Взгляды

      -Знаю о твоей проблеме, — легко бросает Диггори. — Соболезную.       Они стоят под навесом узкой улочки, склонившись друг к другу, чтобы хоть как-то укрыться от льющихся с неба потоков воды, прогнавших с улицы любых наблюдателей. Закрывшие солнце тучи сделали окружающее пространство тёмным до черноты, но Драко всё равно беспокойно поводит глазами в поисках чужих глаз. Он и так достаточно рискует, чтобы ещё и в газеты попасть из-за посещения «Магазина Тёмной Магии». Но любой вопрос требует ответа, даже прямо не заданный. Так что он деланно равнодушно жмёт плечами, продолжая высматривать чужаков. К счастью, Диггори хочется поговорить, так что он снова начинает первым.       -Грейнджер и правда с каждым годом становится всё красивее. Даже смешно: на первом курсе она регулярно становилась посмешищем для всей школы из-за своего незнания правил, несла всякую чушь, основанную исключительно на маггловских законах, а потом… стала столь соблазнительной юной леди, на которую не грех и засмотреться, — Драко сжимает зубы так, что те скрипят, однако дождь милосердно скрывает этот звук, позволяя его собеседнику продолжить. — Я и сам иногда подумывал о том, чтобы оказать ей внимание. В конце концов, постоянно находясь рядом с Поттером, сложно построить нормальные отношения.       -А как же та узкоглазая?       -Милая, но не более того. В первый раз ломалась как монашка, потом расплакалась, в последующие лежала, не шевелясь, словно её пытают. А я — взрослый мужчина, мне нужна страсть взрослой женщины. Ну, ты понимаешь…       О да, Драко понимает. А вот чего он не понимает, несмотря на весь свой ум, так это того, как Диггори умудрился остаться в Хогвартсе до сих пор. Ведь во время Турнира ему было… семнадцать. Он был на шестом курсе, а они — на четвёртом, то есть сейчас он… а нет, всё правильно. Драко запоздало вспоминает, что директор что-то говорил о травме, которая не позволит ему полноценно подготовиться к экзаменам и потому вынудит остаться на дополнительный год… Но как он в семнадцать оказался на шестом курсе, если…       -Ты — чистокровный? — прямо спрашивает Драко, озарённой внезапной идеей. И, когда тот со странным выражением лица кивает, продолжает: — И ты был старше своих одногруппников почти на два года?       -Да, а что такого?       -Ничего. Просто пытаюсь понять, как ты используешь магию, если до сих пор числишься учеником.       -Это сложная проблема, я и сам не понимаю, почему письмо пришло так поздно. Отец полагает, что это ошибка, ведь я одарён и…       Недостаточно. Диггори слаб, у него почти нет магии. Озарённый этой догадкой, Драко с трудом сдерживает улыбку. Ведь и остальные чистокровные в школе… старше остальных. Ослабленные многовековым кровосмешением и выбраковкой «лишних» членов семей, они и подумать не могли, что чистая кровь не привилегия, а недостаток.       Мать права.       Чёрт.       -Так вот, насчёт Грейнджер, — словно не заметив крайний уровень задумчивости собеседника, продолжает вещать Диггори. — Понимаю, что это сложно, но влюблённость можно пережить. К тому же, я могу попросить, чтобы девчонку отдали тебе. Ну, после, когда Лорд снова придёт к власти и начнёт менять магический мир к лучшему. Всем маглорождённым придётся либо умереть, либо убраться обратно к магглам, но некоторых… можно будет оставить. Как рабов. И, если будешь хорошо себя вести, вполне сможешь получить Грейнджер.       Драко есть, что на это ответить. Начиная от «Твой Лорд никогда не был у власти» и заканчивая «Она и так моя, урод!». Но всё это — лишь всплески ярости, порождённые хищным выражением лица Диггори во время «обещания». Он привычно давит их, угодливо улыбаясь, и, судя по всему, пропускает что-то важное…       -Значит, договорились?       О чём они вообще договаривались? Стоп. О чём они должны были договариваться?       -Договорились.       -Отлично. Помоги мне всё сделать и, обещаю, я не забуду твоей помощи и приложу всё влияние, чтобы Лорд выделил тебе несколько рабынь из числа самых привлекательных. Ну, если вдруг с Грейнджер что-то случится, понимаешь?       