Белое на чёрном

      Щелчок сначала с одной стороны, а затем и со второй Намджуну кажется в происходящей ситуации лишними, выбивающимися из общей картины часто дышащего Юнги на его коленях, выцеловывающего его шею, и Чимина, поскуливающего от недостатка внимания по правую сторону от кресла на полу. Запястья обдаёт прохладой металла, и мужчина дёргает руками пару раз, понимая, что те зафиксированы. Удивление сменяется непониманием, а после альфа попеременно переводит взгляд на омег с немым вопросом. Ему мало нравится всё это. Утерянный в данную секунду контроль над процессом удовольствия не доставляет вовсе. — Побудешь сегодня нашим зрителем? Угу? — Юнги оставляет лёгкий поцелуй на чужих губах, приоткрытых и застывших, как и всё лицо Намджуна. Омега оставляет последний поцелуй на челюсти напротив и сползает с колен. Поправив домашние шорты, Юнги приглаживает взъерошенные волосы, напоследок ухмыляется Намджуну, зная, что им с Чимином достанется за подобную самодеятельность. Они оба сейчас испытывают лёгкую панику вкупе с восторгом, когда понимают, что им удалось без особых усилий защёлкнуть наручники на чужих запястьях и не испортить одним неловким движением весь свой план.       Сейчас, прокручивая в голове последние пятнадцать минут нахождения дома, Намджун понимает причину подобного напора со стороны своих малышей, чуть ли не силой затащивших его в спальню. Понимает, почему обычно холодный и отстранённый Юнги был таким податливым, ластящимся, подобно коту. Омега знает, как Намджун слаб перед ним таким, и именно на это был расчёт, чтобы усыпить его бдительность. И как он только не обратил внимание на странное, несвойственное для Юнги поведение? Почему повёлся так легко на его напускную покорность?       Мужчина потемневшим взглядом смотрит на притихшего Чимина, нижнюю челюсть в недовольстве выдвигает вперёд. От него он меньше всего ожидал подобного, всегда покладистого и жадного до похвалы. Одним лишь взглядом мужчина даёт понять, что стоит ему только выбраться, его послушный малыш будет лишён всего того, что он так любит.       Чимин придвигается к руке Намджуна, трётся, в надежде получить ласку, успокоить, но та только за подбородок его хватает, поднимая голову к себе. — Минни, — рычит мужчина, не моргая, в округлившиеся глазки смотрит, совершенно не выражающие страха, а только понимание, что он будет наказан. Омега лишь загнанно моргает, до сих пор не осознавая, как решился взять в руки наручники, которые не так давно впихнул ему Юнги, уверяя, что бояться нечего.       Преданный взгляд Чимина выдаёт его слишком сильно — он вот-вот будет готов отдать ключи под влиянием тяжёлого взгляда альфы, и Юнги не может позволить сорвать только что начавшийся спектакль для единственного зрителя. Цепляя омегу за руку, Юнги оттаскивает его от Намджуна, довольно закатывая глаза, мельком увидев, каким взглядом проводил их мужчина. — Юнги, клянусь, ты ближайшую неделю не сможешь сидеть за подобные выходки, — цедит альфа, сам же в нетерпении даже не моргает, не хочет пропустить ни одного момента. Как бы там ни было, всё происходящее заводит неимоверно. Сомнений нет — вся эта самодеятельность с подачи Юнги, и только боги знают, что придумал этот омега на сегодняшний вечер. Только в его голову могла прийти подобная идея, на которую альфа не согласился бы по своей воле. И только поэтому омега решил действовать без его дозволения, не сумев усмирить свою фантазию.       Юнги на сказанное только плечами лениво ведёт, в сторону альфы даже не смотрит, позлить его своему желанию не отказывает. И, зная, как Намджун порой любит его непокорность, улыбается Чимину, подбадривая, чтобы тот не боялся, взглядом даёт понять, что отдуваться по большей части придётся ему самому. Но чувство, что альфе это нравится не менее сильно, чем ему, почему-то даёт уверенность в том, что ничего страшного не произойдет. — Ты сначала освободись, а потом угрожай, — Чимин от реплики старшего омеги косится на Намджуна, который руками дёргает и тяжёлый взгляд с них не сводит. Альфа точно зол, он не привык не иметь возможности управлять процессом, а сейчас его к