***
Реддл открыл глаза и улыбнулся. Он был дома. Гарри ввёл его в Род, как Певерелла, и маг буквально чувствовал ласкающую его магию, но поменялась ли его фамилия волшебник ещё не знал. Том помнил, что произошло в Атриуме. Помнил, что Авада убила его. Да, боль от заклинания он почувствовал. И всё. Приняв ванную, он спустился на первый этаж в поисках Гарри, но нашёл только Антонина. — Хозяин, ты очнулся, — Нагайна подняла голову с колен Пожирателя. — Да, дорогая. Я очнулся. Что ты здесь делаешь, Долохов? — Стерегу твоего парня, — мужчины обнялись. — Шесть дней и ночей не спал, собирал твою душу. — Что делал? — рыкнул Том. — Крестражи были принесены ему по первому зову. Все лежат в твоём кабинете на столе. Том рванул туда, а друг за ним. На столе лежали «пустые» дневник, чаша, медальон, диадема и кольцо. Камень с кольца лежал отдельно возле палочки Дамблдора и его. — Да как он посмел! — закричал Том. — Я бы не умер! — Ты гнил заживо. Тело разлагалось. Если бы тело обратилось в пыль, то ритуал воскрешения вернул бы тебе змееподобный облик, в который ты обратился, когда в тебя попала Авада. — Да лучше уродом быть, чем смертным! — Гарри сказал у него есть запасной план. — Нет запасных планов, Долохов! Были бы, я бы ими воспользовался! — Ты их никогда не искал! — Антонин решил защищать Гарри, чтобы этот придурок его не убил. — Ты в пятнадцать лет нашёл заклинания о крестражах и с тех пор не искал других вариантов! Дай ему отоспаться и объясниться! — Сколько он спит? — Почти двое суток. Он лёг спать в среду в шесть утра. Сегодня пятница. Может, скоро очнётся. — Кики! — Хозяин звал Кики? — Как только Гарри очнётся, прикажи ему идти сюда! И плевать мне, что он даже в туалет не сходил. — Том, не руби с плеча. Парень через многое прошёл ради тебя. — Он изначально хотел соединить мою душу! Теперь я не могу использовать заклинания крестражей вновь, ведь это меня убьёт! Пошёл вон! Долохов закатил глаза, но решил не доводить до белого каления, поэтому оставил Волдеморта горевать по бессмертию. Том опустился за стол, глядя на пустые сосуды и закричал. Ухватив свою палочку, нацелился ею на дверь, желая убить первого вошедшего, но ему нужны ответы от Поттера, а значит убьёт его позже. Гарри спокойно отреагировал на слова эльфа, но в туалет сходил всё равно. Набросив футболку и джинсы, спустился вниз. Палочку на всякий случай взял, ведь Кики поведал, что хозяин разнёс окно в кабинете. — Успокоился? — спросил Гарри, входя в открытый кабинет, где за столом сидел Том. — Ты ослушался моего приказа. Ты не имел права соединять мою душу, — шипел на парселтанге мужчина. — Да. Я желал сохранить твой облик. — Плевать мне на лицо, если нет страховки вечной жизни! Что это за шрам на пальце, где было кольцо? — Камень нагрелся, когда в тебя попала Авада, из-за него нагрелось кольцо. Шрам я убрать не смог. Северус тоже. — Плевать на шрам! Я спрашиваю, как ты посмел?.. — Потому что люблю тебя, придурок! — закричал Гарри. — Есть ещё один мифический способ получить бессмертие, если держать эти предметы вместе! — Мне не нужны мифы, Гарри! Я тебе доверял, а ты предал меня! — Я никогда не предавал тебя! Ты меня готов убить за то, что я тебя собрал по частям? — А я не хотел быть сложенным по частям, меня устраивало пять крестражей! Пять гарантий бессмертия! Я знаю правила этого заклинания: если соединить душу, а после снова разделить, то это меня убьёт! Я не хочу видеть своей старости! — Но я состарюсь, Том! Однажды, я умру! В Египте есть легенда о… — Не нужны легенды! Ты превратил меня в… в смертного… слабого мага… — Нет! Ты никогда не был слабым, Том! — Да я василиска пошёл убивать, зная, что есть крестраж! Мне страшно