Взгляды

      Весть о смерти Альбуса Дамблдора прокатывается по Магической Британии стремительней спортивной метлы самой последней модели. Подчиняясь последней воле «сильнейшего волшебника прошлого», Пророк публикует открытое письмо с его Последней Волей и страна, вздрогнув, пускается на поиски Седрика Диггори. Пуффендуйца ловят почти сразу и, используя собранные умершим директором Хогвартса доказательства, признают виновным в помощи Пожирателям Смерти. Его бедный отец сходит с ума прямо на слушанье, когда «маленький мальчик», видимо, решив, что раз находится среди представителей власти, то и сам становится одним из них, разражается монологом о «грязной крови» и обещает «вернуться и привести страну к истинному величию». Также преступник многократно упоминает Драко Малфоя и его «тайную миссию в Хогвартсе», но Люциус всё ещё обладает достаточным влиянием, чтобы данные слова в окончательно утверждённую для публикации статью не попали.       Драко узнаёт об этом из газет. Его, прикованного к постели, не слишком волнуют подобные мелочи. Три выматывающие недели наедине с ужасно воняющими восстанавливающими составами и обезболивающими зельями, концентрация запрещённых трав в которых постоянно повышается, приводят его к поистине невероятному открытию: быть молодым и здоровым — роскошь, доступная не всем. Он «прозревает», когда Гермиона, приходящая как по часам каждый вечер, демонстрирует ему свежий выпуск, где на первой полосе радостно улыбается держащий за руку младшую Уизли Гарри Поттер. «Свадьба Века!» — извещает газета, и все словно не замечают, насколько расфокусирован взгляд Национального Героя.       -Она его опоила, — говорит Драко и, смотря на перекошенное лицо Гермионы, добавляет: — Я бы не стал врать тебе, ты знаешь. Попроси нового Профессора Зельеварения проверить эту теорию.       -Лучше ты сам поднимайся уже на ноги и разберись с этой проблемой, — шепчет девушка и плачет.       Она постоянно плачет.       Драко не видел столько слёз с того дня, как умудрился заблудиться в саду и провёл там целую ночь. После «возвращения» мать плакала несколько недель и, смотря на него мокрыми глазами даже на праздниках ещё почти целый год, не отпускала от себя ни на шаг.       -Я ведь так и не сделал тебе предложение, — поглаживая кольца пальцами, спрашивает слизеринец. — Так откуда же…       -Твоя мать попросила меня подыграть, когда тебя привезли в школу. Мы, вроде как, обручились, но влюблённый в меня Седрик Диггори решил вмешаться и избавиться от конкурента. Ты получил «Пиро» в лицо и яд в бокал, как и твои родители, а меня сия чаша миновала.       -И ты… соврала?       -Да. Это же ради тебя.       -То есть, ради Поттера не стала бы?       -Почему ты так ненавидишь Гарри?       -А я должен его любить? За что же?       -Ну, за что-то же любишь меня, так почему бы и не…       -Не говори глупостей. Ты — потрясающе умная и красивая девушка с твёрдыми моральными ориентирами, а Поттер — идиот на Зелье Удачи, все таланты которого заканчиваются умением ходить, есть и говорить. Хотя нет… однажды я видел, как он едва не задохнулся во время ужина, что… «Гарри Поттер умеет ходить и говорить! Встречайте нового Героя!» — как тебе слоган для первой полосы Ежедневного Пророка?       -Не будь таким гадким, я ведь знаю, что ты — очень добрый и хороший.       -Если ты заплатила за эти факты, то спешу огорчить: информатор — полное говно.       -Ой, да ладно… — Гермиона придвигается ближе и целует его в не до конца заживший лоб. Драко морщится, представляя, какой вид открывается ей с такого расстояния, и поворачивается на левый бок, скрывая половину лица. По его ощущениям, она пострадала сильнее, ведь кожа более грубая и бугристая. С распоряжения матери ему не дают ни зеркало, ни серебряные столовые приборы, даже тарелки приносят глиняные, совершенно матовые. — Ты — милашка.       -Не сказал бы.       -А я бы сказала.       -Это потому, что у тебя проблемы со зрением…       ***       Драко пишет долгие, эмоционально тяжёлые письма, а в ответ получает радостные послания, полные свежих сплетен и надежд. Гермиона молода и её жизнь наполнена смыслом. Драко не может сесть без боли в ладонях, которыми пытался сбить пламя, и ест крохотной ложкой, чтобы не потревожить покрытые сукровицей губы. Он не питает особых надежд на то, что Гермиона Грейнджер, имеющая все шансы стать женой именитого спортсмена или известного политика, выберет не сползающего с постели отшельника. Поэтому однажды, переламывая себя и острую, сбивающую с толку боль, сползает боком с кровати. Ледяной пол встречает как родного и оставшиеся часы до ужина Драко проводит, свернувшись калачиком и попискивая от боли. Вечером мать отчитывает его за «излишнюю инициативность в вопросах здоровья», а потом приглашает сразу нескольких зельеваров для «решения проблем с кожей». Каждый из них пытается найти новый, доселе неизвестный способ борьбы с последствиями «Пиро», но уж через месяц становится понятно, что задача гораздо сложнее, чем казалась: заклинание, словно поселившийся внутри тела Драко паразит, неизменно вырывается наружу, когда он уже идёт на поправку, вызывая удивление окружающих.       -Я буду любить тебя любого, — утешает его Гермиона в начале августа. Парень поверить не может, что вместо очередной поездки с родителями и младшим братом по миру, она перебралась в Малфой-мэнор, чтобы ежедневно наблюдать за изуродованным ожогами чужим лицом. — Любого, понимаешь?       -А что, если я не хочу быть «любым», а хочу снова быть собой?       -А разве ты сейчас — не «ты»? — удивляется гриффиндорка. — В моих глазах ты всё тот же, совершенно не вижу разницы.       Драко смотрит ей прямо в лицо, изучая влажные губы и огромные карие глаза. Он влюбился в эту девушку задолго до встречи, так что легко переживёт отказ, однако попытки изобразить, будто ничего не изменилось после его превращения в обугленный комок плоти, причиняют боль. Парень тянется вперёд, касаясь покрытыми незаживающими язвами пальцами её подбородка и шепчет всего одно слово.       -Лгунья.       Она распахивает рот в попытке возразить, но он только откидывается на кровати, опуская веки. Глаза зажили первыми, потом стало намного легче есть благодаря пришедшему в норму языку, а остальное… что ж, возможно, его лицо никогда уже не будет прежним и маскарады станут любимыми праздниками Драко Малфоя, раньше ненавидевшего прячущих под масками лица людей. Как говорится «пришло время смотреть в будущее» и так сложилось, что будущее наследника одного из богатейших родов связано лишь с лекарствами и бумагой, которую он метрами изводит на любовные письма к одной весьма привлекательной особе.       -Ты очень красива, — говорит он хмурящейся Гермионе. — Ты не должна быть согласна на это, давай просто представим, что ничего не было?       -Ты хочешь, чтобы я ушла?       -А ты разве этого не хочешь?       -По-твоему, если бы я хотела уйти, кто-то бы смог меня удержать?       Вечером он смотрит, как на фоне заката разлетаются в разные стороны наёмные совы и надеется только на то, что Гермиона разочаруется в нём не слишком быстро, потому что сам парень, кажется, готов просто сдаться…       ***       Он и сам не понимает, как пропускает тот момент, когда в поместье появляется Невилл Долгопупс, настроенный необычайно решительно. Только отмечает, что обе его любимые женщины странно оживляются, словно в ожидании чего-то хорошего. Боится, сам не понимая чего, и ведёт себя слишком грубо в первый и единственный раз, когда незваный гость появляется у него в спальне.       -Ты мог бы потратить время на нечто более полезное, чем наблюдение за падением старого врага, — бросает он, демонстративно отворачиваясь.       -Не важно, что ты думаешь, я всё равно попытаюсь помочь, ведь меня попросила Гермиона, а она ни за что не стала бы делать это ради человека, не имеющего ценности.       -И без тебя знаю, насколько ценен. А вот вам двоим с этой дотошной гриффиндоркой уже пора понять, когда надо уходить.       -«Гриффиндорцы не сдаются», помнишь? — улыбается в ответ Долгопупс и его лицо уже не кажется настолько круглым и безобразным, как раньше. Если подумать, он даже стал чуть повыше за то время, что Драко отсутствует. — Мы обязательно найдём решение, вот увидишь. Потому что маги веками используют «Пиро», и те, кому повезло не умереть сразу, обычно находят способ излечиваться.       -Или уходили в леса, чтобы от них все отстали, наконец.       -Это не про тебя, Малфой, ты всегда стремишься доставить окружающим максимальное количество неприятностей. Уж я-то знаю.       ***       Долгопупс не жалуется, потому что мать, прежде всегда укорявшая его за нежелание лечиться, необычно молчалива, а Гермиона — приветлива. Они обе источают любовь и понимание к малейшему капризу Драко, однако тот всё равно улавливает отголоски жалости в их голосах, глазах и каждом жесте, обращённом в сторону «больного». Потому, наверно, и сопротивляется настолько сильно, когда Люциус, не навестивший его ни разу с момента выписки, неожиданно является с полным бокалом зелья в руках.       -Я не стану это пить, если была приложена рука Долгопупса! — заявляет Драко и уже по лицу отца понимает, каков будет ответ. — Не стану, хоть Империо накладывай!       -Уверяю, именно это решение я бы и избрал, но твоя мать с мисс Грейнджер в один голос настаивают, что сейчас тебе может навредить буквально любая магия. Ведь после той отравы, что ты выпил, сегодняшнее состояние можно считать большой удаче. Огромнейшей, я бы сказал. Ты ведь видел, что было с остальными, а Беллатриса Лестрейндж потеряла свою магию. Диггори подменил кубки и только потому уцелел. Ножки его кресла подкосились, когда остальные начали падать, и парня вырубило. Он очнулся в самом конце и тут же стал проблемой. Понимаешь, насколько вам обоим повезло тогда? А ведь после было ещё и «Пиро», которое наложилось на уже находящуюся в теле заразу. Страшно представить, какую боль ты испытал, но всё должно скоро закончиться.       -Думаешь, он нашёл выход? Этот криворукий идиот? Да у него бутерброды в руках взрываются, он в принципе не умеет действовать по рецепту!       -Ничего, его задача была не в этом. Мистер Долгопупс привёз в Мэнор редкие растения, которые раньше использовались для вывода яда из организма. Мы добавляли их сок в еду на протяжении нескольких дней и теперь ты почти готов принять кое-что ещё.       -Вы… не сказали мне?       -Это была идея нашей юной гостьи и я удивлён, что подобный подход вообще сработал, но, видимо, она знает тебя лучше собственных родителей. Потому что новые рубцы на коже появляются уже не так активно. Если ты переживёшь эту ночь, то утром можно начать снова наносить заживляющие мази и ждать завершения настигшего нас ужаса.       -Думаешь… это справится с ядом? Его ведь готовила мама, значит…       -Зелье Удачи — редкая и дорогая штука, достать её достаточное кличество для начала лечения мы бы просто не успели. Мисс Грейнджер обыскала твою спальню и нашла флакон, приготовленный для Экзамена. Потом отдала свою дозу, которую, вроде как, приняла прямо на твоих глазах, а на деле — сберегла на подобный случай. Мы использовали всё, что есть, это — последняя доза. Мы добавили противоядие прямо в Удачу, если не поможет, значит — выхода уже нет.       -Я и так принял это зелье перед той стычкой, помнишь? — хмурится Драко. — Однако это не только не помогло, но и обрекло меня на бесплодную попытку победить Диггори, с известным нам обоим исходом.       -"Пиро" обычно не оставляет вживых, именно поэтому с его последствиями настолько сложно справиться. Потому после его применения на человеке родственники чаще всего занимаются похоронами. Твоё выживание — уже огромный подарок Зелья Удачи, которое позволило нам надеяться. Драко, просто выпей, пожалуйста, они и правда очень стараются, чтобы вернуть тебя к жизни. Даже если ты сам не веришь в такую возможность…       ***       Всю ночь без сна прокрутившись в одеяле, к рассвету Драко доводит себя до состояния, близкого к истерике, потому что никак не может понять, что происходит и почему тело, прежде изнывавшее от боли от малейшего движения, неожиданно наполняется странным жаром. Он гладит себя, нащупывая пальцами только гладкую нежную кожу, не в силах поверить в этот безумный мираж и не смея радоваться раньше времени. Снова и снова изучает руки в свете первых лучей рассвета, не находя там привычных отметин. И бросается навстречу матери, несущей поднос с завтраком.       -У вас получилось! Это просто невероятно! Как вы…       -Рада, что сработало, милый, — устало сообщает женщина, опуская поднос прямо на край кровати. — Ешь и отправляйся в библиотеку. Мисс Грейнджер оставила темы эссе для зачётов и вопросники экзаменов, которые ты пропустил из-за болезни. До нового учебного года осталось меньше месяца, пора браться за ум. Твой отец уже переговорил с учителями, тебе позволят сдать всё и, если уложишься за месяц, то даже не придётся повторять год. Выпустишься, как и планировал, ещё до восемнадцатилетия.       -А где сама Гер…       -Мисс Грейнджер отправилась домой, ей надо о многом подумать. В конце концов, свадьба — очень ответственное решение, к нему следует подходить с холодной головой. Мало кто может похвастаться тем, что совершенно не сомневался перед словами «я согласен». По крайней мере, среди моих знакомых таких людей просто нет.       -С… «свадьба»? — давится соком Драко, до которого только под конец монолога матери доходит истинный смысл её слов. — Она выходит замуж? За кого? Это… Долгопупс?       