Волчья пасть

      — А это с новогодней тусовки. — ткнула в фотографию Лиля. Она выпотрошила весь свой альбом — после нового года, на каникулах, Лиля сама бегала в фотосалон с флешкой, печатать фотки: детские, семейные, общие с Лизой, которые хранились ещё с первого класса.              Желание сделать альбом появилось после того, как она один-единственный раз сходила в гости к Лизе. Там, несмотря на прохладную атмосферу, было достаточно по-семейному, и для Лили это было в новинку: всюду висели награды и рисунки Лизы, в том числе полноценные пейзажи и портреты, была уйма фотографий в рамках, потому что мать Лизы, Инга, крайне ей гордилась.              Папы у Лизы не было. Почему, куда он делся, каким он был — Лиза никогда не говорила. Лиля отчётливо помнила, как в начальных классах на девятое мая они делали подарки для отцов, такие маленькие открыточки, и у Лизы случилась истерика. Она расплакалась, разорвала картон с цветной бумагой, швырнула в Милену клеем, ударила рядом сидевшего Гену, всё продолжая рыдать. А Лиля, сидя по другую сторону от неё, разревелась тоже, не выдержав давления ситуации. В тот день за Лизой приехала мама, и уже тогда, увидев ту мельком на пару секунд, Лиля испугалась.              Мама Лили могла быть несправедливой, вспыльчивой, склочной, даже агрессивной и бросаться с кулаками, но она никогда не была такой мертвенно-отстранённой, как мать Лизы.              Инга была доктором-терапевтом, Лиля даже побывала у неё на приёмах несколько раз, в основном, потому что ей нужна была справка в школу. И каждый раз, уже для взрослого сознания Лили, Инга создавала впечатление человека беспристрастного, дисциплинированного и строгого. Пусть она не хлопала дверями и не повышала тон, в ней была эта тяжесть, говорящая о том, что рвануть может в любой момент. И хотелось куда-то деться из кабинета, что уж говорить об обстановке у Инги дома. Таким образом, вопросов по поводу характера младшей Андрющенко у Лили было мало.              Но даже у Лизы, с такой сложной матерью, был чёртов семейный фотоальбом, как символ родства и целостности. Чем же была хуже Лиля?              — Почему ты не в платье? — не поняла Кристина, разглядывая фотографию с зимнего бала.              — Лиза тоже не в платье. — указала на ту, стоявшую рядом с ней на фото, Лиля. — Нам Будилова сказала, что бал костюмированный, вот мы и пришли… Ну, ты поняла. Это вообще было забавно, даже не стыдно, больше смешно. Лаура Альбертовна в шоке была, сказала, что королевами бала нам точно не стать…              — Не пойму. — пригляделась та. — Ты в школьной форме и плаще.              — Я Чжоу Чанг. — со смехом ответила она. — Это костюм.              — Чё? — более упорно всмотрелась в изображение Кристина.              — Это героиня из Гарри Поттера. — объяснила терпеливо Лиля. О Гарри Поттере она могла говорить часами, только не с Лизой. Лиза, пусть и любила серию книг так же сильно, часто говорила обидные вещи про Гермиону, а её антипатия к Лаванде Браун была и вовсе запредельна. Казалось бы, как можно так не любить персонажа? А можно было, Лиза справлялась на ура. Поэтому лишний раз обсуждать с ней это было мучением. — Вот, например, Лиза — Гарри. Типа, у неё шрам на лбу, очки…              — Я не смотрела Поттера, это хрень полная. — оборвала её на полуслове Кристина, оставив Лилю в недоумении.              — А мне нравится. — скромно, разочарованно возразила Лиля. — У меня даже мантия сохранилась и бузинная палочка, мне Лиза подарила. Показать? — улыбнулась она неловко. Может, им стоило посмотреть фильмы вместе, хотя бы просто попробовать.              — Бля, я не понимаю это всё. — бросив фотографию обратно на кровать, Кристина нахмурилась, дав понять, что смотреть Гарри Поттера они точно не будут. — Типа, ну это прям для детей, чёто они колдуют, на мётлах летают, смысла никакого. Ты ж большая девка уже.              Так поверхностно и грубо. “Гарри Поттер” спасал её в бессонные ночи, пока мама громко рыдала за стенкой, а Арчи пьяный бормотал всякую жуткую ересь — Лиля не могла оставаться одна, а потому сбегала в воображаемые миры, где ей ничего не угрожало и ничего не тяготило. Она боялась одиночества, но ещё больше её пугало сближение и интимность, потому она оставалась в той зоне комфорта — там можно было представить, что она проживала совершенно иную жизнь, что её окружали иные люди и сама она была не собой: новой, смелой, счастливой. Вся эта вселенная для неё много значила.              — А тебе что нравится? — пыталась не выдавать расстроенных чувств Лиля. Нужно было сгладить ситуацию, а Кристина этого не умела, всё угрожало закончиться ссорой из-за ерунды. Не хватало из-за вкусовых предпочтений ругаться, будто других поводов не хватало!              — Ляль, — хмыкнула Кристина хитро, и её обжигающий, влажный взгляд скользнул по Лиле, сидевшей перед ней в домашних шортах и футболке. Ещё один комплект одежды, который Лиля перевезла к ней. — ты же знаешь, что мне нравится. Давай-ка, — она мягко, вовлекающе поцеловала её в губы, наклонившись, — в душ и в койку. А я пока что эту хуйню уберу. — взявшись за альбом, сказала Кристина, и Лиля бы возмутилась, да сил не было. Ссориться ни к чему.              — Ладно.              Ей секс, на самом деле, даже нравился, но было что-то смущающее и будто неправильное в каждом их действии, начиная с наготы и заканчивая ощущениями, которые охватывали Лилю после. У Кристины такой проблемы не было, она разве что постоянно хотела курить после оргазма, но Лиля не замечала за ней переживаний или печали, вовсе нет. Лилю ломало изнутри после каждого их раза. Так должно было быть? Это было естественно?              Стыд, страх, омерзение к себе сжирали Лилю живьём, и спасали её только объятия Кристины, которая временами была к ней благосклонна, а временами отталкивала, раздражаясь. Лиле нельзя было быть слишком инициативной. Кристину это почему-то злило, будто был какой-то не оглашённый список правил, и если Лиля нарушала одно, её должны были наказать за это. Но это были лишь догадки, конечно же. Вряд ли Кристина бы стала так скрупулезно продумывать их сценарий отношений, она была сложным человеком, но не абьюзером.              — Больно. — взвыла Лиля, сведя ноги вместе.              — Попробуем, просто попробуем. — успокоила её та, продолжая пропихивать внутрь палец. Для чего такое пробовать? Ей неприятно. Лиля никогда такого не делала, ограничивалась наружными ласками, а мыслей о том, чтобы что-то в себя засовывать, у неё никогда не возникало. И слава богу. Это было неприятно. — Ты хорошо берёшь, ты хорошая девочка, — похвалила её неожиданно Кристина, заглядывая в её нахмуренное от дискомфорта лицо.              — Мне не нравится. — пожаловалась Лиля, отодвигаясь, буквально слезая, но Кристина снова подалась рукой вперёд.              — Не зажимайся ты, ща понравится. — грубовато осадила её она, и Лиля замерла под ней, долго осмысляя — Кристина была трезвой, следовательно, не представляла опасности, она не злилась, она просто нервничала. Ничего плохого не происходило. — Не зажимайся, говорю.              И снова её голос, нетерпеливый и низкий, ударил по ушам.              