***
Настоящий мир, людской, встречает шумом. Тут никогда ничего не смолкнет, тут ветви деревьев не просто покачиваются, а скрипят и наклоняются к земле. Близ города верещат дети, и Му Цин, под обличием Фу Яо, вздыхает. После Небесной Столицы всё вокруг кажется диким, но правильным. Они не так уж и причастны к этому беснующемуся миру, но иногда чувствовать его активную жизнь необходимо, чтобы не забывать, для чего они Боги. Как раз для этого, чтобы торговцы на небольшой площади завлекали всеми правдами и неправдами, чтобы сладкий запах выпечки манил и чтобы взрослые, покупая своему чаду бумажную бабочку, радовались игрушке больше, чем дитя. Фэн Синю эта сцена понравилась, и он даже не заметил, как сбавил шаг. Невысокий молодой человек крутил в руках бабочку, улыбался широко и трусил ею в опасной грани к тому, чтобы сломать. Ребенок, хватавшийся за его ногу, надулся, а мать возле них негромко хихикала. — На что ты уставился? – холодный тон, который должен был отрезвить, даже не отвлек. Му Цину пришлось самому вернуться к отставшему товарищу и проследить за его взглядом, чтобы потом незамедлительно закатить глаза. — Зачем отбирать у ребёнка игрушку? — Ты ничего не понимаешь, — наконец отмер и махнул рукой Фэн Синь, с готовностью продолжить путь к ближайшей закусочной и узнать что-то новое, но не успел, попавшись на следующую уловку. — Ну да, ты же у нас отец с большой буквы, – прежде, чем успел дать себе отчёт, произнёс Му Цин, мысленно пытаясь представить на месте этой небольшой семьи Фэн Синя с Лань Чан и Цоцо. Но мгновением позже посетили и другие мысли, –Тебе нравятся эти безделушки? – Он спрашивает с толикой азарта, тёмные глаза блестят и ждут, когда на его подначку среагируют. И о, как давно в душе не играло этой интриги начинающегося конфликта, описывающих их отношения как что-то более, чем неравнодушные. — Мне хотя бы что-то нравится, — звучит ему ответ от лучника, но не агрессивно, а язвительно, точно копируя чужой тон. Му Цин фыркнул, и, прежде чем семья заметит, что за ними наблюдают, повернулся обратно к дороге. Нужная забегаловка находится быстро. По невыразительному виду здания понятно, что большой популярностью она не пользуется. И даже несмотря на это, владелец кажется приятным и спокойным. Из немногочисленных столиков они выбрали крайний — скудно, но чисто. Ещё и тепло. Такая обстановка располагает безопасностью и немного семейным уютом. Возможно, на это влияет то, как хозяин обращается к молодой девушке, которая их обслуживает. Му Цин, не долго думая, выбирает улун, а Фэн Синь с выбором затягивает, за что заслуживает тяжёлый вздох компаньона. Вскоре дева кивает и отходит, чтобы передать заказ — чай на двух персон и Ма Чиу*. (*Жареное в масле тесто в форме шарика, покрытое семенами сезама, Внутри сладкий сироп и желейная прослойка. Иногда добавляют джем из бобов). — Тебя в детство потянуло? На игрушки и сладости? — около серьёзной интонацией спрашивает Му Цин, но от него отмахиваются, будто сегодня с утра на лбу Фэн Синя высекли свод правил, одним пунктом из которых является «не ссориться». И, что удивительно, пока это получается у него без напряжения. — Чтобы развязать язык, нужно заказать что-то кроме чая, пустая башка, — «Нань Фэн» откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на собеседника. Возможно, его и потянуло в детство, только кануть в далеко забытые года самостоятельно он не собирается, тем более, что к сладкому он равнодушен. Чего не скажешь о Му Цине. Тот, наверное, сам за собой эту страсть не отмечал, но если приглядеться, чтобы выявить это, много ума не надо — он часто обращает внимание на десерт ещё с давних лет, когда они, подростки, себя считали великими людьми, готовыми на всевозможные свершения. Вот сейчас снова въевшийся жест: Му Цин закатил глаза и отвернул голову в бок, находя что-то интересное в окне. Хотелось верить, что это его поведение — не наигранное, но то, как взгляд черных