креслу приковали, лишая главной роли, и предугадать, что он сделает с ними двумя, когда выберется, сложно. Но одно младший знает точно — наказания не избежать. — Хён, — тихо зовёт Чимин, хочет попросить всё прекратить, чтобы ещё больше не злить альфу. — Ему понравится, не переживай, — громко заявляет Юнги, намеренно не смотрит в сторону альфы, но прекрасно знает, что тот услышал и наверняка сейчас челюсть плотно сжал. — Но, хён... — протестует омега, останавливая старшего недалеко от кровати в попытках вразумить его и не делать больших глупостей, чем они уже сделали. Договорить ему не дают губы Юнги, настойчиво заткнувшие поток невысказанных опасений Чимина. Пару секунд младший не реагирует, чувствует под взглядом Намджуна себя неуверенно, пока не расслабляется от нежного запаха омеги напротив и не менее нежных рук на своей талии и шее. Юнги знает, как успокоить Чимина, и вовсю использует своё умение, пробираясь под тонкую ткань атласной рубашки, после и вовсе под бельё, устраивая свою ладонь на округлой ягодице. Перетянуть на себя внимание Чимина у омеги получается быстро, о чём достаточно ярко кричал напор младшего, словно пытающегося языком изучить весь чужой рот. — Вот так, малыш, спокойнее, ты молодец, — Чимин помутневшим взглядом гипнотизирует губы в сантиметре от своих, хочет почувствовать их снова, толком не слышит ничего, совершенно забывая об альфе, пару мгновений назад гнева которого опасался. Младший глазами просит продолжить, цепляется за ворот Юнги, чтобы тот и не думал отстраниться.       Старший делает пару шагов назад, увлекая за собой Чимина, так податливо шагающего следом.       Усаживаясь на краю кровати, Юнги тянет на себя омегу, усаживая его на своих коленях, довольный своим влиянием на младшего, улыбается, оголяя зубы. Тот совершенно пьяно ловит каждое движение губ старшего, в ожидании когда ему снова разрешат к ним прикоснуться. Юнги сам над собой контроль терять начинает, когда омега трётся о возбуждённый член своим, очертания которого чётко просматривались сквозь полупрозрачное бельё. От стона себя сдерживает, в отличие от Чимина, и притягивает его за бедра ближе, чтобы успокоить омегу, не дать двигаться на своих коленях более настойчиво и хоть и приятно, но весьма некстати. — Покажешь, каким ты можешь быть послушным? — поглаживает омега поясницу младшего, а сам короткий взгляд в сторону кресла бросает. Намджун любит покорность Чимина, плавится, когда тот доверчиво подставляется, делает ровным счётом то, что от него требуют, и никогда не перечит, полностью подчиняясь сильной личности альфы. А сейчас, когда на его глазах его малыш будет послушным не только для него, Намджун глубже дышит, хочет придумать, как ему выбраться и показать Юнги, где его место, но мозг отказывается искать выход, не находя в развернувшейся перед его глазами картине неправильного. Он лишь делает руками ещё несколько резких рывков, что только ещё больше даёт понять старшему омеге — он и правда не сможет сидеть в последующие несколько дней. На эти мысли лишь улыбается, принимая нуждающийся поцелуй Чимина, ранее активно кивавшего на вопрос.       Откидываясь назад, Юнги утягивает омегу за собой, не разрывая поцелуй. Кружево белья Чимина ползёт вслед за рукой старшего, оставаясь на середине бёдер.       Намджун в какой-то момент расслабляется, откидываясь вновь на спинку кресла, не отрываясь, взглядом лижет округлые ягодицы, от которых вниз по бедру смазка омеги растёрта от белья. Член в штанах дёргается от восхитительного вида, в непонимании пульсирует, требуя к себе внимания. Альфа бы и рад был вот так сидеть и наблюдать, но наручники портят всю картину, лишая возможности в любой момент присоединиться. Хватаясь за подлокотники, он сжимает их с силой. Металл неприятно впивается в кожу, а дерево под руками начинает трещать, не выдерживая чужого напряжения.       