Нарцисса Малфо всегда гордилась сыном, поэтому сейчас она только тяжело вздыхает и сообщает:       -За тебя. Драко, очнись, у неё на пальце твоё родовое кольцо, если вы не поженитесь в течении полугода, его надо снять. Каждый день до свадьбы — настоящее испытание для ведьмы, ведь эта вещица не просто так передаётся Малфоями вот уже двенадцать поколений. Надеть украшение «со смыслом» — важное решение, это тебе не обычная игрушка, однаок мисс Грейнджер согласилась, чтобы спасти репутацию нашей семьи. Мы должны быть благодарны и не требовать большего, чем она может дать. Если девушка откажется, будет легко списать это на молодость и нерешительность, а вот если умрёт или станет бесплодной — Министерство припрёт нас к стене за хранение опасного артефакта без соответствующих бумаг.       Он молчит, наблюдая за тем, как Нарцисса комкает собственные пальцы, наблюдая за чужим завтраком. И думает о том, сколько перенесла Гермиона за эти полгода, пока он был капризным и вечно недовольным «больным», многократно прося её «оставить, наконец, в покое, и заниматься своей жизнью». Всё это время Драко был невыносим, однако гриффиндорка ни разу не повела себя зло, жестоко или просто нервно, сохраняя здравый рассудок. Вероятно, теперь она ждёт извинений, будучи не совсем уверенной в его намерениях и том, что всё и правда может быть хорошо.       -Она уехала ещё ночью, верно? — вспомнив странный хлопок под окнами, который даже заставил его подняться на ноги, уточняет парень. — К тому же, она уже успела сдать экзамен по трансгрессированию, значит…       -Ты знаешь? — удивляется мать. — Она же сама просила не сообщать тебе заранее и вообще…       -Мы слишком давно знакомы, чтобы эта девушка могла просто сбежать, думая, будто я не стану преследовать, — опершись на ослабевшие руки, Драко осторожно спускает ногу с кровати и морщится от боли в спине, которую непонятно как отлежал за ночь. — Я должен ехать за ней, всё объяснить и нормально сделать предложение. Если она решит не ввязывать в «игры чистокровных», придётся своими руками снять кольцо.       -А ты сможешь? — шепчет Нарцисса. — Ты ведь любишь эту девушку, неужели, если она выберет другого, сможешь просто отпустить, женишься на другой?       -Не волнуйся об этом, твой непутёвый сын умеет принимать взрослые решения…       ***       Огромный дом, окружённый высоким забором, выглядит не совсем так, как Гермиона описывала его в письмах. На её окне — «третий этаж, на рассвет, чтобы видеть по солнцу, когда уже пора ложиться» — закрыто решёткой с толстыми прутьями и, не увидь он её родителей раньше, ни за что бы не подумал, что они всего лишь врачи. Потому что невысокий полноватый мужчина в строгом костюме, помогающий подняться упавшему в траву розовощёкому малышу, совсем не тянет на того растерянного от «всей этой магии» добряка из Косого Переулка, пришедшего покупать «магические штуки» для дочери. Тогда и он, и улыбчивая кудрявая женщины, были сама скромность, стараясь не выделяться на общем фоне. Но теперь ясно, что в родном, магловском мире, они привыкли вести себя совсем по-другому. Дорогой дом, сияющая машина — «машина, в ней ездят на большие расстояния» — идеально ровный газон во дворе, деревянные уютные шезлонги и идеально отглаженная женатая пара, которая недавно обзавелась наследником — такой образ больше бы подошёл какому-нибудь чистокровному семейству, решившему поселиться подальше от магического мира. Пожалуй, если бы Драко не появился прямо у них на газоне, то никогда бы не смог пройти запертые на массивный замок ворота.       -Кто Вы и что Вам нужно? — наконец, замечает его мужчина. — И как Вы прошли во двор?       -Я знаю Гермиону, — отвечает ему Драко. — Она дома?       -Значит, вы пришли в Мионе? — поднимается с шезлонга женщина. Ещё домашнее платье с идеальными складками и туфли на высоком каблуке как-то не вяжутся с образом недавно родившей матери, но растрёпанные каштановые волосы неоднозначно указываются на родство со Старостой Девочек. — Её нет, она ушла к подруге.       -Что ж, всё равно начало разговора можно провести и без неё, — улыбается Драко. Он подходит ближе и, аккуратно обойдя снова упавшего в траву ребёнка, опускается в небольшой кресло с подставкой для книг рядом, видимо, предназначенное для Гермионы. Достав из кармана бархатную коробочку, парень открывает магический замок, позволяя кольцу в виде крохотной серебристой змейки начать двигаться, кусая себя же хвост. Выбранный им дизайн крайне прост, однако внутри скрывается надпись, понять которую сможет только невеста. И для того, чтобы сделать её своей женой, осталось лишь получить одобрение родителей: — Меня зовут Драко Малфой, и я женюсь на Вашей дочери… Конец.