так он будто чувствовал себя единым со своим парнем. От одного осознания этого факта настроение само по себе улучшалось.
— Можно подумать, мне легко был в этом признаться... — пробубнил Себастьян, затормозив. Если бы его организм не подвел в такой ответственный момент, то господин бы и дальше оставался в неведении.
— Я просто так должен был подойти к тебе, и сказать что голоден? — хмыкнул парень. — Ты бы высмеял меня, — всплеснул руками Себастьян. Эта была первая реакция, которая приходила ему в голову. Как еще мог отреагировать мальчик? Предложил бы поделиться едой? Едва ли. Себастьян бы только поставил себя в глупое положение, и выглядел как попрошайка.
— Да, представь себе, хотя бы в школе мог меня где-нибудь выцепить. Бард все равно готовит мне слишком много, а из-за быстрого обмена веществ я совсем не набираю вес, не отощал бы, если бы лишился пары бутербродов, — фыркнул Сиэль. Он до сих пор поверить не мог, что Себастьян молчал о подобном. Все это пренебрежение к собственному организму и потребностям только больше выводило мальчика из себя. Разумеется, ему была приятна забота Себастьяна, но парень возвел его на какой-то пьедестал. Для людей, незнающих всю ситуацию, их общение могло показаться странным.
Парень тепло улыбнулся. Этот ребенок его самая большая на свете удача. С ним связаны самые теплые моменты в жизни юноши. Даже собственные родители не были так добры к родному сыну. Порой Себастьян чувствовал, что воспитывается в семье роботов. А Сиэль... этот мальчик делал все. Все, что мог и даже больше.
Парень сжал руку Сиэля, и, притянув к себе, заставил того приподняться на цыпочки.
— Вроде плохо питаюсь я, а весишь мало ты, — хмыкнул Себастьян, и просто прокрутил мальчика вокруг своей оси. Удивленный и смущенный Сиэль подчинился, подмечая на себе заинтересованный взгляд парня.
— Эй, ты чего творишь?! — смущенно воскликнул мальчик. Близость Себастьяна, безусловно, была приятна для него, но и подобные резкие приливы заставляли чувствовать себя неуютно.
— Ничего, прикасаюсь к своему возлюбленному, разве ты против? — руки юноши ловко переместились на талию Сиэля, и осторожного сжали бедра. — Да, судя по всему, вообще не питаешься, — фыркнул Себастьян, устроив свою голову на плече мальчика.
— Уж кто бы говорил, ты, когда в мой дом пришел, то на скелет был похож, радуйся, что удалось хоть немного тебя откормить, — буркнул Сиэль. Руки у его парня почти всегда были холодными, а пальцы длинными и чувствительными, каждый раз мальчик ощущал прикосновения этих рук очень ярко. Даже через толщу одежды по коже Сиэля все равно умудрялись пробегать мурашки. Смутить подростка было проще простого.
— Конечно, ведь мой заботливый хозяин... — губы Себастьяна растянулись в широкой улыбке, он припал ими к коже на шеи юноши — ...Сделал все для того, чтобы я почувствовал себя лучше, — усмехнулся парень. Впервые он столкнулся с заботой. Впервые кто-то переживал о нем. Впервые он был важен. Впервые Себастьян встретил человека, который делал для него столько, сколько никто и никогда не делал.
— Что ты творишь... — щеки Сиэля залились стыдливым румянцем, а в голосе проскользнули возмутительные нотки. Не успел мальчик и опомниться, как был тут же был подхвачен на руки.
— Я? Ничего необычного, — невозмутимо пожал плечами парень, будто и вправду не сделал ничего такого.
— Так по дому меня носить и будешь? — усмехнулся Сиэль, скрестив руки на груди. Он не мог спорить о том, что быть подхваченным Себастьяном было достаточно удобно. Пусть доставшийся ему парень был не развит физически, и не имел гору мышц, но Сиэль, очевидно, имел для него достаточно небольшой вес, так как Себастьян с легкостью мог забросить возлюбленного себе на плечо.
— Люблю... когда Вы... у меня на руках... такое странное умиротворение наступает, не знаю, как объяснить, — хмыкнул парень, закусывая нижнюю губу.
