Взгляды

      Год заканчивается так неожиданно.       Казалось, ещё вчера Драко нервничал из-за того, что позже остальных прибудет в Хогвартс, и вот уже готовится к экзаменам, зависая в библиотеке каждый второй вечер. Его экзамен по аппарации почему-то срывается из-за «недостатка документов» и в длинных письмах матери данному событию уделяется особое внимание с настойчивой просьбой «не торопиться». Гермиона, которая в самом начале подготовки вызвалась сидеть там с ним, уже на второй неделе была вынуждена признать, что не может постоянно находиться в одном положении и, возможно, лучше пойдёт куда-нибудь в другое место. Он не сильно обижается на девушку, ведь, будучи самой умной на курсе, она не может постоянно читать одно и тоже, этому цепкому мозгу надо развиваться. Правда, её странные попытки всё-таки научиться летать на метле, тоже не вызывают особого энтузиазма, но Гермиона хотя бы помирилась с Уизли и теперь постоянно находится в его несносной компании, так что неизменно возвращается вечером в хорошем настроении.       Драко безумно любит их тихие, спокойные вечера, полные обмена свежими фактами из книг и нелепых историй из жизни, когда они оставляют все проблемы за дверью, словно отрешаясь от старых столкновений и… он просто любит. Это похоже на жажду обладания какой-то вещью, что, наконец, удалось утолить, получив желаемое в полной мере, и теперь можно просто наслаждаться сладким послевкусием, зная об обязательном последующем новом глотке.       «Ты рано» — говорит она каждый вечер, стоит ему вернуться с обхода за пять минут до полуночи.       «Ты поздно» — говорит она каждый день, стоит ему задержаться в Большом Зале на обеде хоть на минуту.       Она никогда не бывает довольна, никогда не бывает достаточно утолена их робкой, едва зарождающейся близостью и Драко, долгие годы копивший в себе нежность и страсть, готов неизменно притягивать её к себе. Возможно, когда-нибудь это будет зверски раздражать, бесить, выводить из себя, и Гермиона станет невыносима в своих попытках контролировать целый мир. Но не сейчас, ведь именно сейчас, впервые за много лет жизни, он впервые полностью счастлив.       -Иди к чёрту, Поттер! — говорит он почти на автомате каждый раз, когда видит надутого и вечно недовольного Избранного, непонятно для чего вообще отобранного эволюцией и этой странной — в частности. Поттер грубит, косится на него своими словно ещё сильнее увеличивающимися с каждым днём глазищами, толкает, если попадается случай. Драко воспринимает это с долей здорового цинизма и, судя по всему, ведёт себя правильно, потому что ни родители, ни остальные слизеринцы, ещё ни разу не выразили своего недовольства. Их вражда была предсказана ещё до рождения, так зачем отступать от устоявшихся правил игры? В конце концов, никому не надо знать, что за закрытыми дверями они могут вполне мирно взаимодействовать, — Или совсем зрение потерял?       -Лучше бы потерял, чтобы не видеть твою надменную рожу, Малфой, — бормочет Поттер, в последнее время полюбивший говорить себе под нос, словно разговаривая с внутренним голосом. — А то наблюдать подобный кошмар каждый день — так себе удовольствие.       -Не понимаю, о чём ты. Это лицо — мечта любой девушки!       Классический обмен «любезностями», Драко обожает эти милую игру в «заклятых врагов», начавшуюся, кажется, ещё до их рождения. Люциус Малфой почти ничего не может сказать о Джеймсе Поттере, кроме того, что «мелкий надоедливый гриффиндорец никогда не умел подчиняться правилам», ведь будущий Лорд Малфой закончил Хогвартс, когда Поттер-старший был на втором курсе, и, как он сам несколько раз повторил в письмах «чрезвычайно рад этому факту, ведь быть Старостой Школы, в которой никто не желает признавать Устав, было сущим наказанием». У самого Джеймса Поттера спросить не получится, а вот Рюмус Люпин…       -Не понимаю, о чём ты, — ловко уходит от прямого вопроса профессор. — Я постоянно был рядом с Джеймсом Поттером, с самого момента поступления, и Люциус Малфой никогда…       -Но Вы ведь сами говорили, что хорошо знаете мою мать.       -Это… скажет так, мы много общались в неформальной обстановке и…       -Вы что, ухаживали за моей матерью?       -Скорее, мы много общались из-за привычки Сириуса собирать всех в одном месте и одновременно его ненависти к выходу из дома. Мы вечно тусовались или у него на заднем дворе, или рядом с семейным поместьем Блэков, или в лесу возле поместья… твоя мать часто появлялась там в то время, и мы… подружились. Позже, когда она вышла замуж и родила тебя, эта связь прервалась, но… в тот день, когда Сириуса отправили в тюрьму, Нарцисса покрасила часть волос в тёмный цвет, некогда являвшийся главным признаком Блэков, и навсегда отреклась от сестры. Думаю, она знала о том, что та натворила, и постаралась выгородить собственного мужа, помочь сыну…       -То есть, Вы ничего не знаете о том, какие были взаимоотношения наших с Поттером отцов?       -Если ты надеялся на зловещую историю, предсказавшую «врождённую вражду», то ничего такого никогда не существовало. Джеймс Поттер, как мы все, был слишком мал, а Староста Мальчиков того года не слишком им интересовался, у него была куча своих проблем…       ***       -Это было глупо, — говорит Гермиона, когда Драко рассказывает ей о своих раздумьях и случившемся разговоре с профессором. — Логичнее было бы спросить о подобном у собственного отца.       -Мы никогда не были особо близки и…       -Ты уже спрашивал, так?       -Да.       -И что?       -Ничего. Никакой полной характеристики получить не удалось. Судя по его рассказу, до того, как дать жизнь своему знаменитому на всю страну сыну, Джеймс Поттер вёл весьма увлекательную в плане издевательств над окружающими, но весьма скучную на приключения жизнь. Он портил настроение учителям, издевался над одногодками и таскался следом за Лили Эванс. Ничего особо примечательного.       -А чего ты хотел? В то время вообще ничего интересного не происходило, жизнь была спокойной и размеренной.       -И всё-таки, должно же было быть что-то необычное в поведении человека, который… — он тяжело вздыхает. — Неважно. Что-то меня и правда зацепила эта тема «врождённой вражды». Может, у Поттера в генах нарушать правила, а у меня — соблюдать их?       -Во-первых, это слишком просто, чтобы быть правдой, а во-вторых, ты уже достаточно раз нарушил правила только на моей памяти, — она захлопывает книгу и приваливается к нему на плечо, играя бровями. — Например, если бы соблюдал правила, ты бы никогда не смог, к примеру, пригласить меня вечером в Ванную Старост и приласкать в разноцветной пене.       -Да, но при этом… стоп, что? Ты сейчас предложила мне секс?       -Ну, это будет не то что бы секс, просто… я уже давно думала о том, чтобы отправиться туда не одной. Ты ведь в курсе, что там каждая пена имеет свой аромат и есть специальные баночки с маслами, тоже крайне пахучими… И, — Гермиона краснеет и опускает глаза. — В общем, пару дней назад мне удалось воссоздать твой одеколон. Но, если не думать об этом, то… что об этом думаешь?       Что он вообще может думать о подобном, кроме «Воу-воу-воу!», которое набатом стучит в голове, в принципе мешая анализировать ситуацию? Ну, во-первых, его одеколон — из специальной лавки и он пахнет для каждого по-своему, потому и называется «Амортенция». Во-вторых, Драко очень даже не против провести вместе несколько часов в заблокированном помещении, куда нельзя вломиться, потому что появляющийся буквально из воздуха Поттер с каждым днём всё ближе подходит к отметке «признан виновным в испорченной жизни». Ну, и напоследок — он всё равно в ближайшее время собирался снова намекнуть ей о… К тому же, парень и так отлично знает, как Гермиона будет выглядеть, облачённая исключительно в розовую, пахнущую жвачкой пену, поэтому легко сможет сосредоточиться на её удовольствии. Правда, от одной только мысли, что Драко сможет прикоснуться к реальным изгибам, о которых раньше только грезил…       -Ты красный как рак.       -Спасибо, — непонятно зачем говорит парень и добавляет: — Спасибо.       -Это был не комплимент. Ты не заболел часом?       -Нет, я просто… просто… значит, ты готова? Ну, к тому, чтобы раздеться? Это ведь крайне важный шаг и нельзя просто согласиться, а потом…       -Я не сбегу, обещаю… Но и ты не струсь…       ***       Легко говорить «не струсь», когда выглядишь как ожившая мраморная статуя из-под руки великого мастера. Драко изучает себя в зеркале несколько часов, прежде чем решиться попробовать несколько выученных ещё в детстве заклинаний, на время увеличивающих размах плеч и уплотняющих руки. Он произносит их с десяток раз, рассматривает себя снова и признаёт: кто бы ни точил его, человек явно был не шибко яркого таланта и изначально выбрал неправильный материал. В белом свете хорошо смотрятся ширококостные, накачанные парни, на крайний случай — совсем худенькие мальчишки, совсем ещё дети. В детстве Драко был потрясающе красивым ребёнком с серо-голубыми глазами и выразительной линией скул, которые обрамлялись белоснежными волосами. Немного оформившись и начав приобретать черты подростка, она получит от предков изящный лоб и почти по-женски тонкие пальцы, а в подарок — утончившиеся губы и узкую талию, явно предназначенную для девицы Блэк, а не для будущего Лорда Малфоя. И с каждым годом внезапно стал расти вверх, но не в ширь. И не то чтобы он не радовался отсутствию лишнего веса и заплывших щёлочек вместо глаз, но изрядная доля сарказма в том, что наследник знаменитого Арманда Малфоя, прибывшего на дикие земли вместе Вильгельмом Завоевателем, выглядит как юная впечатлительная девица, всё же присутствует. Возможно, именно поэтому он всегда сторонился девушек, вешающихся на шею: до поры до времени недостатки фигуры можно скрывать той же одеждой, копируя стиль отца и используя подкладки или намеренно мешковатые ткани, но стоит раздеться или хотя бы дать себя пощупать… это был бы полный кошмар, при мысли о котором падает даже сейчас.       -Мутацио Скулус! — командует Драко, и сразу же ощущает, как натягивается кожа на лице. Немного расширенное, с выпяченным подбородком и по-мужски кривым тяжёлым носом, он выглядит гораздо более мужественно… но Гермиона уже видела его и не даст себя одурачить. — Репарифаго!       Ему стоило посвятить больше времени силовым тренировкам, к примеру, сыграть пару игр в команде Загонщиком, а не упираться в скорость и ловкость. Вероятно, это бы помогло чуть меньше ненавидеть себя сейчас, когда Гермиона с её идеальными телом и лицом предложила… кровь бросается к лицу, Драко снова вспоминает все те моменты, которые украл у ничего не подозревающей девушки, когда ласкал себя с мыслями, с мечтами, с крохотным, едва теплящимся огоньком надежды на…       -Мне стоит волноваться? — стучит в дверь смежной ванной девушка и он отпрыгивает от зеркала, запоздало вспоминая, где находится. — Ты там уже почти час. Всё в порядке?       -Да, я просто… — «думал о том, что мы будем делать в пене, но накрутил себя и испугался вместо того, чтобы, как любой нормальный парень, просто подрочить», — …задумался.       -Что ж, тогда думай быстрее. Тут Гарри принёс весть о Тёмном Лорде и не то чтобы она была особо радостной.       -О чём ты?       -Ну… он как следует подумал о том, что случилось на четвёртом курсе и, кажется, нашёл способ гарантировать нам всем спокойное будущее…       ***       -И ты всё это вспомнил по тем обрывкам, что слышал и тем отрывкам, что сумел найти в библиотеке, восстановил пророчество благодаря директору и… отправился воровать? — морщится Драко. — Ты в своём уме, очкастый?       -Это не воровство, если люди уже умерли.       -Ага, скажи это потомкам!       -Во-первых, единственный известный мне потомок Рэддлов мёртв уже много лет. Во-вторых, мы всего-то немного покопались в земле, ничего особенного не случилось!       -Поттер, ты буквально осквернил могилу! Причём не один, ты попёрся туда с преступником, сбежавшим из Азкабана! Да ещё в школьное время! А что, если бы тебя поймали? Ты вообще думал о последствиях?       Разумеется, нет. Поттер не умеет планировать наперёд, его самый продуманный ход — «сделаем вот это, а там потом как-нибудь разберёмся». И даже то, что очкасткое недоразумение заранее, усилиями подруги, опрокинул в себя порцию Зелья Удачи, никак не помогает смириться со случившимся. Но в этот раз он хотя бы не взял с собой недовольную именно данной частью произошедшего Гермиону, что не отменяет факта использования запрещённых зелий. Потому что Уизли там был, ровно как и Сириус Блэк, и организовавший всю «экспедицию». Так же именно Блэк стал добровольным хранителем старых костей, извлечённых из земли силами трёх придурков.       -Итак, давай снова восстановим произошедшее, — пытается успокоить себя Драко, пока сидящая рядом девушка гладит по плечу в тщетной попытке хоть как-то смягчить реакцию на прозвучавшую историю. — Ты услышал от меня, что Пожирателям нужна твоя кровь, написал об этом Сириусу Блэку и тот сунул нос в свою домашнюю библиотеку, обнаружил там несколько способов возвращения к жизни и написал тебе, что кроме крови им наверняка ещё потребуется «кость отца». Поэтому вы, два… смелых гриффиндорца, отправились ночью с охраняемой территории на кладбище, где вас могли уже ждать? Хотя о чём это я — там наверняка были люди, шанс реально разминуться с которыми в ночной тиши меньше одного процента. Вы копали вдвоём, обычными лопатами, почти до самого утра, наверняка производя кучу шума и привлекая внимание даже обычных маглов, живущих по соседству. У вас был один шанс на миллион, остальные гарантировали только два трупа и…       -Мы взяли с собой Рона.       -Хорошо, ТРИ трупа и… о чём вы трое думали вообще?       -О том, как всех спасти.       Разумеется. Святой тупой Поттер и его вечные дружки-подпевалы, ноль здравого смысла на всех и вечной желание искать приключений на задницу.       -Ладно. Вы добыли то, ради чего пошли?       -Да. Выкопали гроб и вытрясли содержимое в мешок. Мы забрали с кладбища останки отца… ЕГО, — гриффиндорец даже не морщится и, словно сделанное совершенно не расходится с нормами морали, поднимает свою чашку с чаем. Гермиона заварила непонятные листья из большой, привезённой из дома коробки, ещё в самом начале беседы, но Драко так и не смог попробовать «жидкое здоровье», потому что ему тошно от одного лишь запаха. — Как понимаешь, теперь все в безопасности. Благодаря мне. Снова.       Идиот.       До этого дня Драко казалось, что Поттер уже совершил все самые безумные вещи в этом мире у удивляться больше уже просто нечему, однако сегодня «Золотому мальчику» неожиданно удалось пробить дно.       -Поттер, ты даже не представляешь, что натворил, — он тяжко вздыхает, но никак не может подобрать правильных слов, чтобы пробить броню самоуверенности собеседника. Так и не найдя подходящих вариантов, Драко бросает умоляющий взгляд на сидящую рядом девушку. — Ну хоть ты ему объясни, насколько безумную хрень он сотворил.       -Гарри, ты совершил преступление. Нарушил древнейшие законы и магического, и магловского мира. Везде, в каждой книге говорится о последствиях, но ты…       -Да что может случиться?       -Останки защищены, понимаешь? И не только законом. Любой волшебник, когда хоронит своего предка, обязательно помечает тело специальным заклинанием, оставляющим постепенно проявляющиеся следы на коже. Раньше с помощью этих чар вычисляли воров, но потом нашли более подходящий повод применить подобную магию. И трогать чужое тело, тем более — при наличии живых потомков — может быть смертельно опасно. Ты выдашь себя, а стоит кому-то увидеть следы, слухи моментально расползутся по школе. Поверь, после такого Пожиратели гарантированно явятся по твою душу!       -Да не осталось никого живого этой крови, Волан…       -Поттер!       -Ладно-ладно, — поднимает ладони тот. — Допустим, я буду называть этого ужасного и крайне опасного, очень-очень мёртвого волшебника просто ОН. Так вот, ОН мёртв, а больше надгробий с такой фамилией на кладбище нет. К тому же, мы использовали перчатки.       -Ну, раз вы использовали перчатки, это, конечно, всё меняет!       -Правда?       -Нет! Мерлин, Поттер, почему ты постоянно вмешиваешься в естественный ход вещей? Тебе всего-то надо было вести себя тихо, но вместо этого…       -Теперь я хотя бы знаю, что если Седрик жив, он ко мне точно придёт! Не за кровью, так хоть ради костей. Тем более, что мы оставили ему послание прямо на могиле и…       -Вы сделали… что? — неожиданно осознаёт ситуацию Драко. Он впервые с самого прихода Поттера ощущает себя в западне и маленько пугается. Совсем немного. Так, чисто до свернувшегося клубком желудка и дрожащих коленей. Самую малость. — Вы… оставили послание Пожирателю Смерти?       -Он не Пожи…       -Я был там и всё видел собственными глазами, не надо убеждать меня, будто ничего не было! Он стоял даже ближе, чем ты сейчас, и разглагольствовал о том, как здорово будет вернуть «былую славу рода Диггори»! И это было…       -Неправда!       -Что ж, если не веришь — катись отсюда, потому что я дважды повторять не собираюсь. К тому же, отбой уже давно прошёл…