***
-Живоглот, нет! — он слышит это в поезде как раз перед отправлением и, отступив назад, чтобы пропустить рыжее непонятно что, видит растрёпанную Гермиону с клеткой в руках. Она едва дышит, но «что-то» уже пронеслось мимо, взметнув длинный хвост. — Нет, только не это! Опять в самый конец слизеринского вагона! И что тебя так тянет туда? Драко усаживается и следующие пять минут наблюдает, как мисс Грейнджер пытается выманить из-под сиденья орущую зверюгу, немного смахивающую на кота Филча. Когда миссия, наконец, завершается успехом, она удаляется, подгоняемая многоголосым улюлюканьем «вражеского» факультета. -Видимо, у Грейнджер что-то завязалось с Уизли, — шутит Панси и по её лицу сложно понять, шутит девушка или рассказывает свежую сплетню. — Иначе зачем бы ей заводить ещё одного рыжего, причём — пускать себе в постель? — крутит пальцам, поигрывая бровями, но Драко уже стоило сообразить, что это — лишь очередной грязный слушок, как Драко потерял всякий интерес. — Понимаешь, о чём я? -Я слышал, как Уизли жаловался на эту чёртову зверюгу, мол — она сожрала его крысу, бросившись на неё в «Волшебном Зверинце», — бурчит Забини, нервно поглядывая на клетку со своей совой, ещё совсем молодой и потому — нервной. Будучи не слишком аккуратным хозяином, парень уже дважды уморил своих животных в самом начале года, так что мать выбрала своеобразное наказание: если новая сова умрёт, то четвёртую Блейз будет покупать себе уже сам, после совершеннолетия. Драко сочувствует Забини, который из двух лет обучения обладал возможность отправить письмо дай Мерлин пару месяцев, однако всё же надеется, что Гермиона спустила не все деньги на «очередное рыжее недоразумение». — Надеюсь, птицами он не интересуется. -Надеюсь, он решит избавиться от рыжих конкурентов и однажды сожрёт Уизли, — бросает Драко и окружающие моментально заливаются смехом. Они здесь на одной волне и, чтобы соответствовать атмосфере, достаточно всего лишь вовремя добавить пару слов. Он знает правила и, однажды поняв, как что работает, предпочитает не ошибаться. Ведь никогда нельзя быть уверенным, что отец не следит за ним через других людей. Пока Драко не совершил ни одной ошибки, и словом не выдав своё интерес к «грязнокровке», однако стоит быть осторожней. — Или саму «мисс всезнайку». -Ты умеешь выбрать правильные слова, — хлопает его по плечу Блейз. — Думаю, быстро найдёшь своё место, отучившись на законника и заняв высокий пост в Министерстве. -Не думаю, что всё действительно будет так, — продолжает «отыгрывать роль» Драко и, выждав, пока вокруг повиснет тишина, добавляет: — Им придётся очень хорошо попросить, чтобы представитель древнего богатого рода согласился сидеть рядом с потомками маглов и грязнокровок. Они смеются. Дети, рождённые от договорных браков ради «развития магического общества», никогда не бывавшие в мире, где не все умеют колдовать, не знающие простой жизни и всецело полагающиеся на силу своих родителей и их денег. Смотря на их довольные лица, невозможно представить, что хоть когда-нибудь им предстоит сделать что-то тяжелее поднятия палочки. Они родились и выросли в достатке и комфорте, в полной безопасностию Они не понимают. Драко одёргивает себя, когда, посмотрев в стекло, видит в отражении собственного лица что-то ненормальное, отличающее его от остальных. Ему нельзя выбиваться, иначе станет изгоем. Хотя конечно же не станет, всем нужны деньги Малфоев, однако прежнего поклонения уже не видать, а без него он не будет ничего стоить. Ему нужны эти люди. Верные своим традициям и привычкам, они видят в нём своего вожака — самого родовитого и самого богатого, и соответственно делают выводы, ставя на ступеньку «самый сильный» и «самый умный». Драко лучше других понимает игры, которые ведут взрослые, на каком-то глубинном уровне чувствуя каждого: и Забини, с его снова собравшейся замуж матерью, и Паркинсон, за неимением лучшего цепляющуюся за него всеми силами, притворяясь, будто они — парочка и в конце концов поженятся, и даже Нотта, обычно предпочитающего компанию книг и газет со свежими новостями… и ещё многих-многих других. Он знает их всех, их радости и печали. Манипулировать ими просто до невозможности, но только пока его авторитет непоколебим. Одна ошибка — и вчерашние друзья и помощники с радостью бросятся со всех сторон, отрывая приглянувшиеся им куски. Драко ненавидит Слизерин за его двуличность, алчность и гордыню. А ещё за то, что и сам такой. И, на самом деле, на самом деле… Ему это нравится…***
