***
Как итог, Генерал Сюаньчжень оказался во дворце своего «друга по несчастью», которого то самое кулинарное «несчастье» настигнуть не успело. Всю оставшуюся ночь его рвало, пока не явился лекарь, пытаясь узнать, что это за страшный яд, и кто отравил воинственного бога. “Это может стать большой угрозой”, — говорила женщина, вливая в рот пациента некую бурую жидкость с резким запахом. Му Цину она, кажется, тоже не понравилась, потому что он попытался сплюнуть и захрипел, но первое не получилось, в отличие от второго. Богиня дала несколько рекомендаций по уходу и ушла, оставив их наедине. Через час, когда был принесен восьмой кувшин с водой, а Му Цин уснул, Фэн Синь смог выдохнуть. Он сидел на краю постели в гостевой комнате, где отдыхал товарищ, и долго смотрел на него. Почему-то Фэн Синю показалось, что он упустил слишком много. Бессилие скрутило желудок, и, всего на секунду, он стал подозревать, что запах блюд Его Высочества тоже начал иметь какой-то дурной эффект. Всё развеялось, стоило его гостю пошевелиться, вытянуть руку из-под одеяла и немного нахмурить брови. Тогда что-то снова резануло по животу и груди. О... Он просто волнуется. Фэн Синь всегда свято верил, что всё можно преодолеть, и в мире нет ничего полностью неизвестного, а вот сейчас будто перед пропастью стоит. Человек, Бог, один из тех, кого он хотел оберегать всеми фибрами души, был не болен и не ранен. Его было не от чего спасать, не было лекарства, которым можно было его излечить и не было врага, который ему навредил. Его душа была изорвана и Фэн Синь, прежде никогда не державший иглу, совсем не знал что делать. Он вздохнул и накрыл своей ладонью руку Му Цина. Теплая, мягкая кожа приятно грела и казалась родной. Тяжело, но так всегда: ценность и важность осознаешь лишь в тот момент, когда это становится далёким или имеет угрозу исчезнуть. Тогда на Тунлу Фэн Синь был готов простить и совершить что угодно, только бы вернуться обратно без потерь. Был готов стерпеть любые предательства, только бы знать, что его Му Цин всё ещё жив и дышит. Как оказалось, тогда он соврал сам себе. Ему было недостаточно сосуществовать рядом. Му Цин остался вдалеке, был более чем живым физически, но всё ещё ощущался потерей. Будто он пустой сосуд, не наполненный ни счастьем, ни злостью. Мысли не останавливались, пока взошедшее солнце не отвлекло. Вспомнился глупый счёт: он пока не досчитал до пяти, но и "три" пугало само по себе. Три важные вещи, указывающие на глубокие душевные раны и статичную усталость даже в мимолётном взгляде товарища. Идей нет, но хочется глупо верить, что они появятся, чтобы найти выход из этой ситуации. А пока что хватало размеренного дыхания рядом и тяжёлых вздохов. Отравление не из приятных событий, но точно не смертельное. Фэн Синь просто будет рядом, чтобы за всем присматривать.***
Когда Му Цин проснулся, было уже за полдень. В комнате тепло, тело укрывало мягкое одеяло, а внутренности больше не извивались в агонии только из-за пары кусочков пищи. Возможно, он был на полпути к тому, чтобы стать подчиненным Хозяина Черных вод. В него влили много воды, и это ещё учитывая то, что большую часть он не помнил. Му Цин и вправду чувствовал себя воскресшим утопленником. Окно было занавешено, но что-то освещало угол комнаты. Пришлось приподняться на локтях, чтобы увидеть, как Фэн Синь дремлет за рабочим столом, опершись щекой на кулак одной руки, а во второй зажимая перо. Что-то ему это напоминает. И это что-то сдавило ему горло. Хотя, признаться, сейчас он чувствует себя живей. Ему удобно, организм чище чистого, и сам хозяин дворца, а это определенно его дворец, создаёт подобие уюта. Му Цину пришлось смириться с собственной эгоистичностью, потому что он снова прикрыл веки. Не спал, но дремал, сливаясь с этой комнатой. Хотелось, чтобы момент не заканчивался, но из лёгкой пелены сна его вырвал глухой звук. Он проморгался и снова приподнялся, чтобы увидеть и услышать, как тихо шепчет ругательства Наньян, потирая лоб. Виновник, нарушивший покой, осторожно обернулся и встретился взгляд с гостем. Кажется, он даже помрачнел, увидев, что Му Цин не спит. — Извини, разбудил? — Фэн Синь говорил не в полный голос и медленно поднялся, — Ты долгое время беспокойно спал. Как себя чувствуешь? Блять, какого ты вообще ел что-то в доме Его Высочества? Жить наскучило или память отшибло? Лучник прошел ближе и сел на край кровати, определённо сдерживая свой характер, что читалось в урезанном количестве ругательств. Возможно считает, что жертва кулинарных шедевров еще не в себе. Му Цин же, в свою