Губы Чимина становятся всё более настойчивыми, просящими, когда он чувствует чужую ладонь меж ягодиц, прижимающую к себе. Омега своим возбуждением упирается в пах старшего, трётся снова, в надежде получить больше ласки. — Юнги, пожалуйста... — стонет младший в рот Юнги, умоляющий взгляд фокусируя на его лице, а после, видя самодовольную улыбку, кусает в шею, зная, как сильно тому нравится, когда он так делает. — Заслужи, — шею подставляет, впиваясь в чужие ягодицы пальцами, ищет взгляд Намджуна. Находит, и то, что видит, жаром отзывается в теле. Даже на расстоянии запах альфы тяжестью оседает в сознании, туманит его, возбуждает. От него оба омеги в такие моменты находятся в состоянии, близком течке, а сегодня это чувство куда острее.       Альфа, слыша слова Юнги, удержать себя от предупреждающего рыка не может, понимая, чего добивается омега — заставить ревновать, хотеть подчинить их обоих. Юнги сейчас копирует поведение Намджуна при сексе и откровенно наслаждается реакцией на свои действия. — Ты же будешь хорошим омегой для меня? — а взгляда от альфы не отводит, точно ему говорит. От покусываний не сдерживается, стонет тихо, вжимая в себя младшего сильнее. Чимин утвердительно мычит, губами багровые отметины на шее оставляя. Ёрзает на бёдрах старшего, упиваясь сладостью его феромонов. — Неси наш подарок, — требует омега, нехотя убирая руки с нагретого места. Младший не торопится, оставляет ещё несколько мокрых поцелуем на челюсти Юнги. — Малыш, будь послушным, — отстраняет от себя Чимина, чтобы до него дошёл смысл сказанного ранее. А младший выглядит так беспомощно, что его хочется заласкать, пока тот не начнёт просить выпустить его. И не будь они сейчас тут, Юнги обязательно бы сделал то, что в голове яркой картинкой всплыло.       Младший недовольно хмурится, но всё же сползает с омеги на пол. Приспущенное бельё Чимин стягивает с себя совсем, повернутый спиной к старшему, нагибается, открывая лучший вид на мягкие бёдра. Через плечо смотрит назад, на приподнявшегося на локтях омегу, самодовольно ухмыляется, видя, как тот нервно сглатывает. Об альфе не вспоминает, полностью фокусируя внимание на старшем. А Намджун слюной давится, от возбуждения с ума сходит и только сильнее сжимает в ладонях дерево подлокотников, ощущая, как то готово поддаться. Он принял условия игры, но готовы ли омеги к тому, что последует после, когда придётся сменить правила на его собственные?       Поправив расстегнутую рубашку, Чимин спешно покидает комнату, провожаемый голодными взглядами альфы и омеги. Оставшись наедине, они какое-то время молчат, смотрят друг на друга, точно на дуэли, изучают чужие эмоции. У Юнги коленки дрожат от предвкушения, когда Намджун освободится и каким жёстким он может быть после. Понимая, что хрупкое дерево его не остановит, если он захочет свободы, омега улыбку в себе давит, откидываясь на постели, и гадает, на сколько терпения альфы хватит вот так сидеть. — Котёнок, ты заигрался, — рычит мужчина. Омега вздрагивает, не в силах сдержаться и не поддаться власти над собой. Но он, как и раньше, лениво поворачивает голову в сторону кресла, вытягивая руки над головой. — Я только начал, — беззаботно растягивая губы в улыбке, коленки вместе сводит. Смазка давно пропитала шорты, ткань которых неприятно липнет к коже. — Уверен, что сможешь закончить? — фраза звучит двусмысленно, с вызовом, на что омега лишь потягивается, в спине прогибается и оголяет немного животик из-за задравшейся футболки. Ловит чужой взгляд на себе, оценивающий, нуждающийся, отчего только сильнее выгибает спину, корпусом подаётся влево, показывая обтянутые промокшей тканью ягодицы, как бы невзначай, словно разминается. — Как и всегда, — тянет Юнги, к торопливым шагам младшего прислушиваясь. Тот не заставляя себя долго ждать, заходит с чёрной коробкой в руках. На альфу старается глаз не опускать, точно тот укусит, набросится, если омега решится хотя бы посмотреть в его сторону. И кто бы знал, как коленки Чимина подкашивались в тот момент, когда он мимо проходил, цепляя за собой терпкий запах Намджуна. Омега понимает, что он возбуждён и слегка зол, только поэтому его аромат кажется таким удушающе властным. Тяжёлый выдох альфы отзывается в Чимине дрожью, узлом вяжется в паху, и, не будь Юнги в комнате, омега уверен, что уже был бы в ногах Намджуна.       