Влюблённый Дракон

— Все хорошо, милая. Не стоит беспокоиться. — Дороти сжала маленькую ручку Селесты, ласково улыбнувшись. Селесте 7. Они с братом едут в Штормовой предел, навестить тетю Эленду. Девочку очень тревожит нависший над каретой лес, они совсем близко к замку, но почему то гнетущий страх не покидает ее разум. — Ты такая трусиха. — фыркнул Генри, презрительно взглянув на сестру. — Надо было остаться дома, раз так сильно боишься. Подумаешь, лес! Девочка вжалась в сиденье, когда брат разговаривал подобным тоном, хотелось провалиться сквозь землю. Только добродушный взгляд няни удерживал ее, не давая совсем замкнуться в своих мыслях. — Маленький лорд, — обратилась няня Дороти к мальчику. — Не стоит так разговаривать с младшей сестрой, ей нужна ваша защита, а не упреки. — А мне нужна моя мать, а не глупая нянька! — воскликнул мальчишка сердито. Вдруг карета остановилась, послышались крики, а в окно прыснула теплая кровь. Дороти в ужасе прижала к себе Селесту и Генри, но тут отворилась дверь и ее буквально за волосы выволокли наружу. — Гляньте-ка, какой улов! — проскрипел грузный мужчина, подхватив бедную Дороти, которая всеми силами пыталась вырваться. — Какая милаха! — Девка, два щенка и лошади. Улов так себе. — Не забудь про доспехи, мечи и серебро, у сопровождающих воинов в карманах завалялись монеты, им больше ни к чему, а нам пригодиться. Селесту и Генри тоже вытащили из кареты. — Ну детишки, куда путь держите? — В Штормовой предел. — заявил мальчик, задрав голову. — Лорд Боррос Баратеон — наш дядя. Он накажет вас за это. — О, правда? Ты слышал? Родственнички нашего лорда. А ты говоришь, улов так себе. Селеста пыталась унять дрожь, так страшно ей не было ни разу в жизни. Кровь залила землю, четыре стражника лежали у кареты с колотыми ранами, всех она знала лично, они были добры к ней, никогда не кричали, и даже помогали дотягиваться до самых высоких полок в библиотеке. — Детишек не трогать. Обыщи карету. А с этой милой дамой, — мужчина все еще сжимал в руках Дороти, — Мне нужно поговорить наедине. — Стой, я тоже хочу. — Жди своей очереди! Я первый ее увидел. Он утащил брыкающуюся девушку в кусты, а когда она попыталась отбиться, крепко ударил кулаком по лицу. — Что вы делаете! — тоненький голос Селесты завершал в ужасе. — Отпустите ее! — Не лезь. — прошипел брат. — Или хочешь, чтобы они и тебя забрали? Его гневный взгляд заставил девочку замолчать. Он старше всего на 4 года, но ей казалось, что между ними целая пропасть. Она села на землю, прижав ладони к ушам, чтобы не слышать криков Дороти и зажмурилась. Слезы душили ее, но она не могла плакать. Дороти. Милая, добрая Дороти. Она стала их няней всего полгода назад, но этого времени хватило, чтобы Селеста полюбила ее всей душой, девушка была такой доброй, отзывчивой и ласковой, ее просто невозможно не полюбить. Вдруг раздался оглушительный топот и крики. Десяток рыцарей верхом на лошадях влетели в разбойников, сметая их одного за другим. Девочка открыла глаза. Мужчины в доспехах, с выбитым знаменем оленя на латах разделывались с нападавшими, обращая последних в бегство. Селеста вскочила и побежала к деревьям, куда уволокли няню. Рядом стонал от боли тот самый грузный мужчина, его ранили в живот, нож которым он планировал обороняться выпал из его рук, дотянуться никак не получалось. Тетя Эленда отправила рыцарей Штормового предела навстречу племянникам, чтобы сопроводить до замка, лесные разбойники стали серьезной головной болью для лорда Борроса, справится с которой пока не удавалось. Рыцари спасли юных Торнвудов, но