стареть! Страшно умирать! Страшно знать, что смерть стоит за спиной! — Орден пал. — Гарри! — закричал Том. — Ты вонзил мне нож в спину. — Это ты так думаешь, — из глаз парня потекли слёзы. — Ты мне не даёшь и одного шанса оправдаться. — Ты их не заслужил! Твои мифы и легенды могут занять сто лет поисков! Видеть тебя не желаю… — Ты уже забыл, что я ради тебя обучился всему? Ради тебя, чтобы вытащить из Азкабана! — В принципе, меня туда посадили из-за тебя, так что счёт равный. Или твои Круциатусы можно обнулить? — Можно… И ты мне должен останешься, — Гарри вытер слезы. — Кики, принеси мою мантию невидимости, — эльф сразу же подал Поттеру мантию. — Я знаю, насколько бессмертие тебе важно. Я смирился с этим. Я никогда не собирался тебя подстраивать под себя, Том, — Реддл сидел за столом, держа палочку, готовый атаковать, и Гарри это видел. — Тебе от матери достался Воскрешающий камень — первый Дар Смерти, а мне достался второй — Мантия невидимости. — Это сказка, Гарри. Будь палочка реальностью, то сказки бы не было. — Я решил изучить палочку Дамблдора, которую ты завоевал в бою. Написал Виктору Краму и тот пошёл к Грегоровичу. Грегорович — болгарский создатель палочки, он поведал, что Грин-де-Вальд украл у него Бузинную палочку, Старшую. Смертоносную. А после её в бою отобрал Дамблдор, — Том сглотнул, переводя взгляд на палочку. — Я знал, как тебе важно бессмертие. Я хотел сделать тебе подарок… Долохова спроси, даже он в курсе, — Том перевёл взгляд на мантию. — Подавись своим бессмертием в одиночестве. — Гарри, — Том вскочил на ноги, но парень выставил палочку, положив мантию на стол. — Будь один, Том. Тебе не привыкать, мерзкий кусок дерьма, считающий даже меня предателем! — Гарри, не уходи. — Мои родители не получили прощения, а ты кто такой, чтобы я дал тебе второй шанс? Желаю удачной вечности. Гарри, не оборачиваясь, не пряча палочки, вышел из кабинета и Том сразу услышал звук аппарации. — Гарри! — Реддл выбежал, но перед ним стоял только Долохов. — Я тебя, что попросил? — Найди мне его. — Пошёл ты. — Антонин! Но Пожиратель не слушал своего господина. Тот так помешался на бессмертии, так переживал быть уязвимым перед миром, что прогнал того, кто готов был положить этот мир у его ног. Том перевёл взгляд на Дары Смерти, решив проверить теорию. Может, Гарри ошибся, и тогда совесть не будет грызть Реддла. Положив на мантию камень и палочку, закутал Дары в ней, видя, что предметы засияли, а по телу Тома прошла магия. Ухватив палочку из тиса, порезал себе руку, но рана зажила так быстро, что даже капля крови не успела выступить. — Что ты натворил? — послышалось шипение Нагайны. — Я убил своё сердце…***
Вечером Том созвал Пожирателей. Всех, которые были. Он отдал чёткий приказ отыскать Гарри, но никто из них не принёс добрую весть. — Холодно, как в Азкабане, — хмыкнула Белла после собрания. — Повелитель собрал Дары Смерти, поэтому здесь так холодно, — ответил Северус. — Точнее, Гарри собрал, — хмыкнул Долохов, закуривая прямо в мэноре. — После того, что он предъявил Гарри, я бы тоже не захотел его видеть. — Да как ты смеешь такое говорить о Повелителе? — вспыхнула Белла. — У меня особые привилегии ещё со школы. И я не собираюсь участвовать в поисках лорда Поттера. Он имеет право отдохнуть. Имеет право злиться. Имеет право не прощать тебя, Том! — Долохов обернулся к Тому, почувствовав холод на теле. — Ты не дал шанса ему договорить, когда он пытался поведать о легенде. — Не дал, — согласился Том. — И как тебе сейчас? Сидя в Азкабане, ты знал, что обречён на вечное заточение, поэтому и не надеялся на отношения с Гарри, а теперь, когда парень вытащил тебя, ты сам прогнал его. — Долохов, ты ещё жив, потому что мой друг. — И как друг говорю оставить поиски Гарри. Уверен, когда он успокоится, то сам даст о себе знать. Том не ответил, скрывшись в своём кабинете. Даже играть на рояле, который был отдушиной Тёмного лорда, не хотелось.***