глаз тускнеет, когда он закапывается в свои мысли, заставляет разочарованно поджать губы. Не всё сразу, да? Фэн Синю было проще думать, что его извечный напарник действительно просто болен, даже если сознанием понимал: «Это не совсем так». Больному нужно время, чтобы пойти на поправку, но если лекарства, которое могло бы исправить всё также легко, как заживить рану, в этом случае нет, остается ждать и... Ухаживать. Терпением, вниманием и словами. Привычная злость тоже как-то отпала, по всей видимости, у двоих. Фэн Синь считал, это только потому, что злиться на калечных — неправильно, и, стучащиеся в дверь мозги с весточкой «переживаю и забочусь», игнорировал. Но вот он здесь, не раздражается рекордное количество времени и ждёт, когда принесут эти чертовы кунжутные шарики. Тишина за их столиком была не неловкой, но и не комфортной — каждый думал о своём, отстраненном, и к миру их вернул тонкий голос девицы, от которой мужественный лучник отодвинул стул подальше, стоило ей наклониться. Ему даже хотелось фыркнуть, когда Му Цин дважды взглядом прошёлся по угощению, но максимально равнодушно подносил горячую чашу чая к губам. — Если господа решат заказать что-нибудь ещё, я буду недалеко, — сказала девушка и хотела было отойти, как к ней вновь обратились. — Раз уж мы здесь, не могли бы Вы нам помочь? Мы странствующие заклинатели, найдётся ли что-нибудь, что беспокоит жителей? — как бы ни старался, а тон Му Цина был просто не способен звучать располагающе. Ответа не было ещё нескольких минут, пока дева озадаченно моргала и поглядывала через плечо на владельца заведения. — Я не могу быть уверена, но недавно слышала, что Господин Гун и двое его сыновей ходили в лес на охоту и не вернулись. — Такое было раньше? От кого услышали? — Не припоминаю, кажется, не было. Неделю назад мастер рассказал, когда я гребень покупала. Он на торговой улице, по левой стороне, почти в начале. Высокий седой мужчина с короткими опаленными волосами. «Заклинатели» были благодарны, что не пришлось выпытывать информацию, где находится начало сплетен, односложными вопросами, и ещё немного переговорив, дева ушла к другим, только зашедшим гостям. — Значит, узнаем, связана пропажа людей с нашим делом. Если нет, то и наводок Линвень вполне хватит. Фэн Синь кивнул и сделал глоток чая. Приятный, лёгкий и ненавязчивый вкус. Не изысканный, но и он не гурман. Запеченные шарики оказались тоже вкусными, только он их почти не ел — предпочитал сладкой ерунде что-то более сытное. Сделал это скорее для вида, и чтобы подтолкнуть тарелку к товарищу. И тот, спустя ещё недолгое колебание, притронулся к угощению. Судя по тому, как он тихо одобрительно хмыкнул сам себе, ма чиу пришлись ему по вкусу. Как оказалось, это тоже вполне себе увлекательное занятие — наблюдать, как Му Цин просто таскает угощение, пьёт чай и расслабляется. За перекусом они провели некоторое время, иногда обсуждая детали задания. Сложным оно не было, но то, что оно уже повторяется, начинает нервировать. И самое неприятное, в прошлом случае не было понятно, что привлекает такое скопление мелких демонов или кто ими руководит. Следов нет, и ничего примечательного в округе тоже. Было предчувствие, что и в этот раз ситуация будет мало чем отличаться.***
Толпа заметно поредела, и шум уже не так резал уши. Нужный мужчина нашёлся быстро, по крайней мере, не заметить его тяжело — вместо того, чтобы зазывать люд, он, сгорбившись над столом, пытался что-то развязать. Он даже не обратил внимание на подошедших. Седые волосы напоминали солому, которая невиданным чудом пережила пожар. Му Цин неловко дотронулся пальцами до своей головы, будто ожидал почувствовать то, что видел перед собой и в зачастившем сне. Но когда волосы под пальцами оказались такими же мягкими, какими и должны — тихо выдохнул. На этот раз заговорил Фэн Синь. После третьего с его стороны: «Добрый день», — мужчина медленно и раздраженно поднял голову и натянуто