«— С тобой так интересно, ты классный!»
«— Я никогда не брошу тебя, Торд!»
«— Я тоже люблю тебя.»
«— Они просто мои друзья, хватит меня ревновать.»
«— Что у тебя с волосами? Ха-ха, тебе самому нормально так ходить?»
«— Боже, что ты рисуешь?»
«— Ты раздражаешь, давай не будем общаться?»
Различные отрывки фраз раз за разом доносились до моих ушей. Перед глазами мелькали лица людей, знакомых мне ранее. Они говорили мне приятные слова, заботливо и мило улыбаясь. Постепенно, мягкий ласковый тон сменился на более серьезный и холодный. Слова уже не были так приятны. В конце концов тон стал грубым и раздражительным, иногда даже усмехающимся. Обрывистая речь заполнилась фразами-триггерами, каждый раз заставляя вздрогнуть от услышанного, вызывая спазмы в мышцах. Ноги становились ватными, а руки холодными, все тело подрагивало. Хотелось заткнуть уши и не слышать больше не единого шороха. Замолчите уже.. Я зажмурился и прикрыл уши ладонями, что за хрень происходит? Вмиг все стало тихо. Я не спеша выпрямился и снова обратил взор перед собой. Она стояла там. Такая же как я ее запомнил. — Ты абсолютно бесхребетный, ты знаешь это, Уэльхавен?— Невысокая девушка заговорила со мной. Ее голос был ровный и спокойный, лицо не выражало ничего. Эти большие блестящие глаза, нос картошкой, эти сухие ломкие волосы, стабильно раз в месяц меняющие свой цвет от похода в парикмахерскую. Этот запах карамельно-шоколадных дешевых духов.. Я застыл, как будто меня окатили холодной водой из проруби. Нет-нет.. Я не хочу видеть тебя снова, не хочу даже думать о тебе.. Но каждый раз ее образ возвращается. Снова и снова. Наверняка ты выглядишь уже совсем по-другому, но я запомнил тебя такой, пятнадцатилетней бунтаркой, которая так мне нравилась в средней школе. — Да. — Наконец коротко ответил я. Конечно я прекрасно понимаю это.I look for a picture of you To keep in my pocket But I can't seem to find one
Where you look how I remember Look how I remember Look how I remember
paint it over
Сон резко прервался. Я открыл заспанные глаза и узрел серую кошку, лежащую у меня на груди и облизывающую своим шершавым языком мою щеку. Я немного отодвинул лицо подальше от нее. — Привет, киса. — Ответом послужило протяжное мурчание. Я огляделся по сторонам. Гостиная, зашторенные окна и укрывающий меня плед. Последнего вчера на мне не было.. Видимо Томас укрыл меня. Заботливо с его стороны. Я сам себе хмыкнул и, убрав кошку с груди, сел на диван. В доме тихо и достаточно темно. Я посмотрел на часы — уже полдень. Том еще спит? Наверняка. Поднявшись с належанного места, я отправился в ванную. Сделав всю утреннюю рутину я так и не смог улицезреть Джехо. Я даже заволновался. Вдруг ему плохо стало? Похмелье и все такое.. Я решил наведаться к нему в комнату. Конечно, лишний раз не хотелось вторгаться в его личное пространство, но меня не покидало странное чувство. Я несильно постучался в дверь, но ничего не произошло. Медленно открыл ее и.. никого нет. Кровать пустовала, постельное белье было скомкано. На полу валялись какие то вещи, бумажки и прочее. Мда, свинарник, хотя то же самое творилось и у меня в комнате. Я в последний раз озадачено оглядел помещение. Но среди всего барахла я заметил открытую записную книжку? Или что это?.. Она заинтересовала меня, так как, помимо рукописного текста, я заметил какие то цветные вклейки и вставки. Я подошел ближе. Это же дневник! Он был оформлен отрывками из текстов песен, вырезками из журналов и редкими стикерами. Вверху страниц была подписана дата. Я быстро оглядел разворот дневника и зацепился за свое имя, написанное немного корявым почерком. Ой. Кажется это не мое дело.. Но так любопытно узнать, почему мое имя тут вообще присутствует. По сути же, его здесь не должно быть? С чего бы Тому писать обо мне. Я вчитался повнимательнее.«Мне кажется Торду уже лучше. Не могу судить точно, но я думаю он идет на поправку. Эдд очень обрадуется. Мы даже наконец нашли общий язык. Наверное.»
