Аддикция

Опыты с красками принесли свои плоды. Я вывел правильную разбавленность и дозировку, чтобы было похоже на чувства из прошлого мира. Конечно, я их специально не запоминал, а лишь пытался нащупать по ощущениям правильности. Я также смог нарисовать несколько пейзажей из разных вселенных этой огромной кистью. Конечно, без конфузов не обошлось. Все ещё не знаю: мне радоваться отсутствию стыда и сочувствия за них, или нет? Потому что иначе я бы сам себя сожрал живьём. А сейчас даже и не думаю об этом. Спокойно. Ты сам хотел быть рациональнее, ты об этом мечтал. И вот, теперь есть бессмертное тело без души и памяти. Последних двух у тебя и не водилось никогда. Что презираешь – тем и станешь. Пустышка. Мда. Хмык разрезал захламленное рисунками и карандашами белое пространство. Попробую уйти и найти конкретно этот кусочек хлама среди пустоты. Может быть, пункт с хранением красок можно будет вычеркнуть. Где там мир, в котором я дрался с чернокостным? Вот он, родимый. Скелет выпрыгнул ровно в том же доме и из тех же слегка подсохших чернил от сломанной ручки. Вспыхнув отвращением, он отряхнулся и аккуратно спустился с окна. Здесь не высоко, но я не хочу сломать кости. Не знаю, как так мне повезло в прошлый раз остаться без увечий. Мир опустел, если сравнивать с прошлым визитом. Монстры сломанными куклами лежат рядом с кучками пыли. И как это понимать? Скелет доверился ощущениям. Вокруг не оказалось ни единого звука. Водопад застыл и не работает, свет нигде не включен, ничем не пахнет. Так. Как исправить положение и чё тут случилось после нас? Но, блин, это финиш. Звуки, как и движение я рисовать не умею. Пианино, как и эхо-цветы никак не отреагировали: все ещё стоит мертвая тишина. Скелет, не сводя взгляд, отошёл от клавишного инструмента. Красота блять. Эффект зловещей долины. Ну что, кисточка, сделай с этим местом то же, что и с шарфом. Правда, я понятия не имею, как ты это сделаешь, но, блять, вперёд. От взмаха кисти полукругом разлетелась шипящая жидкость. Пролетев некоторое расстояние, она плеснулась об воздух, оставляя за собой белые подтёки в пространстве, как забаганная текстура в игре. Это будет слишком долго. Все равно, что карандашный ластик против листа А3. Поразбрызгав ещё немного, скелет махнул рукой и нырнул в другие чернила, чтобы выйти в белом пространстве. О, все таки пункт с местом нычки для красок можно зачеркнуть. Пусть тогда все здесь и валяется. Уберусь под настроение. Ой. Блять, в смысле, выполню после более приоритетных планов на жизнь. И добавить к этому другой пункт: выйти на работу с окончанием моего приспособления под эту неебически странную мультивселенную. Путешествуя по альтернативным вселенным приходится соблюдать несколько правил. Во первых, не открывать рот, пока не узнаешь манеру поведения коренных жителей. Иначе можно отхватить пиздюлей за излишнюю вежливость или грязный рот. Во вторых, не вмешиваться в крупные конфликты, чтобы не сломать сюжет. В таком случае волна перезагрузки достаточно больно бьёт по костям и выкидывает в пустоту. Я не хочу вспоминать, где так успел налажать. Под краской приключения сами себя находят и, сука, застревают в памяти дольше нужного. Дальше. В третьих, Папайрусы – лучшие. Каждый из них знает что-то интересное, а их реакция на новые факты поистине масштабна. Может, мне с фотоаппаратом гонять? Ай, блин, аккумуляторы заряжать негде. А у Егорки был телек. Или там просто глючное окно? Ладно, потом спрошу и про телек и про откуда он электроэнергию взял.. Если вспомню, да. Сейчас, попеременно прячась от монстров, я наблюдаю. Ищу общие черты АУшки, чтобы замаскироваться. Логично, что мои босые пятки и характерное пятно будут выдавать меня знающим и неизвестно, есть они там, или нет. Я просто хочу накачаться жёлтой краской и потусить на вечеринке. Сильно надеюсь, что все таки расслаблюсь и следующий прием синей краски не будет таким саморазрушающим. Вот, блять, реально – что ни срачка, так болячка. Частый прием в итоге сорвался в паническую атаку. Неприятное чувство. Обычно я просто сдохнуть хотел и рисовал, пока не проходило, но тут то, пока чертово время не выйдет, ничего не изменится. После этого жёлтой краской нехило так "по мозгам" должно долбануть. Это я про первое появление в костлявом образе сейчас пытаюсь вспомнить. В голове практически ничего не осталось от того дня, кроме размытых образов боя и встречи со звёздочками. Кофта с крупными ромбами такая привычная, что лучше использую ее вместо верха. Правда, я не до конца помню, как она выглядит, поэтому – импровизация. Рулеты из красок и блокнотов составляют теперь