— Очень, очень странно себя чувствую, — махнул головой Себастьян, но его губы тут же растянулись в улыбке. — Но мне нравится, правда, — смущенно усмехнулся парень. Он понимал, что радуется действительно странным вещам, но для юноши просто было важно ощущать Сиэля в непосредственной близости. Наверное, подобным образом Себастьян убеждал себя в том, что его драгоценная ноша никуда от него не денется.
— Мне то что, носи на здоровье, — усмехнулся Сиэль, и стал болтать ножками в разные стороны. — Хоть целый день могу у тебя на руках проторчать, у тебя здесь достаточно удобно, — улыбнулся мальчик, и откинул голову назад на руку Себастьяну. Его нечасто кто-то поднимал на руки, и ощущения были необычными, но ситуация с его парнем всегда было несколько иной.
Парень, кажется, и не думал ставить мальчика на пол, он просто пошел в сторону гостиной, понадеясь, что противная ведьма не встретится им на пути. Пусть теперь Себастьян с Сиэлем и являлись официальной парой, но первый еще не мог воспринять этот факт в полной мере, да и то, что Френсис так спокойно восприняла все, и не сняла с провинившегося слуги скальп вгоняло в... странные подозрения. Будто должно было случиться что-то плохое.
— Завтра у меня урок по игре на скрипке, если обещаешь сильно не смеяться, то могу сыграть тебе, — усмехнулся Сиэль. Несмотря на всего усилия его покойных родителей и тетушки Френсис, мальчик играл действительно отвратительно.
— Когда это я над тобой смеялся? — состроил недовольное выражение лица Себастьян, и, открыв перед юношей двери комнаты, предложил тому пройти. Однако Сиэль лишь отрицательно махнул головой, и в этот раз уже нагло повис на руке парня, усмехаясь. Кто бы мог подумать, что с первого взгляда этот ребенок был серьезным, и внушал какую-никакую угрозу. А тут за пару месяцев выяснилось, что мальчик и улыбаться умеет.
— Добрый день, господин Сиэль, — этот грубый мужской бас заставил двоих вошедших тут же оторваться друг от друга, и испуганно подскочить, будто их как маленький детей застукали на чем-то плохом. Пусть Френсис теперь и было известно об этом романе, но все же так просто проявлять свои чувства перед кем-либо пара пока не решалась.
Нахождение третьего человека в комнате было неожиданным. Но, это был стройный широкоплечий мужчина, с темными как смоль волосами и аккуратной стрижкой. Его фигура была подтянутой, но не накаченной. Радужка зауженных глаз имела серо-карий оттенок, а черты лица была слегка угловатыми. Мужчина, безусловно, был привлекателен, но все же было что-то отталкивающее в его образе.
— Господин Михаэлис... — оторопев, пробормотал Сиэль, и не успел даже бросить взволнованный взгляд на своего партнера, как ощутил ласковое сжатие собственной руки. Отец Себастьяна был последним, кого эти двое ожидали увидеть прямо сейчас.
— Папа, что ты здесь делаешь? — спокойно спросил Себастьян, и, переглянувшись с мальчиком, сделал один шаг вперед. Парень понимал, что визит родителя не предвещал ничего хорошего, последний раз они видеть еще до нового года, осенью, во время болезни матери.
— Что-то с мамой? — торопливо спросил юноша, бросив слегка взволнованный взгляд на своего отца. Себастьян не мог даже представить, что этот мужчина приехал так просто повидаться. Отношения между ними были, мягко говоря, прохладными. Никакой отцовской заботы от этого человека Себастьян не получал.
— Ох, с мамой все в полном порядке, за что я премного благодарен Вам, господин Сиэль, — мужчина почтенно склонил голову в поклоне, слегка сгибая корпус, и прикладывая одну руку к сердцу.
Мальчик лишь неловко пожал плечами. Таким вниманием он был очень смущен.
— Не стоит, я просто сделал то, что должен был, — нервно усмехнулся Сиэль. Он никогда не был скромным, но получать благодарность за то, что помог дорогому человеку, и в самом деле было немного неудобно.
— Прошу Вас, присаживайтесь, — мальчик указал на ближайшее кресло, а Себастьяну кивнул в сторону дивана. После появления собственного отца, юноша несколько сжался, его спина неестественно выровнялась, а руки были расположены по швам. Никакими родственными отношениями здесь и не пахло, Томас был тем, кто лично выдрессировал сына чуть ли на собачьих рефлексах. В присутствии этого человека Себастьян просто не мог чувствовать себя расслабленно.
