Новенький

– Познакомься, Ибо, это Ао. Милая, это Ибо. Хорошая девочка, иди к нам. Ибо подставил ладонь с яблоком, чтобы лошадка господина учителя приняла его и полюбила. Наверное, это было глупо, но Ибо до смешного хотелось понравиться ей. Он никогда не общался с лошадьми, но эта девочка была такой любопытной, обнюхивала руку Ибо, смешно фыркала и с удовольствием скушала лакомство. – Ты ей понравился. Сяо Чжань стоял рядом и почесывал шею своей гнедой кобылки. Она довольно перебирала ногами, ей нравилось такое внимание. Ибо, восхищенный, знакомился с ней, а Сяо Чжань не мог отвести взгляд от своего ученика. В сгущающихся сумерках это было даже удобно, он все чаще скользил взглядом по лицу парня, безбоязненно любуясь им. – Помочь вам убраться у нее? – школьник смотрел на лошадку. – Нет, Ибо, я сам уберу. Ты можешь налить ей свежей воды и подсыпать корма. Идет? – Идет. Они оба переговаривались, уточняя, где и что нужно сделать. Ибо расспрашивал все об уборке, он не брезговал, хотя и не готовился к таким работам, дурак, почему он сразу не сообразил надеть что-то темное? Он следил за учителем, за его действиями, работа была не из приятных, запах стоял характерный, но ему нравилось. Все, что было связано с Сяо Чжанем, ему нравилось. Вечер уже совсем почернел, когда Сяо Чжань закончил со своей частью, и Ибо стоял, разговаривая с Ао, он чесал ее шею и смотрел в умные глаза лошади, действительно знакомясь с ней. Она была теплой, живой, большой и внимательной. Как бы ни хотелось остаться в этом моменте подольше, но нужно было расходиться по домам. Ибо кивнул Сяо Чжаню, и они направились к дому. – Извини, что тебе пришлось этим заниматься. – Я ведь сам предложил. Это было интересно. – Ты хорошо ладишь с животными, Ибо. – Помнится, вы обещали дать прокатиться на ней. – Но ты не дождался и купил велосипед. – Она будет ревновать? Сяо Чжань задумчиво посмотрел на небо, потом на парня. – Просто не показывай ей. Ибо засмеялся: – Не буду. Было уже холодно, хотелось отвести Сяо Чжаня домой, не выпускать его на морозный воздух, укутать в одеяло и напоить горячим чаем, чтобы он поскорее поправился. Но учитель утверждал, что он взрослый человек, поэтому Ибо не лез с непрошенными советами. Он забрал пакеты с тетрадями, попрощался и вышел за ворота двора. Вспомнились блестящие в темноте глаза и дрожащая, не то от холода, не то от волнения, улыбка лаоши и их тихое прощание. Все было хорошо. Они поговорили. Он коротко бросил взгляд туда, где должен был сейчас находиться. Но кипы сена сегодня пустовали, а он только что вышел из дворика учителя. От этого улыбка непрошенно полезла на лицо, и в сердце поселилась радость. Дверь учительского дома хлопнула, и Ибо, мысленно пожелав ему спокойной ночи, побрел домой. Тело устало с непривычки, он таскал воду, корм, помогал учителю, шел пешком до своего дома, везя велосипед с грузом. Но, главное, сегодняшний день принес легкость после разговора. Что бы там ни было между ними дальше, теперь они могли разговаривать. Ван Ибо на автомате принял душ, поужинал с мамой, которая удивилась запаху, исходящему от Ибо, и его счастливому виду. – Кажется, ты неплохо провел сегодняшний вечер? – Вроде того, мам. – Как себя чувствует твой учитель? – Хорошо, я помог ему. – Горжусь тобой, мой мальчик. Она не стала пускаться в разговоры о его румянце на щеках и блестящих счастливых глазах. Ему самому не мешало бы с этим разобраться. Ибо устало завалился в кровать, он пробрался под прохладное одеяло и лег на животе в форме звезды, расслабляя уставшее тело. Он перестал притворяться, что его интересуют все эти вещи, вроде ужина, и, наконец, мог подумать о своем. О том, что же все-таки произошло. Дыхание было умиротворенным, сложно было уцепиться за что-то одно, столько всего случилось. Но Ибо перебирал в памяти фрагменты, как фотографии, где было лицо Сяо Чжаня, его улыбка, то, как он смотрел украдкой, пока Ибо разговаривал с Ао, их разговоры и совместная работа. Внезапно вспомнилась фраза, которая погрузила его тело в сладостные мурашки. “Я взрослый человек, я отдавал себе отчет в том, что мы делаем”. Волна жара окатила с ног до головы все