улыбнулся. — Господа желают что-то приобрести у этого скромного торговца? — Нет, — резко ответил Фэн Синь, с трудом выдерживая спокойствие. Этот скрипучий голос старика, балансирующий на грани вежливости, выводил даже больше, чем... Чем... Кто? Обычно, продолжением внутреннего монолога с такой тематикой уместным был титул Сюаньчжэня, но даже тот, стоящий сейчас возле него, уже и не так выводил. Лучник недовольно запыхтел вслух, но когда вернулся из мыслей, снова узрел пред собой картинку «стойте здесь хоть до конца дня, мне всё равно». Он собирался снова заговорить, процедив сквозь зубы, игнорируя как в горле бьются ключом грубости, как мужчина поднял голову, обращаясь не к нему: — Вас что-то заинтересовало? Му Цин окинул лавку затяжным взглядом и указал на несколько лент. — Синюю с края, — гордец даже не наклонился, чтобы самостоятельно взять изделие, только поднял острый подбородок и проследил, как необходимое подняли и протянули ему в руки. Особо не рассматривая, узнал цену и кивнул. — Вам что-нибудь известно о семье Гун? Ответили ему только после того, как в руках оказалось серебро. Седой даже приободрился, выпрямился и заговорил более охотно. — Кто ж не слышал. Глава семьи и двое его отпрысков вернулись позавчера домой в разобранном виде. Руки-ноги если и были, то висели на мышцах — всё демоны пережрали. Ой и вопила Госпожа Гун, хотя и так понятно было, что не вернутся. Долго не было, а тут нынче не разгуляешься. — Из-за нежити? — спросил «Нань Фэн». — Из-за неё. Где-то месяц назад зверьё из леса пропало, так некоторые охотники уходили вглубь, потому долго найти их не могли, горе героев, — торговец вздохнул, снова склоняясь над своим занятием, — Зачем интересуетесь? — Бродячие заклинатели. — Значит, правильно забрели, но славы тут не сыщешь. — Вы знаете, где нашли тела? — Я в лесу не бываю, нечего мне там делать – я, вот, — говоривший поднял перед собой неаккуратную плетеную безделушку, — В жерло не суюсь, но говорили, где-то возле родника. — У кого мы можем узнать подробней? Кто их нашёл? — все вопросы в основном задавал Фэн Синь. Его напарник уделил слишком много внимания своей покупке, разглядывая стежки. Как выяснилось, нашли жертв друзья семьи, и этим утром мужчины, которые могли дать более четкие указания, ушли в соседний город, чтобы оповестить дочку умершего Гун Фо. Всё ещё замаскированные небожители уже достаточно далеко отошли от лавки и теперь обсуждали, стоит ли ещё поискать информации. Сошлись на том, что нет. Городские врата мелькнули рядом. Они направлялись к лесу, и всё шло гладко, прежде чем Му Цин всунул Фэн Синю в руки ленту. Она была глубокого синего цвета, с незатейливыми узорами и из дешёвого материала. — Зачем она мне? — лучник остановился, поднимая перед собой предмет. Му Цин махнул рукой, ответив, что ему она не нужна. — Так зачем ты её взял? — Потому что он не собирался ничего говорить, — терпение из холодного голоса исчезало рекордно быстро, но пока мужчина только скрестил руки на груди. — Тогда взял бы что-то, что тебе необходимо. — У меня всё есть. Не нравится — выкинь. Я не собираюсь уговаривать тебя принимать подарки. Му Цин перебросил хвост за спину и уверенным, быстрым, даже слишком быстрым шагом пошёл вперёд. Если бы его товарищ был достаточно внимателен, то помимо непонятно откуда возникнувшего раздражения, заметил и его покрасневшие уши. — Подарки? Куда побежал? — прикрикнув на конце, Фэн Синь быстро догнал напарника и теперь даже не скрывал своей глупой, немного торжествующей улыбки. — Значит, намеренно выбрал? Почему лента, зачем она мне? В ответ тишина держалась ещё два таких же вопроса, прежде чем Му Цин не выдержал и закатил глаза. — Да заткнись уже. Ты сам недавно прицепился ко мне со своими лентами, сказал, что нравятся синие. Фэн Синь снова немного отстал от товарища, потому что не сразу вспомнил, о чем говорилось. — Они мне нравятся, когда в твоих волосах, — бесстыдно, но честно и с задержкой ответил тот. — Не ношу синий, но тебе идет. — Я передумал, — быстро выпалил Му Цин, старательно игнорируя фактически комплимент в свою сторону, — Отдай мне обратно. — Ещё чего. Генерал Сюаньчжень снизошел до того, чтобы выбрать мне подарок по моим предпочтениям, не могу оставить это без вещественного доказательства, — со смехом фыркнул Фэн Синь, наблюдая, как после пары проклятий в его сторону, напарник всё-таки снова ускоряет шаг. В этот раз он решил не догонять его — наблюдать за явным смущением забавно, но это быстро может превратиться в драку.***
