Лилии тоже плачут

. . . А началось ведь всё не так критично, и даже не здесь…

***

Как и обещал парень, на следующее утро он пришёл в больницу за девушкой, присмотр за которой закончился на изъятии аппаратов из тела. На часах девять утра и вот он уже на пороге. Проходя в палату, он видит всю ту же картину, все то же открытое настежь окно и все та же койка с девушкой в тонкой больничной пижаме, хотя не факт, что в этом комплекте есть что-то кроме верха, зная российский больницы. Зажмут и стыдно не будет. -Привет. — начал он, подходя ближе, медленно и аккуратно словно к зверьку, что пристально изучал его взглядом своих больших сонных глаз. — Как ты? Тебе не холодно? — подойдя достаточно близко, он, не разрывая зрительного контакта, садится на край койки. Со стороны девушки молчание и внимательный взгляд на его лицо, а после на бледную руку, которую он тянет к её не менее бледной и холодной. Но в отличии от неё, его руки были холодными только на кончиках пальцев. Прикосаясь к ее руке, он медленно берет её за ладонь и не жалеет от том что взял сменные вещи. Ее рука была холодной и удивительно то, что она сейчас и не дрожала вовсе, ведь на коже стали проступать небольшие пятнышки фиолетового цвета. Иван чуть хмурится, опуская голову. Его нежно голубые волосы с длинным каре и ровными прядями выскользнули из-за ушей, закрывая его глаза и лицо, словно «шторки». Девушка наблюдала за ним некоторое время, но то, что она не видит чужого лица, начало раздражать. Пока его руки нежно сжимают её ладонь, она цепляет его бледно васильковые пряди, отводя их ему за ухо сначала с одной стороны, а после с другой. Она замечает как он дёргается, но взгляда не поднимает. Его глаза широко распахнуты, он удивлён, его серце пропускает удар и он готов отдать жизнь за эти прикосновения. Сглатывая ком, парень улыбается. Уголки губ дёргаеться но он держит улыбку. И пытается держать лицо. Маску которая трещит по швам. -Давай будем собираться? Пора уходить из этого противного места… -говорит в пол тона. Громче и не надо. -Куда? — голос сиплый с небольшой хрипотцой. Это второй раз когда он слышит её голос, и он очень рад. Потому улыбается. -Конечно же домой… дурашка. — совсем как раньше. Последнее слово звучит со смехом, он щурит глаза от широкой улыбки и поднимает её руку, целуя пальцы. На это прозвище она приподняла одну бровь в вопросе, чуть наклоняя голову, но еще больше она всполошилась, когда на её макушку приземлилась рука, начиная трепать волосы. Она была похожа на удивлённого котёнка. Это его забавляло и грело серце. Далее было всё как задумано. Без слов они всё равно понимали друг друга, хоть она его и не помнила, как и вообще большую часть своей жизни. Иван самолично заплёл её чуть отросшие волосы, обещая себе, что прийдя домой обязательно подстрижет её нормально и включит специальный уход за её волосами, чтобы они снова были тактми как раньше. Как и ожидалось на ней было только нижнее бельё и верх больничной пижамы. Ноги, живот, руки и грудная клетка с шеей были в на удивление чистых белых бинтах, которые желательно было бы поменять. Но как и с волосами, этим стоит заняться дома. А потому стоит поспешить и забрать ее из этого вонючего и дешевого места с людьми, которые в его глазах были не более чем мусорные баки, забитые жадностью и дерьмом. Снимая её верх он испытывал смешанные чувства. Так сказать не однозначные. Он впервые видел женское тело в… таком плане и ракурсе… тем более её. Хрупкий стан, кукольная сложеность, аккуратная, округлая грудь со вставшими, красными горошенками сосков от внезапного холодна и кожа покрытая гусиной кожицей по той же причине. Его щеки горели и не смотря на бинты и худобу с болезниным цветом кожи у него язык даже в мыслях не повернулся назвать это чем-то противным. Его восхищало всё её тело, щёки горели румянцем, пальцы тряслись, а глаза не хотели смотреть на её. Девушка же, сидя как куколка, поднимая ручки, просовывая их в рукава и вырез для головы, после чего заинтересовано рассматртвая ткань в кофейную полочку, из-под которой выглядывали ее пальцы. Это выглядело мило, особенно когда она по старой привычке своего тела стала чуть махать ногами вперед назад. За эту привычку мама часто ее ругала и порой не сильно ударяла по коленке кончиком веера. Надеть носки и штаны уже не было так морально «тяжело» как кофту, потому он спокойно выдохнул, доставая с сумки обувь и снова садясь перед девушкой, беря её хрупкую ножку и помогая надеть класические женские туфли по типу мужских без каблука. Когда с этим пунктом было окончено, парень подал ей руку, помогая встать и придерживая за талию и руки, чтобы та не упала. Что собственно первым делом и случилось, от чего она тихо пискнула, цепляясь за его одежду. Её ноги не сильно, но заметно дрожали как от судорог, но это прошло быстро стоило ей только начать повторять за Иваном. Попытки показать ей как правильно идти превратились в неумелый, слоу мо вальс в фигуре квадрат, в котором они чуть ли не падали и Гончаров бился спиной о стены и углы. Но даже это не поколебило его сдержаной улыбки. Подвёв её к окну, он мягко перекладывает её ладони на подоконник. Убирая волосы с бледного лба, нежно касается его губами, нагибаясь. На лице молодой особы что-то поменялось, словно смягчилось, но всё же она до сих пор не знала кто он, почему он к ней приходит и от чего он так заботлив. Она пытается что-то