его тело. Ибо прикусил губу, пришлось немного приподнять таз, потому что член некстати затвердел от таких воспоминаний. “Он отдавал себе отчет”. Ибо начал вспоминать тот день, когда они стояли на втором этаже и обнимались. Сяо Чжань обнял в ответ, сжал его в своих объятиях. Он осознавал, что они делают. Он тоже этого хотел. Ван Ибо, наконец, спустя долгое время смог думать об этом без примеси вины, и после слов Сяо Чжаня казалось, что их действия были наполнены взаимной страстью. Рука поднырнула к члену и пробралась под резинку трусов. Ибо сжал жаждущий член. Он провел по нему вверх-вниз, чтобы снять напряжение. В тот день Ибо прикоснулся губами к коже учителя, и Сяо Чжань не оттолкнул его, он повернул к нему свое лицо, не отстраняясь, и Ибо поцеловал. Дрочить было так естественно, все его тело сковала сладкая истома, он лежал и думал об одной и той же фразе. Он осознавал, что они делают. Вдвоем. Они делали это вместе. Тогда Сяо Чжань прижался своими губами, отвечая на поцелуй. Они оба хотели этого, оба целовались, несмотря на то, в каком состоянии находились. Язык самого Ибо, не вовремя толкнувшийся в рот учителя, нарушил их поцелуй. Нужно было растянуть удовольствие, не торопить события, и тогда Сяо Чжань мог бы сам… Ибо протяжно застонал, дроча себе, и неожиданно кончил в белье, представив, как Сяо Чжань приоткрыл губы и толкнул свой язык к нему в рот. Как властно бы он себя вел во рту школьника, как сжимал бы его в своих объятиях, целуя взасос. Ибо выжал из себя остатки семени, дрожа от испытанного оргазма. Он уперся взмокшим лбом в горячую подушку. Он хотел еще. Только по-настоящему. Он хотел Сяо Чжаня, желательно всего. * * * – Сяо-лаоши заболел. Весь класс смотрел, недоумевая, на учителя из параллельного класса. Ю-Ю поднялась со своего места. – Мы ведь и так это знаем. Учительница кивнула. – Сильная температура, я буду заменять его, тетради буду проверять тоже я, а он пока будет на больничном. Ибо заерзал на стуле. Староста бросила на него быстрый взгляд, а Мэйцзин шепотом поинтересовался. – Что ты с ним сделал, что ему стало еще хуже? Ибо фыркнул, упираясь локтями в парту: – Ничего не делал, умник. Мы за лошадью ухаживали. – Он на улице тусовался? – Чистил стойло у лошади. – Ты сам не мог это сделать? – Хотел, но Сяо Чжань не дал. – Он вспотел и потом замерз. Не уберег ты учителя, Ибо. – Заткнись, и без тебя тошно. – Что будешь делать? – Разберусь. Мэйцзин хмыкнул и больше ничего не сказал. Они с Ю-Ю предлагали свою помощь Ибо после уроков, но тот только покачал головой и сказал, что у него есть велосипед, и передвижения по поселению он может делать намного быстрее, чем его одноклассники. Те, в свою очередь, спорить не стали, но совсем по другой причине. Ибо по-быстрому метнулся домой, переоделся, перекусил и отправился к учителю. Неловко было приезжать без приглашения, но он не смог усидеть дома, зная, что Сяо Чжань болеет, в доме совсем один и, возможно, никто сегодня не кормил Ао. Хотя мысль, что лошадку кормил учитель, выходя на улицу с температурой, тревожила его еще больше. Сяо Чжань открыл дверь и удивленно уставился на Ибо. – Ибо? Как ты тут? Уроки закончились? – Закончились, хотел спросить, нужна ли моя помощь? – Нет, я просто отлеживаюсь, ничего такого. – Нам сказали, что у вас температура. А как же Ао, ее надо кормить? – Я отдаю ее в табун у местных ребят. Ей нужно общение. Вечером она тут. – Ясно…– Ибо почувствовал себя глупо, но учитель улыбнулся ему. – Ты можешь мне помочь, Ибо. Сгоняешь в аптеку? Школьник тут же обрадованно кивнул. – Конечно. Он чувствовал себя очень странно, когда покупал необходимые лекарства, затем с колотящимся сердцем заходил в продуктовый, чтобы купить что-то от себя, на свои деньги. Он не знал, есть ли у Сяо Чжаня фрукты, и что он любит из еды. Может быть у него на что-то аллергия? Ибо купил то, что любил он сам, и немного сладкого, снеков, того, что могло лежать долго, даже если Сяо Чжань не захочет это поесть. Учитель смущенно принимал пакеты с едой, с яблоками, виноградом и маленькой дыней. – Ибо, зачем ты так много купил? Сколько все это стоило? – Вы хотите меня обидеть? – смутился