для милой Дороти оказалось слишком поздно… Селеста смотрела на обезображенное лицо девушки, на тело покрытое синяками и ощущала прилив небывалой ярости. Если бы только Дороти могла себя защитить! Будь у нее, пусть даже маленький кинжал, она бы попыталась отбиться… Девочка сжала кулаки, ее взгляд упал на нож лежащий рядом с мерзким разбойником. Бешенство и гнев заполонили разум, она схватила оружие, и накинулась на все еще живого мужчину. Селеста наносила удар за ударом, удар за ударом, кровь хлестала во все стороны, а она все не могла остановиться. Вдруг, разбойник превратится в окровавленного Эймонда, Селеста громко вскрикнула и проснулась. Девушка потрясла головой, пытаясь понять где она и что вообще происходит. После встречи с Рейнирой ее словно окутал туман. Как она оказалась в своей комнате? Как вообще умудрилась заснуть? И этот сон… За прошедшие 12 лет она никому не рассказывала о событиях того ужасного дня. Ни Этвуду, ни даже Эймонду. Ей еле удалось отделаться от ночных кошмаров, которые каждую ночь наведывались к ней, заставляя кричать в паническом страхе. В конце концов, разум оттеснил болезненные воспоминания подальше, оставив на виду идею о важности самозащиты и ответственности за совершенные преступления. Тот день изменил ее, изменил взгляды на многие вещи и заставил повзрослеть. Она больше не боялась брата, да и Генри отныне предпочитал держать словесные шпильки при себе, он все не мог забыть, как рыцари пыталась оттащить взбешенную девочку от раскуроченного кровавого трупа. Селеста потерла переносицу. Видимо, слова, сказанные мейстером и королевой, настолько всполошили ее разум, что самые старые и страшные воспоминания пробрались наружу. Неужели это правда происходит? Ее мир рушится, словно песочный замок, омываемый морскими волнами. Но надежда еще есть. Упрямый огонек теплился глубоко в сердце, которое отказывалось верить, что Эймонд способен на такую жестокость. «Он забрал двух моих мальчиков, почему ты думаешь, что для него такая большая проблема забрать и твою девочку?» Раздался в голове печальный голос Рейниры. Селеста никогда не осуждала Эймонда за совершенные убийства. Принц Люцериус; юный септон Кроули, которого лишили половины руки, прежде чем обезглавить; лорды и леди, отказавшиеся присягнуть королю Эйгону, и погибшие за это в жарком пламени Вхагар; принц Джекейрис, чья голова стала предметом порицающих сплетен целого королевства… Как можно судить за то, в чем сам грешен? Было бы лицемерием ужасаться поступкам Эймонда, когда у самой руки по локоть в крови. Она убивала людей, перерезала им глотки, вспарывала животы, била по самым уязвимым местам, заставляя умирать от обильного кровотечения, при этом не ощущая ни капли жалости или сочувствия. Она не разу не усомнилась в своих действиях, а позже даже не вспоминала об убитых. Порой эта черствость пугала. Но бесчувственность гораздо лучше удовольствия. Несколько лет назад лорд Боррос решил окончательно уничтожить лесных разбойников, рыцари Штормового предела отправились выполнять это задание. Среди них был оруженосец Этвуд Вудс и его подруга, переодетая в мальчишку. Селеста убивала врагов с огромным рвением, теплая кровь текшая по руках приносила небывалое наслаждение. Взгляд Этвуда свидетельствовал о недопустимости такого поведения, заставив ее устыдиться своей кровожадности. Но парень не знал всей истории, ему не понять какое значение эта вылазка имела для Селесты. Этвуд сражался очень храбро, чем заслужил рыцарское звание, к которому стремился много лет. А Селеста испытала истинное удовлетворение, осознавая, что