══════════════════════════════════════
— Это нормальная реакция. — Но у других такого не было… — Было, поверьте, Хуа Чэн. Я работаю с каждым из них. Их страхи похожи, но они выражены в разной степени. Девушка, в кабинете которой сидел Хуа Чэн, внимательно разглядывала ювелира, иногда делая записи в своём блокноте. Её звали Юйши Хуан. Она была психотерапевтом. Хуа Чэн нервно сжал волосы на голове. — Когда я сорвал его с этой долбанной кушетки, он улыбался, обнимал меня… Мне страшно, что он резко замкнулся. — Для восстановления нужно много времени. Однако это не секрет, что полностью вылечиться после такого невозможно, будем реалистами. Мы постараемся вывести его в ремиссию. Не торопите время, Хуа Чэн. Се Лянь ещё толком не начал свой путь к прежней здоровой жизни. Отчаиваться уже поздно, ведь главное, что вы спасли его. — Но он так мучается… Это невыносимо. Юйши Хуан опустила взгляд в блокнот, снова что-то записывая. — Фактически вы вместе будете учиться жить заново. Помните, что без вас он не справится. Я могу предложить вам препараты, которые ослабят вашу тревогу. — Нет, спасибо, — Хуа Чэн сложил ладони и посмотрел на девушку. — Я постараюсь всё исправить.══════════════════════════════════════
Жизнь с Се Лянем была тяжёлой и одновременно по-новому прекрасной хотя бы тем, что Се Лянь всегда был рядом, и беспокоиться за его жизнь уже было не нужно. Или Хуа Чэн пытался так себя успокоить?.. Только спустя неделю Се Ляня отпустили домой, под постоянный присмотр Хуа Чэна. Перед отъездом в его палате собрались Ши Цинсюань, Му Цин и Фэн Синь. Пэй Мин был в сознании, но он не мог передвигаться. Хуа Чэн заметил, что Се Лянь поник ещё больше, но, стоило признать, собравшиеся в этой комнате выглядели не иначе. В глазах каждого читался дикий страх пережитого и боль. Много боли. — Что дальше? — спросил Ши Цинсюань тихо. — Я х-хочу дружить с вами… Правда хочу… — Не думаю, что в этом главная проблема, — вздохнул Му Цин. — Се Лянь… Се Лянь внезапно сразу отреагировал на зов Му Цина и поднял голову. — Ты как?.. Се Лянь хотел что-то ответить и уже открыл рот, но слова застряли в его горле, и из него вырвались лишь новые сдавленные рыдания. — Простите… Простите меня!!! Се Лянь не удержался, Хуа Чэн помог ему присесть на койку, и зарыдавшего парня крепко обнял Му Цин, поглаживая по плечу. Ши Цинсюань испуганно отступил назад, кусая губы от тревоги. — Никогда не извиняйся ни за что! — воскликнул Фэн Синь, тоже подходя к другу. — Да, только благодаря тебе мы справились! — поддержал Му Цин. Ши Цинсюань тихонько заплакал, очевидно, пытаясь сдерживать рыдания. Хуа Чэн не мог остановить слёзы от этой душещипательной ситуации. — Гэгэ… — Се Лянь, а ты ведь… Ты ведь так и не узнал, что случилось после того, как ты съехал, — внезапно вспомнил Му Цин, нервно посмеиваясь. — Х-хочешь узнать?.. — Лан Чан была беременной уже на тот момент, как мы начали спать… — сказал Фэн Синь, тревожно усмехаясь. — Я совершил страшную ошибку, подвёл вас всех, разрушил нашу дружбу. Вот за что нужно извиняться, Се Лянь, слышишь? — Верно, извини этого идиота, прости меня… Но Се Ляня лишь сильнее трясло в истерике. Дома он вёл себя тихо, часто сидел около окна и смотрел на улицу, но ему было важно, чтобы Сань Лан находился рядом. Хуа Чэн не касался Се Ляня, как бы ни хотелось. Стоило ему оказаться в непозволительной для возлюбленного близости, Се Ляня начинало трясти, накатывала истерика. Поэтому… Хуа Чэн просто следил за Се Лянем, который снова изучал спокойный мир за окном. И ювелир думал об одном… Как он скучал!.. Как он был глуп! Как позволил этому случиться?.. Взгляд