Волчья пасть

      — Новости у меня. Хорошие, для нас. — сказала вдруг Кристина, похлопывая довольно ладонями по рулю, такая беззаботно-умиротворённая. А Лиля не сразу её услышала, блуждая в своих мыслях и пялясь на пролетающие улочки за окном, да и потом, не до конца осознав услышанное, только кивнула задумчиво.              Машина плавно двигалась на дороге, но иногда наезжала на кочки, и сложенный зонтик вечно подпрыгивал у Лили на коленях. Она даже не раскрыла его за сегодня ни разу — хотела прогуляться до дома, всё так кстати: стояла приятная апрельская погода, дождь лишь слегка моросил, она была в новых сапожках, и даже учебников в рюкзаке было совсем мало. Но Кристина приехала, как всегда, несомненно в акте искренней заботы, которую Лиля ценила, просто… Зачем было приезжать каждый день? Будто Лиля не могла пройти эти пятнадцать минут до дома сама, как делала всю жизнь до этого, и в Петрозаводске тоже. Она всегда справлялась сама. А тут Кристина с её услугами личного водителя, срывающаяся с работы каждый раз, только чтобы доставить Лилю до самого подъезда.              Сегодня ей хотелось побыть одной, всё настроение ей испортил Олег Дмитриевич, наверное, на неделю вперёд. У них состоялась комплексная работа по русскому языку — он первым делом уже с порога объявил контрольную, и все сорок пять минут они сидели, пытаясь выжать из себя анализ текста на шестнадцать пунктов, не считая теста на десять вопросов. Лиля старалась, как могла, и Лизе помочь пыталась, ведь они теперь сидели вместе на уроках Олега. Но тот, будто коршун, вечно маячил рядом, раздражая. Специально кружил вокруг их парты, будто бы Лиля одна единственная помогала тут списывать.              — Знакомы ли вы с термином «медвежья услуга», Лилия? — и, не дав ответить, сумничал, поправляя очки на ровной, с лёгкой горбинкой, переносице. — Это неуместная помощь, приносящая вред. Именно этим вы занимаетесь сейчас.              — Я не единственная, кто… — попыталась оправдаться Лиля, возмущённо оглядываясь вокруг.              — Довольно перекладывать ответственность, вы уже взрослые люди. — неожиданно резко отозвался Олег Дмитриевич, смерив её недовольным взглядом.              — Они все списывают друг у друга. — возмутилась всё же Лиля.              — Ещё слово, и я провожу вас до кабинета директора. — пригрозил тот. — Будьте любезны, сядьте отдельно от Андрющенко. Склочный нрав нынче заразителен.              Такой мудак. Просто обмудок!              Но и ругаться с ним в выпускной год ей нельзя было. Поэтому Лиля, в беспомощном чувстве несправедливости, собрала вещи и, с сожалением глядя на Лизу, пересела на заднюю парту. Тогда Олег Дмитриевич удовлетворённо кивнул, вернувшись на своё место. Остаток работы Лиля написала на нервах, ощущая на себе пристальное внимание как озлобленных одноклассников, так и учителя. Тот постоянно поднимался из-за стола, расхаживал рядом, наклонялся, заглядывая в её рабочий лист, тыча пальцами в её ошибки. Будто ещё немного, и ткнёт уже лицом в бумагу, требуя «внимательности побольше».              Но это было правда нечестно: Евсеев нагло пялился в телефон, спрятанный под партой, и тот бил ему синим светом в рожу; Исаев бросал записочки Мишель, с которой у них был один вариант; У Будиловой еле-еле хватало ума на своё задание, а она Власову тащила вверх за уши, шепча на весь класс подсказки. Подружки, блин. И чего этот стрёмный препод именно к ним с Лизой прицепился? Из-за провокаций Лизы, возможно. Та бывала невыносимой занозой в заднице, а как она глаза закатывала, иногда даже казалось…              — Я хату взяла. — не дождавшись ответа, раздражённо добавила Кристина, обидевшись на отсутствие должной реакции. Лиля удивлённо обернулась, непонимающе уставившись на неё. — Чё? Не буду же я вечно выжидать, когда у Арчи ночная, чтобы зайти к тебе. И спаивать его вечно не варик, там водки не напасёшься на этого борова.              — Не надо моего брата спаивать. — нервно хмыкнула Лиля. Ладони вспотели, колени затрусили, и она отвела взгляд, не выдержав важности момента. Это имело отношение к ней? Кристина вроде бы сказала, что эта новость хороша для них. Значило ли это... — А что за… Что за хата?              — Для чего? — хотела бы спросить прямо Лиля, но не находила в себе смелости.              — Однушка, неплохая такая, за два года отобью все долги, ремонт до мая закончу. Короче, въедем в этом месяце, ближе к концу апреля, — объяснила ей Кристина, выруливая в их двор. Это звучало как что-то… серьёзное, взрослое, очень значимое. Съехаться с кем-то.              И Лиля замерла, и язык отнялся, даже ответить ей было нечего. То ли Кристина расценила её молчание о планах, как решение остаться, то ли она просто решила за них обеих. Она купила квартиру, хотя Лиля так и не сказала ей, что будет с ней этим летом. Лиля действительно хотела поехать в Питер. Но она не хотела признаваться Кристине в том, что не останется с ней, не сможет вынести существования здесь, как бы сильна их любовь ни была.              — Кристина, — позвала её тихонько Лиля, утопая в бессильной злости на саму себя. Сказать сейчас? Машина уже подъезжала к её улице, стало быть, можно было сказать это и убежать, пока Артур был дома. Надо только храбрости набраться, взять да выпалить, что ей с этого? Она же не обещала ей остаться. Не обещала, значит и вины её тут не было.              Кристина взяла её вдруг за руку, переплетя их пальцы вместе, и глянула на неё спокойно и ласково, давая понять, что ждёт её ответа. И она казалась такой очаровательной, такой уютной и надёжной, что у Лили потяжелело на сердце.              — Тебе нужна будет помощь с ремонтом?              Тряпка. Какая же она тряпка.              Но как, смотря Кристине в глаза, можно было не отступить? Та была преисполнена этим трепетом, этой идеей о совместной жизни, и Лиля ведь желала этого не меньше. Быть вместе. Просто не тут. Уточнять это Лиля не стала, и груз вины навалился на плечи, заставил сутулиться и тупить взор.              — А ты чё, ручки свои марать собралась? С ума сошла, — внезапно поцеловав её в тыльную сторону ладони, усмехнулась Кристина, — Ляль, а мужики нахуя нужны? Я им на лапу накину и бутылку водки поставлю на стол, они метнутся шпаклевать и красить.              — Хорошо. — смутилась Лиля, и румянец предательски залил щёки и шею.              Иногда Кристина возвращала её на три года назад: она снова была такой взрослой, крутой и словно всемогущей, а Лиля только с разинутым ртом могла наблюдать за ней, поглощённая восторгом. И у Лили это не укладывалось в голове, как её, такую зрелую и потрясающую могла привлекать одиннадцатиклассница? У Кристины была работа, был обширный круг общения, было природное обаяние, которым она могла окрутить кого угодно. Она была цельной личностью, сильной и волевой. Зачем ей вообще нужна была Лиля, ещё не выпустившаяся из школы? Она, по сути, была чистым неисписанным листом.              — Вообще о таком не парься, — настояла Кристина, останавливая машину у её подъезда. — Я всё порешаю. Ты только с вещами на выход и в тачку, как свистну.              — А Артур...              — А чё Артур? Дальше носа своего не видит, — хмыкнула неприязненно та, и Лилю это больно кольнуло. Её брат бывал придурком, но он не был полным кретином, что-то уж он бы точно заподозрил. — Нашла, за чё переживать.              — Он увидит. — упёрлась Лиля, нахмурившись. Если она вдруг соберёт чемоданы и скажет, что ни с того ни с сего переезжает к его взрослой подруге из родительского дома, у него появятся вопросы. У кого бы не появились? Он мог быть невнимательным, но ему не было похуй на Лилю.              — Как увидит так и развидит, или я его отхуярю, — огрызнулась сердито Кристина, — Куда бы деться, альфач нашелся, блять.              — Ты серьёзно? — опешила Лиля. Стало глубоко неприятно, тревожно, и она передёрнула плечами в попытке сбросить напряжение, но этого не произошло. Ей всё ещё было отчего-то жутко. Кристина имела это в виду?              — Да чё ты грузишь меня щас? Нормально же всё было, — отпустила она её ладонь. — Я говорю, хату нам взяла, чтобы было куда тебя забрать, а ты негативишь, нахуя ты это устраиваешь? Ты мне объясни, чё ты сразу потухла? Чё молчишь? — и с каждым словом её тон повышался, в нём нарастала агрессия, а Лиле становилось лишь хуже под чужим давлением.              Каждый раз, когда Кристина использовала свой грозный подавляющий голос, Лиля чувствовала себя беззащитным ребёнком. И тут же закрадывались нехорошие мысли, вроде — она ведь могла промолчать. Она ведь уже изучила Кристину достаточно, почему ей не хватало ума не усугублять ситуацию из раза в раз, демонстрируя свой характер? Будто не ясно было, чей сильнее.              — Я...              ...не останусь ни за что в Питкяранте, поэтому мне страшно даже думать о том, чтобы съехаться с тобой до лета, а потом сообщить, что я уезжаю в Питер.              — Просто сегодня мне было тяжело в школе, — не соврала же. Да, не сказала правды, но и лжи не было, не так ли? — препод по русскому цеплялся.              — Тот пидорковатый? — уточнила Кристина, так же на взводе. Пидорковатый. Лиля ей описывала его иными словами, но если Кристине было удобнее так, то, наверное, и исправлять не стоило. Не сейчас точно.              — Олег Дмитриевич. — кивнула Лиля.              — И чё он?              — Вечно крутится рядом, докапывается, хотя я лучшая в классе. Я правда лучшая, — без сомнений заявила Лиля, — а он на меня давит. Сегодня все у всех списывали, а он обругал меня, потому что я Лизе помогла, даже сказал, что потащит к директору.              Кристина вгляделась в её лицо, словно то могло ей подсказать, ложь это или нет, и в конце концов присвистнула, кажется, остыв:              — Нихуя себе.              После чего посмотрела на неё, явно сомневаясь, стоит ли говорить что-то, что крутилось у неё на языке.              — А я его пробивала по своим. — решилась всё же Кристина. — Говорят, неместный, приехал месяц назад. Его погнали из Петрозаводска, может, к малолеткам под сарафан лазал, хуй знает, непонятно. Вынюхают чё ещё, будем разбираться уже по делу.              — А зачем тебе?.. — удивилась не на шутку Лиля.              — Мутный тип, ты же сказала, напрягает, пасёт тебя. Забыла что ли?              Нет, Лиля вовсе не забыла, скорее, просто не ожидала такой бурной реакции. Не привыкла к такому. Раньше, когда её обижали, мама никогда не шла разбираться, только причитала, что надо быть проще и приветливее, тогда и люди потянутся. Неважно было, дразнили её или выкидывали её тетради из окна, дёргали за волосы или пинали рюкзак, играя тем в футбол, мама была непреклонна, словно у неё была заготовлена лишь одна фраза, а других она не знала. И жалости в ней не было, и участия тоже. Они будто говорили на разных языках. Она зашевелилась лишь когда в шестом классе пошёл идиотский слух о том, что Настастья Владимировна растлевает Лилю, об остальном она не беспокоилась.              А Кристина беспокоилась. Лиля отчётливо видела в её взгляде заботу и тепло даже сейчас, и это было так важно для неё. Она чувствовала себя такой убережённой, нужной, защищённой с Кристиной, что уже не могла себе вообразить жизнь без этого.              — Я тебя люблю. — призналась робко Лиля, и слёзы заблестели на глазах, грозясь скатиться по щекам.              — И я тебя. — не поняла её Кристина, улыбнувшись растерянно. — Ты чё, Ляль? Не умер же никто. Хорошо всё?              — Да, — глухо отозвалась Лиля, утирая слёзы пальцами, — просто...              Потом она обязательно расскажет про свои планы, про Питер, про всё остальное, но сейчас ей хотелось... Ей просто хотелось насладиться тем, как сильно они были влюблены. Незачем портить Кристине настроение.       

