***
– Я уж решил, что это англичанин, – Славян вытер ладонью пот со лба, – представь, что бы было. – Да уж. Опасно наше дело... – Тигран держал лошадей за поводья. Он был одет в синий фермерский комбинезон, красную рубаху и соломенную шляпу. На Славяне шляпа была дорогого английского пошива. – Ты помнишь, где мы встречаемся, – сказал Славян и когда Тигран кивнул, спрыгнул с повозки и скрылся в толпе людей.***
Двумя часами позже
Луганск был тридцатилетним американцем из провинции, однако в душе так и остался ребёнком, несмотря на потрепавшую его жизнь. Он стоял, широко расставив ноги, и пыхтел папироской, когда с улицы свернула та самая повозка. – Я думал, ты не приедешь, – сказал Луганск. – Ну и зря, я лишь малость опоздал, – Тигран соскочил с повозки и пожал руку Луганску. Тот бросил окурок на землю и обошёл тележку. Она представляла собой криво сбитый кузов, заполненный сверху соломой. Однако лишь трое человек в Хьюстоне знали, что по-настоящему скрывается под нею. – Какой идиот придумал везти в паб солому? – Сказал Луганск, возмущённо глядя на Тиграна. – Тише ты! – Прошипел Тигран. Луганск лишь улыбнулся и стал делать вид, что рассчитывается с Тиграном, пока работники паба разгружали солому и груз под ней по мешкам, тщательно сортируя в помещении солому от груза, которым была на самом деле взрывчатка. Луганск напоил лошадей Тиграна и они вместе привязали их к стойлу, чтобы те не ушли. Благо переулок этот не слишком оживлённый. Мужчины прошли в паб. Повсюду между столиков с пивом стоял гомон о революции и революционерах, взбунтовавшемся генерале Чумбе, который якобы приведёт под стены города миллионную армию, генерале Чумбе, кожа которого черна как ночь. Луганск улыбался, прикрывая рот кружкой хмельного. Он стянул с головы французский берет, освобождая копны чёрных волос. Здесь он был хозяином паба. – Славян вскоре придёт. Удивительная конспирация и слаженность в наших рядах, Луганск. Буквально чудом сегодня у ворот караулил именно наш гвардеец, потому мы и смогли спокойно попасть в город. Другого объяснения у меня нет, – Тигран отпил пива. Прозрачная капля скатилась по щетине. Их столик был в самом отдалённом углу, к тому же общий гомон заведения заглушал крамольные речи, потому можно было не бояться быть подслушанными. – Это скорее из-за разложения английской власти. Жирные коррумпированные чинуши. Тигран, они же используют Америку, как сырьевой придаток. Разводят здесь пастбища, сеют поля, вырубают лес, и продают. А нам от этого – ни шиша, – мужчина наклонился к Тиграну и развёл руки, как бы подкрепляя свои слова, – зато жируют английские предприниматели и дворяне, пока люди обречены на бессмысленное существование. Вот тебе и колония Англии. – Луганск сделал два больших глотка, промывая горло, – так рассуждаете вы, идеалисты. Знаешь, Тигран, я же скорее в это втянулся из-за личной неприязни к англичанам, – Луганск хотел ещё что-то сказать, но внезапно за столом образовалась фигура Славяна. – Добрый вечер, господа. Прости, что перебил, Луганск, продолжай, – учтиво сказал Славян, занимая место между революционерами с другой стороны стола. – Да такое, ничего важного, – махнул рукой Луганск, продолжая хлестать пиво. – Эй! Двадцатый столик, бокал пива моему другу во фраке. – Пожалуй откажусь в пользу шампанского, – сказал Славян. – Есть разница, что бухать, чтобы опьянеть? – Луганск бросил вопросительный взгляд, затем закатил глаза, – да, знаю что есть, проехали. Через несколько минут к столику подали бокал шампанского. Славян взял его, поблагодарив молодую официантку с блондинистой косой, которая вместо того, чтобы уйти, обратилась