Совершенство. Вспомнить всё

      Нежные руки, ласковые поглаживания, неловкие вопросы.       Можно поцеловать тебя?       Тебе приятно?       Я не делаю больно?       Нет, Сань Лан, я просто не привык…       Хуа Чэн чувствовал комфорт, и одновременно внутри него точно зверь сидел. Это существо металось в теле ювелира, а на его лице в этот момент не было выражено ничего.       Да, это он Сань Лан. Так его звали когда-то очень давно, и Хуа Чэну это нравилось больше, чем его имя. Больше, чем его детское Хунхун-эр. Мужчина закрыл глаз, но не увидел там темноту. Перед ним появилась знакомая макушка, на которой было заплетено несколько тоненьких косичек.       Это Сяньлэ? Почему он был так знаком?       Хуа Чэну показалось, что он ощутил мягкость этих волос буквально. Знакомый голос отдавался болью в сердце, пока в голове почему-то крутилась та давняя непонятная последовательность букв из квеста.       Сань Лан, я получил приглашение на международную выставку. Я смогу представить своих кукол миру!       — Я так рад, гэгэ…       — Хуа Чэн! Хуа Чэн!       Ювелир раскрыл глаз и увидел нависающего над ним Хэ Сюаня с тревожным выражением на лице.       — Очнулся наконец… Как ты? На, попей воды, — мужчина помог ювелиру принять сидячее положение и поднёс к его руке стакан с водой.       Хуа Чэн пусто посмотрел на воду и всё же отпил. Он огляделся. Сейчас он лежал на диване Хэ Сюаня и ничего не чувствовал физически — тело словно онемело. Но внутри всё горело и жгло.       — Запись закончилась? — спросил Хуа Чэн, медленно приходя в себя.       Постепенно страшные кадры разрубаемой плоти появлялись перед глазом, вызывая ненависть к существу, которое посмело сотворить бесчувственную вещь с его гэгэ.       — Да… Продолжения не было. Не понимаю… Почему Се Лянь не смог отключиться, когда всё это происходило? Это невозможно перенести без…       — Без препаратов. Сознание гэгэ чем-то стимулировалось, не позволяя ему упасть в обморок. Он чувствовал всё…       Хуа Чэн кое-как сглотнул ком в горле.       — А что было на второй карте? — ювелир посмотрел на Хэ Сюаня, а тот странно поджал губы. — Ты уже смотрел?       — Там ничего особенного. Пока ты был без сознания, я глянул.       — Включи, теперь я посмотрю, — настойчиво сказал ювелир, поднимаясь, но его внезапно схватили за запястье. Хуа Чэн недоумённо вскинул бровь. — В чём дело?       — Слушай, там правда нет чего-то особенного. Я посмотрел всё, и не обнаружил ничего важного.       — Ну так дай мне теперь посмотреть. Зачем отговаривать?       — А если у тебя опять случится такой приступ? Ты не только дом разнесёшь, но и меня придушишь! Неконтролируемый…       — Я буду держать себя в руках, — прыснул Хуа Чэн.       Нет. На самом деле, он не смог бы.       Ювелир намеревался вытянуть руку из другой, но его сжали лишь сильнее.       — Да что?!       — Хуа Чэн… — Хэ Сюань удручённо опустил голову, пальцами впиваясь в кожу Хуа Чэна. — Если ты так хочешь посмотреть, то знай одно…       Хуа Чэн молча ждал продолжения. Он впервые видел настолько подавленного Хэ Сюаня.       — То, что на той записи делает Се Лянь, это не по его прихоти… Его подавили, заставили…       Ювелир сжал губы в тонкую полоску и кивнул. Конечно, он знал, что над Се Лянем издевались.       Запись сразу же началась с картины, от которой все внутренности Хуа Чэна в который раз сковало болью: Се Лянь сидел на полу между ног мужчины, который поглаживал его по волосам, пока сам парень старательно сосал его член. Смачные причмокивания, заглатывающие звуки разносились по комнате, в которой находились эти двое. Се Лянь то закрывал глаза, то распахивал их и пусто смотрел наверх, и тогда мужчина, лица которого Хуа Чэн не видел, гладил своего пленного по щеке и громко дышал.       Хуа Чэн посмотрел на ноги Се Ляня. На их месте стояли протезы, которые были идентичны человеческим ногам. Тонкая работа.       