Mary on a (marijuana)

Лиза окунулась с головой в вакханалию студенческих вечеринок. Сделав первый шаг в квартиру, пути назад уже не было. Кира прошла в глубь дома первая, Андрющенко проследовала за ней. Войдя в комнату, глаза Лизы ослепили яркие цвета светомузыки, а уши перестали различать задорные слова Киры, потому что музыка играла набатом в них. Людей вокруг было море, и Индиго не представляла, как они все уместились в одну трёхкомнатную квартиру. "Узкий круг" оказался понятием довольно растяжимым. Медведева двинулась в сторону импровизированной барной стойки, и Лиза по инерции двинулась за ней. – Здесь наши пути чутка расходятся, меня попросили побыть барменом, – стараясь перекричать музыку, сказала Кира, – найди Леру, она поможет тебе освоиться. – Отлично. – раздражëнно проговорила Лиза, глазами пытаясь найти Валерию среди людей. Выловив яркий пучок дредов на диванчике рядом с окном, Лиза двинулась туда. Вся эта затея нравилась ей всё меньше и меньше. Лучше бы она осталась дома, честное слово. Подойдя к Лере, Лиза тронула еë за плечо, обращая на себя внимание. Девушка сидела на диванчике с двумя другими светловолосыми девчонками. – Кира сказала, что она будет занята весь вечер, можно мне посидеть с вами? – аккуратно поинтересовалась Лиза, надеясь, что не выглядит глупо. – Да, конечно, присаживайся. – все девочки сразу же продвинулись и уступили место новенькой,– Это Кристина, моя подруга из другого универа, а это еë девушка, Геля, она учится на факультете дизайна у нас. – девушки поочередно помахали Лизе рукой, обозначая себя. Кристина выглядела очень величественно — широкие плечи, уверенный взгляд, озорная ухмылка. Одним своим видом она показывала, что человек действительно серьезный. Геля же выглядела как еë полная противоположность: девушка с милым взглядом, невысокая, с красивым ярким макияжем. Это была очень интересная и контрастная пара. – Приветик, Лера говорила, что приведëт сегодня пару новеньких, приятно познакомиться. – протянула весело Ангелина, – пьëшь? – Только сок. – тактично отказалась от выпивки Лиза, сразу говоря о своих предпочтениях. – Смешанный с водкой, поняла Вас. – с шутливой формальностью пробормотала Кристина, и убежала в сторону барной стойки. – Но я ведь реально не пью. – растерянно проговорила Лиза, смотря в след только что упорхнувшей девушке. – Не переживай, мы тут все не слишком увлекаемся алкоголем, это всë в прошлом. – с грустной улыбкой сказала Ангелина, смотря прямо в глаза Лизы, – Не больше одного коктейля, для атмосферы. – Геля права, мы не из тех, кто напивается до потери памяти, так что не бойся. – уверенно сказала Лера, легонько пихнув Лизу в плечо, – А вот и наша беглянка возвращается. – Та-дам! Всë как заказывали, апельсиновый сок и совсем немного водочки, – весело оповестила всех Кристина и выдала каждому по напитку, – вот так. – Она тоже не любит пить. – прошептала Геля прямо на ухо Кристине, и улыбка на лице той стала ещё шире. – Что-ж, девочки, глоточек за знакомство с Лизой. – предложила Лера, а Ангелина и Кристина действительно сделали по одному глотку. Индиго удивлённо смотрела на них — они что, серьëзно пили по глотку, сопровождая каждый тостом? Бред какой-то. Но, поразмыслив немного, она тоже сделала глоток. К черту, от одного стакана сока на первой и последней в жизни тусовке ничего не будет. Она ведь взрослая, и в любом случае сможет себя проконтролировать. Холодный напиток слегка обжёг горло, а в остальном ничего не изменилось. Лиза расслабилась, и просто слушала разговор девочек, иногда вставляя что-то своё. – Я честно не понимаю, зачем нам эта философия, – раздражённо проговорила Ангелина, когда речь зашла об нелюбимом предмете, – скучно, бесполезно, ещё и препод редкостный говнюк. – Проблема каждого первокурсника — препод философии. – смеялась Лера над Лизой и Ангелиной. Кристина тоже улыбалась, потому что хоть она и не