Ради Джека

      Дом МакЛаудов был похож больше на оружейную или на логово охотников, чем на сказочный дворец, как представлял его Джек. Все стены были увешаны картинами семьи — Кроули, Руби и Мег. А рядом висели трофеи с охоты в виде шерсти животных или голов. Такой особняк больше нагнетал, чем расслаблял впечатлительное сердце Джека. Тому даже не помогало какао, которым угостил его хозяин замка.       Кроули исподлобья смотрел на младшего Винчестера ехидным взглядом и потягивал дорогой коньяк. Джек бегал взволнованными глазками по всей гостиной, но с ужасом возвращал их к какао, когда понимал, что кроме умерших животных, его самого и дяди Кроули, в комнате никого не было. МакЛауд мог поклясться, что мальчик мысленно взывал к родителям, что отлучились ненадолго на кухню.       Кроули решил, что пора развеять затянувшуюся нотку волнения Джека. Нужно напомнить сорванцу, кто на каждое его день рождение делал ему лучшие подарки.       — Ну, рассказывай, давай, — хмыкнул мужчина, заметив настороженный взгляд карамельных глаз. — Как собираешься мирить родителей?       Джек на секунду замер, удивлённый заинтересованностью мужчины. Он отвёл глаза, обращая их к горячей кружкой в руках. Сердце скорбно сжалось, а живот скрутило от грустных мыслей.       — Я не могу заставить их снова полюбить друг друга, — неуверенно ответил парень, чувствуя, как тоска окутала сердце. Ему бы ужасно хотелось, чтобы родители, как и прежде, счастливо улыбались вместе и обнимались. Но как это можно было провернуть?       — Да брось, Олененок, — фыркнул раздраженный МакЛауд. Дети без озорного блеска в глазах только портили ему настроение. — Твои родители друг друга глазами едят, их только подтолкнуть осталось.       Джек вспыхнул от прямолинейного замечания Кроули. Этот мужчина никогда не держал язык за зубами и не был тактичным. В детстве Джек только смеялся, когда Кроули говорил что-то подобное родителям, но тогда ещё сам не понимал смысла подобных слов. Теперь же, чувствуя на себе прямолинейные фразы мужчины, парню хотелось провалиться сквозь землю.       — Они уже взрослые и сами смогут всё решить, — настоял Джек, смущённо отхлебнув какао.       — Ты не знаешь, о ком говоришь, — закатил глаза мужчина, встречая удивлённый невинный взгляд. — Они с детсада вместе, а встречаться начали только под конец школы, когда моя красотка-дочь пришла и пыталась отнять у одного твоего папашки другого. Тебе это об их умственных способностях ничего не говорит?       Джек проглотил насмешливое изречение старшего, благодарно принимая печенье, которое принесли служанки. Стоило признать, что в делах амурных у его родителей был скудный ассортимент инструментов. Мириться не любили, настаивали каждый на своём, чуть что — сразу разъезжались по работам. Иногда, в особые грустные моменты в колледже, Винчестер задавался вопросом — в какой момент всё пошло не так? От преданной дружбы, а затем идеальной любви… Как родители докатились до презрения к друг другу и желанию развестись?       — Я переживаю за них, — грустно вздохнул Джек, чувствуя себя снова пятнадцатилетним мальчиком, который старался быть сильным. Не плакал, потому что плакал папа Кастиэль. Не просил папу Дина остаться, потому что тому самому было невыносимо уходить. Никого не выбирал, когда его спрашивали, с кем он хочет остаться. Он хочет быть с ними двумя одновременно, а не делать из кого-то воскресного папу.       Джек всегда считал своих родителей идеальными. Они никогда не ругали его, всегда спокойно объясняли, если он где-то ошибся. Поддерживали и заботились, были для него всем на свете. Вот только одного Джек простить так и не смог — во время развода они забыли, что их сын всё ещё ребёнок. И мальчику пришлось вырасти, нацепить на себя улыбку.       Три года назад взрослым в семье Винчестеров был Джек, а его родители превратились в сломленных и обиженных детей.       — Мы все за них переживаем, — устало кивнул Кроули, допивая коньяк. Он поморщился, когда услышал, что в гостиной громко хлопнула дверь. — Винчестер, тебя не учили, что дорогие вещи нужно беречь?       