понять, но в голове пусто и она просто смотрит запоминая. Наблбдает как он заправляет больничную койку и, теряя интерес, поворачивается на сто восемдесят градусов, смотря в окно. Тут её глаза опять удивлённо распахиваются, а зрачки кажется расширяются на процентов пять, больше не позволит солнце. Её взору открылось голубое необъятное небо, белоснежные облака похожие на сладкую вату, редкие, но огромные здания, зелённая полоса деревьев за горизонтом, яркие пятна красок, летящие птицы, что весело щебечут, и ослепительное солнце от взгляда на которое она реско закрывает глаза и отходит от подоконника, потирая заслезившиеся глаза, тут же врезаясь в мужскую грудь и всполошено начиная крутить головой, которую вскоре зафиксировали чужие ладони. -На солнышко посмотрела, одуванчик? -голос такой нежный, с теплотой, словно музыка ласкает слух и она еле открывает глаза, видя перед собой снова этого же человека. Иван, со всем присущим ему трепетом и недностью, утирает чужие слёзы, смотря ей прямо в глаза. Такие любиме, родные и самые прекрасные. Хотел бы он сейчас зацеловать эти красные влажные глазки, да только испугать боится. Беря её за руку, он подхватывает сумку и ведёт за собой на выход из этой палаты. Идя следом, она заинтересовано во все глаза смотрит вокруг. По коридору как всегда эхо словно в пещере и холод тянет по ногам, а медикаментозный запах бъёт в нос, заставляя девушку морщиться как от лимона. Как только они вышли на лестницу, этот запах пропал, уступая место просто запаху прохлады и сырости. Спускались они по ней ещё долго. Златоглазой было страшно, она цеплялась за его руку и перила, спускалась медленно и видно, что у неё тряслись ноги, говорить она так же не стала, но прочитать весь спектр эмоций можно было и по лицу, в частности глазам. Иван лишь внимательно следил за ней, готовясь в любой момент поймать её, если она оступиться или подхватить на руки как только она устанет, а это всё ведь он заметит в первую очередь. . Наконец-то выйдя из больницы, она стала смотреть по сторонам. Она всё сильнее сжимала его руку, а он был рад, тому что видит её яркие эмоции, хоть и не в самом лучшем случае и положении. Из своих мыслей его вывела ручка, что стала дёргать его рубашку. -Да? Ты что-то хотела.? - её глаза словно блестели, в этотраз не от слез, а как в детстве, от интереса. Она кивает и отводит руку, показывая на кусты ярких цветов. -Это. - выдает девушка смотря то на цветы то на парня ожидая ответа. -Ах это... это цветы. Королевские хризантемы, тебе нравятся? - спрашивает он, подводя её ближе к кустам больших и ярких желтых в перемешку с белыми бутонов. Глаза искрящиеся децкой наивностью хитро сузились, когда она улыбнулась, начиная активно кивать. Отламывая один бутон белого цвета, он остовляет небольшую палочку, после чего аккуратно втыкивакт его ей в волосы за ушком. Удивлённая особа спешит его пощупать, но тот чуть ли не выпадает, от чего она панически начинает мотылять руками думая что тот упал, а он просто съехал. Видя её реакцию Гончаров рассмеялся, прикрывая рот кулаком. Положив ей ладонь на руку, он перевел ее внимание на себя. -Все в порядке, давай поправлю. - получая от нее одобрительный кивок, он снова аккуратно его вплетает, но более надёжно. - так то лучше... у меня есть идея, подожди немного.-показав указательный палец в воздухе в жесте "подожди", он присел на корточки, роясь в сумке из которой достал ее небольшое зеркальце, смотря на которое он взгрустнул, теряя свою улыбку. Иван становится на одно колено и протягивает ей зеркальце. Забрав его, девушка напрямую быстро поняла его принцип использования и стала рассматривать себя, кривляясь перед ним: то улыбнется, то надует щёки, то рот откроет. Гончаров за этии всем наблюдал, это было мило. Мило и очень иронично. Отворачиваясь, он наводит порядок в разрытой сумке, поправляя некоторые вещи в отсеках. Отвлечься его заставило похлопывание по плечу. Поворачивая голову, он чуть не охнул когда стебелек чуть не попал ему в глаз, но прошелся по брови. Когда он ойкнул, рука девушки дрогнула и она поспешила исправиться, суя цветок ему за ухо. Пвльцы подрагивают и медленно отдаляются от его уха, касаясь щеки. Посмеявшись, он смотрит на девушку. На её щеках появился лёгкий румянец. Он его узнаёт. -Прости. -пищит она, спеша, садясь на корточки и пряча лицо. Повисло молчание. На лохматые, сухие и ломкие волосы девушки, что были завязаны в тугой хвостик легла теплая рука, начиная поглаживать. Медленно поднимая голову, она смотрит на него обескураженным вглядом. -Ничего страшного... ничего.. страшного... все в порядке, одуванчик.. - он улыбался как дурак. Самый настоящий, самый счастливый дурак в мире. И эта улыбка вызвала внутри непонятный шквал эмоций, что заставляли задохнутся то ли в эфимерном тепле, то ли в фантомной боли, что сжимала своими ледяными тисками сердце. По щеке потекла слеза, что была бережно утерта кончиком гладких пальцев. Он положил голову на колени, сидя на корточках, и смотрел на неё, улыбаясь и щурясь. Щёки были румяными, а в волосах красовалась желтая хризантема. Ее лицо же было бледным, глаза и нос красноватыми, в глазах блеснуло что-то такое родное и теплое, словно и не пропадало вовсе. И вот эти двоя сидят под кустами цветущих и пахнущих хризантем, глупо улыбаются, начиная смеятся как два идиота, но оба как-то по своему счастливы... . . . . . . . . . . ->