Поезд останавливается посреди движения и по тому, как замолкают ученики вокруг, Драко сразу понимает: это в планы не входило. У родителей собравшихся в вагоне детей вместе вполне достаточно влияния, чтобы тормознуть на время Хогвартс-Экспресс, однако… однако… Возможно, он — пессимист, но неожиданно ощущает себя одновременно злым и несчастным оттого, что не может контролировать даже собственную жизнь. Отчаяние захватывает с головой и Драко даже не сразу замечает, насколько тяжело окружающим. За окном мелькает фигура в чёрном. Потом возвращается. Медленно приближается к стеклу и Драко может видеть пустоту вместо лица. Обрамлённая рваной тканью чёрная дырка затягивает его и в тот момент, когда становится жутко до горечи во рту, тело непроизвольно дёргает. Дементор. Он вскакивает на ноги, про себя благодаря обожающую справочники Гермиону за то, что на этот день рождения выбрала правильную книгу. Дементоры были разобраны не поверхностно, а максимально подробно. И пусть сейчас он не слишком хорошо соображает, но главное всё всплывает в голове: ищут радость, могут высосать душу, останавливаются Патронусом. Которому никого, за ненадобность, уже лет сто не учат в Хогвартсе, вообще-то построенном для обучения «всему необходимому для выживания и самозащиты»! Проход выглядит слишком тёмным и пустым, бежать вперёд не хочется. Но Драко уверенно переступает через ноги упавших слизеринцев, огибает тележку с чьим-то барахлом, непонятно как сюда попавшим, и устремляется вперёд. Головой он понимает, что в открытом вагоне у дементоров будет больший выбор и шанс оказаться «мистером Удачей» в него невелик, однако приглушённые лампы навевают дополнительную тоску, к тому же… Гермиона! От одной этой мысли сердце заполняется радостью и ожиданием чего-то хорошего. Да, ему нужно найти Грейн… От прикосновения ледяных пальцев передёргивает. Драко оборачивается и видит дементора, непонятно как попавшего в вагон, и он так близко. Совсем рядом. Здесь. Он подрывается и, визжа, летит по узкому коридору вперёд, по пути распахивая двери чужих купе в надежде, что кто-то другой привлечёт тварь. Конечно, шанс на то, что дементор забудет о своей цели, весьма иллюзорен, но… но он всё же есть и, исходя из всех начальных условий, это уже неплохо. Мимо мелькают двери, Драко дёргает их все и, слыша недовольное разноголосье, стремительно сменяющееся истошным визгом. Дементор отстаёт — холод немного отступает, простое передвижение уже не кажется подвигом. Впереди распахивается дверь, в узкое пространство коридора попадает сразу несколько атрибутов веселья и безопасности: яркий свет, задорный смех и чьё-то хрюканье. В любое другое время Драко бы проскочил мимо, жалея, что нельзя заставить весь мир замолчать, но сейчас… он отпихивает с дороги взрослого студента, мельком замечая рукодельные свитер и шарф, и забивается под крохотный столик, непонятно как прикладываясь об него и лбом, и затылком. -Что там, Фред? — продолжая смеяться, выдаёт один из «коренных обитателей» купе. -Надеюсь, это не… твою мать! Драко слышит крик, но понятия не имеет, он это кричит, или смертельная опасность угрожает какому-то другому студенту. В любом случае он умудряется заставить себя выдохнуть, когда дверь в купе оказывается заперта на ключ. Тем более — в коридоре мелькает яркий луч и дементор, до того момента прилипавший к стеклу в страшном подобии поцелуя, уносится прочь. -Что случилось? -Видимо, кто-то применил магию. Надеюсь, ему за это не достанется. -Тут полно магов, отследить кто точно колдовал в принципе нереально. -Эй, там! — по столешнице несколько раз хлопают и Драко, убедившись, что дементор и правда исчез, осторожно вылезает на четвереньках, встречаясь глазами со своими «спасителями». — Ого, сам Малфой! Ну надо же, такой момент, а у меня нет колдоаппарата! Близнецы Уизли. Твою мать…***