К концу записи почерк стал почти совсем неузнаваемым. Дата стоит вчерашняя, значит писал уже будучи пьяным. Кто вообще пишет дневники в наше время? Сам то он не слишком стар для этого? Никогда не видел в них смысла, мне они вообще не помогали справиться с огромным потоком мыслей. Мне легче погружаться в них только в пределах своего разума, переплывая от одной к другой, порой не имеющих между собой никакой связи. Вдруг послышался щелчок открывающейся входной двери и я понял, что задержался в чужой комнате слишком долго. Быстро выбегать и делать вид, что меня тут вовсе не было — уже не имело смысла, Том снимал обувь в прихожей. Я спокойно, не подавая виду, вышел из обители и поздоровался с парнем. — Привет, а куда ты ходил? — В руках у него были пакеты. В магазине был что ли? Какие магазины будут открыты на утро после рождества?.. — У нас продукты заканчивались уже и я решил закупиться, а еще в аптеку зайти. А что ты делал в моей комнате? — Басист, кажется, запаниковал. — Я… Проснулся недавно, смотрю — тебя все нет. Вот решил проверить, может ты у себя в комнате. — Ну можно сказать выкрутился, толком и не соврав. — И вот ты приходишь.. — Окей, ам-м.. ты завтракал, да? — Он уже снял зимнее пальто и повесил в шкаф. — Ну да?.. Я чаю попил и творожок съел. — Звучало это как обычный перекус, а не полноценный прием пищи. Я неловко облокотился о стену и убрал руки за спину. Все еще непривычно вот так непринужденно болтать с ним. Но думаю, я привыкну. — И все? Хочешь я тебе вафли сделаю, а то я сам не завтракал толком. — Томас выжидающе посмотрел на меня, наклоняясь, чтобы забрать пакеты с пола и отнести их на кухню. — А ты разве умеешь? — Я по-дружески ухмыльнулся и хихикнул. Честно, не припомню, чтобы Том мог приготовить хотя бы яичницу, предварительно не спалив ее или пересолив, а тут вафли. Даже у Эдда они не всегда получались. — Ну.. Никогда ведь не поздно научиться чему-то, да? — Он улыбнулся в ответ и прошел дальше по коридору. Было так странно наблюдать за ним. Я еще не видел Риджуэлла таким жизнерадостным. Сколько его помню, он вечно ходил угрюмым, либо просто с безэмоциональным лицом, не выражающим ничего. Лишь изредка он улыбался, когда действительно было чему радоваться. Я задумался. Вся эта ситуация была какой то… интимной что ли?.. Он никогда не показывал эту сторону себя другим, по крайней мере мне точно. От этого я на момент почувствовал себя особенным.. Но лишь на момент. Он просто любезен со мной, потому что Эдд его попросил и.. я наверняка выгляжу жалким в его глазах, не более. Я пытался как-то успокоить себя этим и объяснить поведение парня, но некоторые его действия ставили этот вариант под сомнение. Поэтому я метался от одной мысли к другой, пытаясь понять, что вообще происходит между нами. Пока я тупо пялился в стену, Томас позвал меня на кухню. — Иди сюда, будешь мне помогать. — Он по-хозяйнически начал орудовать на кухне. — Ты, что ли, без меня не справишься? — Я лениво зевнул и, потянувшись, сел на стул рядом. — Да, Эдд говорил, что тебя нужно чем то занимать, что бы ты вечно не сидел в одиночестве у себя в комнате. Это пойдет тебе на пользу… — Вспоминая о своем диагнозе, я немного поник. Невротическая депрессия — звучит страшно. Но на самом деле во всем виноват хронический стресс, который я испытывал уже продолжительное время. Она не так страшна, как может показаться, по крайней мере в моем случае. Но у этой херни есть свои специфические побочки. Снижение аппетита и потеря веса, снижение или утрата полового