— Садись, — Сиэль похлопал по дивану, и указал парню на него, он удивленно посмотрел на юношу, который неуверенной походкой подошел к мальчику, и все же сел на отведенное ему место.
— Моя жена рассказала мне о том, что ваши отношения перешли на новый уровень, — усмехнулся Томас. Мужчина улыбался во все зубы, но было в этом выражении лица что-то... насквозь фальшивое.
Сиэль и Себастьян смущенно переглянулись, и как-то интуитивно вцепилась в руки друг другу.
— Так же моя жена рассказала, что Вы, господин Сиэль, оплатили лечение моему ребенку? — удивился Томас. Когда он услышал об этом от супруги, то, безусловно, был рад за своего сына, ведь все они хотели, чтобы Себастьян просто был здоров. Но подобная благосклонность со стороны, по сути совершенно чужого человека, была очень неожиданной.
— Ах, это, — хмыкнул Сиэль, и постарался приветливо улыбнуться. — Пустяки, — усмехнулся мальчик. Он не мог злиться на Себастьяна за то, что тот рассказал о готовящейся операции родителям, но и услышать это так просто в лоб был не готов.
— Вы не переживайте, Себастьян у меня умный и хозяйственный мальчик, — усмехнулся Томас. Его глаза с теплотой смотрели на сына, а сам он старался выглядеть как можно более раскрепощённее. Хотя все в этой комнате понимали собственные роли. Все из присутствующих ощущали себя не в своей тарелке, но старались не подавать виду.
Сиэль перевел улыбающийся взгляд на Себастьяна, и хихикнул.
— Поверьте, я знаю, — усмехнулся мальчик. — Хозяйственный ты мой, — хихикнул Сиэль, а Себастьян от услышанного только фыркнул, махнув головой.
— Подумаешь, меня с детства этому учили, — буркнул юноша. Ему явно было неловко здесь находиться. Между ними с отцом не было никаких теплых отношений, и "отец-сын", скорее, были простой формальностью. Не будь Себастьян так выдержан, то уже бы покинул пределы комнаты вместе с Сиэлем. Но воспитание не позволяло. Хватка юноши стала крепче, а вторую руку он нервно сжал в кулак.
— Себастьян, ну ты хоть посмотри на отца, ради приличия, — усмехнулся Томас. Было видно, насколько натянутой была его улыбка, несмотря на показное дружелюбие и беспокойство о сыне, в этом человеке не было ничего настоящего. От Томаса так и веяло лицемерием. Но Сиэлю приходилось общаться и не с такими людьми.
Себастьян лишь на несколько секунд приподнял голову, и задержал свой взгляд на родителе на несколько секунд, после чего его голова снова опустилась вниз. В компании Томаса ему было неуютно, некомфортно. Вся уверенность юноши в миг исчезла, стоило ему столкнуться с отцом.
Томас продолжал так же натянуто улыбаться. А когда его рука потянулась к голове сына, парень как-то сжался, втянув голову в плечи. Себастьян выглядел так, будто ожидал удара, а не нежного поглаживания.
— Пожалуйста... не надо... — прошептал парень сиплым голосом, даже за это его могли ударить дома, за слишком непозволительный тон, за слишком громкую или слишком тихую речь, все это не было в новинку для Себастьяна. Но ведь уже несколько месяцев его никто не бил. Никто не поднимал на него руку. Юноша успел отвыкнуть от такого, успел отвыкнуть от постоянного чувства страха. Сиэль относился к нему очень хорошо, и всегда был добр.
Широкая рука мужчины легка на волосы сына, по-отечески потрепав парня по черным прядям. Себастьян интуитивно задрожал, и, обхватив талию Сиэля двумя руками, прижался к мальчику, голову парень опустил вниз, словно стараясь избавиться от неприятных для него прикосновений.
От увиденной картины мальчик задумчиво хмыкнул, и, отставив одну руку в сторону, позволил парню прижаться к своей груди. То, что отношения никогда не были гладкими, Сиэль понял с первого взгляда на Томаса, но здесь... здесь было что-то другое.