чёрного глаза утыкался в тонкую шею, скользил вниз на хрупкие запястья и далее - на ноги. Се Лянь не снимал протезы и не позволял никому этого делать. Очевидно, ему было страшно остаться… жалко беспомощным. Сначала Се Лянь ничего не говорил. Хуа Чэн помогал ему есть, подавал одежду, рассказывал что-то отвлечённое, но делал это всё очень осторожно. — Гэгэ, знаешь… — вздохнул Хуа Чэн, убирая посуду после ужина. Се Лянь сидел за столом с пустым выражением лица. — Я думаю перестать заниматься ювелирным делом… До этого момента Се Лянь обычно лишь кивал на слова Хуа Чэна, но в этот раз он поднял голову и тихо спросил: — Почему?.. Хуа Чэн мгновенно повернулся к возлюбленному и подошёл ближе, садясь рядом. Се Лянь впервые с пристальным вниманием смотрел на него. — Мне кажется, это будет тяжело отзываться у нас внутри. Я думаю, мне стоит немного поменять вектор развития. — Но Сань Лану нравилось это делать… И у него так замечательно выходит. Голос Се Ляня ножом резал Хуа Чэну сердце, как будто он был не рядом, а всё ещё там, далеко… В неизвестности. — Я хочу всё время проводить с тобой. Я хочу, чтобы тебе стало легче, гэгэ, и не собираюсь напоминать тебе о том, что случилось. Се Лянь опустил голову. Он долго молчал под неподвижным взглядом Хуа Чэна, а потом внезапно положил руку на его плечо. Хуа Чэн замер. Это было первое касание самого Се Ляня с момента спасения. — Мне не напоминает. Твоё дело, Сань Лан, вдохновило меня. Оно спасло меня. Я хочу, чтобы ты продолжал создавать украшения, потому что единственное, о чём мне навевают мысли об этом, так о нашем знакомстве. Если бы не ты… — Се Лянь с трудом сглотнул, сжимая ткань рубахи Хуа Чэна, — я бы не жил… — Гэгэ… Хуа Чэн хотел сжать Се Ляня в объятиях и уже дёрнулся, но замер. Он не позволит себе пугать своего гэгэ… Ювелир чуть улыбнулся и аккуратно накрыл ладонь Се Ляня своей. — И моё прошлое… — неожиданно для Хуа Чэна продолжил Се Лянь. — То, что произошло… оно просто произошло. Ничего не изменишь… Слова дались Се Ляню с трудом, после чего парень уткнулся лбом в стол и заплакал. Хуа Чэн сжал его руку своими двумя, с тревогой наблюдая за плачущим возлюбленным. — Ты не будешь один, гэгэ. Что бы ни произошло, я найду способ помочь. Я тебя очень, очень люблю… Спустя минуту тишины, нарушаемой лишь всхлипами, Се Лянь ответил: — И я тебя… Этой ночью он впервые позволил согреть себя в объятиях, и Хуа Чэн сам не сдержал бесшумных слёз. Спустя несколько месяцев интенсивной терапии Се Лянь снова начал открывать ему своё сердце… Однако следствие продолжалось. Се Ляню снова пришлось вспоминать всё, что произошло, однако на этот раз следователем была не Линвэнь, а чужие люди. Несколько раз они приходили к оперативным сотрудникам в участок, где с Се Лянем долго беседовали. Однажды, находясь в кабинете допроса, следователь подошёл к Се Ляню и положил перед ним куклу. — Зачем вы её принесли? — буквально зарычал Хуа Чэн, переводя злой взгляд с куклы Сяньлэ на следователя. — Нам интересно знать, как похищенным удалось найти все нужные механизмы для этой куклы. Они ведь ещё и «оживили» их… Хуа Чэн оскалился, сжимая руку на плече гэгэ, но затем замер, чувствуя, как затряслось тело Се Ляня. — Гэгэ… — Мы… — выдавил из себя Се Лянь, но его дыхание становилось всё более частым, и говорить он просто не смог. — Вам помогала девушка, верно? Её звали Баньюэ, — настаивал следователь. — Нам важно её местоположение, Се Лянь. Большие красные от вечных слёз глаза Се Ляня смотрели только на куклу Сяньлэ. Хуа Чэн невольно вспоминал, как впервые увидел её в движении, как шевелились руки и стеклянные