Взгляды

      Сириус Блэк проникает в Хогвартс перед самым декабрём.       Их всех заставляют покинуть свои уютные кровати для проведения нескольких «полностью безопасных» ночей в залах, постоянно патрулируемых преподавателями. Драко старается не смотреть по сторонам, чтобы не встречаться глазами со знакомыми, однако этот способ крайне плохо работает, когда все вокруг в пижамах и скользят растерянными взглядами по помещению. Слизеринцы стараются выглядеть непоколебимыми, но то и дело оглядываются, а внутри факультета идут активные разговоры о выборе «дежурных», обязанных бодрствовать всю ночь и в случае чего криком разбудить остальных. И хотя все считают это полным бредом, а директор клятвенно обещает как можно скорее отправить «беззащитных детей» по спальням, они проводят почти две недели на согреваемом заклинаниями полу большого зала.       Ученики попеременно жалуются, а Драко со временем даже проникается странным обаянием большого зала и начинает откровенно наслаждаться звёздным небом над головой. Приходится признаться себе, что впервые за несколько лет он не чувствует себя взаперти внутри каменного мешка или в клетке комнаты поместья, а наблюдает за кометами и временами даже расслабленно раздумывает о будущем, которое из этой конкретной точки выглядит не таким удручающим. К тому же, где-то здесь, среди ровного ряда укрытых гриффиндорскими одеялами тел, временами смахивающих на трупы, мирно спит Гермиона Грейнджер, обнимая розового единорога из Сладкого Королевства, на которого предусмотрительно наложены чары. Он видит это случайно, специально притворившись, будто заблудился одной особенно тёмной ночью. И, хотя после его преследует смутное ощущение, что девушка не спала, а лишь неподвижно замерла под чужим взглядом, оставшиеся ночи в Большом Зале Драко старательно сдерживает улыбку, представляя, как она прижимает к груди его подарок.       Они не обмениваются письмами вот уже почти три месяца и постепенно больше похожее на пытку испытание превращается в слабое подобие игры, где в принципе невозможно выбрать правильный ответ. С того раза, как она не ответила на «перепутанное письмо», Драко сначала не писал из-за паники, после — осторожно приглядывался и, лишь убедившись, что Гермиона то ли пошутила с тем «ты тоже», то ли — в очередной раз обозналась, немного расслабляется. Он шлёт ей несколько обезличенных подарков, потом — подарок из «Сладкого Королевства», вызывающий бурю восторга. И, как раз под Рождество, решается снова начать прерванную переписку.       «Рад, что тебе понравился подарок» — пишет он однажды утром и, не получив ответа, добавляет: «Единороги — твоя тайная слабость?»       Буквы исчезают, однако ответа не появляется. Драко немного нервничает, начинает ошибаться на занятиях, предоставляя тем самым Гермионе повод победно улыбаться после каждой пары.       А потом случает ЭТО.       -Страница триста девяносто четыре.       -«Оборотни»? Но, сэр, нам ещё рано, мы только начали Болотников и Водяных…       -Молчать!       Драко дважды моргает, прежде чем сообразить, что зрение его не подводит и это — не чья-то глупая шутка. Гермиона, которую он отчаянно высматривал почти полчаса, сидит рядом с Поттером, ещё секунду назад жалобно осматривающим группу гриффиндорцев, бросивших его в одиночестве. Она выглядит как обычно, но Драко может поклясться, что буквально пару секунду назад девушка сидела в другом месте, иначе он бы точно увидел.       -Когда она появилась? — спрашивает Уизли и Драко впервые готов с ним согласиться. Тут или повинна непонятная магия, или — он вообще не знает ответа. И оба варианта одинаково настораживают. — Ты заметил, как она пришла?       -Я всегда была здесь, — уверенно произносит Гермиона и опускает глаза обратно в книгу. Кажется, что она вообще не видит ничего странного в происходящем, а Драко напрягает память, сразу вспоминая ещё десяток её подобных «появлений», первое время вызывавших смех из-за реакции двух болванов, по нелепой случайности оказавшихся в составе «золотого трио». — Зашла вместе с вами. Не заметили?       Драко снова достаёт их «двусторонний пергамент» и пишет осторожное «Что происходит?», на которое вполне ожидаемо не получает ответа. Не найдя лучшего способа, он делает несколько бабочек из бумаги и запускает их в сторону Поттера. Гермиона ловит сразу две, на первой из которых нарисовано злобное лицо превращающегося в монстра человека, а на второй мелким шрифтом написано «Пергамент?». Она оглядывается, но Драко лишь издевательски усмехается, всем видом показывая, что ничего миролюбивого в его намерениях не было и быть не может.       Они переписываются почти всю ночь, за которую Гермиона, обложившись книгами, успевает написать ставшее групповым наказанием эссе, а он — ощутить себя полностью счастливым. Так что, пойдя утром проведать филина и обнаружив письмо, не удивляется. Однако бумага полна опасений и предостережений: «будь осторожен на поле сегодня», «дементоры могут подлететь слишком близко», «не попади под Вышибалу»… Он пережидает первый момент шока, прежде чем достать собственное письмо, в котором нет и намёка на предстоящий матч Слизерин-Пуффендуй. И вдруг улыбается, понимая её тайный план.       Гермиона собирается его поймать…