-Вы должны были заранее предупредить каждого родителя, что по пути в Вашу школу их наследники могут столкнуться с опасными тварями! Голос отца разносится по каменным коридорам с невероятной скоростью, вероятно, его слышно даже в Главном Зале, где прямо сейчас должен петь хор. Погода на улице не ахти и, сидя в наполовину мокрых штанах, Драко благодарит Мерлина, Моргану и прочих известных личностей, что половина — нижняя. Ему и так достаточно неловко из-за того, как близнецы-нищеброды подшучивали над фразами «гордый как Малфой» и «смелый как Малфой». На самом деле Драко мог бы ответить им что-то вроде «бедный как Уизли», но тогда они бы начали вслух обсуждать случившееся и на его репутации можно было бы поставить жирный крест. А так — отец всего лишь снова заявится в школу, чтобы накричать на директора, мелочи. Люциус Малфой, несомненно, самый стильный мужчина из всех, кого видел магический мир. Даже в ярости он умудряется двигаться красиво и размеренно. Что не отменяет того факта, что Драко грубо вздёргивают на ноги за ухо и почти волокут в тёмный угол. -Ты не пострадал, слышал? — шипит ему отец в ту секунду, что они в помещении лишь вдвоём, — Тебе стало плохо, но ты сумел пережить испытание, как и полагается наследнику древнего рода Малфоев, ясно? А теперь иди вниз и сделай вид, будто всё в порядке! -Но, отец, мне действительно пло… -Какие-то проблемы, мистер Малфой? — голос директора на удивление мягок, учитывая, что на него только что ругались. — Если Вы не против, то мы с Драко проводим Вас до ближайшего камина и отправимся на Распределение. Нас ждут, хор начал петь уже в третий раз, все устали. -Разумеется, господин Директор. Только… -Вы больше не являетесь Главой Совета Попечителей, Люциус, так что вполне можете обойтись письмом. Даже то, что я принял Вас сегодня лично — уже только дань уважения ко всем принятым в прошлом мудрым решениям. Последние Ваши поступки, уж простите, никак не могут считаться достойными. Подложить маленькой девочке смертельно опасную вещь, тем более — связанную с Тёмн… -Я найду дорогу сам, — обрывает собеседника Люциус и, поправив волосы на лбу, быстро удаляется. Драко почти уверен, что отец, потерявшись из виду, тотчас направится в подземелья, чтобы встретиться с деканом его факультета. Но это, в сущности, не важно. Он увидит Гермиону. Не ту испуганную девочку, что стояла перед МакМилланом с письмом в руках и недоумением на лице. Не ту малышку, рискнувшую сварить Оборотное Зелье в заброшенном туалете. И даже не ту, что отчаянно звала на помощь, склоняясь над упавшим в обморок Гарри Поттером. Взрослую, сильную Гермиону Грейнджер, которая одной из первых стала оказывать поддержку пострадавшим, не чураясь даже помочь подняться на ноги представителям Слизерина. И которая прямо сейчас нежно гладит по руке Мальчика-Который-Выжил-Чтобы-Рассказать-Об-Этом-Всему-Чёртовому-Миру и говорит про шоколад. -Слышал, ты размяк, Поттер? — бросает Драко, прежде чем сесть. — Упал в обморок и тебя пришлось откачивать Заучке и Рыжему Недоразумению? -Откуда он знает? — шепчет Поттер, но парень уже сидит спиной, иммитируя бурную беседу с людьми, готовыми постоянно делиться слухами. -Забудь. Он узнал бы этот голос из тысячи. Немного надменных ноток, ведь она знает о своём превосходстве. В учёбе ей просто нет равных и, несмотря на то, что Драко буквально спит с учебниками вот уже два месяца, он уверен, что не сможет догнать Гермиону ни по одному предмету. -…и, хотя меня заверили, что присутствие дементоров никак не скажется на учебном процессе, они обладают способностью притягивать наши страхи, — голос директора заставляет вынырнуть из мыслей, в которых именно Драко сидит рядом со своей собеседницей и заставляет её так широко улыбаться. — Поэтому я прошу, просто умоляю — не злить их. «Прекрасно выглядишь» — пишет Драко на клочке «парного» пергамента и, наблюдая, как она ловит глазами взгляд Поттер, читает: «Ты тоже». Твою мать…***
Итак, она честно собиралась приобрести сову, чтобы у них была возможность обмениваться письмами не только через «надменного филина, норовящего каждый раз вцепиться в палец», однако у «бедного рыжего котика» оказалась такая грустная история, что Гермиона умудрилась заплакать половину письма, отчего прочесть что же такого пришлось пережить рыжей меховой подушке за его нелёгкую двухгодичную жизнь, не представилось возможным. Тем более, судя по игривому тону девушки, она была в приподнятом настроении, несмотря на встречу с дементором, да и иного ответа, кроме «он — чудесен» просто не приняла бы. Поэтому Драко предпочёл оставить свои мысли на другой бумаге, никак не предназначенной для отправки. И только следующим вечером, обнаружив в ящике стола трогательно-нежное письмо с похвалой за доброту, понял, что вложил в конверт не то, что надо…