А как Лиля зажималась? Она совершенно не понимала своё тело, не знала, как ей заставить себя расслабиться, и более того, её сбивало с толку происходившее. Почему, если ей что-то не нравилось, они не могли это прекратить? Почему она должна была терпеть?              Плакать, однако, не хотелось, она просто почувствовала себя глупой, потерянной и совершенно безвольной. Ей даже возражать и вырываться не хотелось. Кристина ничего страшного не делала, они занимались сексом, все взрослые занимаются сексом, и оспаривать её решения было бы нелепо. Кристина имела какой-то опыт, она знала, как правильно.              Лиля даже не знала, как собой управлять.              — Вот, вот так, блять, — прошептала ей в самые губы Кристина, не целуя, глядя жарко из-под полуопущенных ресниц, нависая крупной фигурой. — чувствуешь? Мокрая. Я же говорила, бля, тебе понравится. Ты вся течёшь.              Снизу всё отвратительно хлюпало, при ударе костяшек о её кожу слышались мокрые хлопки, и от этого теплело внизу живота, но тяжелело в груди. Лиля постаралась размеренно дышать, отсчитывая секунды, на каждую третью делала вдох и выдох. Кристина, не медля, добавила ещё один палец, и с какой-то униженной виновностью Лиля ощутила, что тот вошёл легко, не принося боли. Это было даже… хорошо.              Кристина запустила свободную руку ей в волосы, сжала те на затылке, заставив её обнажить шею, и припала к той поцелуями, жадными и болезненно-кусачими. Лиля задохнулась стоном, бёдра задрожали, и она вцепилась в чужие плечи, когда та проехалась ладонью по её клитору невзначай. Ещё пара таких раз, буквально незначительное трение о чувствительную зону, и Лиля выгнулась, вздрогнув.              — Я тебя люблю, — довольно, удовлетворённо проговорила Кристина, прижавшись к её щеке с поцелуем, — ты такая умница. Видишь, как круто бывает, когда не ломаешься?              Кристина оказалась права, и Лиле даже не было гадко это признавать — она была на седьмом небе, её ноги трусили, грудь шла ходуном, и Кристина, не отлипая от неё, припала к каждой губами, облизывая и прикусывая. А затем скользнула дальше, так же проведя влажную дорожку языком, по животу и ниже.              Лиля тихо вскрикнула, попыталась закрыться, но Кристина рывком раздвинула её ноги и вновь коснулась её внизу. Любое сопротивление было пресечено без видимых усилий, и Лиля явственно, с некоторым страхом осознала, что оказать должного сопротивления физически не могла. Кристина, прижав голову к её промежности вплотную, не позволяла себя оттолкнуть и вылизывала её изнутри и снаружи, доводя до края. Лиля совершенно забылась от наслаждения — её уже не волновала её очевидная слабость. Она зажмурилась, молясь, чтобы её поскорее отпустило — это было, наверное, схоже с тем, что испытывали наркоманы. Ей было так хорошо, что практически больно до слёз, и она хотела реветь, кричать и смеяться.              Ей было хорошо.       

***

      — Ты никогда не смотрела? — удивилась искренне Кристина, вернувшись с двумя стеклянными бутылками — колы и пива, по поллитра каждая. — И даже самого первого Человека-Паука не видела? Ты серьёзно?              Лиля оставалась с ночёвкой у неё третий раз — все прошлые выходные, субботу и воскресенье тоже, Лиля провела в “их” квартире. Арчи её не искал, особо не звонил, только спросил, к кому она едет, и поверил, что к Лизе.              Возможно, Кристина была права и тут, и ему похуй на неё.              — Я себя чувствую дурочкой, когда ты так говоришь это всё. — смутилась Лиля, забивая в поисковик фильмы с соответствующим названием. Их оказалось слишком много.              — Да Человек-Паук это классика, чё ты в детстве смотрела тогда? — не переставала поражаться ей Кристина.              — Винкс. — невозмутимо отозвалась Лиля, и Кристина просто поморщилась в неодобрении. Наверное, ей были чужды подчёркнуто феминные темы. Наведя курсор на постер, Лиля повернула ноутбук к Кристине. — Вот этот? Самый старый.              — Самый культовый, мля, — со знающим видом покачала головой Кристина, — ничё он не старый.              — Старше меня. — заметила Лиля со смешком. — На целых три года.              Кристина на это странно промолчала, открутила крышку пива и сделала жадный глоток, запрокинув голову назад, а Лиля, не желая докучать ей, включила “самую культовую часть” Человека-Паука, опустив ноутбук на изножье постели. Фильм был откровенно скучным для Лили — ей винтажное кино не нравилось, исключением был Гарри Поттер, и то лишь потому, что сначала Лиля перечитала все книги. И ей, видящей откровенный интерес Кристины, хотелось напомнить той о Гарри Поттере, о том, что эти две Вселенные несильно отличались хотя бы целевой аудиторией, несильно разнились наполненностью моралью. Значит, не такой Гарри Поттер и шлак!              Но она боялась. Лиля не могла сказать точно, чего именно она боялась, что так сдерживала почти каждое своё слово, она просто предчувствовала, что ничем хорошим такой разговор не кончится.              — Смотри, смотри… — подтолкнула её в бок Кристина на середине, и Лиля нехотя, с фальшивым энтузиазмом подобралась, уперевшись взором в экран.              На экране Питер Паркер получал деньги за бой. Лиля упустила большую часть сюжета, ей не было интересно, и она банально не хотела вообще смотреть Человека-Паука, но ради Кристины…              Питер не получил нужную сумму, его наниматель его выдворил, а затем того ограбили, а Питер остался в стороне. Ну, Гарри Поттер, наверное, тоже остался бы в стороне — у него был такой же склочный нрав. Лиля развлекала себя в своей же голове, чтобы не заснуть, накладывая этот сюжет на знакомых ей персонажей, когда произошла смена кадра. Быть может, дело было в самой сцене, быть может, в музыкальном сопровождении, но Лиля ахнула, когда увидела труп дяди Бена. Это её взаправду удивило — Лиля никогда не интересовалась фильмами о супергероях и даже знать не знала, что такое произойдёт. И, как всегда, растрогалась. Слёзы хлынули из глаз, и она обернулась к Кристине, желая поддержать ту — это ведь её любимый фильм, наверняка она принимала всё близко к сердцу.              Но Кристина не плакала. Кристина кивала с явным участием.              — Это мой любимый момент. — поделилась она, и это показалось Лиле чуточку… странным. — Короче, чувство вины его и осадит, что он дядю не спас, поняла? Это его отрезвит чуток, он конечно ебнётся от горя, но в этом и прикол — он просто пацан, совершает ошибки, лажает. Охуенный фильм. Охуенный же? Есть, короче, пять классических, ну, там, для ценителей, а есть ещё новороченные со Мстителями, вообще разъёб. — рассказывала ей воодушевлённо Кристина, и Лиле было тяжело себе представить, как она сидит и смотрит каждый. Она бы сдохла со скуки, ну какие Мстители? Но и отказаться она не могла — это бы обидело Кристину.              — Класс. — кивнула Лиля сдержанно.              На протяжении всего просмотра, Кристина постоянно делала какие-то замечания, не позволяя Лиле задремать, что-то объясняла, акцентировала на чём-то внимание. Блять. Почему Лиля не отказалась? Почему Лиля позволяла себя так мучить этим неинтересным ей кино?              Почему она боялась отказывать?       