теперь по крайней мере в этом гнетущем лесу никого не постигнет участь бедной Дороти. Селеста вздохнула. Да, она не осуждала Эймонда за жестокость, к которой сама имела склонность. Но Камилла… Камилла — совсем другое дело. Как можно убить эту добрую солнечную девочку? Она этого не заслужила. Она была лучиком света, настоящей драгоценностью среди пыльного хлама. Селеста чувствовала, как внутри все рвется на части. Камилла и Эймонд. Эймонд и Камилла. Два самых дорогих и любимых человека… Смысл жизни заключался в них. В ней. В нем. Нет. Это невозможно. Просто не может быть. Это какая то изощренная пытка, но вместо того, чтобы истязать ее тело, Рейнира нацелилась на ее душу и разум. Да! Все так и есть. Просто королеве нужно уязвить Эймонда, ранить в самое сердце, с помощью его возлюбленной это сделать гораздо проще. Девушка вскочила. Только Эймонд может открыть правду. Только он может прервать мучительные сомнения. Он должен сказать, что все ложь. Что ни за что на свете, он не причинил бы ей такой боли. Да! Точно! Надо скорее отправляться в Харенхолл! А вдруг?.. Она замерла, ощущая как дрожь захватывает тело. Вдруг это правда? Что тогда? Что тогда?! Мозг кипел от бурлящего потока мыслей. Казалось еще чуть, и голова разорвется на мелкие кусочки. «Я должна знать правду. Какой бы она ни была.» *** Селеста без труда выбралась из замка, воспользовавшись тайными ходами. Среди ночи никто даже не заметил, как все значимые пленники просто сбежали со своих спален. Утром будет сильный переполох. Рейнира пожалеет о проявленном мягкосердечии, надо было заключить в темницы ненавистных заложников и морить голодом, пока одноглазый братец не придет их спасать. Девушка оседлала Пламенную мечту. К счастью, драконица не стала сопротивляться, она видела в Селесте друга, да и возможность наконец размять крылья оказалась довольно заманчивой. Впервые за все время, Селеста не боялась лететь. Вероятно, потому что мрачные мысли застилали взор, не давая увидеть пугающую высоту. Ей казалось, что она летит на собственную казнь. Словно ее сердце лежит на пути несущейся кареты, и его вот вот раздавят, безжалостно втоптав в землю. Нет! Нет! Она потрясла головой. Еще есть надежда… Ей вспомнился любящий взгляд Эймонда. Нежные прикосновения теплых ладоней к ее лицу. Она прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти те приятные ощущения, от которых сладостные мурашки вихрем носились по телу. Его губы… волшебные восхитительные поцелуи… и объятия, благодаря которым она чувствовала себя дома. Разве такие сильные, такие нежные чувства могут быть результатом чудовищного поступка? Разве может прекрасный цветок распуститься там, откуда веет могильным холодом? —- Эймонд настолько погрузился в свои мысли, отчаянно пытаясь придумать хоть что нибудь напоминающее план действий, что совсем не заметил, как отворилась дверь. Свет факелов и свечей, ворвавшихся в комнату заставил его поднять голову. — Селеста? Он не поверил своим глазам. В комнату вошла девушка, в походной одежде, увешанная, как обычно кинжалами, только чудесные каштановые волосы растрепались, рассыпавшись по плечам густой волной. Неужто и вправду она? Или разум вновь решил поиграть в глупые игры? — Эймонд… — голос ее задрожал. Это она! Принц вскочил, намереваясь заключить любимую в объятия. Ну конечно, как можно было в ней сомневаться? Селеста не даст себя так просто поймать, она — необыкновенная! — Нет! — девушка остановила его жестом, заставив замереть на месте. — Что случилось? — беспокойство вновь пробиралось наружу. Девушка напряглась. Слова застревали