Поднявшись на кровати, старший забирает коробку из чужих рук, сразу же выкидывая крышку в сторону. Пальчиком поддевает верёвку, вытягивая постепенно изнутри. Чимин мнётся от нетерпения на месте, сбрасывая рубашку на пол, остаётся полностью обнажённым.       Они с Юнги заранее всё обговорили, и если на словах вся эта задумка казалась пугающей, непредсказуемость их альфы не давала никаких гарантий надёжности всего плана, то теперь складывающаяся ситуация только быстрее кровь по венам гонит, заставляя сердечный ритм бежать быстрее. Чимин ловит азарт только в этот момент, наконец понимая причину самодурства Юнги.       Чёрная веревка в руках старшего складывается вдвое, и Чимин, как по команде, разворачивается к нему спиной. Младший вздрагивает от прохладных ладоней на своих бёдрах, касающихся едва-едва и ползущих медленно к талии, точно изучая каждый изгиб. Нежная кожа под пальцами ощущается, как самое мягкое полотно, созданное для того, чтобы другие только смотреть могли, прикасаться к которому под страхом смерти не смели. — Ты прекрасен, малыш, — пальцы Юнги пробираются к паху, аккуратно обводят контур члена, отчего младший тихо скулит, прикрывая глаза. Как такой неиспорченный омега мог оказаться в руках старшего? Вопрос бьётся в сознании, хочет найти ответ.       Верёвкой Юнги работает со знанием дела, создавая на чужих ягодицах сеточку, переходящую на талию. Омега проводит по своей работе рукой, пальцами проникая между верёвкой и кожей младшего, чтобы удостовериться, что затянул не слишком сильно. Разворачивая омегу к себе лицом, старший успевает оставить поцелуй на пояснице, проглядывающейся сквозь редкие узлы. Ещё одна верёвка опутывает руки Чимина по локоть, после чего Юнги, подперев руками себя за спиной, любуется омегой, обвязанного чёрным. Восхищённого взгляда не скрывает, что только льстит Чимину, в смущении краснеющего.       Не сводя глаз с хёна, младший даёт ему время насладиться зрелищем, пока прислушивается к своим эмоциям, пытается понять, нравится ли ему самому быть связанным. Не находя в себе никакого протеста, омега расслабляется. — Хён? — омега задыхается концентрацией феромонов в комнате, дышит часто, глубоко. — Я не могу уже... — он плотнее бёдра сжимает, чувствуя обилие выступившей смазки, и поглядывает на коробку, взглядом показывая, что хочет продолжить.       Старший кивает на изголовье кровати, приглашая. Ему стоило достаточно больших усилий, чтобы самолично не взять омегу на глазах их альфы. И он соврёт, что в голове не родился очередной план.       Чимин забирается наверх быстро, устраиваясь посреди кровати, задирая ягодицы и цепляясь за резные прутья ладонями. Концы оставшейся на руках веревки старший узлом вяжет на изголовье, а Намджун только усмехается, видя наглядное доказательство своей догадке. И когда только у Юнги появилась страсть к связыванию? Явно недавно, иначе бы альфа был начеку со своенравным и порой неуправляемым омегой. — Послушный такой, — давится восторгом Юнги, подтягивая коробку к себе, устраиваясь сзади омеги. Осознаёт, что Намджуна заставляет с ума сходить по этому малышу.       Упирающиеся в матрас коленки младшего широко расставлены, предоставляя напоказ то, что видеть дано только Юнги и альфе. Омега закусывает губу, во рту скопившуюся слюну сглатывает. Не удерживается, проводит средним пальцем по внутренней стороне бедра, собирая ароматную смазку. Чимин вздрагивает от неожиданного прикосновения, едва слышно скулит, в пояснице сильнее прогибаясь.       Поворачивая голову к альфе, Юнги вытаскивает язык, проводя по нему пальцем, поблёскивающим влагой в полумраке комнаты. Блаженно глаза закатывает от сладости младшего и ухмыляется Намджуну, дразнит, наслаждаясь видом широко расставленных ног альфы, представляя, насколько ему стали тесны штаны.       