школьник. – Я не знал, что вы любите, поэтому купил на свой вкус. – У тебя отличный вкус, Ибо, спасибо тебе, но… – Пожалуйста, идите отдыхать, лекарства внутри, лежите, не стойте здесь с открытой дверью. Я приду попозже, когда Ао уже вернется, и можно будет поухаживать за ней. – Ты не должен, Ибо, я серьезно. – Я знаю. Я приду. Закрывайте дверь, а то заболеете еще больше. Ибо вынудил учителя зайти домой со всеми этими покупками, он просто не знал, как заставить Сяо Чжаня принять его заботу, потому что он хотел и должен был это делать. Через несколько часов он вернулся опять, его мысли и жизнь была сосредоточена вокруг этого маленького домика. Если хорошо подумать, за предыдущие три месяца ничего не изменилось, только теперь он заходил сюда не скрываясь и шел прямиком к конюшне, где стояла милая Ао, она принюхивалась к человеку, узнавая его. – Привет, красавица. Позволишь мне поухаживать за тобой? Ибо почесал ее шею, холку, достал из кармана яблоко. Кобыла довольно фыркнула и съела угощение. Сегодня он подготовился, на ногах у него были старые ботинки, которые не жаль было испачкать. В конюшне было чисто, лошадь гуляла весь день, но нужно было добавить воды на ночь и подсыпать сена, немного подмести. Это было слишком приятно, Ибо потирал руки, думая, с чего лучше начать, но в конюшню заглянул учитель. Ибо вздрогнул от неожиданности и разозлился. – Почему вы опять пришли? Вам мало температуры? Почему вы такой непослушный, Сяо-лаоши? Он негодовал, учитель на это лишь поднял руки и засмеялся. – Тише-тише. Твои лекарства помогли мне, я чувствую себя хорошо. К тому же… я уже не ребенок, имею право не слушаться. В душе опять приятно заскребло от игривого тона учителя, он повторял его слова, сказанные давным-давно, в начале их знакомства. Но Ибо не собирался так просто сдаваться. – Сяо-лаоши, идите, давайте, идите домой, я тут сам. Мы и без вас управимся. Он руками подтолкнул учителя на выход, тот от неожиданности попятился, Ибо взял его кисти в руки и повел домой, открыл дверь и завел как маленького ребенка. Удивительно, но Сяо Чжань послушался, на его лице играла растерянная улыбка. – Еще и шапку не носите. Решили бросить нас? Там весь класс без вас скучает, а вы и не собираетесь выздоравливать, – он добавил уже тише. – Ведите себя хорошо, Сяо-лаоши, не то я очень расстроюсь… Учитель смягчился, его руки все еще грелись в теплых руках школьника. – Хорошо, Ибо. Как скажешь. Он вывернул кисть и обхватил пальцы Ибо своими, сжал их слегка и отпустил. Ибо завороженно проследил за этим жестом, сглотнул и поднял взгляд на учителя. – Иди, Ибо, не хочу тебя заражать. Школьник кивнул, глядя в красивые глаза учителя, в них плясали несдержанные огоньки. – Иди, я сделаю тебе горячий чай. – Хорошо, – он кивнул и вышел. Прикосновение грело его руки, поэтому работалось на удивление легко. Воздух был морозным, но в целом декабрь выдался сухим и бесснежным. В стойле у Ао было тепло, убираться было несложно. Когда он закончил, на порог дома вышел учитель, он держал высокую кружку с дымящимся чаем. – Держи, мой помощник. Ибо улыбнулся, ему действительно было не трудно. Чай был мягким, не обжигал нёбо, но чрезвычайно грел его душу. Учитель укутался в большой пуховик и с удовольствием разглядывая парня. – Я ведь привыкну к такому, Ибо, – сказал он тихо и радостно. – Я очень на это надеюсь. – Ах ты! – Сяо Чжань пальцем ткнул его руку. – Как я могу отблагодарить тебя? Ибо задумался на мгновение, думая, конечно, о поцелуе, но быстро взял себя в руки и покачал головой. – Ничего не нужно. Просто не ругайтесь, если я еще раз приду. – И будешь командовать как у себя дома? – У себя дома я не командую, потому что там нет таких непослушных лаоши, как вы. Оба засмеялись. Расставаться не хотелось, но Ибо переживал, что он заморозит учителя еще больше. – Я пойду, поправляйтесь, лао Сяо. Спасибо за чай. – Спасибо, что пришел, – учитель улыбнулся. – Буду ждать тебя завтра. Окрыленный надеждой, Ибо кивнул и легко сбежал со ступенек. Он обернулся на учителя. Сяо Чжань грел руки о кружку, которую только что держал Ибо. Между ними снова устанавливалась связь, нарушенная три месяца назад.