в горле царапаясь и кусаясь, но она все-таки заставила себя задать вопрос. — Это был ты? Ты приказал отравить Камиллу? Эймонд сглотнул. Откуда она узнала? Больше всего на свете он боялся этого момента, боялся, что не сможет объяснить ей, боялся, что она не поймет и возненавидит всей душой. Солгать ей? Но разве ложь спасёт? Она уж точно сумеет ее распознать, и тогда станет только хуже. — Пожалуйста, если ты любишь меня, скажи правду. Селеста с трудом удерживала себя на месте. Стоило увидеть Эймонда, как сердце предательски екнуло, оно тянулось к нему, словно ребенок к матери, оно так нуждалось в нем, в его любви и объятиях. «Пожалуйста скажи нет. Пожалуйста скажи нет» Молила она про себя «Пожалуйста» — Это правда. Девушка пошатнулась. Нет. Нет. Нет. Она почувствовала, как сдавливает сердце, а дышать становится невыносимо трудно. Невозможно…. Разум словно игрушечный кораблик несся в пучину водоворота, деревянный борт трещал и ломался, еще чуть и вода разнесет все в щепки. — Селеста… — принц попытался сделать шаг навстречу, но девушка выхватила кинжал, угрожающе выставив его вперед. — Не подходи! — Ее руки тряслись, несмотря на все попытки совладать с ними. Она с ужасом осознавала, что несмотря на содеянное, любовь к Эймонду продолжает властвовать в ее душе. Стоит ему приблизиться и обнять, вся решимость рухнет, как карточный домик. Разве Камилла этого заслужила? Разве ее жизнь так мало для нее значила? Селеста клялась оберегать девочку, она лелеяла ее с самого рождения, и вот теперь, несмотря ни на что, она готова размякнуть в руках ее убийцы, забыть о своем обещании. Как отвратительно! — Ты действительно сможешь убить меня? — Эймонд в это не верил, ее взгляд говорил о боли, о страданиях, о муках совести, но там не было и капли кровожадной ненависти. — Ты прав… — ее голос по прежнему дрожал, а слезы заблестели на длинных ресницах. Он прав! Девушка стиснула зубы в отчаянии. Камилла любила ее своим прекрасным невинным детским сердцем, а она даже не может за нее отомстить! Селеста чувствовала себя жалкой, мерзкой предательницей. Эймонд сделал еще шаг. Нет! Нельзя, нельзя этого допустить! Стоит лишь ощутить его прикосновения, его тепло, стук его сердца… — Не подходи! — вновь пригрозила она. Эймонд не стремился выполнить эту просьбу. Теперь он отчетливо видел ее смятение. Может еще не все потеряно? Их любовь способна преодолеть любые препятствия. Несмотря на все злодеяния, которые он совершил, Селеста по прежнему его любит. Она по прежнему бессильна перед ним, и так же как и он, не способна сопротивляться своим чувствам. Но вдруг Селеста сделала то, чего он совсем не ожидал. Она приставила острие кинжала к своей груди. — Не подходи! — прошипела она, сильнее надавив на рукоятку, заставив наконечник утонуть в складках одежды. — Селеста! — принц немедленно остановился. — Опусти нож, пожалуйста! Страх всколыхнул все тело, пробираясь морозным дыханием до самых костей. Ее взгляд был потерянным и несчастным. Казалось, она совсем его не слышала. — Камилла любила меня, нас обоих. — вдруг произнесла она тихим дрожащим голосом. — А мы… мы убили ее. — Нет. Это я. Я убил ее. — Эймонда все больше пугал ее отсутствующий печальный взгляд. — Ты не при чем. Это моя вина. — Нет… — ее большие карие глаза отразили отчаяние и горечь, казалось ее душа рвется на мелкие кусочки, не выдерживая напора гнетущей вины за смерть маленькой кузины, и за любовь, к тому, кто этого не заслуживает. — Нет. Я должна была бороться с чувствами, я должна была отказаться от тебя, но я не могла, не хотела. Я всегда думала, что