Запись длилась пятнадцать минут, и всё это время Се Лянь насаживался горлом на чужой член, позволяя мужчине трахать его рот, не обращая внимания на задушенные и давящиеся звуки. Се Лянь явно устал, не привыкший к подобному (именно поэтому запись была такая долгая), но он не останавливался: когда челюсть совсем не держала, а из глаз начинали обильно течь слёзы, парень целовал и облизывал пульсирующий ствол. Пару раз его хвалили за старания и говорили быть аккуратнее с зубами, и, казалось, Се Лянь начинал стараться ещё сильнее.       Через отвратительное чувство горечи Хуа Чэн посмотрел все пятнадцать минут орального секса с Се Лянем, а затем опустил голову на руки, ни о чём не думая. Хэ Сюань тоже ничего не говорил, позволяя ювелиру в тишине успокаивать своё расшатанное сознание.       — Кто этот мужчина? — прямо спросил Хуа Чэн. — По голосу, по телу… Скажи мне, что узнаёшь его.       Он настойчиво посмотрел на задумавшегося Хэ Сюаня.       — Какой-то бред. Мне сложно сказать точно, но он похож на Цзюнь У.       Глаз Хуа Чэна сверкнул.       — Есть ли какие-то весомые доказательства, что он жив или мёртв? Ты говорил о вылазках. Было две попытки поймать похитителей. На второй якобы погиб Цзюнь У, так? Расскажи мне подробнее!       Хэ Сюань тяжко вздохнул, а выражение его лица стало задумчивым.       — Первая вылазка была совершена спустя три недели после пропажи Се Ляня. На тот момент официальными пропавшими считались и Цзюнь У, и Пэй Мин. Вычислить местонахождение пленных удалось по телефону, с которого Цзюнь У связывался с Линвэнь. Неизвестно, как ему удавалось это делать, официальной версией следствия было то, что его заставляли говорить какие-то конкретные вещи под угрозой смерти. Однако, когда наряд прибыл на место, ничего, кроме пустого помещения не было обнаружено. Ну, а также была кровь всех похищенных.       — Где их обнаружили?       — В соседнем городе, в заброшенном бункере на окраине.       — А что насчёт второй попытки?       — Тогда были уже все похищенные. Их тоже прятали в другом городе, вычислить их смогла сама Линвэнь. Но наряд так и не успел прибыть. Несколько полицейских, которые прибыли первыми на место, были свидетелями страшного убийства.       — Убийства Цзюнь У? Как это произошло?       — По данным полиции ему отрезали голову. Но похитители действовали так аккуратно, что ни единая капля крови не осталась на земле. Всё здание было вычищено, и только одно место содержало улики. Я рассказывал, волосы Му Цина и Ци Жуна.       — Какой интервал между двумя вылазками?       — Полтора месяца.       Хуа Чэн уставился на свои руки, напряжённо думая.       — А когда я попал в аварию?..       — Спустя три дня после второй попытки.       Хуа Чэн вспомнил свой сон, хотя так это называть уже не хотелось. Тогда паника и страх накатывали, словно цунами. Ювелир обливался холодным потом и куда-то торопился. Однако, выйдя на улицу, обнаружил коробку с чьими-то ногами.       Медленно глаз Хуа Чэна расширился.       Наконец-то всё стало на свои места. Это были не сны, а воспоминания о прошлом. Мальчик, который защитил Хунхун-эра от хулиганов, мальчик с золотыми серьгами, жизнь Сань Лана с гэгэ! Всё это было правдой!       — Что с тобой? Такое лицо… — произнёс Хэ Сюань.       — Линвэнь слишком хорошо знает это дело. Нужно отнести ей эти записи. Полиция не сможет отвертеться, когда у нас есть доказательства.       — Линвэнь чересчур странно себя ведёт. Она достаточно часто общалась с Се Лянем, а особенно близко с Ши Уду и Пэй Мином. Я не имею понятия, что творится в её голове.       — Возможно, она права. Мы не имеем такового права требовать от неё подробностей.       — Она была самой близкой к Цзюнь У коллегой. По положению, я имею в виду. Теперь я удивлён, что она занимается только архивами.       