знает этого преподавателя, но по рассказам Гели понимает, что он тот ещё черт. – А мне нравится философия, – подала голос Лиза, и шесть ошарашенных глаз уставились на неë,– ну, я имею ввиду, – растерялась девушка от столь внезапного внимания, – предмет ведь интересный, а если препода не бесить, то и тот не такой уж и ужасный. – Боги, она уже пьяна, – удивлённо пробормотала Ангелина, широкими глазами смотря на Индиго. – Да быть не может! Она даже пол стакана не выпила, а водки там одна рюмка. – с таким же выражением лица ответила девушке Лера, делая глоток из своего стакана. Послышался смех Кристины, девушки уставились уже на неë. – Чего ты смеешься? Этот человек говорит, что философия – это интересно. – возмущённо проговорила Геля, тыкая в Лизу пальцем. Лиза честно не понимала, почему это так сильно еë впечатлило. – Успокойся, успокойся, – осадила ту Кристина, тыкая в бок, – может быть, она права. Философия бывает интересной, – после этого заявления, со стороны послышался тяжёлый вздох. – Чëрт с вами, – поставила в этой дискуссии точку Лера, – философия, так философия. – и, оглядев комнату, продолжила, – Слышала бы вас сейчас Вилка. – Кстати про Вилку, кто-нибудь видел еë? – поинтересовалась Кристина, оглядываясь. – Видела. Вроде как, Мишель отправила еë за алкоголем в магазин. – спокойно ответила Геля, в душе удивляясь, где только они берут деньги. – Ну и отлично, девочки, предлагаю пойти потанцевать, – только сказав это, Кристина схватила Ангелину и Лизу за руки, и потащила на импровизированный танцпол. Их сразу же закружило в водовороте танцев и оглушительных битов. Андрющенко потеряла своих напарниц почти так же быстро, как и координацию. В этой толпе сложно было удержать и то, и другое. Танцующих людей было достаточно, чтобы чувствовать себя придавленной телами со всех сторон. Даже если бы Лиза очень захотела сесть обратно, она вряд-ли смогла бы протиснуться через такую плотную стену потных, пьяных и безумно двигающихся тел. Ангелина схватила Лизу за руку, словив еë в толпе. Кристина и Лера тут же оказались рядом, укутывая девушку в уютную и веселую дружескую атмосферу. Кира улыбалась ей, пританцовывая у барной стойки. Все протягивали ей руки, приглашая в свой праздник танца и свободы. И Лиза решила, что к чëрту всё — один раз в жизни она может почувствовать себя действительно счастливой студенткой, без кучи травм за спиной. Она всегда знала, что можно веселиться без алкоголя и веществ, поэтому в этот раз просто отдыхала. Отдалась веселью и танцам. Почувствовала себя живой. Кто такая Вилка, Лиза так и не поняла. *** Только зайдя в квартиру Мишель, Виолетта поняла, что тусовка намечается глобальная — куча еды, алкоголя, людей. Тем лучше для неë, никто не обратит внимание на пропажу татуированной девушки. Кристина и Геля тоже должны были быть где-то здесь, но сейчас Вилке было не до них. Пройдя вглубь квартиры, Виолетта сразу двинулась в сторону спальни хозяйки. Там всегда были только свои, никого лишнего. Так было и в этот раз: Мишель сидела на своей кровати, рядом с ней валялись парочка бутылок дешёвого алкогольного поила — судя по названию, это было вино; рядом с хозяйкой, на кровати сидела Идея — максимально странная девушка, но Мишель что-то нашла в ней; на подоконнике развалилась Юля Чикина, еë Вилка почти не знала, только пару раз пересекалась с ней в квартире Мишель, а на кресле по-королевски величественно восседала Рони, которая копошилась в своей сумке, выискивая что-то. На самом деле, с этими девчонками Виолетту ничего не связывало — с Идеей и Юлей она в принципе не общалась, у Мишель переодически бывала на вписках, а Рони иногда продавала ей дозу-другую. Поэтому как она попала в тот самый "круг своих", она понятия не имеет, но не жалуется. Только завидев еë в дверях, девочки приветственно заголдели. – Ты опоздала, я думала, уже и не явишься, – весело проговорила