глаза… Это было мистически страшно, Хуа Чэн был ошеломлён. Сейчас же эта кукла вызывала лишь тяжёлую грусть в сердце. А вот Се Лянь был в панике. Он резко поднялся со стула и ринулся к двери, как вдруг случайно запнулся о свои искусственные ноги, падая, и протезы слетели с его бёдер. Се Лянь закричал, переворачиваясь и пытаясь прикрепить отвалившиеся ноги к культям, но через одежду у него не выходило это сделать, и бедного парня затрясло так сильно, что он только и смог, что закрыть своё лицо и отчаянно завыть. Хуа Чэн мгновенно оказался рядом, подхватывая Се Ляня на руки и с особой злобой смотря на полицейского. — Нет! Мои ноги! Не надо, не надо! Сань Лан!!! Я не хочу снова остаться без ног! — Мы едем домой, гэгэ… Я рядом… Дома, пока Се Лянь крепко спал под тяжёлыми антидепрессантами, Хуа Чэн осмотрел протезы и обнаружил в одном из них трещину. Скорее всего, из-за этого Се Лянь упал… Обычно он довольно устойчиво держался на этих двух, а тут… Хуа Чэн вздохнул. Он не мог без разрешения Се Ляня поменять эти протезы, но сам Се Лянь даже слышать не хотел о новых ногах — так эти были ему важны… Медленно подойдя к кровати, где сейчас безмятежно спал возлюбленный, Хуа Чэн присел на край и погладил его по бедру. Мужчина зажмурил глаз… В голове возникали страшные сцены с карты памяти, что была спрятана в кукле Сяньлэ. Кровь, хруст костей, адские крики… Перед Хуа Чэном сейчас спокойно спал человек, с которым это всё происходило. И это не могло не пугать… — Сань Лан… — вывел из раздумий Хуа Чэна слабый голос Се Ляня. — Гэгэ, прости… Я разбудил тебя. Се Лянь поджал губы. — Можешь, пожалуйста, лечь со мной? — Конечно. Обняв худое тело, Хуа Чэн почувствовал чужое слабое сердцебиение и наконец успокоился. — Кажется, эти ноги уже ни на что не годятся… Давай сделаем новые, Сань Лан… Эти слова были настолько неожиданными для Хуа Чэна, что ювелир сильно сжал хрупкое тело, отчего Се Лянь пискнул. — Ты чего, Сань Лан?.. — Я… я просто очень рад, что ты отпускаешь…══════════════════════════════════════
Спустя несколько дней на этот раз сам следователь приехал в дом Хуа Чэна, и теперь они сидели в гостиной, снова ожидая ответов от Се Ляня. Хуа Чэн злился, совершенно не понимая, для чего это требовалось, однако он предпочёл лишь успокаивать гэгэ, если у того начнётся истерика. — Другие потерпевшие тоже не особо разговорчивы, — вздохнул мужчина-полицейский. — Я знаю, как тяжело вам это далось. Поверьте, это последний раз, когда к вам обращаются с просьбой рассказать всё, как было. Се Лянь долго молчал. — Вы знаете, каково это… Сидеть в комнате с разорванной в мясо спиной и гниющим трупом?.. — произнёс он, не поднимая глаз. — Это самое мягкое, что пришлось пережить не только мне, но и другим. Всё, что я рассказал вам до этого, что рассказывали мои друзья — только правда… Следователь пожевал губы, обдумывая что-то. Хуа Чэн сжал руку Се Ляня в своей и почувствовал ответное пожатие, отчего ему стало немного спокойнее. — Как вам удалось взять карты? Ещё и именно эти? — Это были первые попавшиеся карты, что мне удалось украсть… Чтобы отвлекать его, я лишь чаще отдавался… Он нередко делал это со мной на камеру, ему нравилось потом пересматривать… Поэтому я предлагал снимать больше видео, чтобы он не заметил пропажи. Хуа Чэн чувствовал, как сердце выпрыгивало из груди от услышанного. Ювелир сильно сжимал челюсти, чтобы не издавать звуков. — И всё-таки удивительно, что у вас вышло создать куклу с таким сложным механизмом… — Нам пришлось заморочиться, чтобы я смог увидеть Сань Лана… У Фэн Синя было инженерное образование… Мы все что-то внесли в эту