***

      Она делает так ещё несколько раз: поздравляет с удачно сваренным зельем, взятой раньше неё книгой и даже тем, что «стол Когтеврана выглядит нарядно». Драко не реагирует, каждый раз лишь забавляясь тем, какие способы девушка выбирает. Ему одновременно хочется и прекратить переписку, чтобы точно не попасться, и подкинуть ей несколько дополнительных примет. Естественно, ни первое, ни второе парень не выбирает, ограничиваясь тем, что покупает чернила с запахом сладкого абрикоса. Тем самым он пускает Гермиону по следу, в конце которого лишь очередной тупик. Как и с многочисленными подарками, очень личными, но совершенно неопределяемыми.       А ещё случается Поттер.       Раньше просто не слишком добро смотревший, он неожиданно становится невыносимо внимательным. Драко несколько раз ловит на себе его подозрительный взгляд, о чём пишет в новом письме, шутя над «тайной влюблённость Золотого Мальчика». Его уловка срабатывает: однажды утром Гермиона, сев рядом со снова уставившимся Поттером, дёргает того за плечо, что-то раздражённо шипя. И хотя в момент, когда её прядка падает на лицо очкарику, ему отчаянно хочется врезать, внимания становится значительно меньше.       Однажды он подкарауливает Уизли за тем, что тот рассказывает о безумной идее Гермионы посетить Воющую Хижину и тратит несколько недель на слежку, прежде чем поймать их там, настороженных и явно агрессивно настроенных. Из этой «встречи» ничего не выходит: появляется Поттер, которого пусть и не видно, но по голосу не узнать просто невозможно. Драко злится, но прощает ему всё, когда видит вдалеке закутанную в чёрный плащ фигуру. Он уходит до того, как дементор достаточно приблизится и потом с содроганием слушает истории, в который Гермиона Грейнджер выступает в роли защитницы своих менее умных и умелых друзей.       Впервые ему становится страшно. Не за себя: обладая врождённым чутьём на опасность, он обычно успевает сбежать до того, как ситуации достаточно обострится, однако Гермиона привязана к Поттеру, а тот — главный источник проблем в Англии. А раз он сам теперь привязан к этой девушке, то должен быть готов.       -Нет, — говорит Северус Снейп в ответ на просьбу научить боевым заклинаниям.       -И не думайте, мистер Малфой, — бросает профессор Флитвик при упоминании своего дуэльного прошлого. — Из моих рук Вы такого превосходства не получите.       -Это не входит в школьную программу, — цедит сквозь зубы декан Гриффиндора. — К тому же, Вы с Поттером и так производите достаточно шума своими постоянными стычками, дополнительные проблемы в виде травм и разрушений мне в школе не нужны.       -Приходи в пятницу, — спокойно произносит Рюмус Люпин, к которому обратились чисто по инерции, и Драко даже не сразу понимает, что это не отказ. Он ошалело хлопает глазами, пока мужчина с привычной мягкостью рассказывает о навыках, способных «спасать человеческие жизни», а потом согласно кивает. — Тогда до пятницы…