Мишель, подмигивая одним глазом, – но не тут то было, Вилка как всегда с нами! – А с кем же ещё, – хлопая в ладоши и смеясь, сказала Виолетта, думая о том, что они же ни черта не друзья и разговаривать так, будто они знакомы тысячу лет — нелепо. – Я же говорила, что карты не ошибаются, – загадочно прощебетала Идея, которая всегда говорила так, будто сидит на чëм-то потяжелее мефа. – Карты, эти твои, карты. – раздражённо произнесла Юля, спрыгивая на пол и разводя руками, – Вилка, добро пожаловать в нашу обитель. Чего хочешь: вина, водки или, может, чего поинтереснее? – подмигивая поинтересовавшись, Чикина присосалась к открытой бутылке. – Думаю стоит начать с вина, а дальше как пойдет. – раскованно пояснила Вилка, плюхаясь на кровать Мишель. – Да, вот только оно заканчивается, нужно будет сходить за новой порцией. – с намëком косясь на Виолетту, произнесла Мишель. Чëрт. Алкоголя у них ещё полно, она видела. Они не закончили с каким-то делом, и теперь пытаются слить Вилку на какое-то время, чтобы договорить. Отвратно. Все в комнате это понимают, но никто не говорит ничего против. Виолетта, как обычно натягивая на своë лицо улыбку, пожимает плечами: – Я могу сходить, погодка классная. – не имея другого выбора, кроме как пойти на попятную, Виолетта сдаётся и смиряется с тем, что в этой компании ей не слишком рады. Что-ж, она не удивлена, просто всë в очередной раз подтверждается. Малышенко обувается, накидывает куртку, берëт протянутые Мишель деньги и выходит из квартиры, замечая боковым зрением на себе взгляд Ангелины. Ну и пусть, плевать. Раздражённая Виолетта выходит из подъезда, и видит вокруг себя белое нечто — первый снег тонким слоем покрывает землю, с неба сыпется приличный такой ураган снежинок, а ветер, кажется, даже успокаивается немного на время этого зимнего вальса. Вилка завороженно смотрит в небо, думая о том, что такая погода действительно неплохая. Зима намекает людям, что скоро еë пора, укутывая Санкт-Петербург в своё уютное, снежное покрывало. Путь до магазина не слишком длинный, так что до него она доходит за минут десять. Долго не выбирая алкоголь — какая разница, если его там и так навалом — Виолетта вместе с тележкой движется в отдел игрушек. Это был еë маленький секрет, собственная, никому не нужная, тайна. Попадая в магазин, она могла подолгу торчать в отделе с игрушками, рассматривая нарядных кукол в пышных платьях, или разноцветные машинки всех моделей и марок. Детские скакалки, настольные игры, игрушечные домики — всë это окунало Виолетту в детство. В то счастливое детство, которого у неë никогда не было. В то детство, где у детей есть крепкий папа и любящая, понимающая мать. Где куча игрушек, мультфильмов и друзей. Где радостью наполнено каждое мгновение. Где нет манипуляций и избиений от матери, унижений от сверстников и бедности. Где всë хорошо. В это раз на глаза попался большой резиновый игрушечный паук с двумя изумрудными камушками вместо глаз — и для кого вообще придумывают такие страшные грушки? Она просто не могла пройти мимо. Решив, что Мишель не слишком расстроится, ведь отправили они еë на холод просто так, а на алкоголе она смогла сэкономить, и купила паука на еë деньги. Довольная вышла из магазина, рассматривая непонятно зачем купленную игрушку. Оторвав свои глаза от паука, Виолетта удивилась. Очень. Как за то время, которое она провела в магазине, выпало столько снега? Он уже хрустел под ногами, его было достаточно, чтобы лепить снежки. Видимо, погода решила показать людям, что с ней шутки плохи, и она, если понадобится, утопит их всех в снегу. А Виолетта и не отказалась бы — легла в снег, спряталась, осталась до начала весны, утонувшая в сугробах, всеми забытая, никому не нужная. В этой жизни еë мало что держало. Мало что, кроме желания жить. Прожить эту жизнь так, как следует. Чтобы и радость, и любовь, и свобода. И без алкоголя, без веществ. Чтобы