Эти трое. Во вселенной

— Нет! — Ломи так рванулся к экрану, что Ольтеро его едва удержал. Марта, снова прижавшаяся к Фисто, почувствовала, как он напрягся. Ему, как эмпату, смотреть на безэмоциональную запись всегда было сложно. Картинка не сходилась с привычным восприятием мира. Ни он, ни Лафт не понимали ценности кино и, тем более, театральных постановок, в которых актеры чувствовали не то, что показывали мимикой. А сейчас на экране происходило нечто ужасное, но ни вмешаться, ни помочь, ни просто ощутить намерения действующих лиц не получалось. Марта сжала ладонь Фисто. Вилайка все кричала угрозы, размахивая иглой. Девочка в ее руках качалась от тычков и хлопала глазами, но не сопротивлялась, временами напоминая ничего не понимающую куклу. За их спинами жались в углу еще три ребенка в комбинезонах и… шевелился некто, не похожий на привычных разумных существ. МОЗеры вскинули оружие, экраны зажглись темно-синим цветом, разрешающим стрелять на поражение. И тут дети за спиной вилайки решились действовать. — Не убивайте! — звонко крикнули они, повисая на руке женщины и вскидывая ладони ей в лицо. Та выпустила ориентурку и даже уронила иглу, отпихивая бывших пленников неловкими тычками. Задержавшая дыхание Марта поняла, что вилайка боялась стать меченой. — Не трогайте меня! Не трогайте! Фисто вздрогнул, Марта ахнула, разглядев в сопротивлявшихся пленниках девочек-ламорок. От резких движений попадали парики, открыв головы без волос и с тонкими полосками от виска к виску. — Не убивайте! — продолжали они выкрикивать, сражаясь с «матерью». — Она знает, где остальные! Она хотела, чтобы в нее попали! МОЗеры быстро вмешались, стряхнув детей с дороги и повалив вилайку на пол, не позволяя ей двигаться. Изображение на экране еще немного потрепыхалось, а потом капитан снял шлем и с удовлетворенным вздохом объявил: — Дети не пострадали, однако понадобится помощь с некоторыми контактами. Ломи расплакался от облегчения, утыкаясь лицом в плечо Ольтеро. Тот осторожно погладил его по спине. Фисто решительно выпрямился. Марта поняла, что теперь без его участия обнаруженные сироты не сделают и шагу. *** На детях обнаружились ошейники, которые, впрочем, не работали. Но выводить маленьких пленников за пределы дома спасатели не рискнули, предпочли дождаться технического эксперта. На его роль вызвалась Ним-лу, безапелляционно пройдя в захваченный дом. Она целенаправленно добралась до пленников и тут же присела у ближайшего ребенка, чтобы просканировать ошейник. Йен-ну зашла вместе с ней, и правительницу не посмели прогнать, наоборот, ей сразу стали отчитываться о сложившейся ситуации и возможных последствиях. Ольтеро, крепко держа за руку Ломи, подозрительно смотрел на каждого иномирца, проходящего вблизи детей. Он сразу потребовал от МОЗеров полной информации о маленьких ориентурцах, как представитель погибающей расы. Его МОЗеры тоже пропустили без вопросов, явно собираясь запретить входить остальным желающим. Фисто обворожительно улыбнулся. — Кажется, вам нужен переводчик? — дернул он бровями, проходя внутрь. — А она — представительница Организации, занимающейся правами дискриминируемых рас. Хотите поучаствовать в ее расследованиях? Вилайские МОЗеры, только повернувшиеся к Марте, резво отшатнулись в стороны. Как будто она собиралась к ним прикоснуться и сделать мечеными. Вот же. Пойманная преступница сидела в коконе энергетических полей, не способная даже пошевелиться. В другой части комнаты один из МОЗеров осматривал детей и ставил им уколы стабилизатора состояния, рядом с ним Ним-лу снимала ошейники. Помимо заложницы-ориентурки там оказались еще три девочки-ламорки и один рыжий мноанто. Марта удивленно замерла на пороге, разглядев его получше. Из всех негуманоидных рас очень небольшое количество продолжало поддерживать контакт с активной частью вселенной. Вуагуу с трудом, но адаптировали чужие технологии под свой вид, поэтому продолжали торговать и обмениваться знаниями. Митилляне осваивали новые