работу, кто сколько смог. — Касаемо Фэн Синя, — продолжил следователь. — Он и ещё один потерпевший Му Цин были особо близки, верно? — Не понимаю, как это относится к следствию… — Изначально именно они считались вашими похитителями. Нам удалось выяснить о вашем конфликте… — Это было лишь наше общее дело. На самом деле, Му Цин и Фэн Синь неразлучны, они очень привязаны друг к другу. После ссоры Му Цин выгнал Фэн Синя из дома, но вскоре они снова сошлись, так как… они с времён детдома были вместе. Когда мы были в плену, они безумно переживали друг за друга, не передать словами. Так переживали, что в игре мы решили показать Сюаньчжэню смерть Наньяна, когда герои попали под злые чары… — Понятно. Этот вопрос закрыт. Последнее, что нужно выяснить, какова была основа контракта Цзюнь У со сбежавшими заключёнными. — Я не знаю точно. Он достаточно быстро завербовал их, предложил отработать и быть отпущенными спустя три года. Однако это время прошло, а они всё ещё следили за нами. Я не знаю, что именно говорил им… Цзюнь У… Се Лянь задрожал и спрятал лицо в ладонях. — Я знаю лишь одно… Все мои друзья должны были умереть по истечении срока этого договора… — У вас всё? — вмешался Хуа Чэн, прижимая голову Се Ляня к своей груди. — Уходите. И не возвращайтесь больше. Когда следователь ушёл, Хуа Чэн снова вернулся к Се Ляню, держа в руках стакан. — Выпей, гэгэ… Сейчас поедим и будем пить таблетки, — Хуа Чэн проследил, чтобы Се Лянь выпил воду, а после забрал из дрожащей руки стакан и поставил его на столик. — Иди ко мне. Я больше не пущу их в наш дом. Они не посмеют тревожить тебя… — Я видел, как ты мучился… — внезапно сказал Се Лянь, обхватывая тело Хуа Чэна тонкими руками. — Это было ещё больнее, чем когда меня резали на куски… — Тш-ш, — Хуа Чэн сам зажмурился, гладя Се Ляня по голове. — Сейчас со мной всё хорошо. Так больно больше никогда не будет. — Я верю… Я верю, что Сань Лан всегда будет со мной. Но я так боялся тогда… — Я знаю… Всё закончилось. Они посидели так вместе, а затем отправились на кухню, чтобы пообедать. Смотря на таблетки в руке Хуа Чэна, Се Лянь тяжело вздохнул. — Чувствую себя камнем… — Я знаю, гэгэ. Но лучше пить.══════════════════════════════════════
Ещё через несколько дней Хуа Чэн смог уговорить Се Ляня выйти в город. Крепко держась за шею ювелира, Се Лянь тревожно смотрел перед собой, пока в голове крутилось невесть что. Хуа Чэн опустил его в коляску и присел рядом, гладя по щеке. — Гэгэ, всё будет в порядке, — произнёс Хуа Чэн, слегка улыбаясь. — Я знаю, тебе страшно, но я с тобой. — Сань Лан, ты точно не чувствуешь ко мне неприязнь?.. — с волнением в голосе спросил Се Лянь, мечаясь взглядом к лицу возлюбленного, а затем в пол. — У меня н-нет ног… Хуа Чэн потянулся к лицу Се Ляня, чтобы оставить невесомый поцелуй на его губах и обхватить всё такое же прекрасное лицо ладонями. — У меня нет глаза… Мы идеально дополняем друг друга, — улыбнулся Хуа Чэн. — Я люблю тебя любым, гэгэ. Се Лянь зарделся, замирая с огромными глазами на несколько мгновений. Затем он слегка улыбнулся и еле заметно кивнул. Они встретились с Хэ Сюанем и Ши Цинсюанем. Хуа Чэн и Хэ Сюань перестали регулярно поддерживать связь, но в этом сейчас не было необходимости. Всё наконец стало так, как прежде… — Отлично, у тебя снова появились щёки, — улыбнулся Ши Цинсюань, сидя рядом с Се Лянем на стуле. Они были в кафе, но Хуа Чэн и Хэ Сюань пока куда-то отошли. — Хуа Чэн хорошо заботится о тебе. Цинсюань тоже выглядел лучше. Его волосы заметно отрасли за эти месяцы, на щёки постепенно возвращался прежний румянец, но глаза всё равно были уставшими, и