эти чувства были еë, настоящие. Не последствия очередного порошка или таблетки, а то, что появилась благодаря чему-то: вкусной еде, весëлой поездке, красивому виду. Или кому-то: хорошим друзьям, питомцу, любимому человеку. Хотелось жить, и жить так, чтобы прямо чувствовать себя живой. За всеми раздумьями, Вилка дошла до дома довольно быстро. Хотелось дозы. Последней, прощальной. Она клялась сама себе, что после этого никогда даже близко не подойдёт к наркоте — не придёт на выписку Мишель, не ответит на тупое сообщение Идеи, заблокирует Рони во всех социальных сетях. Но для этого нужен последний раз. Залетая в квартиру, она уже особо не думала о том, как выглядит. В самой большой комнате столпились люди, танцуя. Краем глаза она замечает Кристину и Гелю. Рядом с ними спиной к Вилке танцуют девочка с дредами и чëрноволосая, среднего роста. Обе выглядят знакомо, но времени слишком мало, чтобы опознать их. Быстро проходя мимо, она двигается точно к цели. Мишель вместе со своей командой преспокойно сидят в комнате хозяйки, явно уже прибывая под кайфом. – А вот и Вилка вернулась! – прокричала Юля, поднимая руки вверх. – Вот ваше винишко. – кидая пакет в угол комнаты, сказала Виолетта и двинулась в Рони. Та, видя, куда направляется Виолетта, улыбнулась и полезла в сумку, – Рони, хочу взять порошка. Последний раз. – тихо добавила Виолетта, говоря это скорее себе, чем Рони. – Пожалуйста, – протягивая пакетик и принимая деньги, сказала Рони, – хорошего отдыха. Вилка не обращает на еë фразы никакого внимания. Дорожки уже сделаны, купюра свёрнута в трубочку. Слегка наклоняясь вперёд, Виолетта вдыхает и сразу же понимает, что бросить будет сложно. Потому что легко становится до чёртиков. И так весело, хорошо. Счастливо. Вдыхая вторую дорожку, краем сознания Малышенко понимает, что это ненастоящее счастье. Фальшивое. Но что она может сделать, если это — единственное, чего она заслуживает. Единственное, что она может получить. Дальше всë помниться смутно. Дорожка за дорожкой, волны эйфории накатывали одна за одной. Девочки сказали что-то про телесный отдых и убежали танцевать к остальным, оставив Вилку одну. Зря, наверное. Потому что Виолетта понимает, что что-то не так. Что этого много было, что теперь ей чертовски плохо. Кое-как доходит до ванной, умывается. Лучше не становится. Это передоз. Это хреново. Вилка пытается кричать, но смысла в этом мало. Еë крик больше похож на отчаянный писк, а музыка в доме оглушающе громкая. Сейчас всë кажется ей ужасно громким. Музыка, капающая вода из крана, собственной дыхание. Она чувствует, что ужасно потеет. Ей жарко, плохо, она не понимает. Она старается не отключаться, быть в сознании. Старается думать. Мысли не помогают, мозг подкидывает разные воспоминания, которые кажутся действительно счастливыми. В них нет дури, нет алкоголя, но счастье есть, настоящее. Виолетта понимает, что совсем не хочет умирать. И никогда не хотела. Она хочет жить, радоваться, дышать полной грудью. Она не хочет сдохнуть от передоза в ванной, на непонятной студенческой тусовке. Она хочет продолжать пытаться, хочет быть. Вдруг в тëмную ванную начинает попадать свет, Виолетта как может поднимает голову и видит, что дверь в ванную открылась, а на пороге стоит человек. Чëрные волосы, тëмно-зелёные, болотного цвета, расширенные в удивлении и осознании, глаза, татуировка "Индиго" на шее. Лиза делает шаг вперёд, протягивая руки к Малышенко. Последнее, что улавливает потухающее сознание Вилки, это крепкая женская татуированная рука, красная шапочка и резко разрушающее непонятную какофонию звуков, звучащее слишком ясно для разрывающейся головы: – Твою мать! Виолетта Малышенко роняет голову на грудь, не в силах открыть глаза. На подкорке сознания всплывает мысль, что это, должно быть, еë ангел. Становится спокойно — она почему-то чётко осознает, что выживет, что еë спасут, что всë будет хорошо.