Решая повременить с пробкой для омеги, Юнги за его ягодицы хватается, мажет языком по чужой промежности, доходя до основания поясницы, после повторяя. — Мокрый и такой вкусный, — шепчет Юнги, а Чимин назад подаётся в желании почувствовать чужой язык вновь. — Готов? — вопрос больше риторический, омега явно ждёт продолжения, а не когда его дозволения спросят. Насколько возможно, он голову через плечо поворачивает в попытке поймать взгляд старшего, чувствуя нежное поглаживание по ягодице. — Пожалуйста, Юнги... — голос сел, а в глазах словно здравого рассудка нехваток. Как сам ещё держится и контролирует себя, старший понимает с трудом, но позволить себе сейчас терять себя не может, он должен довести задуманное до конца.       Колечко мышц сжимается вокруг пальца, после Чимин расслабляется, позволяя старшему двигаться дальше.       Намджуна на долго не хватает, предупреждающий рык наполняет комнату так же удушающе, как и его аромат. Юнги отдавал себе отчёт, что играет с огнём, решившись растянуть младшего сам, зная, что при Намджуне этого делать нельзя. Альфа всегда сам этим занимается и не позволяет омегам прикасаться друг к другу подобным образом в его присутствии.       Дрожь Чимина передаётся и Юнги, когда тот понимает, что терпение альфы на исходе и он в скором времени сорвётся, если он продолжит в том же духе. И это именно то, чего омега добивался. Прикусывая больно губу, он добавляет второй палец, ловя глухой вскрик младшего. Короткого взгляда на Намджуна достаточно, чтобы понять: он недоволен поведением омеги, и вопрос времени, когда он решит всё прекратить.       Третий палец проходит достаточно легко, и старший, наконец уверенный в готовности младшего, тянется за пробкой в коробке. Собирая ею смазку омеги, чтобы не причинить лишнего дискомфорта, медленно вводит внутрь. Небольшой пультик оказывается в руке в тот момент, когда он из-за спины слышит треск дерева. Терпение альфы, давшее трещину минутами ранее, раскололось. Успевая мощность игрушки поставить почти на максимум, старший поворачивается к Намджуну в ожидании. Он успел сделать всё так, как задумал, и теперь готов принять то, что в глазах альфы читает.       Решая, что этот цирк ему надоел, Намджун выдёргивает дерево подлокотников, поддавшихся куда легче, чем при первых попытках. На запястьях красным горят отпечатки металла, на что желания обращать внимание нет. — Ключи, — поднимается медленно Намджун из кресла, упираясь взглядом в Юнги. Тот, покусывая губы, давит довольную улыбку и указывает на книжную полочку у стены.       Нужные кусочки металла находятся быстро. Звон ударившись о пол наручников вызывает у Юнги очередную несдержанную улыбку, после чего он нервно ёрзает на простыне, не в силах совладать с ослабевшими, ватными ногами. Он никогда не признается, что покоряться этому альфе не хочет именно потому, что он слишком зависим от такого Намджуна. Властного, грубого, не желающего выслушивать чьи-то мольбы.       На ходу расстегивая запонки, альфа их на участь наручников обрекает. Рукава закатывает по локоть и выглядит совершенно спокойно, почти надменно, когда ловит взгляд обожания омеги на себе. Наполовину расстегнутая ранее рубашка теперь распахнута полностью, оголяя подтянутый торс альфы. Он стоит вплотную у изножия кровати, возвышаясь над Юнги, замершего на месте. Переводит взгляд на Чимина, явно потерявшегося в себе от стимуляции пробки, стонущего ритмично и пытающегося разъезжающиеся в стороны, ослабевшие колени под себя подтянуть.       Юнги понимает не сразу, чего ожидает от него альфа с протянутой в его сторону рукой. Разглядывает узорчатые вены под кожей, представляя эту ладонь сжимающейся на своей шее. Намджун ждёт, когда осознание дойдёт до омеги, видит его горящий желанием взгляд и уже готов отказаться от намерения его наказывать. Заводя руку за спину, Юнги прячет пульт, который, по всей видимости, требует альфа. Включает мощность на максимум, Чимин же вслед за этим вскрикивает, позволяя коленям разъехаться, падает на живот, ёрзая из стороны в сторону. Стонет громко в подушку, задыхается от нехватки воздуха из-за тяжёлого феромона альфы и что-то скулит невнятное.       