в их уголках можно было заметить морщинки. — Как ты с Хэ Сюанем? — улыбнулся Се Лянь. — Хэ-сюн не отходит от меня ни на шаг. Знаешь, он рассказал мне всё! Как они встретились с Хуа Чэном, например… Тебе Хуа Чэн не рассказывал? Они подрались! — Ши Цинсюань хихикнул. — Но то, как они пытались разобраться во всём… Это пойдёт на целый детектив! — Я не спрашивал Сань Лана об этом, — задумчиво ответил Се Лянь. — Не знаю, почему… Действительно, Се Ляню было так тяжело всё это время, что он только и находил силы на простое бездейственное существование. — Это ничего! Наверстаешь, — Цинсюань улыбнулся, и Се Лянь заметил, что его губы были обкусаны в кровь. — Я вот что узнал… Пэй Мина недавно выписали, и знаешь, кто приезжал его встречать? Юйши Хуан! Похоже, старина Пэй точно не останется один. Се Лянь мягко кивал, поглядывая то на Цинсюаня, то на Хуа Чэна и Хэ Сюаня, которые стояли достаточно далеко от них и о чём-то напряжённо разговаривали. Се Лянь не слышал их, но он видел тоску во взгляде Хуа Чэна. В какой-то момент глаза Се Ляня остановились на двух мужчинах в стороне, а лепет Ши Цинсюаня пролетал мимо ушей. Се Лянь думал, если Цинсюань говорил, значит всё постепенно налаживалось… Что же с Хуа Чэном, Се Лянь не мог точно понять. Единственное, что он чувствовал отчётливо — это заботу и тоску своего возлюбленного, но понимал, что этого не избежать. В какой-то момент Хэ Сюань проницательно посмотрел на Хуа Чэна и прильнул к нему, крепко обнимая. Се Лянь замер, глядя на них и чувствуя в сердце странное покалывание. Оно было приятным. После этого двое мужчин медленно двинулись к ним.══════════════════════════════════════
Возвращаясь домой, Се Лянь задумчиво глядел под колёса коляски, когда тихонько позвал: — Сань Лан. — Да? Хуа Чэн взглянул на опущенное лицо возлюбленного, а Се Лянь неуверенно посмотрел вверх из-под ресниц. — Я хочу кое-что сделать. Последовала пауза, точно Се Лянь метался и был не уверен. Хуа Чэн чуть замедлился. В конце концов, он тепло улыбнулся, давая понять, что он готов на всё, что сказал бы ему его гэгэ. Наконец Се Лянь вздохнул. — Наверное, ты не поймёшь меня, — уголки губ парня дёрнулись. — Но мне кажется, что я должен это сделать, чтобы поставить окончательную точку. — Гэгэ, говори, — Хуа Чэн погладил макушку Се Ляня. — Всё нормально. — Я хочу нормально похоронить Цзюнь У. Не знаю, где он сейчас, но я хочу это сделать. Хуа Чэн остановился и медленно опустился перед Се Лянем. Пусто поморгав на него, Хуа Чэн даже не понял сначала, что он услышал. Покусав губы, он снова посмотрел на взволнованно глядящего на него Се Ляня. В его глазах светилась надежда на понимание. — Я знаю, это дико для тебя… — Се Лянь горько усмехнулся. — Мы часто не можем ничего сделать, потому что это всё — просто жизнь. Жестокая и одновременно такая прекрасная. Нежно улыбаясь, парень поднёс руку Хуа Чэна к груди, где размеренно билось сердце. Это напоминало Хуа Чэну о том, что его милый, его прекрасный гэгэ был рядом, он был жив, он справился со всеми трудностями, что ему преподнесла жизнь. — У всего есть какие-то причины… — продолжил Се Лянь. — Я знаю, ты никогда не примешь подобного мнения, да и мне тяжело говорить об этом. Появляется ощущение, что во всем виноваты мы сами — только потому, что живём. Это страшно. И я не хочу больше возвращаться к этому. Но мне очень хочется, чтобы душа даже такого человека как… Цзюнь У… тоже нашла покой. Вокруг было пусто, вечернее солнце медленно заходило за облака. Се Лянь нервно ёрзал на месте. Мужчина с повязкой сжал одну руку в кулак. — Сань Лан?.. Сразу после этих слов Хуа Чэн притянул к