Лес ожидаемо тих, хотя демонической ци, по крайней мере здесь, нет. Они только вошли и протоптанная тропинка закончилась довольно скоро. Вокруг жизнь замерла — даже ветра почти не чувствуется. Только трещат под ногами сухие ветки, и слышно, как отлетает случайный камушек, стоит его небрежно пнуть по пути. Чем быстрее серело небо и солнце скатывалось к горизонту, тем больше настораживало окружение. Генералы уже скинули фальшивые обличия, но ни родника, ни демонов или хоть чего живого не встретилось. — Может, стоило пойти ещё поспрашивать? — Фэн Синь остановился у дерева и потянул за сухую ветку, которая с треском осталась в его руке. Вздохнув, он бросил её на землю и заметил, что его, если и не слушали, то ждать точно не собирались — Му Цин пошёл вперёд. — Му Цин, твою мать, ты слышишь меня вообще? — Слышу. — Ответить не хочешь? — Нет. — Вот и поговорили, — буркнул Фэн Синь. — Смысл нам здесь петлять? — Мы не петляем, я слежу за дорогой. — Ну конечно. Давай вернёмся, пока недалеко ушли? — Генерал Наньян устал или просто умом не отличается? Мы уже далеко ушли. Предлагаешь вернуться, не узнать ничего нового, а потом идти той же дорогой обратно? Не усложняй нам задачу, об этом нужно было думать раньше. Не сказать, что Фэн Синь был не согласен, но по непонятный причине хотелось продолжать спорить. Раздражать собеседника. Не давать ему снова закрываться, бездумно двигаться вперёд и позволять смотреть лишь на его спину. Их тихие перепалки, не насыщенные угрозами и оскорблениями, как-то расслабляли. Даже минимальная реакция Му Цина могла создать видимость, что всё в порядке. Что они ничего не упустили, ничего не изменилось. Но когда тот умолкает, тупит взгляд впереди себя и становится если не холодным, то отрешенным, неприятное покалывание в грудной клетке возвращает к реальности. И всё-таки, сегодня он разговорчивее. Не может не радовать. Так что Фэн Синь снова набирает воздуха в лёгкие, чтобы обратиться к напарнику, как его заготовки из «побесить так и вот так» прерывают. С каждым новым шагом встречается всё меньше живых или не поваленных деревьев. Кора сухая и потрескавшаяся. Стоит приложить к ней руку, как ощущается демоническая ци. — Родник, — голос Му Цина слишком громкий в этой тишине. Прежде чем задать тупое «где?», потому что никакого характерного шума воды не слышно, лучник подходит ближе и прослеживает за взглядом черных глаз. Тут и вправду родник — перекрытый камнями исток. Создаётся ощущение, будто кто-то впопыхах старается лишить лес жизни. — В прошлый раз территория тоже была... Такой? Деревья и растительность в целом были в нормальном состоянии? — Фэн Синь делает несколько тяжелых шагов, прежде чем наклониться и начать убирать камни. Он делает всё скорее методично, не торопится, просто ждёт ответ, которого так и не следует. После продолжительной тишины выпрямляется, стряхивает грязь с ладоней и оборачивается к Му Цину. Тот уставился в землю перед собой, задумчиво и тяжело сведя брови. — Ну? — Я не помню. Фэн Синь открывает рот, но ничего не произносит. Да ну, Генерал Сюаньчжень, с его подробными докладами, и не помнит? Тот самый Генерал, который мимолетом увидит мелкое пятнышко у тебя на рукаве и будет припоминать о неряшливости ещё несколько дней? И даже спустя месяц? Он не помнит? — Большое количество низкоуровневой нежити подошли слишком близко к деревне. Люди