***

      В пятницу Драко слишком нервничает, чтобы воспринимать чужую речь, однако кое-как вычленяет главный вопрос.       -Для начала хочу научиться защищать от дементоров, — говорит он едва слышно и опускает голову. — Ну, если это возможно.       Рюмус Люпин улыбается, но стоит парню приподнять бровь, тут же отводит глаза, очень заинтересованно изучая что-то за окном.       -Что? — не выдерживает через несколько секунд Драко. — Что такое? Это слишком сложно, да? Или пока рано? Или Вы тоже не хотите «лишних» разрушений?       -О, полагаю, Вы уже достаточно овладели наукой прямой дуэли, чтобы отсутствие необходимых знаний было именно тем, что останавливает Вас от причинения вреда другим людям. Думаю, дело в том, что Вы не хотите делать окружающим больно из-за своей доброты.       -Бред… Малфои никогда не отступают! А недостаток знаний… это же не доставит слишком больших проблем, правда? Я смогу научиться защищать?       -Знаете, мистер Малфой, поэтому я и согласился помочь Вам. Удивительно, но даже сам Гарри Поттер, когда просил меня научить, выбрал другую формулировку. Как и остальные, те немногие, кто обеспокоен происходящим вокруг. Они сказали «хочу защищаться», а не «защищать». Такая мелочь, однако именно она обычно проводит чёткую грань между героями и остальными людьми, думающими лишь о себе.       -По-вашему, «герой» — тот, кто защищает?       -Возможно, Вы никогда не станете использовать изученное в этой комнате для защиты других, или же — вообще не вспомните об этих заклинаниях. Но Вы будете учиться делать так, чтобы другим стало лучше. Подобное дорогого стоит. И это особенно ценно для представителя древнего, богатого рода, который мог бы просто нанять людей для своей защиты, — Драко фыркает, признавая поражение. — Но и простым интересом я бы это не назвал. Вероятно, пожелай Вы получить книгу, да даже из той же Запретной Секции или вовсе запрещённую, Вашему отцу не составило бы труда прислать её первой же совой. Он купил Вам место в команде, хотя Вы, что вполне понятно, не обладаете нужными навыками, так почему бы ему не приобрести пару старых книг для обожаемого наследника. Дело в другом, верно? В том, что в прошлое наше занятие вылезло из шкафа?       -Вы слишком проницательны, — произносит Драко, как только преподаватель замолкает. — Данное качество частенько приводит в могилу.       -Знаю, — ровно произносит профессор Люпин, присаживаясь на край странного сундука с усиленными креплениями замков. — Я любил Вашу мать. Она была кузиной моего друга, наследницей чистокровной семьи, гордящейся своим происхождением. Блэки наверняка даже помыслить не могли о том, чтобы отдать дочь за безродного мальчишку, да я и не пытался, зачем давать лишний повод для насмешек? Однако именно эта светлое чувство помогло бы мне справиться с тем, что находится внутри этого сундука, — он постучал пальцами по краю и привстал, отчего сундук начал трястись и завывать. — Надеюсь, у Вас тоже есть что-то подобное, ведь иначе успеха не добиться…