Хуа Чэн напряжённо замолчал. Линвэнь могла дать ему то, чего Хэ Сюань не знал, ведь она ближе общалась с Се Лянем и Цзюнь У. Хэ Сюань был настроен скептически, поэтому Хуа Чэн решил действовать один.       — Дай мне телефон Линвэнь. Я встречусь с ней сам.       — Попробуй вытащи её с работы. Да и не думаю, что ей интересен разговор с тобой.       — Меньше слов. Давай номер.       Хэ Сюань вскоре покинул гостиную, оставляя Хуа Чэна один на один с длинными гудками, от которых внутри всё замирало в неизвестности. Линвэнь говорила, что ювелир мог звонить ей, что тоже было странным. О чём им беседовать, если подумать? Девушка взяла трубку.       — Алло?       — Линвэнь? Это Хуа Чэн. Есть минута?       — Хуа Чэн? — голос девушки звучал неподдельно удивлённо. — Какими судьбами?       — Можем ли мы встретиться?       — Что? Зачем? — прежде всего спросила Линвэнь.       — Мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно, я подстроюсь под твой график. Я не требую много времени, буквально час. Ты сказала мне, что мы можем поговорить…       — О деле пропавших? Если об этом, то я и слышать не желаю. Эту информацию не имею права распространять.       — Нет, не о деле. Ты была близко знакома с Се Лянем. Мне очень важно выяснить своё прошлое. Линвэнь, пожалуйста.       Девушка замялась.       — Да, я сама говорила тебе связаться со мной, если что, но... Разве это действительно так важно? Живи себе спокойно и не лезь в грязь.       Хуа Чэн хотел возмутиться. Всё-таки это было ему решать, куда лезть, а куда нет, однако он сдержал себя и вместо этого сказал:       — Это важно мне. Мне больше не у кого просить. Хэ Сюань ничего дельного не рассказывает мне. Линвэнь…       Девушка молчала, и Хуа Чэн тревожно ждал её ответа. По неизвестной причине он чувствовал себя настолько нервно, что даже кончики пальцев немели.       — Ну, хорошо. Можем встретиться сегодня в девять вечера.       Ювелир выдохнул.       — Спасибо, встретимся в…       Его накрыло лёгкое облегчение, но нервы всё равно плясали внутри, отчего голова гудела. Линвэнь всё-таки согласилась. Каким она была человеком? Как хорошо была знакома с Хуа Чэном до аварии?       Что могла рассказать о Се Ляне?       Вечером ювелир сидел в кафе и ждал её. Он знал, что скоро смог бы получить некоторые ответы, и от этого ёрзал на месте, но старался выглядеть уверенным. Когда Линвэнь вошла в помещение, её взгляд принялся бегать в поисках Хуа Чэна, а тот как можно невозмутимее сверлил её взглядом, ожидая, когда она бы его нашла. Когда Линвэнь всё же встретилась с единственным чёрным глазом, то по-обыкновенному устало выдохнула и двинулась к столику.       — Привет, — сказала она, вешая свою сумку на спинку стула и присаживаясь. Её вид был утомлённым.       — Привет. Ты сразу с работы?       — Неважно, — Линвэнь хмыкнула, и в этот момент к ним подошла официантка.       Они заказали да хун пао. Настала неловкая пауза, и брови Линвэнь чуть изогнулись домиком.       — Хорошо, что пришёл без Сюаня. Я бы не стала с ним нормально общаться, — сказала девушка.       — Почему?       — А он тебе не рассказывал? — на отрицательный ответ Хуа Чэна, Линвэнь потупила взглядом в стол, точно обдумывая что-то. — Тогда был не первый раз, когда Хэ Сюань пытался узнать что-то о деле пропавших. На этот раз он привёл тебя, думая, что что-то изменится.       — Почему… дело действительно не продвигается? — осторожным тоном спросил ювелир.       — Да потому что нет никаких зацепок.       «Их никто не искал», — подумал Хуа Чэн, но озвучивать это не стал.       — Как ты познакомилась с Се Лянем?       — Через своего бывшего начальника Цзюнь У на каком-то мероприятии Министерства. Он пригласил тогда Се Ляня отправиться вместе, и тот согласился.       — Для Цзюнь У было важно его присутствие, я так понимаю?       — Ага. У них была связь с детства. Они были друзьями. У Се Ляня родители покончили с собой, когда ему было около шести — повесились. Когда мальчик оказался в детдоме, Цзюнь У не прекращал с ним общаться, хотя он был старше его почти на пять лет. К Цзюнь У родители относились неблагосклонно, скажем, поэтому такой добрый мальчик, как Се Лянь был для него, как бы прозаично не звучало, лучиком света. Впрочем, скоро родители Цзюнь У были убиты во время проникновения в их дом воров, и они с Се Лянем снова воссоединились. Оба пережили страшные трагедии.       — Но Се Лянь не особо тянулся за этой связью.       — Как мне казалось, он побаивался Цзюнь У за его вечное присутствие рядом, но ничего не говорил. Однако сейчас Цзюнь У мёртв.       Хуа Чэн понурил голову. Им принесли чай, и Линвэнь разлила его по чашкам.       — Каковы были мои отношения с Се Лянем? Вы общались с ним достаточно близко?       — Мы часто заговаривались на нашу общую любимую тему — о литературе, и я была готова поддержать его во всех начинаниях. Он тогда как раз прорабатывал сюжет своей новеллы. Он в общих чертах рассказывал сюжет, который повествовал бы о даосах. Плюс он создавал БЖД кукол в виде героев этой истории. Цзюнь У стал называть его Сяньлэ тогда, выражая таким образом уважение к творчеству Се Ляня. Так звали главного героя новеллы, и Цзюнь У видел в нём именно Се Ляня — доверчивого, благосклонного бога, который в будущем бы сломался своей верой в лучшее. До тех пор, пока вы не познакомились, эти двое всё равно были ближе всех. Ши Цинсюань познакомил вас, и не прошло и полугода, как вы сошлись.       Линвэнь сделала глоток, из-под ресниц наблюдая за реакцией ювелира.       — На всех последующих праздниках вы появлялись вместе. Вас сложно было увидеть в отдельности.       — Я всё же задам вопрос… Се Лянь создал Xianle Dolls World. Кто тогда считается основателем компании Imperial Dolls?       Девушка вздохнула.       — Если говорить честно, то мне это неизвестно. Но деньги, что они собирают, действительно идут в полицию.       Хуа Чэн потупил взгляд и решил продолжить о гэгэ:       — Сколько мы с Се Лянем пробыли вместе?       — Два года, должно быть. Прошло пять лет с тех пор, как вы познакомились.       Пять лет. И всё это время было настоящим забвением Хуа Чэна. Внезапно мужчина вспомнил о Красном демоне из квеста, и его посетила безумная мысль.       То, на что посягнул Красный демон, была не какая-то вещь. Это был Сяньлэ!       — Ты сказала, что у вас нет никаких зацепок. Но я нашёл кое-что. Это, вероятно, поможет вам двинуться дальше.       Линвэнь никак не отреагировала, лишь снова отпила горьковатую жидкость. Хуа Чэн протянул ей две маленькие карты памяти.       — На этой карте Се Ляню отрубают ноги.       Линвэнь подавилась и тут же убрала чашку. Она с сомнением посмотрела на ювелира, явно не зная, что сказать.       — На записи слышен голос мужчины, видно его тело. На втором носителе мужчина с тем же голосом принуждает Се Ляня к плотским утехам.       — Откуда у тебя это?..       — Пожалуйста, выслушай меня. Я не просто так хочу узнать своё прошлое. Я чувствую, что Се Лянь становится для меня тем самым родным гэгэ, как для тебя были близки… Пэй Мин и Ши Уду, верно? Сбежавшие заключённые, кто занимается их поисками? Вам известно, что Ци Жун, двоюродный брат Се Ляня, пытался украсть медицинскую карту Ши Цинсюаня? Знали ли вы вообще, что Цинсюаня с раненым животом возили в больницу?       Линвэнь смотрела на Хуа Чэна огромными глазами. Она прочистила горло.       — Смотрю, вы проделали большую работу… Это опасно… Но я так и не поняла, откуда у тебя эти записи?       — Я расскажу тебе при условии.       — Слушаю.       — Мне нужны всевозможные фотографии с Се Лянем, мной, Цзюнь У и другими. Буквально всё.       Линвэнь немного помолчала, а затем слабо кивнула.       — Хорошо. Ты можешь дойти до моего дома, и я отдам тебе стопку фотографий, что у меня имеется.       Хуа Чэн так и не притронулся к чаю.       