Видя Чимина таким разбитым, явно готовым кончить в любую минуту, Намджун чувствует, как член нервно пульсирует, намекая на то, что возбуждение достигло своего пика. Не выдерживая ожидания, он резко тянет Юнги на себя за лодыжку, отнимая пультик. Мощность вибрации снижается до минимума, едва слышно гудя внутри младшего. Тот недовольно выгибает шею назад, не понимая, почему его лишили удовольствия. Глаза омеги округляются на моменте, когда его сознание проясняется и он видит перед собой альфу. Чувствует себя загнанным зверьком перед хищником, без надежды выбраться. Переводит взгляд на свои связанные руки, понимая, что его положение от этого факта только ухудшилось, а после давится стоном, ощущая вновь нарастающую мощность пробки, давящей на простату. — Минни, малыш, ты не можешь кончить сегодня без разрешения, — выходит ласково. Как бы он ни хотел, но это единственное наказание, которое он может себе позволить в отношении Чимина. Альфа понимает, что он повёлся на уговоры Юнги только из желания угодить омеге. Да и не смог бы он ничего другого с ним сделать, понимая, что одного невинного взгляда Чимина хватило бы, чтобы он растаял. Чего о Юнги он сказать не мог, замечая его надменный взгляд. — Чёртов омега, — шипит альфа на пнувшего его ногой Юнги. — Когда ты уже научишься покорности? — бляшка ремня звенит, наспех расстёгнутая. Вспышка раздражения вытесняет из поля зрения Чимина и всю нежность, ранее окатившая альфу, прочь.       Намджун знает, что добиться покладистости от Юнги что-то сродни мифическим существам — нереальное, недостижимое. И он соврёт, если скажет, что хотел бы изменить что-либо в этом омеге. Его взбалмошный, своевольный характер подобен глотку свежего воздуха, вдохнув который, хочется ещё и ещё, пока голова не начнёт кружиться, а перед глазами темнеть.       Ногу на ногу закинув, Юнги довольно ждёт. Скалится, не показывая, насколько нервничает, покачивая ножкой, пока Намджун вытаскивает ремень, откидывая его на кровать, и расстёгивает ширинку. Хвалит себя, что заранее себя подготовил, потому что альфа явно не планирует этого делать. — Хватит с тебя и Минни, — Юнги вытягивает руку вверх, чтобы достать до омеги, тыльной стороной ладони ягодицу обводит. Альфа прослеживает за его действием, останавливаясь на открытой позе Чимина, и вовсе не понимает, как ему до сих пор удаётся сдерживаться, как он в первую секунду своего освобождения не набросился на кого-то из них. — Да твою мать, — альфа хватает Юнги за ноги, резко переворачивая того на живот. Омега не сопротивляется, только помогает с себя шорты стянуть и улыбки самодовольной не скрывает, чувствуя меж ягодиц чужую руку, а после и пальцы: проверяет, готов ли омега принять его. Как бы Намджун ни хотел сейчас показать Юнги, где его место, не может позволить себе покалечить или причинить нежеланную боль тому, кем дорожит. Входит он в омегу одним стремительным толчком, больно ударяя того бёдрами, заполняя его до упора. — Ты не должен был себя трогать, — рычит мужчина, наклоняясь к уху омеги, пока тот ртом воздух хватает да за покрывало цепляется. Крепко удерживая Юнги за талию, Намджун тянет его на себя, быстрыми звуками шлепков о чужую кожу упивается, прикрывая глаза, наслаждается ощущением горячего нутра. — Я хочу кончить! — воет Чимин в подушку, заваливаясь на бок, плотно скрещивая ноги в попытках сдержать приближающийся оргазм, но это совсем не помогает, делает только хуже. — Пожалуйста, разреши! — на глазах выступают слёзы, когда он с мольбой поднимает взгляд на Намджуна. — Рано, — бросает альфа, выбивая из Юнги очередной вскрик, перерастающий в протяжный громкий стон. Чимин на ответ обречённо зажмуривается, старается быть хорошим омегой для своего альфы и сделать так, как было сказано. На постели извивается, не зная, куда себя деть. — Да не будь ты сукой, — между стонов скулит Юнги в желании помочь младшему, за что ягодицу обжигает чужая ладонь шлепком. — Клянусь, каждый последующий секс ты будешь с кляпом во рту, — ещё один удар приходится точно в то место, что и предыдущий. — Стонать тогда... сам себе... будешь, — задыхается омега, но кое-как поворачивает голову через плечо.       От очередного удара по ягодице омега хнычет, растеряв всю свою спесь. Место шлепков пульсирует, точно огнём обожжено, и он уже готов просить прекратить альфу, если бы не ощущал себя так правильно сейчас. Словно только так может получить удовольствие, только от этих рук и глубоких толчков внутри себя.       