просторы для миграции и выполнения основного предназначения по созданию вещественных объектов. Еще иногда фуксы посещали иные миры, чтобы пережить лавовый сезон своей планеты. Остальные расы предпочитали жить и развиваться исключительно в своей среде. Мноанто вообще не покидали свой мир. Они больше всего напоминали разноцветные медузы, умеющие плавать по воздуху. Идеально круглые головы переходили в тонкие пленочки, улавливающие магнитные поля планеты. Пленочки постоянно шевелились, создавая ощущение полета. Путешественники рассказывали, что видели мноанто размером с пятиэтажный дом, но рыжий представитель вида больше напоминал футбольный мяч. Ему ошейник не надевали, зато продырявили одну из двигательных пленочек, просунув через отверстие цепочку. Мноанто суетливо всплывал-тонул в воздухе, оставаясь на привязи. Как животное. Фисто внимательно осмотрел притихших ламорок. Девочки походили друг на друга, как близняшки. Видимо, поэтому им на лица нанесли полосы синей краской. Одну, две и три, скорее всего, по старшинству. Девочки удивленно посмотрели в глаза Фисто, но на его бессловестный вопрос уверенно мотнули головами, подтверждая, что не нуждались в срочной помощи, а потом и вовсе подбежали все вместе к мноанто. — Он не понимает, — затараторили они, осторожно поглаживая рыжего малыша. — Ни слуха, ни голоса, ни зрения у него нет. Но он безобидный. — Я знаю, — кивнул Фисто, приближаясь к взволнованно парящей медузе. — У них не звуковой язык. — Тактильный, — прошептала Марта, поежившись. Она никогда не посещала мир мноанто именно по этой причине. Они говорили на языке прикосновений. — Верно, тактильный, — грустно усмехнулся Фисто, протягивая мноанто руку. Рыжий малыш ненадолго завис рядом, а потом облепил пленочками предложенную кисть. — Он… он радуется! — улыбнулась ламорка с одной полосой. — Он так радуется! — С ним очень давно никто не разговаривал, — пояснил Фисто. — Его похитили и увезли с родной планеты, но он не помнит, сколько прошло времени. Молчание и отсутствие нормального движения его убивало. — Скажи ему, что я сейчас его освобожу, — Ним-лу сочувственно погладила мноанто по круглой голове, а потом аккуратно срезала цепь. Ольтеро присел рядом с молчаливой ориентуркой. — Вас похитили со спасательных кораблей? — спросил он, вглядываясь в безучастно сидящую девочку, которую безапелляционно обнял Ломи. Она тут же оживилась и прижалась к его плечу — узнала. — После волны, — Ломи важно вытер нос, покровительственно покосившись на девочку. — Она не говорит. Даже имя не знает, но понимает, когда к ней обращаются. Ольтеро кивнул, не став расспрашивать дальше. По его лицу нельзя было понять, что он думает о детях и о их состоянии. — Как вы сюда попали? — Фисто, продолжая переговариваться с мноанто, посмотрел на ламорок. Они переглянулись. — Наша мама не успела улететь на Ламор, — вздохнула та, у которой было две полоски, взяв на себя роль ответчика на сложные вопросы. — И родила нас на Буруне, уже в плену. — У нас был еще младший брат, — встряла ее сестра с одной полосой, — но его забрали. — Где сейчас ваша мама? — обернулся к ним Фисто. Девочки посмотрели на него слишком серьезно для своего возраста. Дерьмо. Марта прикусила губу. — Благодаря ей, — ламорка с двумя полосками кивнула в сторону приемной матери, — нас увезли на Вилай, а не на Борегард. Здесь мы просто убирались в домах богатых вилайцев, нас никто не трогал. — Да, страшные демоны в роли прислуги, — зло оскалилась девочка с тремя полосками. — Все чистые вилайцы смотрели на нас одинаково. Взгляд Фисто полыхнул гневом. Марта стиснула зубы. — Но нас действительно не трогали, — вздохнула ламорка с двумя полосками. — Пока. Видимо, ждали, когда мы немного подрастем. Ним-лу присела перед ней, снимая ошейник. — Все вилайцы, у которых вы работали, будут наказаны, — пообещала она. Подошедшая Йен-ну с одним из МОЗеров сурово кивнула. — Все верно, сейчас вас обследуют и возьмут ваши показания, — подтвердил МОЗер. — А как