приносили много молитв, и я вовремя спустился, так что видел не последствие, а само действие. Я сражался, у меня не было времени рассматривать деревья. — То есть ты просто не обратил внимания? — Нет. Я был занят. — Когда-то ты весь вечер жаловался, что я не заметил барьер, который и сломал-то случайно, а сейчас ты просто был занят? — В чём ты меня обвиняешь? — напряженно спросил Му Цин. Голос звучал так, словно он старается не повышать его, либо же контролирует не только громкость, но и поведение. О, что же. Он отступил, сжал кулаки до побелевших костяшек, хмурился, а губы превратились в линию. На плечи неприятно опустилась вина — это правда, во время задания он был недостаточно внимателен, и теперь не может ответить на элементарные вопросы, касающиеся окружения. Тогда Сюаньчжень спустился в мир смертных и принялся за работу в рассеянном, уже стандартном для него состоянии. Тело само уворачивалось от наступающих спутанных ударов противников, а чжаньмадао сверкал духовной энергией. Не нужно было много ума, чтобы справиться с таким боем. И это, конечно, большая ошибка для древнего воинственного Бога. Земля у камней намокла. Фэн Синь, заметив это, со вздохом вернулся к своему благому занятию и расчистил родник. — Я ни в чем тебя не обвиняю, просто удивился. Стоило воде хлынуть, как вокруг раздался треск. Демоническая ци почувствовалась немногим раньше, чем показались сами враги, но и того было достаточно, чтобы понять количество. Только странно, что два божества не заметили притаившуюся опасность. Бой начался быстро. Противников было достаточно, чтобы внимание трещало, пытаясь ухватить каждый уголок и не подпустить никого слишком близко, но большинство демонов не были вооружены, разве что зубы и когти, у кого имелись. На «армию» это не походило, только подчинённый сброд, что сейчас остервенело бросается то на одного, то на другого небожителя. Заряженные духовной энергией стрелы свистят совсем рядом. Му Цин, кожей чувствуя холодок от пролетевшей рядом стрелы, не вздрагивает — где-то на подсознании знает, что его не заденет. Сам размахивает саблей, не делая лишних движений, только рубит нежить, которой, кажется, меньше не становится. Пробивая себе путь, он становится спиной к спине Фэн Синя. — Нужно посмотреть, откуда они идут. Фэн Синь натягивает тетиву и коротко соглашается, когда поражает цель. Двигаясь вместе и ступая по поваленным на землю телам, они только делают круг. Демоны лезут отовсюду, будто из-под земли. Рядом не обнаруживается ничего, на чем могла бы быть изображена печать, сокращающая расстояния, никаких зданий или, тем более, пещер. — Они движутся бездумно и хаотично, сносят всё вокруг, — говорит Му Цин и морщится, когда после очередного замаха на его лицо попадает зловонная кровь. — Мы ничего не найдём. Можем управиться с тем, что имеем и еще раз осмотреть землю, — предлагает лучник и немного отступает, чтобы создать между ним и напарником немного расстояния. В следующий момент они опускают оружие и посылают вокруг себя мощный поток духовной энергии. Теперь никто не размахивает саблей, и стрелы не летают, пробивая головы и грудь демонов — только собственная ци взрывается, поражая сразу крупные участки. Такое сражение длиться около двух палочек благовоний, но после лес обретает ту же покойную тишину. Неприятный запах не дает облегченно вздохнуть, да и тем более — рано. Нужно сжечь тела. Только вот осмотреть землю на наличие печатей не получится. Стемнело. — Разобьем здесь лагерь, — Му Цин садится на поваленное дерево и оставляет чжаньмадао рядом. Он слишком устал. Раньше подобные задания не забирали столько сил, но сейчас не хочется заботиться даже о том, что одежда пропитана кровью, волосы спутались, и на лице до сих пор липкая грязь. Фэн Синь отвечает не сразу. Он не столь утомлен, сколь снова находится в поражении. Часто, Му Цин просто бросал его в лесу и как бы не уставал — возвращался либо в небесную