Вопросы без ответов

Из ванной раздался крик. Вейлон, мирно дремавший на диване, подскочил. Перекатился, упав на пол, потянулся за пистолетом. И лишь коснувшись прохладной рукояти понял: всё спокойно. В их жилище никто не ворвался, не кинул гранату. Спокойное летнее утро и ни следа агентов Меркоф. Майлз вскоре вышел из ванной в полотенце на мокрое тело: вода стекала с волос, капала на плечи, под тяжестью гравитации падала на пол. По чёрным белкам глаз стало понятно: он перепугался не меньше и вошёл, как он сам любил говорить, в боевой режим. — Что… — Акула в ванне. — Чт… — Чёртова, — он ударил себя раскрытой ладонью в грудь, и из спины, будто пыль, выбилось тёмное облако, — акула. Нано-акула? Хрен разберёшь. Парк отвернулся: узоры плясали перед глазами, а пить таблетки, если не наркотики, он желал меньше всего на свете. Не в спокойной обстановке, когда можно обойтись без таких радикальных средств. Вальридер в последнее время, как выражался журналист, чудил. Должно быть, всему виной была сильная магнитная буря, но они не могли верить лишь в эту теорию. Не на сто процентов. Дух путал сны, не отгонял кошмары, а будто стал их причиной. И главным участником. * Майлз чувствовал, как неприятно покалывают пальцы. Что-то саднило в груди. В воздухе пахло порохом и кровью, и эти запахи, казалось. всегда шли рука об руку. Внизу что-то пищало, но внимание приковало другое: на потолке покачивались окровавленные мешки. Недалеко размеренно капало. Апшер попытался подняться, но тело налилось свинцом. Рядом с лицом мелькнула тень. Картинка вдруг завибрировала, расплылась чёрно-белыми полосами на мгновение и вернулась обратно. Страх овладевал сознанием; от осознания собственной беспомощности сердце стучало в ушах. — Вот мы и встретились, демон! — воскликнул мужской голос где-то над ним. — Ты покинешь это несчастное тело! И заговорил. На неизвестном языке, время от времени поливая какой-то жидкостью. Журналист шумно выдохнул. Вертелся, пытался подняться, но неизвестная сила держала его на месте. Не давала ни встать, ни повернуть головы. Человек вскоре показался, и в руках его сверкнуло лезвие ножа. Очередной культист в чёрном балахоне и капюшоне до самого носа. Он говорил бодро и уверенно, нараспев, связывая звуки в нить неизвестных слов. Уже через пару мгновений он занёс нож. Майлза охватил ужас: он не мог и пальцем дёрнуть, чтобы спастись. Перед глазами мелькали убитые солдаты Меркоф, пациенты, обычные люди: они были повсюду, но в то же время нигде. В голове. С потолка свисали то окровавленные мешки, то лампы: он видел такие на фестивале в одном городе, и вечером смотрелось очень даже красиво. Клинок опустился. Стремительно. Без колебаний. Но до плоти не добрался: культист сдавленно пискнул. Раздался хруст. Сперва выше, после — чуть ниже, и так несколько долгих мгновений. Апшер многое бы отдал, чтобы проснуться. То, что это сон, он понял практически сразу. Сумбурный кошмар вселял в него животный страх. И не отпускал из своих цепких лап. Что-то белое показалось сбоку. Начало увеличиваться. Журналист моргнул. Перед его лицом, в нескольких сантиметрах, оказалось чужое. Без лица. Пустое, как полотно, которым так и не воспользовались. * — Хочу вышибить себе мозги, — голову разрывало изнутри. Даже массирование висков не приносило ни капли облегчения. Он выпил уже несколько транквилизаторов, которые остались после «славного» времени отсутствия духа, но и они практически не помогали. Внутри было тесно. Внутри было испепеляюще-жарко. — Я принесу ещё воды и льда, просто лежи, хорошо? — программист был напуган. Он не знал, что делать, глядя на друга: тот лежал, свернувшись калачиком, дышал через раз; под кожей его проступили чёрные вены. — О, я никуда не денусь, уж поверь, — боль пульсировала, и Майлз походил на раненого зверя, которого изувечили ради забавы. Оставили медленно подыхать, вдоволь наигравшись. «Смешалось», — сквозь гомон Апшер услышал одно-единственное слово. «Что?» — спросил он, ища что-то в собственных мыслях. «Всё». — Да ты мастер объяснений, приятель, — не выдержал он и стиснул зубы. Зажмурился до искр, которые утонули в ядовитом буйстве цветов. Хлопнула дверь. Журналист кое-как сел, уткнулся лбом в собственные колени. Тёмный туман оказался сбоку, сформировался… во что-то. От увиденного брови поползли вверх от удивления. — Ты типа… человек-паук? Веном? Что это за хрень? — собственный голос казался странным, слабым. — Всё смешалось, — настойчиво повторил дух. Он то и дело менял форму, как будто его подключили к программе по моделированию. — воспоминания, лживое и реальное. Всё. — О господи, я что, сойду с ума? — вскрикнул журналист и цыкнул, нахмурившись, — ах да, точно, уже не получится. Тогда мне просто башку разорвёт! — не унимался он, чувствуя, как внутри закипает злость. Как она пузырится в венах, отдаёт в голове не хуже крепкого алкоголя. Вдруг ему на голову легла тёплая ладонь. Погладила. Апшер замер, как зверь в засаде. Рука, сотканная из нанитов, опустилась на лицо, а вместе с ней — темнота. «Ты будешь в порядке. Потом», — раздалось напоследок, и очередной сон со множеством мест и персонажей забрал подальше от летней жары.