Драко ненавидит этого человека, который втёрся в доверие к мальчику, по большому счёту, выращенному в полной изоляции от заботы и нормальных отношений. Ненавидит то, как сильно Поттер привязался к человеку, не способному, судя по всему, на нормальное взаимодействие с кем-либо. Ненавидит себя самого за то, что вынужден играть роль ради спасения ничего не подозревающей Гермионы. Ненавидит Пожирателей Смерти и их чёртового Лорда лично за то, что мокнет под проливным дождём вместо того, чтобы вернуться в гостинную Старост и поцеловать, обнять, прижаться, почувствовать себя, наконец, живым…       -Выглядишь не очень. Это из-за отца? Он у тебя не сахар.       -Да, — машинально кивает Драко. — Отец никогда не отличался здравым смыслом в отношении чего-либо, кроме денег.       -Здорово, наверно, будет получить всё состояние Малфоев после его смерти, — мечтательно причмокивает губами Диггори. — Я бы тоже хотел вернуть себе украденное.       -Разве у семьи Диггори когда-то было большое состояние? — хмурится Драко. — Я читал много книг по истории, но…       -Семь поколений назад у нас родилось одиннадцать детей, их отец решил пойти наперекор правилам и разделить наследство между всеми. В итоге старший не смог содержать фамильное поместье и потерял его, а младшие… ну, можно сказать, что они предали свою кровь. Четверо сразу покинули магический мир, ещё трое — затерялись где-то в Европе. Остальные или потеряли свой статус из-за неправильных браков, или — умерли. Мой отец — потомок старшего из того поколения, всё должно было достаться нам.       -Эм… мне жаль.       Диггори серьёзно полагает, что данная, пусть и весьма душещипательная история, может служить оправданием его вступления в Пожиратели Смерти? Или… он думает, что сможет вернуть деньги, которые разбазарили его предки, просто подлизавшись к правильному человеку?       Драко качает головой, вспоминая своё семейное древо. Не считая нескольких Малфоев — изгнанных по понятным причинам ещё в раннем детстве — оно напоминает перевёрнутый треугольник, все члены которого положили жизни на процветание одного-единственного наследника. И не чтобы это можно назвать как-либо иначе, кроме ёмкого «нормально». Ведь, когда семья думает о следующих поколениях, то вполне обыденными вещами считается совместный бизнес или подчинение Главе Рода, принимающему большинство финансовых решений. Да, бывает иначе: если Глава действует откровенно плохо, его отодвигают в сторону более успешные дельцы, но…       -Это будет фурор, даже отцу придётся склониться передо мной, отречься от привычного слепого доверия Министерству и начать, наконец, думать своей головой. Когда я стану в один ряд с лучшими представителями нашего вида, то никто уже не сможет просто «забыть» о достоянии Диггори или посчитать нашу семью «недостойными». Мы — часть этого мира, мой предок был Министром Магии после предка Паркинсон, он прославил своё имя в веках и…       -Это тот, который чуть не ввёл закон, разрешающий уничтожение магических созданий, если те покидают свои территории, которые он самостоятельно обозначил на карте как «разрешённые к посещению резервации»? — хмурится Драко. — Кажется, Элдрич Диггори.       -Верно, — расплывается в улыбке Седрик. — Элдрич Диггори, отец Сириуса и Касандры Диггори, дедушка Синиуса и Евгении…       -Да-да, шикарный дед, я понял, — торопливо прерывает поток имён, которые всё равно ни о чём ему не говорят, блондин. — Ты ведь понимаешь, что изначально, до прихода магов, земля принадлежала именно магическим существам? Ну, как бы, вся земля.       -Да. Но это было ДО прихода магических семей. ПОСЛЕ правила должны были изменить, потому что изменился мир, произошло перераспределение магии и люди стали сильнее тех же эльфов, — видимо, сбить Диггори с мысли в принципе нереально. Он снова ударяется в непонятные дебри, в которых, судя по всему, не разобраться даже с поисковым заклинанием. Драко слушает его несколько минут, упрямо силясь разобраться в хитросплетении слов, но в конце концов сдаётся, снова принимаясь вглядываться в темноту. Дождь немного утихает, а значит — скоро станет заметно светлее и на улицах появятся прохожие. Им пора убираться. — И тогда мы сможем снова получить то, что было несправедливо отнято ещё до нашего рождения! Правда, было бы здорово воздать по заслугам тем, кто, несмотря ни на что, продолжал блюсти чистоту своей крови? Знаю, как Малфой ты должен понять всю прелесть этой мысли и…       -Пора убираться, — шепчет ему Драко и стучит в дверь в надежде, что бушующая за ней ссора окажется тише этого звука. — Распогодилось, — сообщает от высунувшейся тётке. — Если сейчас не уйдём, вас заметят.       -Боишься засветить лицо, милый? — хмурится та. — Или готов дать задний ход?       -Это может испортить план. А нет ничего важнее плана, верно?       -Верно.       Она кивает. Урождённая девица Блэк, вероятно, ни за что бы не стала пресмыкаться перед представителем другого чистокровного рода без жизненной необходимости. Пусть Малфои и стояли на ступень выше с самого Альманаха, Блэки не уступают им в родовитости. Поэтому Драко совершенно не ждал, что его тётя вдруг улыбнётся и слишком покладисто заявит:       -В любом случае, милый, ты явно лучше меня знаешь, что такое «тайна», правда?       -О чём речь?       -Об одной маленькой девочке, которую ты так отчаянно хочешь, что готов даже пойти против почитаемых с детства родителей.       Ох, ясно. Они намерены шантажировать его связью с Грейнджер, наличие которой, судя по хитрому лицу женщины, не вызывает сомнений.       -Слышала, твои родители даже думали позволить тебе жениться на ней, но потом в последний момент гордость Люциуса Малфоя всё же одержала верх и ты получил запрет? Ужасно, просто кошмарно так ограничивать молодого мальчика, который всего лишь горит от любви. Помню себя в твоём возрасте, мне все взрослые казались врагами. Но ты можешь не переживать: я совсем не похожа на твоих родителей, я могу понять твои желания.       -Да, и правда ни одной сходной черты, — натянуто улыбается Драко. Видимо, она считает его умственно отсталым, раз решила озвучить свои мысли. Или парень уже настолько увяз, что в нём не видят опасность. — Кроме разве что…       -Что?       -Чистота крови.       Она смотрит прямо в глаза, настороженная и озлобленная на весь мир. Вряд ли долгие годы в заточении благотворно повлияли на умение держать себя в руках, но Блэки всегда славились твёрдым рассудком. Поэтому спустя несколько секунду женщина заливается скрипучим смехом вместо того, чтобы как следует покарать наглого мальчишку за неумение держать рот на замке.       -Он невероятно мил, правда же? — приобняв племянника за плечо, сообщает она замершему на почтительном расстоянии Диггори. Тот хмурится, но кивает. Видимо, на него смягчение правил не распространяется. — И он очень сильно поможет нам получить Поттера. Правда ведь, мой мальчик?       Существуют на свете моменты, когда заданные вопросы не подразумевают отрицательного ответа и сейчас, судя по всему, как раз такой. Драко с детства учился улавливать настроение собеседника, он ощущает, как чуть сильнее сжимается на плече хрупкая с виду женская ладонь, и как начинают ныть под ней мышцы.       -Разумеется…       ***       Ему говорят что и как делать. Диггори рядом кивает, мотая на ус и мысленно примеряя всё на себя. Только этим можно объяснить то, как он морщится при словах «Зелье Удачи». «Феликс Фелицис» — редкий пример части плана, способного испортить жизнь не только принявшему. Последствия могут быть плачевными для окружающих, которым из-за недостатка удачи придётся приспосабливаться просто в невероятном темпе. Плюс — побочные эффекты после, когда человек окажется в положении внезапно растратившего удачу новичка.       -Что, если нам придётся действовать в команде? — вступает он уже под конец плана, и его желание получить более значимую роль видно невооружённым глазом. — Разве Зелье не…       -Не волнуйся, этого не потребуется. Староста Мальчиков целой школы, к тому же — чистокровный, к тому же — Малфой… Я предупрежу всех, кто у нас есть в Хогвартсе, чтобы Драко Малфою помогали во всём, что тот попросит. У нас есть только одна попытка до того, как директор сообразит о причинах покушения и спрячет Поттера за семью замками. Хотя и тогда останется путь, пусть и не столь очевидный. Грейнджер ведь в этом году стала Старостой Девочек и уже переселилась в отдельную спальню? — Драко не нравится, куда всё идёт, но он кивает, подтверждая и так всем известный факт. Если в Хогвартсе есть шпионы, они всё равно первым делом должны были донести о внезапном изменении статуса части «Золотого Трио». — То есть, теперь она постоянно будет у тебя на глазах и потому любые перемещения Поттера станут очевидны, верно? — парень снова кивает. — Как удачно. Возможно, если однажды тебе удастся подгадать момент, когда Гарри Поттер окажется один, мы… захватили бы его прямо на пороге спальни Грейнджер, без лишних хлопот. Практически вытащили бы из кровати.       