***

      У них было назначено свидание. Всё как положено: Кристина заехала за ней в субботу вечером, Лиля нарядилась и даже нацепила новые серёжки-вишенки в цвет помады и ногтей, стараясь выглядеть красиво. Лучше обычного. Это же было их первое свидание. Первое! Хотя они встречались почти что месяц, целых двадцать восемь дней, и все без единого приглашения...              Благо, Лиля осмелилась спросить сама. Они тогда брали корм для собак в магазине, точнее, Кристина выбирала, а Лиля катила их тележку. Кристина каждый месяц стабильно посещала местный собачий приют, играла с животными, снабжала тех питанием, и это было ярчайшим маркером личности для Лили. Кристина была добродушной, была светлой, а её прошлое просто омрачало это, но не меняло её кардинально. Если бы вера была материальна, то вера Лили в Кристину заполонила собой всё вокруг, весь их маленький город.              Уже у кассы мимо них прошла пара. Красивая пара: девушка несла в руках пышный букет, а парень катил тележку, в которой были торт и вино. Они о чём-то смеялись, что-то рассказывали, и это было интересно наблюдать. Пока не задело за живое. Очередь медленно двигалась, пикал сканер, а Лиля думала о своём, девичьем, когда Кристина заинтересованно обошла её, подойдя ближе к какой-то старушке, спорящей о чём-то с кассиршей.              — У меня сын положить деньги должен был, ну, в карту эту. Не хватает? — вопрошала пенсионерка. — А как так?              Женщина за кассой сочувственно пожала плечами, дескать, помочь ничем не могу, и протянула пустую карточку обратно. Лиля опечаленно наблюдала за этим, когда Кристина вдруг щёлкнула пальцами, привлекая тем внимание кассирши.              — С нашими это всё посчитайте. — махнула она на продукты старушки. На ленте был десяток яиц, хлеб и небольшой кусочек запечатанной колбасы по акции, и от этого Лиле стало даже печальнее.              Когда они вышли из магазина, женщина ещё долго, до самой машины провожала их благодарностями, осыпала Кристину множеством комплиментов, и Лиля млела от очарования. Наконец, кто-то видел в Кристине то, что она видела изначально. А когда она это Лизе расскажет! Та точно поймёт, как ошибалась насчёт неё. Попрощавшись со старушкой, они наконец сели в авто, собравшись в приют. И слова крутились у Лили в голове, оседали на языке ворохом ерунды, которую трудно из себя вытащить.              — Я хочу на свидание. — робко, но чётко проговорила Лиля, повернувшись к ней. На выдохе.              И тут Кристина, следившая за дорогой хмуро, улыбнулась ей. Это была одна из тех улыбок, которые наползали на лицо сами собой от умиления, например, когда ваша кошка переворачивалась на спину, и вы находили это забавным. Точно с таким же снисходительным взрослым умилением Кристина потрепала её по макушке, схватила вдруг за шею сгибом локтя и притянула к себе.              — Погнали, хули.              Возможно, все стоящие моменты жизни начинались с этих слов, Лиля даже видела в этом нечто прозаичное, хотя больше ощущала унижение. Потому что ей пришлось прямо просить об этом, Кристина сама словно этого не желала.              Ладно. Это ничего ей не портило, главное, что они исправят это. У них будет первое свидание! Они уже исправляли это, чтобы быть счастливыми. Лиля села в машину, повернувшись в нетерпеливом предвкушении всем телом к Кристине, а та вскинула брови, оценивающе оглядев её. И Лиля могла без усилий уловить в её глазах удивление, желание и неприязнь. Неприязнь, конечно же, была неожиданной, но явной.              — Ты чё ряженая такая?              — Тебе не нравится? — расстроилась Лиля не на шутку. Она провела за сборами три часа: завила волосы волнами, накрасилась, выгладила наряд до идеала и надушилась обильно, как раз перед выходом из дома. Она правда постаралась, чтобы Кристина, ну, сказала ей что-нибудь милое. Не это.              — Я тебя в таком виде никуда вести не хочу даже.              Напрашивался вопрос, почему? Но и ответа знать не хотелось, как будто это только добьёт её и её самооценку окончательно, и Лиля благоразумно промолчала. Кристина сняла машину с ручника, вжала педаль газа и вцепилась в руль отчего-то взбешённо. Они тронулись. Дорога заняла не больше десяти минут, и все эти десять минут они просто молчали, не играла даже музыка из радио, Кристина просто ничего больше ей не сказала, кроме гадостей, и вся воодушевлённость Лили испарилась тотчас. Она попыталась сравнить их внешний вид, чтобы понять, где оступилась, и это было сложно. Кристина как обычно была в излюбленном полуспортивном образе: однотонное серое трико и такая же серая худи. Лиля надела платье-колокольчик с белыми рюшами.              Подъехав к большому страшному зданию, они неожиданно остановились. Тот был окружён домами, панельками, и сам ничем от того не отличался, высотой в девять этажей. Должно быть, та исчерченная ржавая дверь, стоящая сбоку от подъездной, вела куда-то в подвал под домом. И там и было выбранное Кристиной место. Ей не хотелось возникать, провоцировать новый конфликт, а потому она просто вышла вслед за молчащей Кристиной, и когда та в тишине схватила её за руку, потащив за собой в тот самый подвал, она так же держала язык за зубами.              В баре играла громкая музыка девяностых, такая динамичная любовная попса, под которую танцевали люди. А людей там было немного, они были ещё трезвые, но очереди у бара редели, так как народ возвращался к своим столикам уже с большими стаканами алкоголя. Кристина её отпустила, только посадив на диванчик в самом углу, рядом с торшером, и так же отошла к бару. Пропала с концами, а Лиля трижды словила панику, встретившись глазами с подвыпившими мужчинами за сорок. Да тут всем было минимум тридцать, что они тут делали?..              Точно. Кристине же двадцать семь.              Одно хорошо, что к ней никто не стал приставать. Только смотрели, улыбались и облизывались пошло, а когда она отворачивалась, уже исчезали из поля зрения. Такие сальные, гадкие и вонючие, просто старые ублюдки, чем-то напоминавшие ей Олега Дмитриевича. От него тоже хотелось спрятаться.              Что за ужасное место?              Кристина вернулась и села на расстоянии, расставив широко колени, дабы оградиться от неё, судя по всему. Тут же Лиля заметила, что принесённые ею кружки были просто огромными, заполненными до самого верха пивом с пенной шапочкой. Лиля вот пиво никогда не пила, не пробовала и не захочет, в этом она была уверена, а потому она не могла до конца понять ни Артура, ни Кристину. То на вкус было, как невкусный квас. А Кристина кинулась выпивать это пойло сходу, даже не морщилась, не изменила мимики. Брови сведены у переносицы, взор хмурый, руки напряжены так, что вены вздулись. Смотрела в зал, полный народа, но на самом деле ни за кем не наблюдала. Злилась. За что?              — Бля, Шума, ты что ли? Какими судьбами? — послышалось слева, так плывуче и нетрезво, что по коже пробежал табун мурашек, и Лиля встревоженно оглянулась. К ним уже подошла пара захмелевших мужчин. Мужчин, не парней: оба бородатые, с пузом, как один в спортивных костюмах. И самый здоровый вдруг сел рядом с ней, зажав её между собой и Кристиной.              — Привет. — невоодушевлённо откликнулась та и с неохотой, с явным одолжением подняла руку, под которую Лиля тут же скользнула, прижавшись к её боку. Её крупно трясло. Тело с другой стороны наклонилось опасно к ней, втянуло воздух носом, как животное, и Лилю замутило. — Отдохнуть залетела. — будто бы не замечая странного поведения мужчины, Кристина продолжала потягивать своё пиво, но, когда тот вдруг придвинулся ближе, она увесисто толкнула того кулаком в висок. Не ударила, а оттолкнула, как нашкодившего котёнка, так легко для неё, но очевидно жёстко. Тот повалился в противоположный угол, забубнив что-то недовольно. — Я не в настроении щас, пацаны. Вы бы петляли отсюда.              — А подружка твоя... — начал было тот, что сидел с ними на диване.              — Да, Баклан, моя, — огрызнулась уже закипая Кристина, и Лиле бы стало приятно, не будь она в полнейшем ужасе от происходящего. Ну почему, почему они пришли сюда? Именно сюда из всех мест. — Лапы свои потянешь, я их оторву и тебе же в жопу засуну, сука, я серьёзно. Ты знаешь, я за базар отвечаю. Я одну ходку отмотала, вторую отмотать за мокруху уже нестрашно.              Мокруха?.. Что это вообще? У Лили кругом пошла голова, она была взвинчена, готовилась бежать, как тогда, с Лизой. Но Кристина не убегала, Кристина не тряслась, как она, от страха, не заикалась. Продолжала пить, как ни в чём не бывало.              — Баклан, — позвал его второй, казалось, более трезвый. И голос его был скрипучим, старчески-сухим, будто бы он все эти годы драл глотку так, что его голосовые связки не выдержали. Лилю пробирало холодом от него, даже больше, чем от первого. — не видишь, Шумахер старым друзьям не рада. На зоне новыми подружками обзавелась, ссучилась. Мы ей нынче не чета.              Тут Кристина, что странно, промолчала, но напряглась пуще прежнего, превратившись в камень. Вся как одна напряжённая мышца. Баклан же неприятно хохотнул, навалившись на стол и свалив с того подставку для салфеток и хлебницу, поднялся кое-как, поковыляв к товарищу. Лиля в страхе проследила за ними, за тем, как мужчины медленно удалялись, как вдруг они резко остановились, видимо, решив вкинуть ещё пару сальностей.              — Я тебе пасть порву, если ты ебальник не завалишь, Барон. — предупредила спокойно Кристина. И Барон, тот, что поменьше и постарше, сомкнул разинутый было рот. Вся спесь слетела под достаточно пьяным, злым взглядом Кристины, и когда она отпустила Лилю, наклонившись и готовясь встать с места, они отступили синхронно. Лиля знать не знала, что, но что-то определённо было в этой мысли о том, что Кристину боялись даже такие конченые отморозки. Что ей нужно было лишь глянуть на тех, чтобы они струсили и дали дёру.              После этого Кристина принесла водки. Они так и не говорили, что было странно и некомфортно, это должно было быть свидание, но Кристина сначала разозлилась на неё, а потом стала игнорировать, напиваясь в одиночку. После третьей рюмки, Кристина поставила на стол пинту пива и пододвинула ту к Лиле. От неё несло спиртом, она чуть покачивалась, но взгляд её был сосредоточенным, а голос ровным, когда она сказала:              — Пей. — повелительно, как тупой собачонке, которая не поняла безмолвной команды.              — Я не пью. — напомнила аккуратно Лиля. — Помнишь же, что Артур сказал? Я воды попрошу... — поднялась она с места, как её тут же дёрнули назад до боли в запястье, локте и плече сразу. Лиле на мгновение показалось, что Кристина пыталась оторвать ей к чёрту руку, и пресловутое чувство безопасности выветрилось. Тело вновь сковал страх, и она уставилась в шоке на Кристину, пока та впивалась ей в запястье пальцами до белёсых следов.              — И чё ты будешь, с кислой рожей сидеть, пока я от тебя дрочил отгоняю? Сука, свидание хочу, вместе быть хочу, а в итоге нихуя, — выругалась Кристина, а Лиля подавлённо слушала её, боясь ответить. А что ей делать? Встать в позу и попытаться её утихомирить? Нет, это глупость. В прошлые разы была случайность, а сейчас она слишком боялась риска. Кристина уже разогналась. — Ты чё такая дохлая? Ты, амёба, блять, — ткнула её в висок Кристина, заставив отшатнуться, — Чё ты выёбываешься? Или ты думаешь, я не вижу, как ты этим свиньям глазки строишь? Они уже думают, как ебать тебя толпой будут, а ты и рада, ты же вырядилась, бля, как...              — Я домой пойду. — решила Лиля, сдерживая из последних сил слёзы, и высвободила с усилием руку из чужой хватки. Она достала было телефон, но Кристина буквально выдрала тот у неё из пальцев, бросив на диван позади себя, схватила полный стакан и поднесла к её рту.              — Пей, я сказала. — гаркнула она, схватив её крепко за загривок. — Пей или я тебе всеку. Ты меня не уважаешь?              — Я тебя боюсь. — призналась уже на грани истерики Лиля.              На неё всё давило: неприятная атмосфера этого подвала, незнакомые ей слишком взрослые люди, глядящие то с осуждением, то с похотью, Кристина, уже напившаяся до состояния агрессивной скотины. Слёзы размазали тушь, в глазах защипало, губы задрожали, и вот она уже плакала, пока ничего не замечавшая толпа танцевала и что-то выкрикивала под музыку.              — Не надо так, — пробормотала внезапно мягко Кристина, отпустив её, — чё ты здесь исполняешь? Я несерьёзно же, я просто... Бля, Ляль, ну чё ты хочешь, просто скажи и всё. Ладно? Не надо реветь сразу.              — Я хочу домой. — зажмурилась Лиля, как в ожидании удара, когда та утёрла мокрые разводы на щеках.              — У нас же свидание. — напомнила почему-то грустно та.              — Я хочу домой. — повторила громче, сорвавшись на всхлип, Лиля.              Кристина вздохнула, сжала-разжала кулаки, поведя шеей раздражённо, но не перешла на грубости. Это, вероятно, стоило ей многого, так как стол тут же полетел на пол, перевернувшись и задев нескольких танцующих людей, но те, обернувшись и встретившись с абсолютно неосознанным взглядом Кристины, просто отошли дальше. А она схватила Лилю за запястье, поволочив за собой к выходу, и только бармен что-то крикнул им вслед. Что-то неразборчивое, глухое из-за громких битов и бурных разговоров.              Садиться с ней в машину Лиля не хотела. Кристина на это заявление выбесилась снова, развернулась к ней и собралась уже окатить Лилю ведром помоев, судя по ходящей ходуном груди, но вместо этого пнула переднюю часть машины, уже изрядно потрёпанную, чуть ли не развалившуюся. Теперь хоть ясно, почему.              — Брось меня, блять, теперь ещё. — как обиженный ребёнок, отвернулась от неё Кристина. И даже руки скрестила, поджав губы. — Я же хуёвая, это ты у нас правильная дохера. Детские ужимки свои, блять, могла дома оставить, сука. Такси вызывай. — пнув напоследок колесо своего же авто, Кристина села за руль, хлопнув дверцей.              И вот так, тёмным вечером, оставила Лилю одну.       

***

      — Ты чё делала там? Ночью, разукрашенная. — спросил Артур непонимающе.              — У меня было свидание. — нехотя ответила Лиля.              Артур посмотрел на неё неверяще, на её размазанную тушь, убитые глаза, изогнутый в печали рот. Закурил, высунул руку с сигаретой в окно, легко выруливая на проезжую часть.              — Кто? — только и спросил он, будто Лиля бы так и сказала ему правду. Никогда в жизни.              Мало того, что он понятия не имел о том, что она ненормальная, он бы ей не поверил. Кристина была его подругой, была его постоянной гостьей, может, он вообще был в неё влюблён. Тем более, если она сейчас ему скажет, это испортит им всё с ней окончательно. Лиля обижалась, злилась немного, но верила, что Кристина протрезвеет и всё ей объяснит. Всё же, Лиля могла понять её. Тюрьма, как ей сказала Кристина, сильно испортила ей психику. Лиля даже представить себе не могла, что там происходило, и ей всё-таки было жаль её. Она любила её.              — Не твоё дело. — насупилась она.              А Артур никогда ни на чём не настаивал, он был простым, лёгким, незаметным. Старался не навязываться, старался быть весёлым старшим братом, как во всяких американских сериалах, но Лилю это лишь раздражало. За маской клоуна терялся сам Артур, но ей не довелось узнать его настоящего, и наверное уже не доведётся.              Артур не настоял и сейчас. Хотя, может быть, стоило.