Маг не находил себе места несколько дней, а после узнал от Петтигрю, что Блэка выписывают из Мунго. Войдя в палату к мракоборцу, Том невольно ухмыльнулся: всё лицо было в шрамах, как у Люпина. Вместо ноги протез. Его счастье, что раны в мире магии залечивают быстро. — Лорд Певерелл, — улыбнулся Сириус, на что Том удивлённо изогнул бровь. — Гарри до сих пор не поставил Вас в известность? — удивился Люпин. — Он сказал, что мог ввести Вас в свой Род только по линии Певереллов. К тому же, у каждого из вас есть Дар Смерти, чем не признак того, что эта кровь течёт в Ваших жилах. — Конечно, Гарри поведал мне, что я теперь лорд Певерелл, — врал Том, — просто я не думал, что кто-то ещё об этом знает. Я пока не распространялся этой информацией. — Как он? — беспокоился Сириус. — Трагедия с родителями ударила по нему, и он отправился отдохнуть один. Я хотел составить ему компанию, но… — Бывают ситуации, когда общество лишнее, — закончил Римус. — Уверен, как только он отойдёт от всех потерь, он напишет Вам. — И я так думаю. — Красивое кольцо, — подметил Сириус, — откуда оно? — Проснулся — было на мне. Рубин, как у Гарри, — признак моего владычества в стенах поместья. Что сказал Люциус? То есть, Министр Магии? — Ухожу на пенсию. За выслуги буду получать тысячу галлеонов в месяц. — Грюму не помешало отсутствие ноги, — хмыкнул Певерелл. — Грюм сумасшедший, мечтающий умереть в бою, — заявил Блэк. — Вы вернётесь в политику? — Не хочу, — ответил Том, открывая окно и впуская летний воздух из цветущего сада. — Мои идеи и проекты продолжит Люциус. Конечно, везде будет мелькать моя фамилия в бумагах, но я не желаю больше работать на государство, которое так со мной обошлось, — Блэк виновато опустил глаза. — А когда Гарри рассказал, что ввёл меня в Род? — За день до нападения. Заходил к нам в гости, спрашивал, как я после полнолуния, — ответил Римус. — Я ведь теперь покупаю у Принца зелья от ликантропии. — Мистер Люпин, а Вы знаете о чувствах Нимфадоры Тонкс к Вам? — Мы не выбираем, кого любить, — ответил оборотень. — Но да — знаю. — Поправляйтесь, мистер Блэк. Уверен, Вас ещё часто будут дёргать, чтобы Вы давали консультации, как быть начальством, — ухмыльнулся Том. — Лорд Певерелл, Ваша Авада убила Дамблдора, — заговорил Сириус, — а его Авада, что сделала? — Воскрешающий камень принял удар на себя, — почти не врал бессмертный. — Я только отлёживался. Всего доброго. Тома теперь интересовал поход в Гринготс, где гоблин Крюкохват сразу ответил магу, что тот отныне чистокровный бессмертный, если верить диагностике крови, лорд Певерелл. У Поттеров и Певереллов одно на двоих наследие. — Скажите, а по моей крови можно найти Гарри? — Да, но лорд Поттер скрыл себя. Видите, даже в свитке его имя горит не красным цветом крови, а чёрным. Том выругался на себя вновь. Он предал доверие любимого мальчика. Он умудрился разбить ему сердце. Вырвать! И страдал ещё от того, что ему было тоже больно. Он не имел права ставить бессмертие выше Гарри. Он не имел права сомневаться в львёнке, ведь тот всегда уважал его нравы и желания. Теперь Том умел спать, крестражи такого не позволяли. Но засыпать одному в холодной постели, когда рядом должен лежать его мальчик, было ужасно. Каждое мгновение Том проклинал себя. Каждый миг просил прощения, зная, что его не услышат. Но сердце продолжало любить, а значит, страдать, говоря Тому, что он получил в мире власть, потеряв самое ценное, — любовь.