***

      Рыжий кот запрыгивает к нему на руки за секунду до того, как по этажу разносится судорожный крик Гермионы, в очередной раз потерявшей своего любимца. Драко чешет тут же принимающего мурлыкать питомца за ухом и прислушивается к одиноким шагам девушки. Он знает, что стоит той завернуть за угол — придётся отпустить Живоглота, или вовсе спихнуть на землю, но прямо сейчас не может отказать себе в удовольствии зарыться пальцами в тёплую шерсть.       -Ты похож на свою хозяйку, — шепчет он коту, прежде чем осторожно опустить его на землю. — Приглядывай за ней, ладно?       -Малфой, убери руки! — ожидаемо доносится до него через секунду. Гермиона оказывается рядом, подхватывая сопротивляющегося питомца на руки. — Живоглотик, он ничего тебе не сделал? Ты в порядке?       -Это полукровка, явно есть кровь жмыра, значит слишком свободолюбив, чтобы сидеть под замком. Дай коту размять лапы, Грейнджер, если не хочешь получить когтистой лапой по лицу, — сообщает Драко, закрывая книги. — И вообще, следи получше за своим животным, у меня слишком дорогая мантия, чтобы украшать её кошачьей шерстью.       -Что ты вообще здесь забыл, Малфой? — она обводит глазами пустой класс. — Неужели, планируешь новую пакость?       -Как я уже неоднократно говорил: не твоё дело, Грейнджер. Ты, видимо, любишь повторять, да?       -А ты, видимо, не забываешь о своём превосходстве даже в туалете?       -Вопрос был риторическим?       -Почему «был»?       -Потому что я не собираюсь на него отвечать.       Позже в тот же день, привычно расположившись на подоконнике в окружении однокурсников, Драко слушает свежие сплетни и ждёт возможности увидеть Гермиону, которая, кажется, даже несмотря на полное отсутствие смысла, записалась на Прорицания. Ведущая их полусумасшедшая женщина мало похожа на нормального человека, но, видимо, Грейнджер что-то очень нужно. Он только надеется, что она не пытается узнать имя своего тайного собеседника с помощью карт или хрустального шара.       -«Совершенно нет способностей», как она посмела такое сказать?! — звонкий голос проносится мимо по коридору, теряясь где-то за поворотом. Буквально миг спустя из-за угла появляется и сама Гермиона, с двух сторон сопровождаемая Поттером и Уизли, непонятно каким образом вообще затесавшимся в состав знаменитого «Золотого Трио». Она зла, взбудоражена и… расстроена? — «Молода, но неспособна любить»? Да что она вообще обо мне знает?! И не похоже моё сердце на «сухие страницы книг, которые затмевают весь остальном мир»! Я в полном порядке!       -Гермиона, но ты ведь и правда… — начинает Уизли, но замолкает, получив яростный взгляд. — Извини…       -Она наверняка имела ввиду твою привычку прятаться от мира за письмами и книгами, — подаётся голос его очевидно менее сообразительный друг. — А что, ты ведь постоянно кому-то пишешь, но не говоришь ни кому, ни зачем. У меня должны же быть какие-то догадки, вот я и предполагаю.       -Спасибо, дальше я дойду сама! — бросает она и ускоряется, мелькая мимо Драко красно-чёрным пятном. — Удачи на занятиях!       -Зачем ты начал говорить о её письмах, знаешь же, что не надо, не любит она этого, — толкает друга в бок Уизли. — Это «больная точка».       -«Больная точка» в том смысле, что любое упоминание делает её больной? — шутит Поттер. — Или ты о…       -Идиот…

***

      Драко знает, что поступает неправильно. Но терять уже нечего, в конце концов, не зря же он прошёл от озера, где они весело проводили время, до самого домика лесничего. Да и гиппогриф, прикованный к торчащему из земли кольцу, совершенно не выглядит агрессивно, разве что косится серым глазом на гостя, да выпускает изредка когти. Так что Драко решает всё-таки перестраховаться и садится на тыкву в некотором отдалении от зверя.       -Привет, — начинает он и, не дождавшись никакой реакции от собеседника, торопливо выдаёт: — Возможно, ты меня не помнишь, но мне жаль. Правда, очень жаль. Тебя теперь могут превратить в рагу с подачи моего отца. Он хороший человек, просто очень заботится о моём благополучии и иногда ведёт себя малость неадекватно. Но он тоже жалеет, что всё так случилось. А вообще… — Драко осматривает цепь, внимательно следя за состоянием звеньев. — Я мог бы помочь, правда не знаю, как не попасться. Ты же успеешь…       Он вздрагивает от осторожного касания клювом. Замирает, разом вспоминая и старую боль при лечении, и унижение от сурового письма отца. Но гиппогриф лишь осторожно нюхает край его тёплой мантии, не пытаясь броситься. Запоздало приходит понимает, что он сам подошёл ближе, глупо подставившись и теперь оказавшись в сложном положении. Побежать — привлечь слишком много внимания, возможно, даже снова получить несколько ран, происхождение которых придётся объяснять, остаться — рискнуть здоровьем и баллами, потому что поимка любым преподавателем дорого обойдётся. И репутация, его погубит сам факт разговора с «тупым животным», если кто-то узнает.       -Мне нужно идти, — произносит Драко и, уже поднявшись на ноги, видит, что прекрасные белоснежные перья на шее у гиппогрифа жутко смяты ошейником, а некоторые — и вовсе сломаны. Его пронзает ощущение вины за происходящее, ведь именно его несдержанность и привела к тому, что теперь безвинный зверь попадёт под топор. — Знаешь, что? Я освобожу тебя. Прямо сейчас и освобожу, — выхватив палочку, парень на секунду задумывается, а потом уверенно произносит: — Релассио!..