столицу, либо в ближайшее поселение, чтобы избавиться от грязи и привести себя в порядок. Грудь снова неприятно сдавливает, но он только передергивает плечами и протягивает товарищу руку. — Нет. До города не так далеко, вставай. Руку, конечно, игнорируют, зато издают около-надменный звук. — Что на тебя нашло? Впервые в жизни захотел выглядеть как человек? — Ты ранен? Если нет, тогда поднимай свой тощий зад. Не будешь выёбываться — доберемся до полуночи. Му Цин рассуждает между послать или согласиться, и, к собственной неожиданности, всё-таки принимает решение, которое не содержит в себе ругательств. Да вообще слов не содержит. Он только поднимается и берёт саблю.***
Ночной город молчалив. Из незакрытых окон виднеется тусклый оранжевый свет, если подойти к ним ближе, то можно услышать домашние разговоры. Обсуждение бытовых тем, расспрос о прошедшем дне и сквозящая улыбка в пожелании спокойных снов. Спешить двум «заклинателям», благо, некуда. На них вновь красовались личины Нань Фэна и Фу Яо, но даже облик молодых людей не скрывал скопившейся в глазах усталости. Неторопливый шаг привёл их к постоялому двору, первому, который они встретили на пути. И почему-то кажется, что он же является единственным. Явно готовящаяся ко сну хозяйка выбежала из комнаты, натянув доброжелательность на лицо, быстро обсудила с гостями их пожелания. Те не заказывали позднего ужина, только две комнаты и бочки с горячей водой. На последнем меж её поредевших бровей пролегла едва заметная складка. — В чём проблема? — первым не выдержал Му Цин, когда ответ затянулся. — Нет-нет, но, может, Господа желают посетить купальню неподалёку? В такой час там никого не бывает, а обставлена она лучшим образом: красотой недалеко от горячих источников ушло! Вот выйдете отсюда и ступайте прямо, когда главная улица закончится, сворачивайте на первую слева и увидите купальню. Вполне можно понять, что женщина, в такой час, просто не хотела утруждать себя лишними заботами — намного проще дать им ключи и сослать тех в купальни. Не так давно такие поздние посетители сломали ей бочку на втором этаже, так столько дел сразу появилось: и извиниться перед гостями снизу, переселить их в другую комнату, принести и набрать другую бочку. Конечно, наградили её за неудобства щедро, но всяко спокойствием той ночью и не пахло. На её счастье в этот раз путники переглянулись, один из них закатил глаза, махнул рукой и развернулся, а второй забрал ключи и пошёл следом. Нужное здание нашлось быстро, да и бассейн с горячей водой располагал чистотой и размерами. По дороге ни «Нань Фэн», ни «Фу Яо», слов не обронили, хотя последний стал поживее, точнее, раздражительнее. Видимо, дискомфорт от слоя грязи на теле брал верх на всем остальным. И ведь совсем недавно он хотел остаться в лесу. Сколько бы тогда он вытрепал нервов себе и напарнику своим же недовольством? Купальню окружил лёгкий сигнальный барьер и полог тишины, чтобы мужчины могли в истинном виде искупаться, не страшась попасться случайному человеку на глаза, и чтобы с такой же целью обсудить, если будет что обсуждать. Когда все приготовления были закончены и банные принадлежности взяты, генералы без стеснения избавились от одежды: они друг друга видели множество раз. Му Цин видел обнажённые широкие плечи Фэн Синя, гладкую золотистую кожу, крепкую шею, грудь, пресс и ноги. Множество раз видел движения ярко-выделенных мышц и не один раз удосуживался узреть Наньяна с распущенными волосами. И желания прикоснуться, подойти ближе и дольше рассматривать, уже давно не было. Истлело со временем. Фен Синь же мог поделиться схожим опытом и рассказать, как много раз видел скрывающие спину волосы, словно черный бархат; сильные белоснежный руки с вековыми мозолями на пальцах и аристократично утонченную фигуру, которая, пусть и отличалась от его собственной, не забывала напоминать подтянутостью, что перед ним достойный соперник. Вода была не обжигающей, но достаточно