Линвэнь жила в обычном квартирном блоке. Она сказала ювелиру пройти, чтобы он сразу смог поведать ей о своей истории. В квартире царил полный бардак, особенно на столах, где были смяты всякие бумаги и стояли кучи книг. Линвэнь прошла в комнату, где она, видно, обычно работала и принялась искать фотографии в столах и на полках. Хуа Чэн осматривал беспорядок на столе девушки.       — Ты много работаешь. Почему ты ушла со своего поста после смерти Цзюнь У?       — Были причины.       Хуа Чэн бесшумно прыснул.       — Сейчас, подожди, я принесу из гостиной ещё, — сказала Линвэнь. — Вот, посмотри пока эти.       Она ушла, а Хуа Чэн принялся рассматривать фотографии. И откуда у неё было столько?.. На всех них был Се Лянь. Он стоял то с Линвэнь, то снова с Ши Цинсюанем. Он всегда нежно улыбался и смотрел в камеру горящими глазами. У Хуа Чэна сердце сжималось, когда он сталкивался с этим взглядом. Особенно стало тяжко, когда он увидел фотографию Се Ляня с ним. Они стояли максимально близко, и рука Хуа Чэна обвивала талию гэгэ. Щёки Се Ляня были покрыты румянцем, он смотрел вверх на ещё двуглазого ювелира с особенными эмоциями. Его взгляд был преданным. Такие глаза Хуа Чэн уже видел на фотографии Хэ Сюаня, и от этого он почувствовал горечь.       Однако следующая фотография заставила внутри всё замереть.       На ней был изображён мужчина. Он валялся у белой стены, которая была испачкана, вероятнее всего, его же кровью. Лицо было настолько забито, что Хуа Чэн не сразу понял, кем являлся этот человек. Он узнал Пэй Мина. Ювелир перевернул фотографию и остолбенел.       «Неповиновение = смерть» было написано на обороте.       Услышав шаги Линвэнь, Хуа Чэн спрятал фотографию в других и повернулся к девушке.       — Ну, вот. Все фотографии с Се Лянем, что у меня есть. Рассказывай теперь ты.       Хуа Чэн больше не собирался рассказывать что-либо девушке — фотография вызвала слишком много подозрений. Что она знала и о чём не говорила? Почему у неё дома хранилась такая фотография?       — Прости, Линвэнь. Хэ Сюань сказал срочно приехать к нему по одному делу, — сказал Хуа Чэн, медленно двигаясь в сторону двери. — Я позвоню тебе позже, извини.       Линвэнь недоверчиво нахмурилась.       — В одиннадцатом часу?       — Мне нужно идти. Я отдал тебе карты памяти, а ты мне фотографии. Я позвоню тебе, и мы договоримся о новой встрече, хорошо?       Девушка ещё какое-то время смотрела на ювелира с сомнением, но затем как обычно вздохнула и махнула рукой.       — Иди. Только знаешь, спроси наконец-то у Хэ Сюаня о ваших отношениях подробнее.       Дома Хуа Чэн решил не показывать фотографию Хэ Сюаню сразу. Вместо этого ювелир закрылся в комнате, лёг на постель и снова стал смотреть фотографии. Среди них была ещё одна особенная, с подписью сзади. На ней были изображены Хуа Чэн, Се Лянь, Ши Цинсюань и Хэ Сюань. Они все смотрели в камеру и все улыбались, даже Хэ Сюань. Хуа Чэну стало так тепло, что внутри всё бешено забилось от новых, неизвестных чувств. Это было что-то родственное, особенно трепетное. На обратной стороне было написано: «Лучший день в году!». Только на этом и на фото с Пэй Мином были подписи, остальные карточки были чисты и не содержали ничего вызывающего.       Се Лянь… счастливый Се Лянь. Он вызывал в груди Хуа Чэна невероятное волнение. Где же сейчас был его гэгэ? Как был он там? Кукла Сяньлэ всё не двигалась, и Хуа Чэн никак не мог знать.       Несмотря на явное продвижение дела, ювелир всё равно чувствовал себя непонятно. Вновь в его голове перебиралась всевозможная информация, что имелась у него на руках, ещё и Линвэнь дала ему пищу для размышлений. Хотелось обсудить это с Хэ Сюанем, однако… Он думал о нём с большим подозрением. Что ещё на данный момент оставалось непонятно — были ли глюки в игре намеренными? Та же странная последовательность букв… Внезапно Хуа Чэн снова вспомнил очевидное.       