— Какова цель вашего визита, мистер Михаэлис? — прямо спросил Сиэль. — Уж не поверю, что Вы так неожиданно соскучились по сыну, — усмехнулся мальчик. Он уперся руками в собственные колени, и уже на них устроил собственную голову. Милый и обворожительный мальчик. Послушный и добрый ребенок. Кто ж знал, что на самом деле скрывается за этой натурой.
Томас вздохнул и покачал головой. Манипулировать этим ребенком и в самом деле было не так просто. Пусть Сиэль и был юн, но не был глуп, и совершенно не был таким гибким как его собственный сын.
— Я премного благодарен Вам за то, что Вы оплатили операцию моей супруге, но Вы ведь были у нас дома, могли наблюдать, в каких условиях мы мы живем, — покачал головой Томас, и хмыкнул. От услышанного Себастьян напрягся. Юноша дернулся вперед, и уже было хотел открыть рот, но успокоился, ощутив сжатие родной руки.
— Осмелюсь напомнить, что я работал на Вашего отца, и помню Вас еще совсем крошкой, господин Сиэль. — Томас издал театральный смешок.
Мальчик закатил глаза, и смущенно пробубнил что-то. Не хотелось ему вспоминать детство, полное неловких моментов. Себастьян нахмурился сильнее. Не нравилось ему то, к чему все шло. Очень не нравилось. Нечасто отец вот так перед кем-то распинался.
Сиэль состроил страдальческое выражение лица и кивнул головой.
— Да, так жалко, что сотрудничество наших семей прервалось, но это решение было принято не мной, так что судить не могу, — хмыкнул Сиэль. По этому мальчику однозначно плакал театр.
— Так а я о чем! — воскликнул Томас, всплеснув руками. — Раз уж теперь вы с моим сыном состоите в отношениях, то Вы бы могли согласиться уладить все имеющиеся у нас проблемы? — уточнил мужчина.
Сиэль с Себастьяном удивленно переглянулись, и непонимающе пожали плечами.
— Вы хотите... работать на меня? — неуверенно спросил мальчик. Если этот человек хочет всего на всего получить работу, то зачем так распинаться?
— Не совсем, — махнул головой Томас. Он выставил одну руку вперед, поднимая указательный палец вниз.
— Мой сын теперь не слуга Вам, и наша семья, соответственно, нечужая, — хмыкнул мужчина. Брови Себастьяна нахмурились. Он предвкушал что-то недоброе. Отец не скажет ничего хорошего. Сейчас он скажет нечто такое, из-за чего жизнь юноши может снова рухнуть. Он все разрушит снова. Парень зажмурил глаза, сильнее сжимая руку Сиэля. Этот жест вышел произвольным. Себастьян всегда искал поддержки в этом ребенке.
Мальчик хмыкнул. Этого он отрицать не стал, но хотелось все же понять, чего хочет от него этот человек (не вызывающий к себе ни грамма уважения).
— Может быть, Вы согласитесь оказывать нашей семье посильную материальную помощь? — без тени стеснения спросил Томас. — Разумеется не наличными, но Вы бы могли обустроить родной дом своего парня. Вы ведь сами видели все, и понимаете, что нашему дому не помешает ремонт, еще было бы неплохо, если бы Вы... — неловкий монолог мужчины был прерван самым наглым образом. Себастьян резко подорвался с дивана, и бросился на отца, подобно шакалу; глаза его горели, а зубы находились так близко, словно парень и в самом деле был способен укусить родного отца.
— Да как ты смеешь просить о подобном! — рыкает Себастьян. Несмотря на всю мягкость собственного характера, сейчас парень был похож на обезумившего пса, который кидался на каждого, кто смел пролаять что-то в сторону хозяина.
— Как тебе не стыдно даже поднимать разговор о подобном с господином? Наша семья должна служить ему, а не выклянчивать деньги столь наглым образом, не делай из меня какого-то содержанца, — рычит парень. Себастьян нечасто выходил из себя, но сейчас его глаза горели. Парень мог сносить унизительное отношение к себе, к собственному организму, к собственным потребностям, но никогда, никогда не позволит тронуть своих близких. Он никогда не мог постоять за себя, но не за своих близких. Никто из тех, кто ему дорог, не будет страдать. Никогда.