очередь, нахмурил брови, но когда попытался что-то сказать — закашлялся, и Фэн Синь тут же поднялся, чтобы помочь ему сесть и подать воды. Они не впервые помогают друг другу в критических ситуациях, но впервые это происходит.. так бережно. В самом деле, когда бы это Генерал Наньян сидел с Сюаньчженем не в пылу битвы, а на своей территории в Небесной Столице, где «няньки» для отравленного точно найдутся? Наконец, когда дыхание выровнялось, Му Цин смог получше осмотреть обстановку. Фэн Синь уже перестал с видом озабоченной мамочки растирать его спину. Хорошо, что не начал стучать, проявляя все капли познаний в медицине, когда кто-то собирается задохнуться. Но рука до сих пор оставалась на лопатках. Большая и тёплая, будто признак поддержки, чего в этот жест точно не вкладывали. Веки снова тяжелели, но Му Цин себя оборвал. Он уже вдоволь воспользовался чужим гостеприимством, тем более, как он успел подметить, рядом, на прикроватном столике, стояли лекарства, чаша с водой и тряпка. Слуг или младших чиновников рядом и не слышно, вероятно, их всех отослали, а значит, Фэн Синь обхаживал его самостоятельно. Благодарность стояла в горле наравне со стыдом. — Ты можешь прекратить думать? Напрягаешь, — прервали его размышления с тяжёлым вздохом, наконец убирая руку. Тепло прикосновения быстро рассеялось и оттого хотелось укутаться в одеяла. — У тебя на лице всё написано. Ты отравился, и я тебе помог, ни больше ни меньше. Ты бы разве бросил меня в такой же ситуации? — Да, — чётко и без промедлений ответил Му Цин, но его смерили недовольным взглядом, и, сдается, не поверили. — Не пизди. Я знаю, что ты так не поступишь. — Я бы так и сделал. Ты съел, и ты сам виноват. Ты взрослый человек и несешь ответственность за свои действия, — Му Цин не врал. Наверное. По крайней мере, он так размышляет и пытается игнорировать голос внезапно всплывшей совести. — Ну, значит ты мудак, а я нет. Учись у меня, как быть нормальным человеком. Но я знаю тебя 800 грёбанных лет, и ты бы плюнул в меня, но помог. — Вы с Се Лянем! — моментально вспыхнул Му Цин и почувствовал, как что-то в груди разгоралось. Такой небольшой, тусклый огонёк, но даже не злости. Это «что-то» моментально окатило его горячей волной, одновременно заставляя почувствовать себя живым. На одно мгновение, но этого было достаточно. По крайней мере, сейчас. — Прекратите, я бы никуда и ни в кого не плевал. И Фэн Синь рассмеялся, сощурившись, снова похлопав Му Цина по плечу. Смех был коротким, но таким довольным, словно он в чём-то победил, вот только никто в этой комнате проигравшим не остался. — Что бы ты там себе не надумал, я помог тебе, потому что ты мой друг. Я переживаю за тебя, не потому, что я тебе должен или мне жаль, или я думаю, что ты сам не сможешь о себе позаботиться. Я хочу участвовать в твоей жизни, и ты не имеешь права влиять на мои решения, — это звучало одновременно и мягко, и строго. Пожалуй, это первые самые удачные попытки сформулировать и донести свои мысли. И опустившиеся плечи собеседника тому доказательства. — Спи. Ты всё равно уже проспал всё, что мог. — Сколько я здесь? — Спи. — Я выспался, отвечай. — Ты почти сутки провалялся в бреду, тебя тошнило и лихорадило. Спи, пока Линвень не вспомнила о твоем существовании или я тебя вырублю, — почти серьёзно закончил Фэн Синь. Он смерил пострадавшего взглядом, и ему, возможно, показалось, но на долю секунды он увидел приподнятые уголки губ! — Что, будешь бить беззащитного? Он сейчас пошутил что ли? Лучник вскинул брови и сложил руки на коленях. Это кто тут беззащитный? Пока Фэн Синь пребывал в прострации, Му Цин упал спиной на подушки и выразительно, тяжело вздохнул. Слабость в теле все еще ощущалась, а от запаха еды его точно будет воротить ближайшую неделю, если не больше, так что зачем отказывать себе в удовольствии и попрятаться немного от Наньгун Цзе? Вместе с тем пришла и усталость, но скорее душевная. Он не хотел, чтобы кто-то знал о его шатком состоянии, но даже поделившись крупицей своей ситуации стало.. легче. Или всё равно. И так, и так его устраивало, потому что один камень свалился с плеч, и даже дышать стало проще. Хотя это уже из-за лекарств, которые в него вливали. Следующее время было довольно легким — сон не пришел, но и Фэн Синь не загружал его расспросами, хотя, очевидно, хотел. В какой-то момент он вернулся к рабочему столу, но долго там не продержался. Лишь покривился, смотря на собственные записи, а после развернулся к гостю и стал рассказывать о недавних заданиях. Где-то призраки разбушевались, а где-то и сами люди были хуже нечисти.