Почти всё, что узнали Хуа Чэн с Хэ Сюанем, было открыто через шифры. Письмо, символ. Глюк не мог появиться просто так, учитывая, что в других версиях игры его вообще не существовало. Следовательно, эти буквы тоже могли шифровать что-то. Это звучало логично. Хуа Чэн наконец-то занялся изучением различных шифров.       Теперь он понимал, почему похищенным приходилось действовать так скрытно. Им не просто угрожали, их беспрестанно насиловали и убивали. И Хуа Чэн ощутил едкую горечь, когда шифр Цезаря стал раскрывать ему имя. Он долго вчитывался, напрягая все участки своего мозга.       Хэ Сюань, Хэ Сюань, Хэ Сюань…       Хуа Чэн не верил самому себе, ведь прямо в этот момент в его голове начиналась война за воспоминания.       Его обманывали.       Мальчик с золотыми серьгами из его воспоминаний. Хуа Чэн уже знал, что он существовал на самом деле. Он жил с Хунхун-эром, был спокоен и расположен к нему. Хуа Чэн уже давно задумывался из-за этого, ведь ещё с первой встречи с Хэ Сюанем ему казалось, как будто они были знакомы вечность. Они понимали друг друга, если проявляли агрессию, то не ругались. Это было похоже на нечто уже привычное, обыденное…       У Хуа Чэна получалось вспоминать. Казалось, все естественные процессы в его организме замедлились от осознания. Он медленно вспоминал этого мужчину.       Когда Хуа Чэн впервые очнулся после страшной аварии, единственным, кто часто возникал перед его взором, был человек по имени Хэ Сюань. Он приносил ему еду, разговаривал с ним, однако ни тогда, ни сейчас Хуа Чэн не имел понятия, кем действительно являлся Хэ Сюань. Смутные воспоминания не открывали многое, но то, что ювелир смог создать в голове образ Хэ Сюаня, воспроизвести его немного размытое лицо, было большим достижением.       Неужели Хуа Чэн не был одинок тогда? Но почему тогда Хэ Сюань так быстро исчез?       Ювелир почувствовал себя как в бреду. Он вышел из комнаты и увидел Хэ Сюаня, который сидел за своим ноутбуком и что-то читал. Хуа Чэн не знал, с чего начать разговор. Он так и остался стоять позади, смотря точно на золотые серьги мужчины.       — Почему ты говорил, что мы не были знакомы?       Хэ Сюань не двинулся, и казалось, он пропустил внезапный вопрос мимо ушей. Однако, когда он закрыл ноутбук и посмотрел на Хуа Чэна, ювелир понял по его лицу — вопрос застал его врасплох. Хэ Сюань горько усмехнулся.       — Чего я удивляюсь?.. Я был готов к тому, что твоё прошлое начнёт всплывать рано или поздно.       — Отвечай на вопрос.       Хэ Сюань прыснул.       — Потому что это была лишняя информация.       — Почему лишняя? Разве мы не жили вместе детьми? Разве не ты говорил мне о серьгах?       Хэ Сюань поджал губы. Он выглядел так, словно не знал, что ответить. Хуа Чэна это начало раздражать. Он чувствовал, что причина такого поведения крылась в другом. Он подошёл к дивану и настойчиво впился взглядом в Хэ Сюаня.       — Немедленно расскажи мне всё. Ты был близок мне, ты знал очень многое и при этом ничего не говорил! Или ты не желаешь, чтобы я вспомнил всё? Кто я для тебя? Что я сделал тебе? Рассказывай немедленно!       — Успокойся, а, — вновь прыснул Хэ Сюань, но при этом он не выглядел агрессивным. Наоборот — в его глазах играло отчаяние вперемешку с сомнением. — Я расскажу, только слушай меня спокойно.       Хуа Чэн совершенно не был уверен в том, что он смог бы сидеть на месте. Эта ситуация казалась ему абсурдной! Чем можно было так не угодить человеку, что он вёл себя подобным образом, когда любая зацепка могла объяснить или доказать всё!? Они столько времени провели вместе за работой, что Хуа Чэн неосознанно стал считать Хэ Сюаня другом и даже не задумывался о том, как бы их пути разминулись в будущем.       Однако Хуа Чэну было важно не только настоящее. Ему было особенно необходимо узнать своё прошлое.       — Я помню, как ты приходил ко мне в больницу. Ты следил за мной? Так быстро откликнулся на мой вопрос на форуме...       — Нет, я не следил за тобой. Я видел тебя только в больнице после того, как ты попал в аварию, — Хуа Чэн принялся крутить в голове события тех дней, но они всё ещё оставались достаточно расплывчатыми.       Хэ Сюань задумчиво потёр длинную серёжку.       — Ты сломал мне нос тогда и сказал исчезнуть из твоей жизни. Ты не помнил меня и не желал слушать, как ты говорил, всего того страшного бреда, что я нёс.       Хуа Чэн сомнительно покосился на мужчину, приподнимая одну бровь, а Хэ Сюань вздохнул.       — Мы встретились на улице и нас объединила общая проблема — мы оказались одни без каких-либо средств существования. Мы воровали, очень много воровали…       — Что за чёрт? — усмехнулся Хуа Чэн. — Ты смеёшься надо мной?       — Я вообще не знаю, следует ли мне рассказывать тебе всё это, ведь я ушёл из больницы, где ты лежал, именно по этой причине, а не потому что ты мне сказал так.       — Я не понимаю...       — Тогда ты явно помнишь не всё, — Хэ Сюань немного помолчал. — Ты пережил кошмар. Я сомневался, стоило ли возвращать тебе эти воспоминания. Я думал, как только твоя память начнёт к тебе возвращаться, ты сам решишь, что делать. Именно из-за всего произошедшего ты чуть не умер! С тех пор, как всё началось, ты был сам не свой, у тебя крыша ехала. Когда мне сообщили, что ты был в коме, я подумал, что ты решил покончить с собой… Сначала я пытался рассказать тебе, что случилось, но ты был не в себе, ты меня не знал и не переносил!       Хуа Чэн медленно вспоминал это чувство отвращения к незнакомцу, который постоянно находился рядом, нарушая его покой. У ювелира разрывалась голова, пустота на месте правого глаза сводила с ума, тело пребывало в агонии. Могло ли это оправдать ненависть к человеку, который был подле него?.. Хуа Чэн тогда этого не понимал.       — Значит, мы были друзьями, — вздохнул он, заглядывая в изменившиеся глаза Хэ Сюаня. Теперь тот выглядел немного смягчённо.       — Да. Будучи детьми, однажды ты надолго пропал. Я тогда познакомился с Ши Цинсюанем. Так забавно было, — Хэ Сюань ухмыльнулся и взял со стола куклу Повелителя ветров. — Я нашёл его в нашем убежище и избил. Подумал, что он хотел что-то украсть, — мужчина гладил руку куклы и смотрел на её лицо со спрятанной в глазах тоской. — Но он даже не сопротивлялся и громко ревел, крича, что потерялся. Он искал своего старшего брата. Как ни странно, пока ты отсутствовал, Ши Цинсюань возвращался несколько раз с щедрыми дарами, даже стащил из лавки своего брата эти золотые серьги, чтобы я их продал. Он говорил, что ему было грустно видеть, каким я был худым. Добрый идиот, слишком доверчивый и невероятно болтливый. Так раздражал, но во время твоего отсутствия он был необходим мне. А потом я понял, что мне без этого было просто не обойтись и после того, как ты объявился. Ты так и не сказал мне, где пропадал. Ты всегда был таким, периодически нуждался в одиночестве.       — Что было потом?       — Ши Цинсюань устроил нас на работу в склады с антиквариатом, которыми владел его старший брат. Там ты увлекся ювелирными украшениями и принялся сам творить. И у тебя замечательно получалось. Я же с появлением возможности увлёкся техникой. Ши Цинсюань постоянно крутился рядом, а его брату это не нравилось. Да и в целом ты ему нравился больше, и поэтому он помог тебе с открытием ювелирной лавки. Вскоре ты покинул меня окончательно, полностью погрузившись в своё дело.       — И какие на самом деле у меня были отношения с гэгэ?       Хэ Сюань усмехнулся.       — Ты был без ума от него. Точно так же, как и он от тебя.       — Расскажи мне всё! Как мы познакомились? Какие у меня были отношения с его друзьями? Мне нужно знать всё!       — Я расскажу всё, что знаю, и всё, что мне рассказывал Ши Цинсюань. А болтал он много, поверь. В общем, слушай.