если хоть кто нибудь причинит боль Камилле, я его уничтожу, безжалостно вырву сердце у него из груди и раздавлю в своих руках. Но вот ты здесь, человек, который приказал убить мою девочку, а я не могу и пальцем пошевелить, какая мерзость! — Селеста, убери нож и мы поговорим. Прошу тебя. Она покачала головой. — Нет… Это конец. Вместе с ней ты убил и меня. — ее голос стал пугающе спокойным. — Селеста, пожалуйста не делай этого. Я люблю тебя, люблю так сильно… Его прекрасный голубой глаз смотрел на нее с мольбой и отчаянием. Глупое сердце рвалось к нему, протягивая маленькие ручки, в надежде на успокоение, больше всего на свете хотелось обнять его, уткнуться в теплую грудь и забыться. Но разве это возможно? Разум вопил о предательстве, о мести, он подсовывал множество воспоминаний, где Камилла смеялась и плакала, танцевала и морщила крошечный носик, она была живой и прекрасной. Пока не вмешался Эймонд. — Я тоже тебя люблю…. — она опустила взгляд, душа разрывалась на части, мысли путались, нагромождаясь одна на другую. — В этом вся трагедия… — хотелось прекратить ощущать эту боль, хотелось перестать ощущать непомерное давление вины и отчаяния, прогнать горечь и тоску, и больше ничего не чувствовать. — Бедная маленькая Камилла. — прошептала она еле слышно. — Прости меня. — она крепко стиснула рукоятку кинжала, а затем резким движением, вогнала острие в грудь. — Нет!!! Эймонд бросился к ней, подхватив девушку, кровь пропитала одежду, кровь тонкой струйкой сбегала с ее рта. — Селеста, любимая, что же ты наделала… — он прижимал ее к себе одной рукой, а второй ласкал ее лицо. — Селеста… Слабая улыбка тронула ее чудесные губы, глаза вновь наполнились теплом. Она потянулась ладонью к его щеке, намереваясь в последний раз прикоснуться к тому, кого так сильно любила. Ее рука замерла в воздухе, а затем безвольно упала на пол. Взгляд сделался стеклянным, живой огонек угас, оставив лишь бездыханное тело. — Селеста? Селеста! — голос дрожал, дышать стало невыносимо трудно, из комнаты казалось выпустили весь воздух, — Пожалуйста! Селеста! Она не слышала, она больше ничего не слышала. Сколько бы он не просил, сколько бы не умолял, она оставалась неподвижной. Горячие слезы прыснули из глаз, они текли по коже обжигающим ручьем. Разум отказывался принимать происходящее. Это сон. Это очередной кошмарный сон. Скоро он проснется и Селеста вновь прижмется к его спине, согревая своим теплом, прошепчет слова любви, подарит нежный волнующий поцелуй, и все снова станет как прежде. Просыпайся! Просыпайся! Но ничего не происходило. Самый ужасающий, самый жестокий кошмар стал явью. Сердце как будто вырвали из груди, безжалостно комкая, сжимая, вонзая острые иглы, разрезая на кусочки затупившимся лезвием. Боль захлестывала волнами, разум давился, захлебывался не в силах выбраться, он хватался за воспоминания, как за соломинку, но становилось только хуже. Селеста вошла в зал, освещенный сотнями свечей, у него перехватило дыхание, когда он увидел ее впервые, неужели она станет его нареченной? Селеста с увлечением и страстью говорила о книгах, ее прекрасные глаза сияли восторгом. Селеста кружилась с ним в танце, очаровательно смущаясь от близости. Их пальцы переплетались друг с другом, прикосновение к коже запускали разряды крохотных искр. Селеста прижималась к нему, окруженная сотнями звезд, тепло ее объятий, заставляло тело трепетать от волнения. Селеста с жаром отвечала на его поцелуй, ее вкус, ее запах сводили с ума. Никогда в жизни он не испытывал таких сильных эмоций, хотелось упиваться ею, насладиться каждой