же наша мама? И наш брат? — тут же посмотрела на него девочка. — Вы знаете, куда их увезли? Ламорки замотали головами. — Зато она знает, — одна из них мрачно посмотрела в сторону молчаливой приемной матери. — Нашего брата продали с ее помощью. — Меня тоже почти продали, — вскинул голову Ломи. — На этой планете не принято, чтобы дети были разного пола с родителями, здесь же размножаются клонированием. Я слишком выделялся в «семье», меня собирались продать, но тут пришел приказ отравить землянку. Конечно же, на это задание выбрали меня! Как самого ненужного. Ламорки посмотрели на него с сожалением. — Были другие ориентурцы, которых она продавала? — встрепенулся Ольтеро. — Здесь — нет, — мотнул головой поникший Ломи. — Но я точно знаю, что она не единственная приемная родительница иномирных сирот. Марта пошатнулась, прижавшись к боку Фисто. Сердце заболело с такой силой, что чуть не брызнули слезы отчаянья. — Самое страшное в этом всем, что они использовали волонтеров, — горько прошептала она. — Они использовали тех, кто спасал и помогал по всей вселенной. Они исковеркали саму суть взаимопомощи! — Если выгода возможна, то всегда найдется кто-нибудь достаточно беспринципный, чтобы ее получить, — грустно подтвердил Фисто. — Когда путешествия только начались, ламорцев никто не продавал, мы летали по всем мирам спокойно и безопасно. А потом кто-то обнаружил, что может так с нами поступать. Вполне возможно, этот кто-то стоял у истоков первых межмировых союзов, принесших процветание и науку. — Благо для одних и чудовищное горе для других, — прикусила губу Марта. — Мне теперь кажется, что это невозможно исправить. Фисто вздохнул, посмотрев на нее. — Лафт так не считает, — все же напомнил он. Марта слабо улыбнулась. — Что потом будет с нами? — серьезно спросила маленькая ламорка. — Мы выдадим всех преступников, вы попытаетесь найти нашу маму и нашего брата, но не найдете. Что вы планируете делать с нами дальше? — О вас позаботятся, — мягко улыбнулась ей Йен-ну. — Мы найдем вам настоящую приемную семью, где о вас будут заботиться. — Она, — ламорка мотнула головой на преступницу, — тоже своеобразно о нас заботилась. Не включала болевые ошейники, не била нас, не отдавала насильникам, даже учила. Йен-ну растерялась, не сразу найдя слова для ответа. — Мы никогда не станем настоящими вилайцами, — продолжила давить ламорка. — А потом у нас еще и аура появится. Страшные демоны во плоти, которые живут среди обычных вилайцев! Я не хочу быть вашей предвыборной картинкой. — Я заберу вас на Ламор, — закатил глаза Фисто, — можете не устраивать драму, я же чувствую ваши эмоции. Девочки продолжили внимательно на него смотреть. — У меня уже есть дети, — он обвел их серьезным взглядом. — И денег у меня хватит, чтобы не заметить еще три болтливых рта. Марта удивленно к нему обернулась, успев заметить, как успокоенно улыбнулись девочки, добившиеся своего. Йен-ну нахмурилась и поджала губы. — У меня ведь не будет проблем с опекой? — посмотрел на нее Фисто. — Я не уверен, что у вас хватит времени следить за судьбой иномирных детей на Вилае. Да и беспроблемными они точно не будут. — Вероятно, это к лучшему, — недовольно вскинула подбородок Йен-ну и пообещала: — Опеку оформят без проблем. — Ты увезешь их к детям? — подняла брови Марта, не представляя, как маленькие ламорцы поладят друг с другом. — Придется поговорить с Лаатой, — скривился Фисто, тоже представляя масштаб будущих неприятностей. — Но не думаю, что она станет сопротивляться. Теперь у нее будет преимущество. Пять к трем. Марта покачала головой. Если раньше идея меряться количеством детей казалась ей глупой, то после разговора с Мими она поняла, что за этим крылось. По крайней мере, Фисто действительно имел право взять опекунство над девочками. Разборки затянулись надолго. Фисто на это время поселил найденышей на своей яхте. Ольтеро искренне обрадовался, что двух маленьких соплеменников не придется выпускать из поля зрения. Фисто же всякий раз