себе возлюбленного и крепко обнял, носом утыкаясь в его шею. Руки принялись гладить Се Ляня по спине и голове, а сам Се Лянь лишь вжался в мужчину, принимая его тепло. Он знал, что это значило «да», и был бесконечно благодарен той самой жестокой судьбе за то, что она подарила ему его Сань Лана. — Гэгэ, этот мир недостоин тебя… — прошептал отчаянно Хуа Чэн, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в огромные глаза напротив. Его пальцы нежно погладили щёки. — Мы сделаем всё, как ты хочешь, любимый. — Спасибо, — Се Лянь облегчённо улыбнулся, немного смущённый словами ювелира. — Ты правда не против? — Ты прав отчасти, — Хуа Чэн продолжал гладить лицо возлюбленного. — Но как бы я ни пытался следовать твоему примеру, мне сложно будет не ненавидеть того самого человека, который сделал тебе больно, потому что считаю, что жизнь зачастую наказывает несправедливо. — Сань Лан, это дело каждого, кого любить, а кого ненавидеть, кого прощать, а кого винить, — Се Лянь успокаивающе улыбнулся. — Знаешь… Для меня главное, что ты рядом. Спасибо тебе… Хуа Чэн, почувствовал, как от чувств его единственный глаз стал мокрым, но он сдержал себя и лишь снова примкнул к самому дорогому в его жизни человеку. — Гэгэ… Когда Се Лянь получил новые протезы, они занялись этим делом. Выяснив, где закопали тело Цзюнь У, они обнаружили одинокое кладбище посреди пустынного поля, что пересекала узкая асфальтовая дорога. Стояла ночь. Редкое зрелище подобного кладбища, тем не менее, поражало своей пустотой и безмятежностью. Когда уже начинало светать, двое мужчин стояли, уткнувшись друг в дружку, и смотрели, как пламя пожирало тело человека, чья голова сломала не только его собственную, но и жизни многих других людей. И теперь Се Лянь верил, что он был не виноват. А во что верил Хуа Чэн? Почему-то его голова была пуста, а ощущение одинокой таинственности и тоски захватывало душу. И всё-таки в его руках сейчас был его Се Лянь. Потрескивал огонь. Вокруг не было ни души, а степная даль покрылась густым туманом, дорогу почти не было видно, но ни Хуа Чэн, ни Се Лянь не чувствовали себя потерянными и заблудшими. Больше — нет… Машина, что они взяли у Хэ Сюаня, стояла прямо на проезжей части. Здесь никто не ездил, и одному богу было известно, кто закопал здесь тело страшного тирана с больной душой. Человека, которому, возможно, тоже хотелось быть любимым. Хуа Чэн распахнул своё пальто и завернул в него гэгэ, прижимая к своему телу. Се Лянь видел, как до ужаса знакомые черты лица внутри столпа пламени искажались, оставляя на своём месте чёрную пыль. Он почувствовал, как медленно становилось легче. И Хуа Чэн ощутил спокойствие, отчего ещё сильнее прижал к себе любимого человека. Оба наконец-то поняли, что всё самое трудное прямо сейчас растворялось в туман, оставляя исстрадавшиеся тела и души наедине. Долгожданное прощание... Страха больше не было. — Должны ли мы приезжать сюда время от времени? — спросил Хуа Чэн, когда прах был захоронен, а туман уже почти спал, открывая всё такое же пустое шоссе. Се Лянь сцепил руки и улыбнулся, слегка мотая головой. — Нет. Да… Эта история была завершена.══════════════════════════════════════
