Несчастные принцессы должны спасать себя сами

Я и сам не подозревал, какими тонкими, крепкими, незримыми нитями было привязано моё сердце к этой очаровательной, непонятной для меня девушке. Александр Куприн.

— Я не несчастная принцесса, нуждающаяся в спасении, — Стелла цедит фразу почти снисходительно, кривит уголок губ в ироничной усмешке и стреляет глазами чересчур лукаво, словно знает тот самый верный ответ на его неразрешённый вопрос. Сол мажет по ней как будто бы незаинтересованным взглядом. Совсем неэтично втихушку смотрит из под ресниц, опуская руки на витую рукоять своего нессменного боевого оружия. — Конечно, нет. — В тоне мужском сквозит скорее напыщенная любезность, и он едва ли действительно думает о том, чтобы стереть с лица своего показное высокомерие. Спасти себя может только она сама. Неозвученное превосходство зажигает в блондинке столь присущую ей расчётливую игривость, выступающей под эгидой слегка кичливой самодовольности. Принцесса привыкла отыгрывать разные роли, но ни одна из них не была до селе столь... животворящей. Вдохновляющей. Привлекательной?.. И всё-таки он здесь, чтобы только её обучить. Стелла прокручивает в руке меч тем самым излюбленным его жестом: слишком идеально описывает ровный круг, виртуозно переменяя пальцы, чтобы в последний момент удобнее обхватить рукоять, уходя во второе кольцо, повторяет серию оборотов за спиной. И не скажешь, что эта девчонка, только недавно сменившая эпатажно-пёстрые, баснословно дорогие наряды свои на жёсткую кожу униформы специалистов, теперь так уверенно может владеть столь тяжёлым, грубым мечом. Даже Скай с этим бахвальным трюком на её фоне выглядел полным прафаном, а ведь ему, чтобы только приблизиться к совершенству, понадобилось немало лет. И девушка улыбается так искушающе дерзко, не прячась за деланной скромностью, будто Сол один из тех немногих, кому она не запрещает видеть себя настоящую. В глазах её золотом искрят блики звёзд, и, наверное, мужчина всё же любуется дольше положенного, потому что остриё отцовского меча, который по недальновидной злости Скай всучил фее в безраздельное владение, теперь упирается в его горло. Ученик всё же превосходит учителя? — Вы витаете в облаках, Мистер Сильва. Её голос тягуче-сладок, подобно волшебно очаровывающей, завлекающей песне сирены. И Сол пытается убедить себя, что не выучил его яркую палитру тонких, объёмно-бархатистых порывов до самой последней ноты. — Разве? — он ещё не спешит признавать поражение. Обветренные губы искажаются в предупреждающей, почти плотоядной ухмылке. — Вам стоит заплести волосы. На его тренировках, как и на поле боя, любая заминка – даже вне спарринга – это верная смерть. — Мне начать дёргать Вас за косички, чтобы приучить к правилам? Воину хватает лишь двух ударов, чтобы пресечь нападение и, позволив себе редкую вольность, поддеть лезвием уникальное золото растрёпанных локонов. Мягкие пряди удивительно красиво переливаются бриллиантовым блеском на его серебряном клинке. Сильва никак не может себя удержать от ещё одной задорной, но – самую капельку – тщеславной подначки, которая без его на то воли звучит как признание: — Мой проигрыш не считается, я был всего лишь ослеплён Солнцем. Ведь это так поразительно, когда могучие Звёзды воплощаются в человеке.