секундой. Как жаль, что нельзя заставить время остановиться. Селеста впервые призналась ему в своих чувствах. Я тоже люблю вас… — произнесла она чарующим нежным голосом. Эти слова перевернули его мир, знать, что его любовь взаимна — божественно прекрасно. Столько воспоминаний! Столько улыбок, объятий, поцелуев. Целых три месяца сказочного ни с чем несравнимого счастья. Казалось, что так будет всегда. Целую вечность они будут нежиться в лучах своей любви, наслаждаться друг другом, принадлежать друг другу, стремится к друг другу всей душой. Они наконец обрели свой дом, теплый, уютный, родной… Но сейчас он рушился, горел, застилая глаза едким дымом. Обломки сыпались, грозя похоронить под собой единственного оставшегося обитателя. Терять любимого человека так мучительно! Словно кожу сдирают живьем и ты ничего ничего не можешь сделать. Эймонд зажмурился, стиснув зубы, по прежнему прижимая к себе тело Селесты. Невыносимо! Невозможно! Нестерпимо! Он вытащил кинжал из ее груди, внимательно осматривая окровавленное лезвие. Это решение. Это поможет унять боль. — Ваше высочество! — в комнату вошел сир Кристон, он застыл, увидев принца, обнимающего мертвую супругу. — Что произошло?! — Я убил ее. — ответил Эймонд. Отсутствующий взгляд и тихий спокойный голос, не на шутку встревожили десницу. Он ожидал увидеть гнев, ярость, бурное выражение боли, но вместо этого принц просто сохраняет пугающую бесстрастность и тишину, словно жизнь, душа, чувства уже покинули его, оставив пустую телесную оболочку. — Мне жаль. Ваше высочество. Я знаю, вы очень любили ее. Эймонд не ответил, продолжая рассматривать окровавленный клинок. — Деймона видели возле Девичьего пруда. Вероятно, он направляется к нам. — напрямую заявил Коль, может это хоть немного взбодрит принца, и отвлечет его от столь дотошного изучения кровавого кинжала. — Деймон? Принц сжал кулаки. Если бы не Деймон, с обманным маневром. Если бы не Рейнира с захватом Красного замка, ничего не случилось бы. Селеста по прежнему была бы жива. Она по прежнему бы его любила. — Нужно оказать дядюшке радушный прием, сир Кристон. — проговорил принц заскрежетав зубами. — Как никак он — мой родич. ——- Вхагар и Караксес кружили друг около друга в смертельном танце. Они изрыгали пламя, шипели, клацали зубами в нетерпении, ожидая когда же наконец можно будет вонзить клыки в горячую плоть. Их наездники думали о том же. Эта битва станет для кого то последней. Эймонд не заботился о том, выживет ли он в схватке с яростным Караксесом и опытным Деймоном или нет. Он хотел битвы, хотел крови и мести. — После того, как я убью тебя, — выкрикнул он громко, — Я отправлюсь в Королевскую гавань и сожгу ее дотла, вместе с твоей сукой-женой и вашими щенками. — Если убьешь, племянник. Ты слишком самоуверен. С чего ты взял, что у тебя получится? Полагаешься на размеры Вхагар? Иногда, больше не значит лучше. — Твой девиз, дядюшка? Деймон усмехнулся. — Мой девиз «Победа или смерть», сейчас я выбираю победу. «Я бы выбрал смерть… но победа тоже звучит не плохо» — Посмотрим, дядюшка. — Я бы посоветовал тебе глядеть в оба, но увы. Деймон дернул поводья, и Караксес нырнул вниз. Красный дракон хоть и уступал в габаритах Вхагар, был более быстрым и юрким. Он ловко увернулся от пасти взбешенной противницы и ударил горячим пламенем в открывшийся бок. Вхагар разозлилась пуще прежнего. Как и ее наездник. Эймонд помчался навстречу дядюшкину дракону, уж с массой Вхагар ему точно не справиться. Чудовища столкнулись с ужасной силой, вцепившись друг друга огромными острыми когтями. Деймон еле удержался