— Лан Ин, не теряйся в этом магазине, он слишком большой, — встревоженно произнесла девушка по имени Сяоин, бегая от места к месту и надеясь не потерять детей, за которыми она должна была следить. Однако завести их в детский магазин, чтобы спрятать от ветра, оказалось роковой ошибкой, и все девочки и мальчики разбежались в разных направлениях. Парень по имени Лан Ин, чьё лицо было перемотано бинтами из-за глубоких ран после тяжёлой болезни, лишь кивнул, и Сяоин тут же убежала за ребятами, оставляя его одного. Уныло посмотрев себе под ноги, Лан Ин немного постоял на месте, а затем двинулся медленным шагом вдоль рядов с абсолютно разными игрушками. На любой вкус и цвет, совершенно разных размеров и форм мягкие звери, конструкторы и шикарные машины. Будучи беспризорником, выросшим в детдоме, Лан Ин впервые видел такие вещи, и глаза его горели, хоть он и понимал, что вряд ли что-то сможет унести с собой. Не по карману были ему такие вещи. В него врезалась маленькая девочка, которая хохотала во весь голос, а вслед за ней подбежала и бедная Сяоин. Скрывшись за рядами, Лан Ин снова был предоставлен сам себе. В магазине играла какая-то неизвестная парню детская песня, вокруг было ярко, царила ранее незнакомая Лан Ину атмосфера радости и праздника, и подросток даже ощутил, что совсем не был расстроен, что у него не получится купить что-нибудь. В один момент его бегающие удивлённые глаза остановились на прямоугольных коробках, прозрачных с одной стороны. Лан Ин подошёл ближе к полке, и сердце его замерло от восхищения. В одной коробке были сразу две невероятно красивые БЖД куклы. Их изящные лица были представлены обозрению покупателей, шарнирные тела были спрятаны под прекрасными одеяниями. Две эти куклы контрастировали между собой. Одна была в чёрных одеждах, а кожа казалась почти что белой. Взгляд этой куклы казался суровым, а под глазами пролегали лёгкие синяки. Чёрные волосы, собранные в высокий хвост, блестели, а на ушах висели серёжки серебристого цвета. Лан Ин сначала даже не поверил, но они так сверкали, что ему показалось, что эти украшения вправду были драгоценными. Кукла рядом с этой отличалась выражением лица и одеждами. Бирюзово-белое ханьфу, чуть вьющиеся волосы, улыбка на кругловатом лице, ямочки на щеках, светящиеся глаза цвета бирюзы… В одной руке эта кукла держала веер с иероглифом "ветер", а вторая была обвита вокруг предплечья другой фигурки. Лан Ин с увлечением рассмотрел этих кукол, а затем пробежался глазами по другим коробкам. Некоторые куклы были одни в коробках, ещё пара — одна с луком в руках, другая с мечом, — находилась с другой стороны ряда, а между ними стояла ещё коробка. Первая кукла имела огромные светло-карие глаза и длинные ресницы, щёки её чуть румяные, а уголки губ — приподнятые. Она улыбалась. Одна её нога чуть показывалась из-под белого ханьфу, что имело затейливые узоры. Лан Ин внимательно всмотрелся. Нога не была телом куклы, почти что от самого бедра цвет кожи был светлее. Вторая поделка имела красные одеяния и такие же блестящие, как у первых кукол, украшения цвета серебра. На ожерелье и цепочках висели сверкающие бабочки, а в тонкую косичку в волосах была вплетена красная бусина. Лицо было чуть вытянуто, а один глаз — закрыт чёрной повязкой. Острый разрез другого глаза и чуть сведённая к переносице бровь создавали впечатления лёгкой опасности, когда кукла смотрела на человека, но было в этом что-то особенное, защищающее. Эти куклы были идеальными, но в то же время они имели свои человеческие чёрточки, что делало их необычными. Лан Ин чуть наклонил голову вбок, смотря на сплетённые руки кукол. Затем он посмотрел на их имена. Собиратель цветов под кровавым дождём и Наследный принц Сяньлэ. Лан Ин долго не двигался, пока в него снова не врезалась Сяоин, которую за руки тащили девочки и мальчики. — Лан Ин, всё-всё, пойдём скорее отсюда! Идём! Не дождавшись ответа, девушка убежала к выходу, а Лан Ин снова посмотрел на кукол. Больно они его зацепили... Словно долгая и тяжёлая история таилась в их глазах. the end.