горячей, чтобы вошедший первым в неё Му Цин вздрогнул от накрывшей тело волны приятного покалывания, которая заканчивалась в затылке и заставляла блаженно прикрыть глаза. Он полностью опустился и легко вздохнул, пока вода не покрыла нижнюю половину лица до носа, вздрагивая и идя мелкой рябью с каждым выдохом. Фен Синь зашёл в бассейн немного погодя, перед тем несколько раз опуская руку к воде — та казалась ему почти кипятком, и он с подозрительным прищуром смотрел на разомлевшего друга. Но ходить вокруг да около долго не удалось, потому что Му Цин обернулся и намоченные волосы шлейфом очертили движение головы по воде. Взгляд так и выражал «ну?», но жаловаться и объясняться, что он, бравый воин, слишком нежен для такой температуры, не посмел — гордость бы задушила, точнее, утопила. Му Цин, по всей видимости решив, что лучшего представления, чем молча наблюдать за внутренними метаниями и недовольным выдохом товарища, сегодня больше не будет, продолжал оставаться на своём месте. Но как только Фэн Синь сам резким движением окунулся по плечи и сдержал шипение, растерял интерес, отвернувшись. — Тебе что, нравится смотреть на чужие страдания? — несерьёзно-обиженным тоном спросил Фэн Синь и почувствовал, как легкие наполняются горячим паром. — За чужими — нет, — «а за твоими, может быть», должно было прозвучать дальше, но не прозвучало. — Ну конечно, — вымолвил лучник, и после удара по воде крупные брызги накрыли собеседника, который незамедлительно обернулся лицом. Не было похоже, что он собирается отвечать на провокацию, но опасный огонёк поселился на дне глаз. — Выглядишь как облезлая кошка. — Ты как мокрый пес, — пришел ему ответ, но не успел «пес» показательно закатить глаза, пародируя чужой жест, чтобы побесить ещё больше, как ему в лицо прилетел ответный удар в виде воды. И прежде чем азарт от детского поединка успел разгореться, Му Цин набрал воздуха в легкие и полностью окунулся. — Так не честно, — буркнул Фэн Синь и покорно вздохнул, признавая временное, исключительно временное, поражение. Он приступил к водным процедурам, намыливая корнем тело и волосы, а чуть позже услышал, что соперник занялся тем же, но с привычной ему щепетильностью. Когда Фэн Синь заканчивал наносить ароматное масло, Му Цин до сих пор вымывал свою гриву. Конечно, закончив, Наньян мог преспокойно уйти, но остался в купальне, теперь уже тоже наслаждаясь чуть остывшей водой. Было донельзя комфортно вот так облокотиться спиной на стенку бассейна, прикрыть веки и слушать мерное дыхание и тихие всплески воды недалеко от себя. Когда Му Цин наконец оттёр с кожи неприятный налёт и остался доволен лёгкостью, то обнаружил, что компаньон его задремал, откинув голову назад и чуть приоткрыв губы. Распаренная кожа казалась слишком мягкой даже с расстояния, блестела влагой и была покрыта равномерным румянцем. Он, не находив в образе Фэн Синя ничего особенного всего-то час назад, сейчас остановился и разрешил себе минуту, чтобы рассмотреть и запомнить этот вид. Увы, минута пролетела быстро, а Му Цин, не привыкший изменять даже таким маленьким принципам, выбрался из купальни, попутно легко пнув ногой сопящего. Последний с жалобным и непонимающим стоном проснулся и, могло показаться, даже надул губы, но быстро смирившись с происходящим, тоже вышел и стал вытираться. Волосы небожители соизволили высушить духовной силой и не возиться с ними дольше положенного. Ну, не возиться с ними вышло только у Сюаньчжэня — он уже был готов выходить, пока второй горе-бог крутил в руках подаренную ленту со взглядом ребенка, который собирается нашкодить с минуты на минуту. И вот, когда Му Цин уже развернулся к двери устав ждать, Фэн Синь обратился к нему: — Помоги завязать мне волосы. По всей видимости, что-то такое и ожидали услышать, но всё-таки не ответили словами: Му Цин приподнял левую бровь, чем жутко напомнил Собирателя Цветов под Кровавым Дождём. Даже мурашки прошлись по спине. — Пожалуйста? — предпринял ещё одну попытку Фэн Синь и получил в ответ четкий, бескомпромиссный отказ. Он сам не знал, что на него нашло и не слишком рассчитывал на удачу, хотя лёгкое разочарование все-таки посетило.***