Выражение лица Томаса тут же сменилось с приветливого, а тон заметно ужесточился. Только при Сиэле он натягивал на себя свою доброжелательную маску, а с сыном предпочитал общаться как прежде. Щенок ведь ничего не мог ему сделать.
— Заткнись и сядь, — прошипел сквозь зубы мужчина, и, дернув рукой вверх, заставил Себастьяна зажмуриться.
"Он меня ударит... ударит..." — боль никогда не приносила парню удовольствия, за все эти годы, которые были наполнены побоями, парень так и не смог к ней привыкнуть. Пальцы юноши задрожали, а сам он послушно сел на диван рядом с Сиэлем. Этот мальчик сам собой внушал спокойствие и доверие. Атмосфера вокруг него была очень спокойной и теплой.
Брови Сиэля нахмурились. Представленная перед ним картина заставила его ужаснуться. Себастьян ведь и с ним вел себя так же... как щенок. В сознание закрались картины той единственной пощечины, которую мальчик осмелился дать. Стало противно от самого себя.
— Я дам Вам денег, — хмыкнул Сиэль. Весь этот цирк пора было прекращать. Мальчик больше не хотел видеть это отродье в своем доме.
— Что? — пораженно шепчет Себастьян. Его парень не был глупцом. Он ведь с самого начала раскусил мелочную натуру его отца. Так почему сейчас... Глаза отца Себастьяна были такими же удивленными. После выходки сына на положительный ответ он уже и не рассчитывал.
Сиэль усмехнулся, и кивнул головой. Мальчик поднес правую руку к собственному лицу, выставляя указательный палец.
— Я хочу, чтобы семья моего парня жила в достатке, поэтому я дам столько, сколько потребуется, могу даже порекомендовать фирму по строительству, "Фантом" сотрудничает со многими застройщиками, — хмыкнул Сиэль. Говорил он слишком спокойно и дружелюбно. Слишком... слишком добрый. От такого спокойного тона в голове Себастьяна мелькали не самые лучшие мысли. Может быть, после подобного, мальчик велит ему самому убраться из его дома?
— Но гос... — парень дергается вперед. Он не хочет выставлять своего возлюбленного в подобном свете. Сиэль ведь совершенно не обязан помогать его непутевой семейке. Да, их материальное положение было незавидным, но отец явно сгустил краски, и представил все в ужасном свете.
— Я дам достаточно денег, чтобы вам с супругой хватило на несколько лет вашей жизни, — хмыкнул Сиэль. Он видел, как глаза Томаса загораются. Видел, как блестели его радужки. Видел, насколько жаден был этот человек. Мальчик поднялся на ноги, и сделал несколько шагов к креслу. Счастливый мужчина уже, кажется, был готов ему ноги в благодарность целовать.
— Но у меня будет одно условие, — хмыкнул Сиэль. Он слегка склонился, и посмотрел на Томаса все с той же детской улыбочкой, его глаза были невинны, а голос так нежен.
— Вы ведь понимаете, господин Михаэлис, что если кто-то из вас посмеет повысить голос на Себастьяна или, не дай бог, поднять на него руку, то я буду в состоянии сделать так, чтобы ваша семья лишилась всего, — серьезно произнес Сиэль. В голосе чувствовались металлические нотки.
— И уточняю: всего, а не только той суммы, которую я буду готов вам выделить, — хмыкнул мальчик. Сиэль не повышал голос, но говорил твердо. Томас интуитивно вжался в кресло, и сглотнул слюну. Глаза этого ребенка... были точно такими же как у отца. У его покойного отца. Бывшего господина Томаса.
— Да... гос... господин, — кивнул головой мужчина, бросая мимолетный взгляд на сына. Уж такого этот человек ожидать никак не мог.
***
— До встречи, господин Томас, был рад повидаться, — обворожительная улыбка будто приклеилась к лицу Сиэля. Этот мальчик, бесспорно, был отличным актером. Его глаза светились так, будто встреча прошла просто замечательно.
— Почему Вы не выгнали его? — послышалось за спиной. Себастьян уже много долгих минут ждал момента, пока ему наконец-то было позволено говорить.
— О чем ты? — усмехнулся Сиэль, повернувшись лицом к юноше. Спокойный и обворожительный ребенок. Таким он был почти всегда. Милый маленький мальчик, но никто не знал, что скрывалось за его улыбкой на самом деле.