***

      Кира-Настя не нравилась Лиле. Во-первых, исходя из того, что рассказала ей Кристина, Кира бросила Кристину на произвол, позаботившись лишь о своей сохранности, и пропала с концами. Это было ужасно, Лиля бы такого не простила, но Кристина этого не поняла, она даже не отнеслась к этому серьёзно, отмахнулась, мол, фигня это всё. Детская ересь, десять лет прошло, уже и забыть можно.              Да как такое предательство забыть?..              Во-вторых, Киры было много. Кира была громкой, яркой, необычной с этими тоннелями в ушах и пирсингом. Честно, Лиля таких только в интернете видела, а у них в глуши, да и даже в Петрозаводске, где жила три года — ни разу. Кристина сказала, та изменилась. Она сказала, что раньше Кира была массивнее, внушительнее, увереннее, что ли. А Москва её, якобы, на колени поставила и извратила.              — Оно понятно, — хмыкнула мрачно Кристина, перебирая струны на гитаре. — на мефе только так и скидывают.              — На чём? — обернулась Лиля непонимающе. Лиза пару раз говорила о чём-то таком, что Будилова нюхает мефедрон напару с Власовой, но этого никто не знал наверняка. Мефедрон, значит, наркотик? Кира была наркоманкой.              — Торчит она. — объяснила терпеливо Кристина, отыгрывая незамысловатую мелодию на гитаре. — По ноздре пускает.              — Да? — удивилась Лиля, вернувшись к нарезке. На длинных тарелках красиво были разложены свежие овощи, рыба, ветчина и сыр. Самое то к водке. Ещё нужно было нарезать летний салат и доделать канапешки из маленьких бутербродиков, и готово. На новоселье-то придут всего пятеро — Кира, Артур и какие-то ребята с работы Кристины. — Это так заметно?              — Если знать, чё замечать. — загадочно отозвалась та, улыбаясь уголками рта. И Лиле стало интересно, а сама Кристина когда-нибудь пробовала?.. — У меня братан постоянно ширялся, нюхал, косяки крутил. Мы потом продавали вместе их. Тема чёткая, но клиентская база сплошь такие, как Кирюха. Худющие, пешки желтые, чисто зомбак.              — А ты…              — А я по алкахе больше. — отрезала Кристина. — Если закодируюсь когда-то, может, сяду на иглу. Кто знает.              И Лиле стало неприятно. Она не знала, что их ждало впереди, но если Кристина в самом деле хотела жить вместе и вообще иметь совместное будущее, ей стоило задуматься об исправлении. Каждый раз наблюдать пьяные сцены Лиля бы не смогла. А Кристина буквально заявила, что если не алкоголь, то наркотики им жизнь подпортят без сомнений.              — Ты серьёзно? — неверяще уставилась на неё Лиля. Кристина хохотнула, иронично вдарила по струнам, не отвечая. — Знаешь, закодироваться и правда было бы… не лишним.              — Ещё чё? — фыркнула та скептически, даже не поднимая взора.              — Я не шучу, Кристина.              Тогда она перевела на неё тяжёлый взгляд, и в моменте Лиля даже пожалела, что заговорила об этом, но это нужно было сказать. Когда Кристина была пьяна, Лиле не хотелось находиться рядом, видеть её, слышать и тем более терпеть её прикосновения. Пьяной она напоминала ей всех тупых друзей Артура и его самого в частности, всё сразу приобретало не лучшие краски. Не говоря уже о том, как Кристина менялась — она становилась опасна, как животное, готовое броситься на любого в порыве эмоций.              — Со мной останешься — закодируюсь.              Лиля вздрогнула, взглянув на неё в ответ, и не нашла на лице Кристины ничего, кроме решимости, этого выражения крайней уверенности в своей правоте. И Лиле, как всегда, нечем было это крыть.              — А если ты собралась в Питер, то нехуй с меня требовать. — излишне грубо высказалась она, поднявшись с места и бросив гитару у стены. — Поляну накрывай реще, чё ты телишься?              