То есть, Диггори, который находится в непосредственной близости от Поттера последние несколько лет, не соизволил донести, к кому именно тот неровно дышит? Это страх или нежелание провоцировать лишние слухи? Возможно, уверенный в победе пуффендуец просто настолько жаждет признания окружающих, что даже мысли не допускает дать им причину для переоценки маски «Великий Преданный Наследник Рода Диггори». В любом случае Драко очень на руку, если предатель будет нервничать и потеряет часть привычной внимательности к деталям. Поэтому, когда «разбор полётов» заканчивается, он выжидает, пока все уйдут и наклоняется ближе, избегая подслушивания.       -Почему ты им не сказал?       -О чём?       На лице Диггори растерянность пополам с непониманием. Драко сканирует его глазами, цепляясь и за размеренно поднимающиеся в дыхании плечи, и за спокойные зрачки, и даже за лежащие на подлокотниках расслабленные пальцы рук.       Не нервничает.       Это Поттер медлит, или Диггори сам по себе — идиот, не понимающий намёков? Или он уже настолько заигрался в «работу под прикрытием», что не способен говорить правду? В любом случае Драко нужно, чтобы противник показал чувства. Любые. Даже если это будет ярость от раскрытия неприличной в достойном обществе связи.       -Ты и Поттер. Почему ты им не сказал? — лицо Диггори не меняется и приходится применить последний аргумент: — Мы ведь не с Грейнджер должны его снимать, верно?       -Откуда ты знаешь? — паника во взгляде, рваная речь. Победа. — Ничего не было, он просто… это была ошибка. Мы всё обсудили и даже посмеялись. Он всего лишь… эксперимент, который приятно будет вспомнить в старости, ничего большего.       -То есть, ты не имеешь на него никакого влияния, будучи другом и любовником?       -Лю… лю… Никому не говори, понял? Иначе…       -Что «иначе»? Сделаешь со мной тоже самое? — Драко улыбается, впервые за вечер ощущая контроль над ситуацией. — Слушай, что я говорю и выполняй. Считай это местью за то, что раскрыл мой грязный секрет. Не знаю, Поттер тебе всё выложил, или ты и сам не дурак, но факт остаётся фактом: меня будут до конца жизни теперь дразнить связью с Грейнджер. Тоже весьма… экспериментальной, знаешь ли.       -Мне… жаль. Прости. Я не желал тебе зла, просто хотел помощи, а обратиться напрямую…       -Не важно, — отмахивается Драко. — Я говорю — ты делаешь. Иначе у обоих будут проблемы. Но учти, что я один на дно не пойду, а доказательства против тебя в любом случае однажды всплывут. Или можешь жениться на Поттере и поиграть в семью, это будет здорово смотреться на первых полосах газет.       -Я не… Нет, пожалуйста. Я… сделаю как ты скажешь.       -Отлично. И ещё кое-что… — поднявшись, блондин оборачивается, словно озарённый внезапной догадкой: — Если тебе дадут «Зелье Удачи», лучше не пей его.       -Это почему?       -У данного зелья есть крохотный побочный эффект, видимо, не замеченный составителя справочников и учебников… принявшему его больше всего везёт в любовных делах. А ты ведь не хочешь, чтобы «эксперименты» стали достоянием общественности и преследовали тебя в слухах до конца жизни?       -Я… — Диггори борется с недоверием. Это настолько очевидно, что даже уже не смешно. Драко вздёргивает бровь, словно в недовольстве, и пуффендуец тут же решается. — Да, конечно, тебе виднее, в конце концов, ты всегда был лучшим именно в зельях и… Это было всего один раз, мы просто… ты понимаешь… у каждого ведь в жизни бывают моменты, которыми он не гордится? Так случилось, что мой связан с Избранным. Не то что бы это было осознанным решением, но… давай просто не будем об этом говорить, ладно?