влечения, бессонница ночью и сонливость днем, снижение физической активности и заинтересованности в происходящем вокруг — все это преследовало меня уже достаточно долго. Но это не единственный мой диагноз. Хотя последующие, выявленные врачом тараканы в моей голове таковыми назвать не получится. Они менее серьезные, но они все же есть. Синдром самозванца — психологическое явление, при котором человек не способен приписать свои достижения собственным качествам, способностям и усилиям. Проще говоря: я считаю, что не заслуживаю того внимания или поддержки, что мне оказывают. Я недостаточно умен, талантлив, харизматичен, недостаточно стараюсь, чтобы заслужить к себе хоть какое то уважение. Я чувствую себя бесформенной липкой и серой массой, что только поглощает в себя все, и ничего не дает взамен. Но главная фигня, от которой я страдаю прямо в эту секунду: синдром навязчивых грез. Иногда, та еще заноза в заднице. Постоянная, интенсивная мысленная активность, заставляющая думать обо всем сразу. Бездумно скакать от одной мысли к другой — запросто! Выдумывать и фантазировать сюжеты в своей голове — легче легкого! Доходит до того, что я сам не замечаю, как начинаю улыбаться, хмуриться или еще что постраннее, при этом тупо пялясь в пустоту. Уверен, зрелище не из приятных. — Торд! — Томас прикрикнул на меня, обеспокоено треся за плечо. Я резко вздрогнул, чуть ли не припрыгивая на несчастном стуле. С широко раскрытыми глазами и немым вопросом на лице, я посмотрел на виновника моего испуга. — Ты снова «выпал» из реальности.. Все путем? — Да.. Да, я в порядке. Что ты там говорил нужно делать? Спустя долгие сорок минут мучений, мы наконец смогли сделать смесь для вафель. Осталось только пожарить их в вафельнице, хотя это и было самым сложным этапом. Я уже мысленно подготовился и вспомнил, где у нас лежит огнетушитель. Эдд всегда был всеми руками и ногами за безопасность, поэтому после одного такого кулинарного шедевра Риджуэлла, он закупил сразу несколько штук и позасовывал по разным углам дома. Ах да, теперь и все розетки на кухне были защищены специальными затычками, мало ли что. Но единственное, что придавало мне ощущение небезопасности, были ножи, стоявшие в подставке и иногда поблескивающие на солнечном свету. От неприятных воспоминаний я поежился, пропуская по телу стаю мурашек, и прижал больную руку к груди, аккуратно поглаживая тыльную сторону ладони другой. Кстати о руке! Из-за нее я толком и не мог помочь Тому, лишь просто читал рецепт вслух и что то изредка подсказывал. Поэтому получилось мягко говоря не идеально и долго. Парень заметил мое движение и спросил: — Как рука? Сильно болит? — Он повернулся ко мне и, с толикой беспокойства на лице, окинул меня сосредоточенным взглядом. — Ага. — Коротко кинул я, не желая особо вспоминать этот инцидент. С каких это пор ты такой внимательный ко мне?Дальше наступило какое то неловкое молчание, которое никто из нас прервать не рискнул. Потупив свой взор в пол еще немного, я дернулся, потому что услышал шипение и маты со стороны уже приятеля. — Блять! Ну и что это такое? — белая масса медленно вытекала из вафельницы на стол и «шипела» от высокой температуры. — Попробуй в следующий раз брать меньшее количество смеси. — Я усмехнулся, приподнимая уголки губ. После еще нескольких попыток, у Томаса все же получилось поджарить вафли, при этом не поджегши их или наоборот — недожарив. Тем не менее они получились съедобными, а с клубничным джемом, таки даже очень неплохими! День уже предвещал быть хорошим.