Лиля судорожно выдохнула, стряхнула с плеч тяжёлое чувство пренебрежения и послушалась, занявшись готовкой. Это было справедливо, скорее всего. Но что она могла сделать? Остаться в Питкяранте и слить всю свою юность в унитаз? Почему вообще Кристина не могла поехать с ней в Питер? Лиля не собиралась тут оставаться, даже если не поступит в Питер, она найдёт варианты, она будет искать их и куда-то да выбьется! А Кристина?.. Она не хотела разрывать всё вот так…              — Да чё ты портишь всё?              — Я говорю, что можно…              — Чё ты мозги ебёшь мне постоянно? Я чё могу, блять, чё ты хочешь щас, сука?!              — Не ори на меня. — растерялась Лиля, отступив. Она сказала что-то плохое? Она всего лишь задала те вопросы, которые её волновали, они же касались их обеих. Были важны. — Я хочу, чтобы мы вместе уехали.              — Иди нахуй, Ляль. — огрызнулась та.              — Ты мне обещала, что меня не оставишь никогда. — напомнила злопамятно Лиля.              — Это, бля, не я тебя оставляю! — пошла на неё Кристина, взмахнув рукой, и Лиля испуганно отшатнулась, как от огня. — А чё ты шуганая такая? — подступила к ней та в мрачном возмущении.              — Ничего. — закрылась Лиля, отступив.              — Чё, — схватила её за воротник Кристина, не позволяя отойти, и подтащила к себе резко, не отпуская, продаливая. — я тебя хуярю тут, чтобы ты тряслась так?              — Ты на меня орёшь, — обиделась она, почувствовав, как задрожали предательски губы. — я просто… Я не могу так разговаривать.              — Я тебя хоть раз пальцем тронула? — продолжала допытывать Кристина, встав прямо перед ней, заставляя задирать голову, чтобы смотреть в глаза. — Было, блять, такое, чтобы я давала повод бояться?              Да. Предостаточно. Когда избивала собственных друзей, пьяных и наглых; когда рассказывала о своих боевых подвигах прошлого; когда разбила Артуру голову в синем припадке.              — Нет. — уступила Лиля. — Прости.              — Я иногда в таком ахуе с тебя, сука, у меня слов нет.              — Прости. — повторила угнетённо она, хотя вины, как таковой, не признавала — лишь понимала, что так будет правильно.              — Пиздуй на кухню, а. — нахмурилась Кристина, оттолкнув её от себя и отстранившись. Лилю мгновенно обдало холодом. Кристина прошлась по спальне, но, так как тут негде было разгуляться, ожидаемо приземлилась на кровать, ткнувшись в телефон. — Потом позовёшь.              И Лиля, проглотив унижение вперемешку с недовольством, вышла.       

***

      Артуру в самом деле было плевать, он даже не спросил, что она тут делает, когда открывать ему дверь вышла Лиля. Артур просто был таким по своей природе, и, наверное, это даже здорово, что он им никак не препятствовал за счёт своего простодушия. Люда, его длинноногая Барби, запищала и обрадованно её обняла, раскачав в объятиях. Люда ей, вообще-то, нравилась — от неё пахло вкусно, она была безобидной, правда гламурной до жути и вообще подозрительной. Если бы не её алкоголизм, Лиля бы крепко задумалась, почему она крутится около Артура. А так, у них был минимум один общий интерес — водка.              — Помогаешь Кристинке? Молодца. — хлопнул её по плечу Артур, пройдя в гостиную.              В обуви. По помытому ей, Лилей, полу. Люда на каблуках вприпрыжку последовала за ним, нахваливая розовые стены, и ругаться было уже бессмысленно и странно. Не её же это дом, что ей ругаться, правда? Не успела Лиля отойти от двери, как в ту постучали робко, и она поняла – это навряд ли были коллеги Кристины, те, наверное, двери открывают с ноги.              — Войдите. — вздохнула Лиля.              Она угадала. Это действительно была Кира, и она принесла торт. Сначала вошёл тортик, такой обильно смазанный кремом, шоколадный с орехами, вслед за ним Лиля увидела уже её. Ничего не изменилось — просто теперь, когда Кира сняла куртку, Лиля поняла, что имела в виду Кристина о сбросе веса. Кира взаправду была худой, чрезвычайно, и это придавало её виду даже большую маскулинность, чем сбритые виски и хмурый взгляд.              — Лиля, да? — уточнила Кира с вежливой улыбкой, но эта взрослая снисходительность лезла из всех щелей, выдавая её истинное отношение. — Ты раньше всех пришла?              — Нет. — качнула головой она, не поняв ту.              — А, ты что-то в фартуке. — передала ей торт Кира, и Лиля удивлённо осмотрела себя. Она забыла снять фартук, когда выходила с кухни? — Я подумала чёт, что ты… — тут Кира наклонилась, собравшись разуться, и моментально осеклась, застыв.              Лиля проследила за её взглядом напряжённо, в растерянности, и поняла, что та смотрела на её розовые домашние тапочки. Блять, её грёбаные тапочки. Кира разогнулась, оставив свою обувь, и снова улыбнулась, пройдя в коридор так, без слов, а Лиля панически задумалась – она поняла? Да нет, как же тут понять? Повода не было. Это просто тапочки. Что ей это скажет? Ничего!              Позже подоспели ещё какие-то мужчины, именно мужчины в возрасте, и Лиля в волнении сидела под боком Кристины, не глядя на тех. Ей было некомфортно, вокруг воняло алкоголем, все были взрослыми, тут к тому же был её брат. И только Люда спасала, утягивая её в разговоры — они были почти что ровесницы, ну, почти, Люде было двадцать. Она была хотя бы близка ей по возрасту! И темы общие были. Например, мемы из тиктока, которые Люда ей показывала на своём телефоне, хихикая уже пьяно.              Пили все, кроме Лили.              Кристина отличилась, разумеется, и вновь пила водку, как воду, даже не морщась. Лиля это ненавидела, ей было противно, но не закатывать же истерику на глазах у всех? Что ей вообще сказать? «Я не останусь в Питкяранте, но ты, пожалуйста, брось пить»? Бред. Кристина уже дала ей понять, что этого не будет.              Она вдруг сгребла Лилю одной рукой, из-за чего Лиля выронила кусочек торта обратно на тарелку, выругавшись, и запоздало оглянулась — никто не заметил. К середине застолья все напились, мужики с работы Кристины, обсудив, какая это отличная хата, сожрали всё и ушли. Арчи засыпал, как всегда, когда перепьёт, Люда сидела в телефоне, ничего не замечая. Кира наблюдала за Кристиной с удивлением и весельем, гораздо медленнее, в меньших дозировках опрокидывая в себя стаканы, и пыталась вести какой-то связный диалог, но Кристина половины слов будто не разбирала, выцепляя только части услышанного, и отвечала на всё своеобразно, непонятно.              — Иногда я смотрю на кого-то, — поделилась Кристина, наклонившись к Кире, сидевшей напротив, а Лиля уже на подсознательном уровне будто бы считала плохое настроение той. Кристина вроде не была зла мгновение назад, но вот, из неё медленно сочилась агрессия, отравляя всё кругом. — и прямо хочется нахуй ему глаза выдавить, чтобы зенки не пырил. Или язык выдрать голыми руками, когда пиздят или выебонят много. Бывает, думаю, чё мне, на зону отъехать, только бы отхуярить кого-то. Сука, ну, ты же понимаешь, Насть?              — Кира. — поправила та, явно не понимая. Кире это было неприятно, судя по поджатым губам, сведённым к переносице бровям, по её закрывшейся резко позе.              — Чё, бля? — нахмурилась Кристина.              — Я Кира. — повторила она так же твёрдо, и Лиля почувствовала, как Кристина, к которой она была прижата, напряглась. Цеплялась за всё, чтобы вывести на конфликт, заводилась с полуоборота — Лиля уже видела такое раньше, ещё когда мама была жива, у них дома. Кристина провоцировала большинство своих драк. Неясно, зачем. Наверное, ей просто нравилось побеждать.              — Кристин, тебе не хватит? — мягко намекнула Лиля, накрыв её стакан ладонью, и Кристина перевела на неё невидящий, замыленный взгляд.              — Не хватит. — оттолкнула её руку та.              — Тебя всю шатает уже…              — Рот закрой, блять! — прикрикнула на неё Кристина, встряхнув её, и Лиля оцепенела, прикрыв глаза устало. — Я тебе сказала мозги не ебать, ты уже забыла или чё? Или тебе поебать, чё я говорю? — всё повышала тон она, и Лиля поджималась сильнее, горбясь и прячась, опустив голову покаянно. Стыдно. И даже защищаться нечем, никак не оправдаться. Зачем вообще лезть к Кристине? Лиля иногда сама себя ненавидела. — Ты мной командовать ща будешь? Ты мне чё, жена?              — Крис, — встала вдруг с места Кира, уже с сигаретой во рту, — Пойдём, покурим. — кивнула она на балкон.              Лиля не знала её мотивации, но испытала благодарность, потому что ожидать подмоги ей больше было не от кого: Артур ни черта не слышал, а Люда просто в шоке пялилась на Кристину, боясь привлечь её внимание ненароком, и Лиля её понимала. Не обижалась даже. Кристина вызывала оправданный, первобытный страх.              Они вышли на балкон, и какое-то время Лиля наблюдала две спокойно стоящие фигуры, от которых в воздухе отплывал дым, всё было ровно. Но затем, Кира что-то сказала, что-то не то, и Кристина, повернувшись к ней, толкнула ту в плечи, так, что Кира чуть было не упала на спину. Но они продолжили разговаривать, и это не могло не вызывать любопытство. Лиля была любопытна. Она почти бегом рванула на кухню, тихонько отворила окно и прислушалась, затаив дыхание.              — Ты, сука, меня учить ща будешь? Ты кем себя ставишь?              — Я тебе как друг говорю, — громко, чеканно ответила Кира, — что это какая-то хуйня. Ей лет сколько?              — Нормально ей лет. — и, словно обидевшись на что-то собой же придуманное, Кристина добавила недовольно, — Ты нихуя вообще не знаешь.              — Чё я не знаю? Я не слепая, бля, Крис! — почти прокричала та, — Она щеглуха зелёная, у неё молоко на губах не обсохло, а ты с ней в койку. Ты же взрослая нормальная баба, ты не педофилка. Ты чё, в этой дыре ровесниц не нашла?              — Ой, сука, — засмеялась нехорошо та, — Да хули, мы нынче не чета москвичам. Такая ты вся, бля, хорошая. — выплюнула пьяно Кристина, и что-то снова упало, треснув. — Ебашь обратно в Москву, Настя, и не высовывайся.              — Угомонись, — вздохнула Кира разочарованно, — и не называй меня так.              — Настя, — позвала, почти пропев, Кристина, и Лиля вся напряглась от её издевательского тона. Как она, пьяная вусмерть, была способна на издёвки? — ты думаешь, я дам ёбаной торчихе меня отчитывать? Чё ты глазами хлопаешь? Я тоже не слепая нихуя, я вижу, ты кожа да кости, трясёшься вся. Мефедроновая шмара, лижущая за дозу, — припечатала она жёстко, — меня поучать не будет. Пиздуй туда, откуда вылезла, и ебало не раскрывай. Увидела — забудь, Настюша, или я тебя, блять, из-под земли достану и отхуярю, и я буду тебя хуярить, пока ты свои кишки, сука, не высрешь. Поняла?              Повисло молчание. Лиля зажала рот рукой в ужасе, не зная, как реагировать. Кира ведь не была права, она видела всё в каких-то мрачных-мрачных красках, тогда как на деле всё не было так страшно. Но и Кристина… Иногда Лиля думала — Кристина была такой прелестной, пока не начинала говорить всякие гадости. Но она бы этого не сделала.       — Чё с тобой случилось, блять, на той даче? — только и сказала Кира.              Дверь балкона распахнулась, снова хлопнула, и Лиля крупно задрожала, притаившись во мраке кухни. Специально не зажигала свет. Кира прошла мимо неё в коридор стремительно, даже не заметив, и остановилась на пороге, видимо, желая сказать что-то ещё. Но, поразмыслив о своём, в итоге покинула квартиру.              Лиля только обнимала себя судорожно руками, медленно отходя от подслушанного разговора, и успокаивала себя нервно — Кристина бы ничего из обещанного не сделала. Она бы этого не сделала, потому что это пустые угрозы, фарс, агрессивная попытка защитить. Их защитить.