— Зачем Вы дали ему денег? — спросил Себастьян. Он ожидал, что его отца просто вытолкают из особняка, и мальчик оскорбится подобной просьбой, но Сиэль был спокоен и доволен, как будто вообще ничего не произошло. Будто только что он подписал удачную сделку, а не потерял несколько сотен тысяч евро.
— Ты, — учтиво напомнил мальчик.
Зажмурившись, Себастьян махнул головой. Речь ведь совсем не об этом.
— Зачем ты дал ему денег? — перефразировал парень. — Ты ведь неглупый мальчик, с самого начала видел подлую натуру моего папочки, но почему-то все равно согласился дать ему денег, ты ведь понимаешь, что это просто потраченные в никуда сбережения? Что на это скажет госпожа Френсис? — спросил парень. Сиэль был последним человеком, которого юноша мог бы назвать глупым, так почему сейчас он повел себя столь безрассудно?
Сиэль хмыкнул, слегка улыбнувшись.
— Каким бы жалким человеком не был твой отец, но он все еще твой отец, — вздохнул мальчик.
— Я не могу оставить твою семью без средств к существованию, тем более, папа всегда хорошо отзывался о работе господина Михаэлиса, — сказал юноша, махнув головой. — С меня не убудет, а положение твоей семьи станет более уверенным, — хмыкнул Сиэль.
— Ты ведь не чужой мне, — улыбнулся мальчик, переведя взгляд на Себастьяна. Он взял парня за руку, несильно сжимая. — А, значит, твой отец тоже мне не чужой, — констатировал Сиэль.
— Но я хотел спросить не об этом, — мальчик отпустил руку юноши, и сделал несколько шагов вперед, проходя в дом.
— Что-то случилось? — удивленно спросил Себастьян. Это невинное и беззаботное выражение лица заставило Сиэля усмехнуться.
— Тебя били в детстве? — голос Сиэля звучал твердо, а руки мальчик скрестил на груди. Он уже и так знал ответ, но для Сиэля было важно услышать об этом лично.
"Он и правда видит все насквозь" — вздохнул Себастьян. Но это было слишком очевидно. Его поведение изначально было слишком говорящим. Набрав побольше воздуха в легкие, юноша выдохнул, и, увидев открытые объятья Сиэля, просто оторопел... Не прошло и секунды, как Себастьян прижал к себе мальчика, подхватывая на руки. Этот ребенок дарил ему чувство умиротворения. Чувство покоя и радости. Только рядом с ним юноша чувствовал себя по-настоящему счастливым. Сиэль был тем человеком... которого Себастьян мог назвать семьей, а поместье Фантомхайв своим домом.
— Били... — пробубнил парень, уткнувшись в плечо маленького хозяина. Если они теперь так близки, то почему бы не позволить себе несколько вольностей? Мальчик был тем, кто поддерживал инициативу со стороны Себастьяна.
— Часто били и меня, и Клода за любую провинность, за то... за то, что спина была недостаточно ровной, за то, что... мы могли перепутать вилку для салата, за то... — плечи парня дрожали, а сам он интуитивно сжался. Непривычно было рассказывать о своих проблемах, но Себастьян хотел открыться. Теперь они пара. Он может спокойно рассказывать о своих чувствах. Может спокойно говорить о том, что его тревожит.
Руки и плечи юноши подрагивали.
— Я боюсь боли, не хочу... не хочу, чтобы мне делали больно, физическая боль... всегда такая яркая... не хочу, чтобы когда-нибудь Вы сделали мне больно... — сейчас ему было плевать на условности. Если Сиэль хотел откровения, то он получит его. Хватка Себастьяна стала сильнее, а сам он тыкался в шею мальчика. По щекам юноши одна за одной скатывались слезы. Он так давно хотел выговориться кому-то, и высказать все.
— Когда это я делал тебе больно? — удивился Сиэль, но в памяти тут же всплыл момент той самой пощечины. Мальчик стыдливо закусил нижнюю губу. — Прости... — он расстроенно вздохнул. Сколько раз уже успел проклясть себя за былую несдержанность.
Руки Сиэля обвились вокруг торса Себастьяна, прижимая к себе. Одной рукой мальчик приподнял голову юноши.