Появившийся Дин, нагловато ухмылялся, держа в руке миску сухариков. За ним следовал Кастиэль с соком. А парочка, Мег и Бальтазар, несла пиво. Джек улыбнулся от облегчения, что родители вернулись. Младший Винчестер расслабился, замечая непринуждённо идущих отцов. Глаза не прятали, улыбались каждый по-своему, периодически, пока шли, переглядывались. Вроде не ссорились. Вроде хорошо.       — Что обсуждаете? — плюхаясь рядом со стариком, поинтересовался Винчестер и поставил перед Джеком сухарики. Кастиэль же сел напротив, рядом с сыном, и отдал Дину бутылку сока.       — Да так, — уклончиво ответил Кроули с самодовольной улыбкой. — Обсуждали, как вы, два дурака, впервые поцеловались.       Кроули подмигнул мальчишке, вызвав у того весёлую улыбку. Кастиэль же раздражённо взглянул на мужчину, обожающего шутить. Малахит напротив заинтересовано следил за чужой реакцией.       — И по какому же поводу вы завели такой разговор? — скрипя зубами, зашипел Кастиэль, пытаясь отбиться от навязчивых мыслей о прошлых поцелуях. Фантомное чувство, словно поцелуи были недавними, окутало его губы.       Кроули взглянул на Джека, предлагая тому самостоятельно придумать отговорку. Небесные глаза обратились к сыну, вынуждая последнего опасливо сглотнуть и кисло улыбнуться. Винчестер ненавидел врать, особенно своим отцам, которые замечали любые его попытки уйти от темы.       — Ну… мы, — начал Джек, нервно оглядываясь. Он вцепился умоляющим взглядом в Бальтазара, будто тот должен был быстро понять, что разговор был совсем не об этом и надо что-то придумать.       Бальтазар, словно прочитав его мысли, вспыхнул лукавыми серыми глазами и самодовольно улыбнулся.       — Кажется, я понял, в чём дело, — озвучил свои мысли крестный Джека, снимая с юношеских плеч ответственность за враньё. — У нашего Джека есть кто-то на примете в колледже, вот и вынюхивает всю правду о целовашках.       Джек вспыхнул, как рак, проклиная самого себя, что вообще попросил о помощи такого ненадёжного человека. Ну зачем было, уходя от темы, приходить к той, от которой мысли Джека запутывались ещё сильнее?       — Это правда? — сразу спохватились отцы.       — Она, должно быть, красавица, — улыбнулся Дин, игриво поднимая брови. Кастиэль закатил глаза на его фразу.       — Это первое, что тебя заинтересовало? — осуждающе спросил Новак. Винчестер равнодушно пожал плечами, делая глоток пива, смотря в глаза Кастиэля. Но тот лишь неодобрительно прокачал головой и снова взглянул на сына. — Ты можешь рассказать о ней, если хочешь. А если нет, то мы перестанем тебя расспрашивать.       Мег и Бальтазар фыркнули на заявление Новака, готовые продолжить дразнить младшего Винчестера. Дин бы тоже не отказался повеселиться, но взволнованные глаза Джека и его красные щёки останавливали. Не хотелось злить сына, смущая его такими личными вопросами.       — Лучше расскажите о себе, — прочистив голос, сказал Джек. Он обвёл любопытным взглядом родителей, подзывая их к действию. Те переглянулись, решаясь, кому же стоит начать говорить. — Ваш первый поцелуй. Каким он был?       Тепло разлилось у Джека в сердце. Он вспомнил все те короткие чмоки в губы и в щеки по утрам и вечерам, когда родители были заняты делом. Они любили смотреть друг другу в глаза, переводя их на губы и сладко улыбаясь. Джек никогда не подглядывал за ними, но когда видел их поцелуи, то трепетал. Юноша чувствовал любовь, которую супруги передавали, сливаясь губами в одно целое. Смогут ли воспоминания о первом поцелуи приблизить родителей к примирению? Джек надеялся на это.       — Опять мне за всех отдуваться, — вздохнул Дин, чувствуя на себе настойчивый взгляд небесных глаз. Мужчина прочистил горло, ощущая жар от расползавшегося по щекам румянца. — Это было в старших классах. Мы тогда гуляли где-то…в парке?       — Мы шли домой после школы, а по пути заглянули в парк, чтобы купить мороженое, — подсказал Кастиэль, легко улыбаясь. Дин ответил ему тем же. Стоило малахиту заглянуть в чужие глаза, как взгляд трусливо убегал от встречи. Новак усмехнулся смущению мужа, чувствуя бабочек в животе, что впервые запорхали спустя долгие годы молчания. — Ты поцеловал меня без спроса.       — Да брось, никто уже не спрашивает разрешения, — фыркнул Винчестер, забывая о смущении. Он с вызовом взглянул на Каса и ехидно улыбнулся. — Ты мечтал о моих губах, не притворяйся, что это не так.       Теперь настала очередь Каса смущаться под пристальные взгляды всех сидящих. Ему хотелось подойти и заткнуть рот Дина чем-нибудь. Например рукой или губами, на которые бывший муж весь вечер неприлично часто смотрел, облизывая свои. Прочистив горло, Новак попытался отогнать от себя смущение.       — Ничего я не мечтал, — упёрто продолжать гнуть своё Кастиэль, вспоминая, как бросал скромные взгляды на Дина, мечтая, что тот сделает первый шаг. И он сделал, чем довёл юного Новака окончательно.       — Но ты же согласился тогда пойти со мной на свидание! — довольно продолжал Дин, игриво приподнимая брови. Он отпил ещё немного пива и ехидно подмигнул бывшему мужу. — Не думаю, что ты такой дурак, что поверил в бред про мороженое и прогулку за ручку.       — Я не думал, что ты полезешь целоваться в такой неподходящий момент, — угрюмо подметил Кас, ловя взгляд малахита. Игривые искорки напротив разжигали волну страсти и желания в груди мужчины. — Прямо перед моим отцом.       — Не хило мы тогда перепугались, — хихикнул Дин, вспоминая, как их окликнул Чак с ножом в руках, испачканным кровью какого-то животного.       — Несомненно, — усмехнулся Кас, по-доброму улыбаясь. Он принял протянутую мужем бутылку и отпил немного пива. Крендельки тоже были вкусными, с солью. И так приятно чувствовать, как за его движениями наблюдает Дин…       Кроули подмигнул затихшему Джеку, который боялся испортить наладившуюся атмосферу уюта у отцов. Он ласково улыбнулся, чувствуя слёзы, что подступили, а также удушающую боль в горле. Как же ему надоели, что вечно нужно улыбаться, прощать родителям их грубость с друг другом и радоваться маленьким победам в виде кратких улыбок. Каждый раз, стоило родителям встретиться, как Джек начинал волноваться и молиться, чтобы те не затеяли очередную ссору и не разрушили хрупкие остатки их семьи.       Остатком был Джек. И от осознания этого хотелось кричать, скандалить, рвать на себе волосы, но никак не улыбаться и поддерживать родителей в их попытках примириться. Младший Винчестер устал быть сильным, устал быть взрослым. Ему хочется просто отдыха…       — Сынок, с тобой всё в порядке? — взволновано обратился к нему Кастиэль, положив руку на шею. Электрический разряд неприятно ударил кожу.       — Нормально, — осипшим голосом ответил Джек, пряча взгляд от родителей. Они точно поняли, что случилось нечто плохое. Нельзя им позволить начать допрашивать, иначе вся дружелюбная атмосфера исчезнет. Парень умоляюще взглянул на Кроули, как на последнюю надежду. — Покажете мне свой винный погреб? Вы столько им хвастались.       — Без проблем, — тут же кивнул Кроули, вставая с кресла. Он осуждающе взглянул на бывших супругов и, фыркнув, похлопал мальчика по плечу. — Давай, мальчонка, пойдём. Уверен, тебе понравится.       Родители только растерянно наблюдали, как их сына уводит старик МакЛауд. Они переглянулись, пытаясь взглядами обсудить возникшую проблему.       — И что это, чёрт возьми, было? — не выдержал Дин.       — Оставьте его в покое, — закатила глаза Мег. На неё осуждающе взглянул Кастиэль, чем вызвал только её усмешку. — Он взрослый мальчик. Расскажет, когда захочет.       — И что нам делать? — обессилено вздохнул Новак, бросая вопрошающий взгляд на Бальтазара. Тот только пожал плечами.       — Не знаю, чем там занимаются разведённые люди? — хихикнул мужчина, вызывая на лице любимой игривую усмешку. — Сходите в кафе, прокатитесь на машине.       — Точно, — спохватился Винчестер, поднимая малахит на лицо бывшего супруга. Интерес Кастиэля возвращался, пока чужие губы приглашающе облизывались. — Я хотел свозить тебя в салон в тайне от Джека.       — В твой салон? — ощетинился Кас. Сердце сжалось при воспоминаниях, что именно дело всей жизни Дина превратило их брак и развалину. — Думаешь, я захочу…       — Хочу сделать Джеку подарок, — опередил его Винчестер, неуверенно продолжая смотреть в глаза Новаку. — Не хочу, чтобы и второй курс он разъезжал по автобусам. Будет наш общий подарок. Покажем ему, что помирились. Он же только этого и хочет.       Кастиэль задумчиво сомкнул губы. На одной чаше весов лежала глубочайшая обида на салон Дина. Хоть Новак и признал, что тоже приложил руку к разводу, но плохие мысли не хотели так просто покидать голову мужчины. На другой чаше сидел Джек, которому бы точно понравилась машина, которую родители выбрали вместе. Ещё на этой чаше сидел Дин, со своими щенячьими глазками и влажным губам. Снова их облизывал, идиот.       — Я согласен, — только и ответил Кас. Сердце вновь замерло, когда широкая улыбка появилась на лице Винчестера. Новак неуверенно отвёл взгляд. — Только надо сказать сыну…       — Мы придумаем, что ему соврать, — довольно улыбнулась Мег, толкая Кастиэля в бок, вынуждая того подняться. — Валите уже в свой салон.       — Это не наш общий…       — Вали!       Мужчины неловко переглянулись, вставая с дивана и направляясь к выходу. Путь до Импалы они прошли молча. Садясь в машину, Кастиэль затаил дыхание, словно опасаясь прогнать все воспоминания, связанные с деткой. Дин тихо сел рядом, сжал излюбленный руль и взволнованно взглянул на бывшего мужа. Сердце тоскливо скрипнуло при видел Новака в Импале. Сразу вспомнились тихие разговоры, на которые Винчестер подталкивал юного парня, с кучей правил. Именно Кас заставлял Дина не отвлекаться от дороги, хотя тому очень хотелось смотреть на любимого, а не вперёд. Тяжело вздохнув, Винчестер завёл машину и отправился к своему автосалону.       — Ничего не изменилось, — прошептал Кастиэль, разглядывая салон. Он игнорировал взволнованный малахит, что бегал по нему, продолжая наслаждаться ностальгией. Столько всего было в этом салоне, на этих сиденьях… Руки потянулись к бардачку, где когда-то лежали детские игрушки Джека и их общая фотография. Теперь там валялось несколько женских помад, жвачки и фотография Лизы с Беном. Кастиэль сдержался, чтобы не показывать разочарования. Он отвернулся к окну, громко захлопнув бардачок.       И зачем он туда полез? Идиот. При повороте, Новак специально прижался к окну посильнее, чтобы ощутить что-то ещё, кроме боли в сердце. Он любит Дина. До сих пор. Несмотря ни на что. А Винчестер, похоже, начал другую жизнь, забыв о старой. Он всё ещё любит Джека, но не его…       — Кхм, — послышался голос слева. Нехотя, Новак поднял глаза на бывшего мужа, чтобы увидеть, как тот копается в небольшой кармашке машины, над лобовым стеклом. — Вы у меня остались, я вас не выкинул.       Винчестер протянул небольшую фотографию, которую Кас сразу же узнал. Пятое день рождение Джека. Малыш задувает свечи в колпаке, а рядом стоят родителя, держась за руки и радостно улыбаясь. Ещё молодые. Ещё счастливые…       — Ты спрятал фотографию, чтобы Лиза не видела? — поинтересовался Новак, печально разглядывая фото. Почему они были такими идиотами? Почему не могли просто поговорить, переждать бурю, чтобы потом жить счастливо?       — Не поэтому, — резко ответил Дин и, пока зелёный свет горел, серьёзно взглянул на бывшего мужа. В малахите плескалась уверенность, говорящая, что никто бы не смог заставить Винчестера избавиться от этой фотографии. И Кастиэль поверил ему, печально кивнув. Вернувшись к дороге, когда загорелся красный, Дин выглядел грустным. — Я просто… хотел избавиться от боли. А ваши фотографии… Ну, они прилично мешали.       Кастиэль кивнул, понимая, к чему клонит его бывший. Сложно расстаться с прошлым, когда оно мелькает перед глазами.       — Ты мог бы убрать фотографию совсем, — предложил Новак, чувствуя удушение от собственных слов. Но это было бы правильно. Так надо было сделать Дину, но по какой-то причине он не стал. Получал наслаждение от боли или просто не смог выкинуть прошлую семью из головы?       — Идиот, что ли? — вспыхнул Винчестер, отбирая у растерянного Каса фотографию. Одной рукой Дин управлял деткой, а другой прижимал к себе фото, пряча её в нагрудный карман рубашки. — Как я мог выкинуть вас?       — Очень легко, — пожал плечами Новак, игнорируя внутренний голос, что яростно кричал о неправоте Каса. Он крепко сжал губы, тяжело вздохнул и взглянул в небо, которое было ярким и чистым, в противовес его настроению. — Так ты бы быстрее забыл о нас и о боли.       — Я никогда не хотел забывать вас, — твёрдо ответил Винчестер, гоняя желваки по щекам. Атмосфера гнева крутилось вокруг него, наполняя и лёгкие Кастиэля едким чувством. Обида и злость обволокли его сердце, когда перед глазами промелькнул поцелуй Лизы и Дина.       — Но создал новую семью, — фыркнул Новак.       — Попытался стать её частью, — горько усмехнулся мужчина, раздосадованный разговором. Лиза всегда всё знала. И о любви Дина к Касу тоже. Даже тогда, когда они целовались за школьными шкафчиками или в библиотеке, между стеллажами. И она приняла Винчестера в свои тёплые объятия, когда тому снова стало невыносимо любить Кастиэля. — Но о вас я всегда помнил. Это фото — доказательство.       Новак промолчал, обижено взглянув в окно. Ему не хотелось переходить границу и впутываться в разборки их отношений. Три года они молчали, сейчас тоже смогут. Кастиэль устал от предположений, от желаний и чувств. Взаимность Винчестера витала в воздухе, но казалась мужчине эфемерной. Нельзя смотреть ему в глаза, думать о его теплых губах и хотеть к ним прикоснуться. Он занят, даже если всё ещё любит его. Кастиэль столько времени старался выгнать Винчестера из собственной головы, но всё оказалось напрасно. Одна лишь встреча сподвигла их видеться чаще. И всё было обусловлено только одним: они делают это ради Джека.       Так ведь?       — Уверен, у тебя тоже есть что-то, что напоминает обо мне, — разрядил атмосферу Винчестер своей наглой улыбкой. Кастиэль лишь закатил глаза, удивляясь чужому самодовольству. — Наверняка я у тебя в телефоне всё тот же любимый муж.       — Это не так, — покачал головой Новак, но Дин продолжал довольно улыбаться. — Ты записан у меня, как бывший муж. И я надеюсь, что записан у тебя также.       Ну не медвежонок же он, в самом деле.       — Ты слишком сентиментален, чтобы ничего себе не оставить, как напоминание, — не унимался Винчестер. Одной рукой он заворачивал к салону, который уже виднелся на горизонте, а другой лазил в телефоне, под осуждающий взгляд Кастиэля. — На.       Кас недоверчиво взглянул в телефон Дина, где красовался его контакт, его номер телефона и надпись: «Медвежонок». Сердце пропустило удар, готовое дать сигнал телу, чтобы оно жадно поцеловало чужие губы. Заглушая надежду, что подкралась к сердцу, Новак быстро достал свой телефон. Нельзя подчиняться сердцу, нельзя давать ему надежду, что между ними не поставлена точка. Нужно показать Дину, что всё кончено. Заставив Винчестера поверить в это, Кастиэль поверит сам.       — Бывший муж, — отчеканил Новак, показывая контакт Дина в своём телефоне. Улыбка на лице мужчины замерла на несколько секунд, чтобы потом померкнуть.       — Бесишь меня, — буркнул Винчестер, возвращая взгляд, полный боли и разочарования, на дорогу.       Оставшийся путь они проехали молча, каждый со своими мыслями. Кастиэль практически никогда не был в салоне бывшего мужа, даже когда те были вместе, но помнил, как то место выглядело: один обшарпанный этаж, в котором едва можно уместить десять машин и склад для персонала. Сейчас же это было модное место с говорящим названием: «Дорога в Рай». Несколько этажей, панорамные окна, сквозь которые видны самые дорогие машины. Кастиэль не сдержался и скользнул восхищённым взглядом по Дину, когда они подходили ко входу.       — Ты меня поражаешь, — признался мужчина, вгоняя Винчестера в краску.       — Ты ещё не видел мой кабинет, — промурлыкал Дин, забывая об обидном разговоре в машине. Они пришли сюда не ссориться, а выбирать сыну подарок. — У меня уже есть варианты, для Джека.       — Надеюсь, безопасные, а не гоночные, — уточнил Кас. Винчестер закатил глаза, пропуская бывшего мужа вперёд, придерживая для него дверь. — И не Импала.       — А, что с моей деткой не так? — тут же возмутился Дин, шествуя за Касом. Мужчина подошёл к регистрационной, где их встретил щуплый парень с неуверенной улыбкой.       — Мистер Новак, мистер Винчестер, — пробормотал парень приветствие, протягивая пропуск Кастиэлю. — Вы сначала побудете в кабинете? Машина уже готова, но…       — Мы сразу же отправимся смотреть машину, — решительно заявил Новак, принимая пропуск из смуглых рук. Кас кивнул в сторону всех машин. — Машина для Джека там?       — Д-да, сэр, — кивнул парень.       — Спасибо.       — Кас, подожди, — рыкнул Винчестер, не ожидая от бывшего супруга такого интереса. Мужчина прошёлся взглядом по парню. — Кевин, принеси нам чай и пирог.       — Хорошо.       — Спасибо, — хлопнув Трена по плечу, Дин побежал за мужчиной, который с интересом разглядывал машины, приближаясь к той, что стояла в самом конце, по середине.       Сердце Винчестера пропустило удар. По сердцу разлилось тепло и волнение от изучающего взгляда Кастиэля. Мужчина не разбирался в машинах, но выглядел строгим критиком, из-за которого могли закрыть салон Дина. Честно признаться, так Кас действительно был критиком, способным оставить неизгладимый след в душе Дина одним лишь словом. Винчестер неуклюже подошёл к нему, чувствуя неловкость, словно разглядывают не машины, а его самого. Кас слишком увлечён для того, кто считает салон виновником их развода.       — Салон так разросся, — удовлетворённо кивнул Новак, снимая с плеч Дина тревогу. Он тоскливо улыбнулся бывшему мужу, собирая в уголках глаз морщинки. — Ты можешь гордиться собой.       — Могу, — улыбка на лице Дина расположилась от уха до уха. Он неловко почесал затылок, заливаясь краской. — Раз тебе нравится.       Услышав тяжёлый вздох, Дин поднял взгляд на Каса. Мужчина задумчиво приблизился к машине, что предназначалась для Джека. В глазах стояло смирение и грусть. Кастиэль переживал, что подарок может стать причиной смерти сына, но верил, что его мальчик достаточно ответственный. Грусть закралась в сердце от осознания, что Новак не замечал раньше такой очевидной вещи — Дин дышал своим салоном, пока Кас был недоволен. Неудивительно, что всё так разрослось, ведь его бывший занимался любимым делом. Вина за своё поведение в прошлом стала спутницей грусти, ведь Новак в прошлом совершил ошибку, не поговорив с мужем, а в дальнейшем проигнорировав его попытки помириться.       Прочистив горло, Кас кинув взгляд на машину для Джека. Красный Lexus RX радовал глаз. Младший Винчестер хорошо бы смотрелся в белом салоне, в красной машине.       — Наверное, много времени уходит на поддержание здесь порядка. Работаешь в пятидневку? — решил разрядить обстановку Кас. Он заметил Кевина, идущего с подносом. Брови сами собой нахмурились. — Пирог? Ты их и здесь ешь?       — Это же пирог, — пожал плечами Винчестер, кивнув Касу на стоящие у окна диванчики. Новак послушно сел в белое кресло. — В основном у меня бумажная волокита, так что сижу дома, а в салон приезжаю пару раз в неделю на несколько часов.       Поблагодарив Кевина за чай, Новак смерил Дина обиженным взглядом, но тут же закрыл глаза, прогоняя негативные мысли. Салон не виноват в их браке. Только Дин. Отчасти. Как и сам Кастиэль.       — А раньше ты все дни недели в нём пропадал, — всё-таки буркнул мужчина, отводя взгляд к окну. Напряжение сковало сердце.       — Раньше этот салон трещал по швам, а я хотел стать лучше, — притихши пробормотал Дин, тяжело вздыхая. Его малахит неуверенно поднялся к лицу Каса. — Ради Джека. Ради тебя.       Сердце Каса пропустило удар, наблюдая за болью, что плавала в глазах Дина.       — Ты же меня знаешь, я всё только порчу, — горько усмехнулся Винчестер, откусывая кусок пирога. — Хотелось хотя бы здесь не напортачить.       — Ты ничего не портишь, Дин.       — Ты сам так говоришь, — пожал плечами мужчина, бегая глазами по салону, будто изучая его, как что-то новое. Его голос стал ещё тише и печальнее. — И развод случился из-за меня…       — Ты не виноват! — резко выкрикнул Кас, встречаясь с удивлёнными глазами бывшего мужа. Глубоко вздохнув, Новак отпил немного чая. — Давай просто сойдёмся на том, что мы оба были дураками.       Дин неопределённо кивнул, продолжая жевать пирог, а Касу стало тошно. От того, кем себя считал Дин. Неудачником. Неужели это не изменилось со школы? Разве Новак не научил его любить себя больше? Для кого он по утрам шептал на ушко слова любви? Неужели такой прекрасный мужчина забыл, как сильно Кастиэль его любил?       Как сильно любит до сих пор…       — Ты не виноват, — устало повторил Новак, чувствуя, как боль подкралась к голове. — Ни в чём. Прости за тот раз, у моего отца. Я не должен был этого говорить.       Касу припомнились дни, когда учителя ругали Дина. Он снова сломал окно, подрался, как всегда удрал с уроков. Учителя твердили, что он сплошное разочарование. Родители устало разводили руками, нанимая репетиторов Сэму. Они пожимали плечами, говоря, что Дин просто сам по себе такой. Они даже не замечали, что с каждым разом Винчестеру становилось труднее жить. И однажды, лавина его боли обрушилась на Каса. Новак, будучи тогда школьником, сильно удивился, осознав, что за десять лет знакомства, так и не узнал о Дине всё. Оказывается, Винчестер считал себя неудачником на фоне Сэма. А ещё он любил Каса.       — Я всегда любил тебя за то, каким ты был, а не за то, что у тебя классная внешность и очаровательный голос, — мягко сказал Кас. Дин тихо вздохнул, продолжая смотреть себе под ноги. — Дин Винчестер, что покорил меня, прогуливал школу, тупил на уроках и разрисовывал мои руки маркерами.       Дин не сдержал смешка, приподнял голову, цепляясь за потолок. И Кас был уверен, что увидел в любимых малахитах пелену стоящих слёзы.       — В любом случае, — прочистил горло Кас, возвращаясь к главной теме разговора. Иначе чувства вновь захлестнут его и не дадут спокойно просуществовать. — Я доволен машиной, которую ты выбрал. Она выглядит безопасно.       Дин смущённо кивнул, даря улыбку бывшему мужу. Его малахиты тоскливо оглядели мужчину, которого даже нельзя было обнять. Каждый раз, чувствуя себя плохо, Винчестер сжимал в своих руках Каса и становилось лучше. Сейчас — не то время, не то место и совершенно не те отношения. Сейчас у него в распоряжении была только кружка с чаем.       И нужно отвлечься, чтобы не запустить эту кружку в одно из окон. Нужно продолжить думать о Джеке, о его любимом сыне, которого он так мало видит. Мальчик, наверное, сейчас у Кроули, восхищается его замком. А его отцы здесь, рассуждают о машине, думают о прошлом и теряют время на ссоры, вместо того, чтобы поговорить, помириться и вместе проводить время с сыном.       Дин уверен, что Кас не захочет видеть Винчестера каждый день в своём доме. Но он также понимал, что не сможет жить без общения с Джеком. Даже десяти часов в день будет мало…       — Можно Джек сегодня останется у меня? — попытал удачу Винчестер, сталкиваясь с недоумённым взглядом мужчины. Дин неуверенно прочистил горло. — Он будет только рад, Лиза не против, я с ней уже поговорил…       — Бенджамин чуть не съел меня, — безрадостно заметил Кас, неприятно морщась от женского имени, что вырвалось из уст Дина. — Я не хочу, чтобы он обижал ещё и Джека. Наш сын очень ранимый.       Наш. По телу Дина медленно разлилось тепло, а перед глазами уже появились воспоминания, как он качает сына на руках, чувствуя теплые ладони мужа на своих плечах. Их сын — главная гордость Дина Винчестера.       — Я с ним поговорил, он не станет обижать Джека, — ответил Дин, практически с мольбой в глазах. Кас поджал губы, нахмурил брови и пытался понять, что ему ответить. — Пожалуйста. Я не хочу упустить время, пока он ещё не уехал.       А Кастиэль не хочет оставаться один дома, наедине с удушающей тишиной. Но и сказать «нет» он не имеет права. Дин не ужасный отец, чтобы запрещать ему видеться с сыном. А Джек уже слишком взрослый, чтобы что-то ему запрещать.       — Хорошо, — с тяжёлым сердцем ответил Кас, но, увидев как улыбка расцветает на лице Дина, немного расслабился. Ради счастья своих Винчестеров он готов немного побыть один. — Проводишь меня до выхода?       — Я могу подвезти тебя, нам же в одну сторону, — предложил Дин.       — Спасибо, — смиренно ответил Кас.       Дорога до дома состояла из молчания, напряжённого дыхания, грусти и тихой песни. Кастиэль не собирался мешать мужчине спокойно довезти его до дома, да и говорить особо не хотелось. Сейчас любая фраза могла обернуться против него, вызвав в сердце очередную бурю сомнений. Дин, надо отдать ему должное, тоже молчал, видимо, не до конца забыв о правилах Каса за рулём. Иногда он, конечно, поглядывал в телефон, отвечал на сообщения и улыбался, но потом снова хмурился и делал из себя серьёзного водителя. Новаку было приятно сидеть в тишине и наслаждаться чужим дыханием. Только мысли о Лизе никак не хотели выскальзывать у него перед из головы, путая и напрягая. Брейден была хорошей, Кас долго с ней знаком, но отдать ей своего мужа… Точнее, увидеть, как тот ушёл к ней после их разрыва… Для Кастиэля это было слишком сложно.       — Вот мы и приехали, — вздохнул Дин, разглядывая через окно собственный, когда-то, дом. Кастиэль увидел в его малахитах печаль, растекающуюся и по лицу. Улыбки уже не наблюдалось. — Помнится, мы купили его, потому что кто-то пошутил, что на этом участке нет тупой калитки, которая бы помешала мне тащить тебя на руках до дома.       — Это была шутка моего брата, — усмехнулся Кас, расслаблено морща нос. — Он знал, что я ненавижу калитки.       — Первое время я хотел убрать калитку у себя, — признался Дин, грустно улыбнувшись. Он прошёлся печальным взглядом по побритой щеке Каса и остановился на уровне его губ. — Но подумал, что калитка не виновата, что ты её не любишь.       — А сейчас хочешь её убрать? — шепотом, будто кто-то может их подслушать, спросил мужчина.       Сердце забилось от волнения, когда чужие губы соблазнительно облизнулись. Подняв взгляд к малахитам, Кастиэль разглядел в них только желание, которому хотелось поддаться. Мысли о том, что это неправильно, что так нельзя ускользали из его головы, как песок между пальцев.       — Хочу вырвать её с корнем, — на выдохе прошептал Дин, слегка приближаясь к мужчине. Между ними остались только тяжёлое опаляющее дыхание и секунда на размышления.       Какой же выбор им сделать?       — Телефон, — практически прорычал Кастиэль, выдыхая всё своё разочарование в лицо мужчине. — У тебя жужжит чёртов телефон!       — Прости, — прохрипел Дин, вытащив телефон из заднего кармана. Винчестер отвёл взгляд, отвечая на звонок, но не отдалился от бывшего мужа. — Привет, Лиза, что-то случилось? Да, я скоро буду…       Кастиэль проглотив ком разочарования. Он корил себя, что не отстранился, что до сих пор жаждал прикоснуться к чужим губам своими. Ему не хотелось прерываться из-за телефона… Но он сказал это, вырвал их из омута воспоминаний прошлых чувств. У Дина уже есть Лиза, он должен быть счастлив с ней, а не с Касом.       — Да просто Каса подвозил, — продолжал говорить Дин. Его малахиты оглядывали чужое лицо с сомнение, с нотками вопроса, ожидания. — Сейчас за Джеком заеду и домой.       Новак решил не отвечать на взгляд Дина, он только нахмурился и, быстро попрощавшись, вылетел из салона Импалы. Весь путь до двери он видел перед глазами глупую физиономию Винчестера. Тот замер в растерянности, пока его губы беззвучно шептали имя Новака. Машина скрылась только тогда, когда мужчина зашёл в дом и захлопнул дверь. Обессилено припав лбом к двери, Кастиэль попытался выровнять дыхание.       Всё было неправильным. Все их переглядки, чувства — всё. Они не должны любить друг друга. Только не в этих условиях.       — Я дома, — сказал мужчина обыденное приветствие, чтобы успокоиться. Он всегда говорил его, даже когда Джек уехал в колледж.       Но в этот раз в грудь ударила оглушительная боль. Новак уже и забыл, почему допоздна засиживался на работе или вовсе оставался на него.       Он забывал от усталости, что дома его никто не ждёт…