провожал маленьких ориентурцев взглядом, полным сомнения. — Капитан, — спокойно кивнул Ольтеро, тоже заметив этот взгляд. — Вас беспокоит состояние детей? У них не самые правильные мысли? — Они никому не верят, — осторожно пояснил Фисто. — И пробиться сквозь их психологические стены невероятно трудно. — Трудно, — подтвердил Ольтеро, — но не невозможно. Они еще маленькие, у них вся жизнь впереди, еще есть шанс научить их жить нормально. Вернее, есть шанс, чтобы они вспомнили, как это — жить нормально. Их ведь похитили не в младенчестве, они имели семью, детство, дом. Просто после Катастрофы никто не дал им горевать и утешаться. — Не факт, что получится это исправить, — честно признался Фисто, посмотрев Ольтеро в глаза. Он грустно кивнул, подтверждая, что понял правильно. — Не факт, но других детей на Ориентуре нет. Да и другой планеты, чтобы они появились, тоже нет. Марта, тихо стоявшая весь разговор рядом, прикусила губу. Ориентурцы держались за всех своих соплеменников, выцарапывали и выхаживали каждого. Это вызывало уважение. Марте хотелось верить, что у Ольтеро получится исправить вред, причиненный Ломи и безымянной молчаливой девочке. Очень хотелось. *** С Аджилакоса прилетел Лафт. Он уже давно установил на корабль Марты двигатели с ускорением, но она ни разу ими не пользовалась. Чтобы не лететь одному через Грань, Лафт взял с собой Мими. Она как раз собиралась проверить психологическое состояние освобожденных детей, принимая часть заботы о них на себя. Лафт поспешно вышел из корабля, Марта с Фисто кинулись к нему прямо у трапа, крепко обнимая. Марта слышала, как напряженно быстро билось его сердце. Фисто чуть отстранился, с беспокойством заглядывая в глаза Лафта, и сжал его плечо. — Они не ждали, что я окажусь в офисе, — тяжело вздохнул Лафт. — Они думали, что ночью посетителя встретит пара сотрудников, а Организации будет нанесен серьезный ущерб. Они не меня хотели убить, не меня. — Зато они точно хотели убить ее, — горько поджал губы Фисто. — Со мной ничего не случилось! — тут же встряла Марта. — И в вашей компании не случится! Лафт с Фисто переглянулись и одновременно вздохнули. — Эй! — возмутилась Марта, а потом снова прижалась к Лафту. — Я так за тебя испугалась! Он опустил голову. — Я найду тех, кто это устроил, — тихо пообещал он. — Найду. — Главное, чтобы они не нашли вас первыми! — нахмурился Фисто. — Поэтому сейчас вы оба никуда без меня не улетаете! — Только с тобой вместе, — улыбнулся Лафт. — Корабль я пригнал, и, кажется, у нас уже есть следующая цель пути. Мноанто. Нужно доставить малыша на родину и поговорить с жителями его мира. Марта кивнула, понимая, почему Лафта это так волновало. Как создатель Грани он очень остро реагировал на ее использование со злым умыслом. Тем более, мноанто никогда не стремились распространяться по вселенной, они благосклонно принимали гостей из других миров, не ожидая от них ничего плохого. Мими после обмена колкостями с Фисто пообещала отвезти к Лаате маленьких ламорок. На яхте и за дополнительную плату. Сама Лаата действительно не стала препятствовать новым детям в их семействе, но на видео-экране выглядела несколько задумчивой. Она все еще находилась на крейсере Мадам. Уже перед самым вылетом пришло сообщение от Йен-ну. Приемная мать начала давать показания. Она не знала, что стало с настоящей матерью ламорок, но их младшего брата продали для работы на заводе. На Ваксане. Марта вздрогнула, перестав дышать на мгновение. Фисто весь напрягся, мрачно сузив глаза. У них обоих об этой планете оставались только самые плохие воспоминания. Зато появился важный повод поговорить с Три. Слишком часто его транспортная компания появлялась в расследовании, и совпадением назвать это было уже сложно. Марта со вздохом повертела в пальцах голографическую визитку переводчика Три. Если его корабли как-то замешаны в похищениях и работорговле, то он и в попытке убийства тоже замешан. Она не знала, хорошо это или плохо, но собиралась выяснить точно.