в седле. Он редко использовал ремни, полагаясь только на свое мастерство полета, разве люди привязывают себя к лошадям? Это бессмысленно, если не способен самостоятельно усидеть на месте, тогда не стоит за это браться и уж тем более величать себя наездником. Его руки крепко сжимали поводья, драконы практически слились воедино, продолжая наносить раны зубами и когтями. Это отличный шанс. Деймон прытко перескочил с Караксес на Вхагар, обнажив валирийский меч. Глаз племянника округлился в восхищении. Он тоже выхватил меч, но в отличии от дяди, Эймонд был привязан к своему дракону, что здорово стесняло его движения. Всего один замах и острие Темной сестры пронзило грудь одноглазого принца… Какраксес, тем временем, вцепился в горло Вхагар, и теперь они вместе неслись вниз, падая, словно два гигантских метеора. Эймонд не ожидал, что дядя заявится к нему, балансируя над пропастью, кто вообще способен на такое? Перескакивать с дракона на дракона, вооружившись мечом и безумной храбростью? При других обстоятельствах, он бы стал его самым верным последователем. Но сейчас… Парень живо схватил собственный меч, однако защититься оказалось невозможно. С впечатляющим проворством, Деймон нанес смертельный удар. Одно радовало. В этой битве не будет победителя. Острая боль пронзила грудь, мгновение и мир перевернулся, Вхагар падала вниз вместе со своим противником. Они сражались прямо над озером, Эймонд сумел разглядеть голубое свечение воды. Скоро все закончится. Наконец то… Глаз закрывался сам собой, Селеста…. Внезапно яркий свет заставил его очнуться. Эймонд стоял посреди небольшого цветущего сада, чуть поодаль расположился светлый дом, весь увитый зеленью и маленькими розами, но внимание приковывала к себе широкая деревянная дверь. Красная дверь. Она ярким пятном выделялась на фоне белых стен и сочной травы. «Мы могли бы отправиться в Пентос. И жить у моря в доме с красной дверью.» Прозвучал в голове родной, любимый голос. Эймонд оглянулся, лихорадочно оглядывая местность. И вдруг в изумлении замер. На широкой скамье сидела Селеста, она держала на коленях книгу, полностью поглощенная чтением. Ветер играл с ее чудесными каштановыми волосами, слегка касаясь и вороша. Благоухающие ветви сирени, укрывали девушку от яркого солнца. Она была так прекрасна, что перехватило дыхание. Это сон? Это мечта? Сладкая иллюзия, застилающая взор умирающего? Эймонд заморгал. Душа стремилась к ней, все мысли и чувства стремились к ней, она была солнцем, вокруг которого кружил его мир. Вдруг девушка подняла голову. Ее чудесные губы тронула легкая ласковая улыбка. Волшебные карие глаза глядели на него с теплом и нежностью, совсем как в те дни, когда они наслаждались чистым светлым счастьем. Эймонд улыбнулся в ответ, ему хотелось подскочить к ней, закружить в объятиях, бесконечно целовать ее лицо и губы. Но он не мог пошевелиться, словно мраморная статуя застыв на месте. Внезапно, мощнейший поток воды снес его с ног. Принц открыл глаз, чувствуя что задыхается. Бешеный всплеск воды, созданный телами двух гигантских драконов сносил все на своем пути, омывая прибрежные поля и земли. Острая боль пронзила тело Эймонда, падение с такой высоты способно раздробить каждую косточку в теле. Вместе с Вхагар он стремительно погружался на дно глубокого озера. Истерзанный и сломленный. Только образ Селесты ярким свечением горел у него в голове, заставляя забыть о последних секундах мучения. — Селеста… — прошептал он еле слышно, потянувшись рукой к прекрасному драгоценному облику, — Любимая… — еще мгновение и сознание окутала тьма…