— Посмотри на меня, посмотри, не прячься, — попросил Сиэль, лицо слуги было залито слезами, а его самого немного трясло. — Ты ведь понимаешь, я никогда не поступлю так с тобой? — мягко спросил мальчик. Его пальцы скользнули по щеке Себастьяна. Юноша ластился к нему, подобно коту.
"Податливый на ласку", — усмехнулся Сиэль. Он уже давно замечал, что парень поддавался любым ласковым прикосновениям.
— Эй, Себастьян! — мальчик окликивает слугу, заставляя того посмотреть себе в глаза. На Сиэля смотрят теплые коньячные глаза. В них отражается немая мольба. Словно даже сейчас парень ждет какого подвоха. Даже сейчас он ждет удара, а не хорошего отношения к себе.
— Я никогда не ударю тебя — шепчет Сиэль, и склоняется своим лбом ко лбу парня. Глаза обоих были расслабленно прикрыты. — Веришь мне? Никогда не ударю, — заверяет мальчик. Он не мог поклясться чем-то, кроме своего честного слова. Но Сиэлю действительно хотелось, чтобы парень стал доверить ему.
— Угу, — кивнул головой Себастьян. Его сердце учащенно билось, а дыхание юноша пытался привести в норму. Ему нужно успокоиться. Он просто переволновался. Разумеется, его господину в голову не придет бить его.
***
— Эй, проснись, Себастьян, проснись! — уже буквально выкрикивает Сиэль, тормоша лежащего в кровати юношу. Он потратил уже около минуты, чтобы разбудить Себастьяна. Глаза парня резко распахнулись. Он не видел перед собой никакой целой картины, поэтому инстинктивно оскалился, и быстро поменялся с мальчиком местами, в этот раз прижимая к кровати уже его.
— Хватит! — прорычал парень. Его глаза были безумны, на мгновение Сиэлю показалось, что в них даже плясали черти. Мальчик ощутил странное давление в области собственной глотки. Прямо сейчас его душил тот, кто до этого клялся в неземной любви.
— Себастьян... — оторопело прошептал юноша, смотря глазами, наполненными непонимания. Он непонимающе смотрел в карие расфокусированные глаза, медленно моргая. Только что его пытался придушить собственный парень.
— Господин... — прошептал Себастьян. Только сейчас он понял, кто находится перед ним. Его мальчик. Его самый драгоценный на свете мальчик. Эти сапфировые глаза будто приковали к себе.
— Прости... прости... прости... — торопливо зашептал Себастьян. Он в одно мгновение сгреб мальчика в объятья, и припал к его груди. — Простите меня... — не унимался парень. Его грудная клетка дрожала, юношу просто трясло.
— Приснился кошмар? — уточнил Сиэль ровным и спокойным тоном. Его правая рука медленно переместилась на голову парня, начиная поглаживать затылок.
— Угу... — кивнул головой Себастьян, пряча лицо на груди мальчика. Говорить об этом не хотелось. Не хотелось это вспоминать. Тело парня продолжало дрожать. Сам он неуверенно приподнял голову, смотря на Сиэля с каким-то отчаянием.
— Погладьте меня, пожалуйста... люблю Ваши ручки...твои прикосновения всегда такие нежные, — признался Себастьян. Он и сам не понимал, о чем говорил.
Сиэль понимающе усмехнулся. Он запустил руку в черные волосы юноши, буквально кожей чувствуя, как тот расслабляется.
— Расскажешь, что тебе приснилось? — уточнил Сиэль. Мальчик продолжал свои осторожные поглаживания, видя, что Себастьян буквально плавится в его руках, однако, после этого вопроса все тело юноши напряглось, а сам он прижал к себе Сиэля. Словно этот ребенок был единственным, что помогло бы ему спастись. Словно Себастьян стоял в шаге от темной пропасти, а этот мальчик был его личным солнцем. Не позволял шагнуть во мрак. Он никому его не отдаст. Никогда не отпустит из объятий. Этот мальчик... он все, что у него есть. Простой мальчишка, который стал дороже целого мира. Именно его Себастьян и мог назвать своей настоящей семьей. Пусть их и не связывали кровные узы, пусть биологически они были чужими друг другу, но этот ребенок... этот ребенок его семья. Навсегда.