Намджун не стремится отказывать себе оставить отметины собственных ладоней на молочной коже. Хочет продолжить, поиздеваться над омегой, выбить из него хотя бы намек на послушание. — Что ты сделал не так? — ладонь альфы вновь встречается с покрасневшей кожей Юнги, прогнувшегося в спине, насколько это возможно, самозабвенно подставляясь под чужой член. — Наручники... — тяжело дышит омега, потянувшись рукой к собственному члену. Хочет быстрее закончить, в глазах от избытка эмоций темноту начинает замечать. Прикоснуться к себе он не успевает, ладонь Намджуна заводит руку Юнги ему же за спину. — Всё ещё уверен, что сможешь закончить? — насмехается альфа, замечая, что омега уже на грани, замедляется, лениво подаваясь бёдрами вперёд. — Ты не сможешь отказать своему котёнку, — Юнги в своих словах уверен, как ровным счётом и Намджун. Он так слаб перед этими омегами порой, пусть и не показывает этого. — Что ещё ты не должен был делать? — рычит Намджун, понимая, что, если продолжит в этом же духе, уже не сможет контролировать себя достаточно, чтобы отказать себе повязать этого омегу, наплевав на его удовольствие. — Трогать Минни, — младший на своё имя отзывается высоким стоном, пальчики на ногах поджимает. — Потерпи, малыш, пока нельзя, — Чимин, в шаге от оргазма, слезами и струйкой слюны подушку мочит, притягивая коленки к животу. Послушно кивает, пряча лицо в сгибе локтей. — Что ещё? — шлепок отзывается дрожью по всему телу омеги, а ноги стремительно теряют силу, предательски разъезжаясь в разные стороны. Придерживая Юнги на нужном уровне одной рукой, альфа ждёт ответа, не прекращая двигаться в омеге. — Себя... — тянет он в ответ и зубами прикусывает ребро собственной ладони. — Я не должен был... трогать себя... — стоны становятся прерывистей, тоньше, давая понять альфе, что омега в скором времени не сдержится. — Ещё? — у Намджуна у самого рука болит от ударов, но он оставляет ещё один след. — Я должен был быть послушным для своего альфы, — Юнги знает, что хотел услышать от него альфа, но сам так, конечно же, не считал. Он готов сказать сейчас всё, что угодно, только бы альфа не останавливался. — Можешь же, когда нужно, — он оставляет поцелуй на чужом загривке, накрыв спину омеги своей грудью, замирая, отчего Юнги недовольно скулит, двигая бёдрами в желании продолжить.       Намджун выходит из омеги, отпуская его, после чего Юнги, не в состоянии выдержать свой вес, валится на живот, загнанно дыша. Он поверить не может, что ему действительно не дали возможность получить свой оргазм, глазами бегает по постели, продумывая свои дальнейшие действия.       Альфа обходит кровать, тянется к узлу из веревки на изголовье, забираясь на постель. Чимин на прикосновение к рукам вздрагивает, мокрые глаза на мужчину поднимает в надежде, что ему наконец дадут разрешение. Но альфа только тянет его на себя, придерживая за спину, оставляет лёгкий поцелуй на искусанных губах и достаёт пробку из омеги с негромким хлюпаньем. Чимин в непонимании приоткрывает рот, думая, что наказание будет именно таким — ему сегодня не дадут кончить так же, как и старшему.       Отпустив омегу, альфа тянется к Юнги, подтягивая к себе ближе и переворачивая того на спину. Ноги омеги оказываются на его плечах, после чего Намджун приставляет головку к входу. Младшему же кажется, что его оставят сегодня без ласки, чувствует себя отвергнутым, сидит с поджатыми ножками к себе и ком в горле глотает, видя, как всё внимание альфы достаётся Юнги. Сказать ничего против не решается, лишь дрожащие губы поджимает, ругая себя за то, что согласился на уговоры старшего устроить подобную игру. Она стоила ему слишком дорого. — Минни, — зовёт альфа, делая первый толчок в Юнги. — Твоё место ждёт тебя, — улыбается так нежно, давая понять, что он не забыл о нём. Намджун кивает на лицо старшего омеги, показывая Чимину, чего он от него хочет. Омега с вопросом на Юнги смотрит, пытаясь понять, не против ли тот. — Давай, малыш, садись, — омега тянется к младшему, подбадривая лёгким поглаживанием по колену.       