массивный пояс на часть позвоночника без грудной клетки и таза. На всякий случай оставлю стеклянные шарики с чернилами, чтобы пропасть с концами при внезапных обстоятельствах. Это разумное предостережение в попытке предупредить ситуацию, а не паранойя. Дальше. На морде черепа теперь есть простой узор, закрывающий пятно. Мм, я готов покорять танцпол. Осталость дополнить уже выпитую настороженность счастьем, и.... У смеющегося скелета звёзды в глазницах. Он кружится в танце с другим скелетом под подобие электронной попсы с выкрученными басами. Рядом с ним нет огромной кисти, вместо этого рядом с блокнотами перезвоном стучатся темные бутыльки, больше похожие на брелки. Море монстров рядом с ними отрываются кто как умеет. Он ничем от них не отличается. Разве что чрезмерной громкостью смеха и восторженностью вскриков. Руки и ноги двигаются сами по себе, выносливое тело не сдыхает на первых же песнях, а сердце с висками не ломит от вибрации. Полная свобода, даже от рамок прошлого тела. Это пьянит похлеще алкоголя. Больше ничего и не нужно, кроме поднимающейся волны чернил к глотке и заражающих улыбок слишком открытых монстров этого вечера. Проскакивают мысли, что в них есть реально что-то другое, совсем не человеческое-эгоистическое. Возможно, это искренность и эмпатия? Или пресловутая перевёрнутая душа, которая в этой вселенной реально есть у каждого? Смех срывается абсолютно невольно, когда ему помогают выполнить очередной танцевальный трюк. Кажется, это один из путешественников, потому что в ответ из темноты, в глазницах тоже горят шальные огни. Мы сейчас настолько сосредоточены, что легко угадаем, какое движение совершит напарник. Никогда не было так легко. На каждом неожиданном движении партнёра будто пузырьки вместо крови бегут по отсутствующим венам. А для него, насколько я понял, это своеобразный вызов. Капли пота, если я правильно увидел, слетают с его черепа при резких движениях. Ну, или он плачет, что не сочетается с улыбкой. Тьфу, какое тут думать. Ведь мы сейчас зажжем этот вечер!  Чуть пошатнувшись от схлынувших эмоций, я огляделся. Немного ранее заведение закрылось, и мы всей новознакомой толпой пошли в продолжать веселье на каток. Попинали мяч в лунку, покатались на скользкой подошве или в обыкновенных носках. Никто не планировал выходить на лёд, поэтому и коньков не взял ни один монстр. Потом с теми, кто повеселее, сыграли в карты на желание. Сейчас же, когда я немного пришел в себя после краски, стоит подумать. Много пить уже не стоит, но чтобы запомнить момент... Скелет по глотку принимает разбавленные голубую, оранжевую и пару капель жёлтой краски. Садится в стороне, прислоняясь к дереву, и достаёт один из блокнотов с ручкой. Кидает взгляд на веселую толпу и улыбается под смех и шутки монстров. Покрасневшая крольчиха танцует вальс с рогатым монстром в плаще. Их движения настолько неловки, будто танцуют его в первый раз. От сидящих в кругу кто-то заулюлюкал, кажется, это был мороженщик, и послышались одиночные хлопки толпы посреди подколов для танцующей пары. Здесь вообще практически любой проигрыш сопровождается танцем. Местная особенность мира. И сейчас прекрасный момент, чтобы сохранить этот день в своем блокноте. Ручка будто сама по себе мягко скользит по шелестящей бумаге. Дальнейшие часы полетели слишком быстро за любимым делом под шуршание блокнотных листов. Все было бы ещё спокойнее, если бы я случайно не выцепил знакомый и охуевший взгляд откуда-то с городка, от чего напряглись фаланги. По айпи, сука, вычислил, признавайся. В следующий раз придется колбы выворачивать вовнутрь пояса. Иного варианта как он узнал меня я просто не вижу. Я, обычно предпочитаю не двигаться, придавленный депрессией, но почему-то сейчас, и вообще как вижу его, сразу чешутся руки впечатать кулак промеж глазниц. Интересный эффект, вопрос: от чего он именно возникает. Я встряхнулся, и, повернувшись к нему полубоком, похлопал по траве рядом и снова уткнулся в блокнот, не обращая больше на него внимание. Через какое-то время он закрыл мне обзор на веселящихся монстров, скрестив перед собой руки. Невольно рукой прикрыл блокнот. Это получилось само собой, и монстр напротив проводил движение взглядом. Поэтому я просто отвлек его. – Ты там мир не добил. – Какого хуя? Его глухой лаганый голос вывел из равновесия, но так как другую краску я не пил – то и реакции нет. Но я про профессии клоун, поэтому посмотрел на него "с удивлением". – Тебе что, лень закончить что-ли? – Иди к черту. – Так ты сам подошёл- – Я уничтожу этот мир со всеми твоими дружками. – Вперёд, я зарисую. Чел, ты угрожаешь