Ночь они провели каждый в своей комнате, хотя никто уснуть так и не смог, каждый по своим причинам: Фэн Синь от неясного удовлетворения, обволакивающего сердце, а Му Цин по старой причине — не получалось, да и потом, самому не хотелось рисковать испортить нормальный для работы настрой злосчастным сном. Только первые лучи разогнали тьму с неба, как «заклинатели» отправились обратно и обнаружили ту же, точь-в-точь, картину. Перекрытый родник, безжизненная природа и кромешная тишина, неприятно давящая на уши. Фэн Синь решил повторить вчерашнее действие, ставшее началом цепной реакции, но даже к полудню, когда вода набрала более заметный поток и зашуршала, ничего не произошло. На земле также не оставалось ни намека на сжатие тысячи ли или чего-то подобного, но, учитывая, сколько они потеряли времени от неё можно было легко избавиться. Работы больше не оставалось и Божества вернулись в Небесную Столицу.***
Спустя около нескольких дней, на Небеса нагрянул их Владыка, на плече которого сидела белоснежная бабочка, вызывающая ужас каждый раз, когда опасно близко подползла к шее Его Высочества и шевелила крыльями. После того, как он расправился со своими обязанностями и устроил несколько аудиенций, наконец смог пригласить двух своих друзей на чай, расположившись в роскошном саду у своего дворца. Фэн Синь пришёл первым и, ожидаемо, поморщился, когда заметил «сопровождающую» Се Ляня, но комментировать это никак не стал. Му Цин немного припозднился, но объяснил это коротким описанием мешков Линвень. — Я довольно удивился, когда узнал, что у вас получилось подействовать на железные нервы Наньгун Цзе, притом не устроив драки! Му Цин приподнял бровь в знакомом жесте, и Фэн Синь поперхнулся чаем, даже не сразу обратив внимание на слова Его Высочества. — Серьезно, прекрати так делать, — прохрипел он, откашлявшись, и потом осознание пришло к нему. — Мы ничего такого не делали, чем на этот раз она осталась недовольна? — О, она сказала, что вы двое вели себя как юноши на скучном занятии и постоянно отвлекались. Даже генерал Циин бывал более собран, чем вы. Ох, не припомню точно ваших подвигов, но, кажется, ты, Фэн Синь, что-то выискивал, а Му Цин чуть не ткнулся носом в её записи! — Се Лянь говорил так воодушевленно и посмеиваясь, даже не скрывая губы рукавом в привычной манере, что негодовать по отношению к нему было невозможно. Правда, Му Цин всё равно возразил и сказал, что не тыкался никуда носом, в отличии от вынюхивающего каждый угол Фэн Синя, а тот съязвил чем-то бессмысленным в ответ. На душе у принца было тепло, и сценка эта показалась ему очень милой, пусть синяки под глазами Му Цина никуда не ушли, и он ещё не вернулся к своему рвению грозно отстаивать каждую капельку собственной репутации. Этого мига было достаточно для того, чтобы в полной мере им наслаждаться под аромат чая. — Твоё Высочество, она тебе сама пожаловалась? — недоверчиво спросил Фэн Синь. — Конечно, нет. Это сделал Пей Мин, — без единой мысли ответил Се Лянь, и два его собеседника в унисон тяжело вздохнули. Если Пэй Мин, то об этом дурачестве знают как минимум два мира из трёх.. Всю оставшуюся беседу Му Цин то и дело косился на бабочку, но та вела себя слишком смирно, чтобы что-то сказать против её присутствия. Да и вид ее кое о чем напомнил.***
После того, как через ещё одну неделю Генерал Сюаньчжэнь наведался в то поселение и проверил лес, Генералу Наньяну передали сверток прямо в руки его младшие служащие. Он отослал их за двери своего кабинета и осторожно развернул посылку. Фэн Синь покачал головой, и его губы расплылись в доброй усмешке. В руках была бумажная бабочка, точно такая, которой несколько недель назад смертный мужчина дразнил своего ребёнка.