Чимин не медлит, лицом к Намджуну взбирается на старшего, ослабевшие колени просит не подвести и не сесть на Юнги слишком сильно. Руками упирается тому в живот, когда чувствует чужой язык, настойчиво проходящийся меж ягодиц. Глаза прикрывает от удовольствия и понимания, что наказания как такового и не будет, пока не чувствует пальцы на подбородке. — Смотри на меня, — шепчет альфа близко к губам, на которых омега задерживает взгляд, хочет почувствовать их на своих. — Минни, — ухмыляется альфа, привлекая внимание, шлепками о бедра Юнги оглушая омегу.       Чимин слушается, поднимает глаза, помутневшие, расфокусированные, и помогает старшему, слегка двигая бёдрами. Не удерживается от просящихся наружу стонов, чувствуя язык старшего внутри себя, глаза закатывает. — Не отводи взгляд, — требует Намджун, резким толчком заставляя Юнги вскрикнуть. — Пожалуйста, — молит омега, — разреши мне кончить, — ещё немного — и Чимину уже не потребуются никакие разрешения, он попросту не сдержится. — Попроси, как следует, — выжидающе смотрит альфа, придерживая Юнги за бёдра на своих плечах. — Па... — начинает омега, от пальцев, неожиданно вставленных внутрь и точно проходящийся по простате, протяжно воет, зажмуриваясь, выгибается в спине и закидывает голову назад. Тело омеги на пределе, дрожит, не справляясь с перенапряжением и сдерживанием оргазма. — Папочка, пожалуйста, твой омега хочет кончить, — Чимин возвращает голову в прежнее положение, приоткрывая глаза, выполняя сказанное ранее Намджуном — не отводит взгляд. — Ты можешь, — разрешает Намджун, слыша облегчённый стон омеги.       После нескольких движений пальцев Юнги Чимин изливается спермой ему на живот, оголившийся от задравшейся по грудь футболки, большая часть из которой остаётся на верёвке на его руках. Омега всем телом содрогается, открывая рот в немом стоне, глазам не даёт закрыться, смотрит на довольного альфу, тянущегося за поцелуем. Понимает, что был достаточно послушным сегодня, чтобы получить взгляд одобрения и восторга альфы. — Молодец, — хвалит его Намджун, стирая ниточку слюны с чужого подбородка. — Отдохни пока, — ещё один поцелуй ложится на лоб омеги. Всё же Чимин в сравнении с Юнги отличается кардинально, точно белое на чёрном, и альфа несказанно рад быть рядом с двумя такими разными, но так идеально подходящими ему омегами.       Сползая с лица старшего, Чимин падает на подушки спиной. Грудь, часто вздымающаяся, поблёскивает капельками пота, как и всё тело омеги.       Юнги растирает чужую сперму на своём животе, собирает пальцем, намереваясь попробовать её на вкус. На языке сладостью осталась смазка младшего, и омега слизывает с губ остатки, а затем отправляет в рот палец, точно гурман, смакует, старается получше распробовать. От представшего вида альфа понимает, что долго так не протянет. Он уверен, что омега делает это специально, дразнит. Дёргает того за руку к себе, спустив чужие ноги со своих плеч. — Кончишь для меня? — хрипит альфа в шею Юнги. Тот за шею Намджуна цепляется, царапает, от услышанного насмешливо хмыкает, получая шлепок по ягодице и глубокий толчок, выбивший неожиданно высокий стон, больше подходящий на писк. — Ну же, котёнок, — мужчина кусает омегу в сгиб шеи, — обещаю наполнить тебя спермой и не выходить, — он знает слабые места своего малыша, в подтверждение получает просящий скулёж, а вслед за ним чувствует горячую струйку меж их телами. Сжимающееся колечко мышц вокруг члена только приближает оргазм альфы. Юнги не перестаёт двигаться на Намджуне, даже несмотря на то, что совершенно потерялся в пространстве, хочет получить обещанное как можно скорее.       Пару мгновений спустя член внутри омеги начинает пульсировать, наполняя того семенем. Юнги счастливо прячет лицо на груди альфы, довольный тем, что получил желаемое. За спину Намджуна смотрит на измученного Чимина, уже сонно прикрывающего глаза, перед глазами страстные сцены с ним на утро воображает, когда они останутся дома одни.       Омега лениво трётся щекой о шею Намджуна, ластится, просящий взгляд поднимая вверх. — Я хочу ещё, — требовательно заявляет Юнги, что совсем не вяжется с его разнеженным видом и счастливой улыбкой.