мне каким-то ноунеймами, на которых мне похуй. Это, видимо, вывело его из себя, раз он по новой почти набрасывается с криками. – Тебе вообще стало насрать!? – А какая нахуй разница? Это твое дело. Он зарычал и нитями выкинул блокнот, в который я за время разговора пялился. Куда – я не видел, потому что такими же нитями меня долбанули об дерево. О чужом раздражении пришлось узнать от чертового нового рыка: – Дерись, бездушная тварь. Я пару раз показательно дернулся и "закатил глаза". Да хули ты доебался до меня, я ж про тебя забыть успел за прошедшее время без твоей ублюдской рожи! – Так дай мне краски выпить, уебище, и будет тебе накал страстей – и рассмеялся от своих же слов, повиснув на впечатавших в дерево нитях. Он фыркнул и с дерганым оскалом показательно натянул их. Пришлось смыться чернилами, чтобы не быть нашинкованым на замедленной скорости. Отпрыгнул подальше я по очереди глотнул злости и радости, от чего появилось щекочущее чувство предвкушения. Ну, и естественно, последовал полный отвал башки. Как-то плавно фокус с неясной усталости и мыслей ушел на чужие глазницы. Внутри черепа стало холоднее и быстрее замелькали в нем огни, следящие за живым объектом. Интересно, а скелеты кровоточат костями? Нет, выяснять будем не сейчас. Отпрыгнул от появившихся под ногами острых костей. Только сейчас дошло, что кисть в пустоте лежит. Тогда выведу из строя касаниями. Если поймать его за шею, он будет дергаться? Или замрет и избежит контакта? Рванул вокруг него, запуская с воздуха кости. Это похоже на танец, а в парном танце нет победителя и проигравшего. Тут все просто: получай удовольствие от агрессии. Как тяжело, оказывается, думать в бою не только инстинктами. Но мысли, увы, одергивать труднее, чем руки. И ведь как же любопытно наблюдать за изменениями выражения чужого лица при каждом кувырке и повороте. Это заставляет действовать активнее, чтобы увидеть больше. Прочувствовать больше. Последним четким моментом отразились расширившиеся красные глазницы, что внезапно стали ближе. Туман в голове стабилизировался. Это значит, что кончились краски. Этому чёрту скучно живётся что-ли? Видел же чем прошлый раз кончился. А в этот... Что ж, он исцарапан и потрепан. И все было бы более менее нормально, если бы я верхом на чужом тазе не вдавливал шейные позвонки в землю. Действие само по себе бесполезное для скелетов. Если не вспоминать, что Эррор гаптофоб. Несчастный шилозадый, тебе бы не лезть к другим, если у самого тормозов нет. И так, что там дальше по обстановке. Между черных ребер настоящий куст из заострённых костей. Вокруг валяются обломки от сотни других таких же. Цветных фаланг не видно в замотанном чужом шарфе. Кажется, большое пятно на ткани – разрастается. Кисти находятся над головой и зафиксированы другими костями под наклоном, как у крыши. Чуть приподнимаю свои руки, чтобы не касаться чужих позвонков, и жду, когда в глазницах снова появятся огни, а не множественные глюки. Смотрит настороженно, убрав оскал. Кажется, пришел немного в себя. – Если у нас обоих не будет тормозов, то рано или поздно сотворим хуйню. Я тебе не собираюсь мешать выполнять свои хотелки. Просто отъебись и не выводи на краски. На что он рассмеялся и прохрипел: – Ты подкидываешь мне море работы со своей помощью создателям, пидорас. На что я наклонил голову набок. – Расскажи мне, какой смысл ломать то, что рано или поздно само покорежится? Он отзеркалил мое движение. – Чё ты несёшь, урод? – Стоит главным, то есть, создателям нас забыть – мы точно так же упадем замертво и сломаются законы пространства, как где мы дурили в прошлый раз. Уже сейчас видно, как многое ломается после ухода авторов, которых попросту все меньше. Я наклонился к чужому черепу. – Мы все поляжем как один и без тебя. Все равно, что резать воду. Твое бессмысленное сейчас хобби только тебе ломает черепушку. Слова сказаны. Осталось придумать как слезть и отойти до того, как он доебется снова. | Вы ещё потрахайтесь тут, чтобы все видели. – Как видишь, голосов тоже все меньше. Всего один высказался. Пока тот откашливается матами, я сначала сползаю, а после перекатываюсь подальше от него. Боль от ран постепенно догоняет разум. Ноющие лопатки, содранные ступни, охлипшие коленные чашечки и дурниной воющий висок. В следующий раз лучше свалю, раз у него в голове опилки, а сейчас – время зализывать раны. Одним движением открепляю шарик на чокере и разбиваю о землю, откуда вместе со стеклом брызгают чернила. Отзываю все кости и падаю к Звёздам. Ну, тем от которых свалил в прошлый раз. Узнаю хоть, как тут лечиться можно, не доломав окончательно.