к Луганску и шепнула ему что-то на ухо. – Скоро вернусь, – сказал он, выходя из-за стола. – Ну что случилось, Айко? Видишь же, я сейчас бухаю с друзьями. Это священно, чёрт возьми! – Сетовал Луганск, идя за официанткой, пока не оказался на складе. Керосинка здесь не горела, пахло хмелем и пряностями. – Ну? И что дальше? Зачем ты меня сюда привела, Айко? – Девушка стояла к нему спиной и молчала. В тусклом свете фонаря её серое платье казалось особенно соблазнительным. В крови Луганска проступило возбуждение. И только он сделал шаг вперёд приблизившись к Айко, как вдруг девушка абсолютно неожиданно и некстати резким движением попыталась всадить нож в шею Луганска. Невообразимой волей случая он сумел увернуться и отскочить. – Ну почему официантки такие стервы! – Понимая, что ничего не сделает против вооружённого человека, даже если он в платье, Луганск принялся делать ноги. Нужно было скорее найти Славяна с Тиграном и вместе выметаться отсюда. В пабе английская шпионка, а если есть одна, то могут быть и другие. Зря он распинался о прогнившей английской власти. Всё-таки сейчас он встретился с предметом контрразведки. Когда Луганск вернулся в зал паба, то здесь стоял полнейший бедлам. Столы были перевёрнуты, звучали звенящие друг о друга мечи, отовсюду доносились крики. Мужчина сразу понял, что произошло. Нужно было скорее найти Славяна и Тиграна и велеть им собирать взрывчатку, сложенную бочками на заднем дворе, и скорее бежать из паба, ведь сюда нагрянула английская полиция. Наконец Луганск прорвался на кухню, чуть не угодив под разящий клинок английского полицая. Здесь были Славян, Тигран и человек пять завербованных в революционеры работников паба. Луганск приказал им скорее забаррикадировать кухню, пока в зале идёт потасовка пьяных посетителей с полицейскими, а сам подошёл к своим товарищам. Тигран сидел на стуле. Луганска помутило, когда он посмотрел на него. Видимо голову Тиграна проткнули мечом. Лезвие прошло насквозь, войдя в глаз и выйдя из затылка. Весь Тигран был залит кровью. Славян стоял рядом, пытаясь остановить кровь, вытирая её тряпкой. – Славян, он умер. Нам нужно скорее грузить динамит в повозку и бежать. – Луганск положил руку на плечо офицера. Тот молча отстранился от Тиграна и посмотрел на товарища. Его глаза заблестели, губы задрожали, угрожая завопить. – Отставить распускать нюни! – Крикнул Луганск, влепив Славяну пощёчину, – бегом на задний двор! Во имя Революции, выполняйте приказ, младший офицер! – Славян исподлобья зло посмотрел на Луганска и встал, – так-то. Пройдя на задний двор, Луганск обнаружил, что рядом нет Славяна. Через секунду тот выплыл из паба, таща тело Тиграна. – Ты не идеалист, Луганск. Тебе ведь эта Революция по сути не сдалась. Так дай мне почтить память павшего товарища! – В конце Славян почти перешёл на крик. – Валяй, только умоляю, побыстрее. Нам нужно спрятать взрывчатку, – ответил Луганск и помог Славяну погрузить тело Тиграна в повозку. Конечности его обмякли, и он будто прибавил в весе. Затем революционеры принялись запрягать лошадей в повозку, как вдруг Славян резко толкнул Луганска в сторону. Тот повалился на грязную брусчатку, и уже собирался было спросить, что собственно происходит, как увидел, что если бы Славян его не толкнул, в череп Луганска попал бы кинжал его недавней подружки. Славян уже собирался отсечь девушке голову своим мечом, но его остановил Луганск: – Чего удумал! Она без пяти минут моя невеста, – Славян замешкался, а старший мужчина поднялся и обтрусил свои брюки. – Брось этот ножичек, которым я срезаю волосы между ног, милая, – Луганск смотрел серьёзно. Айко заметалась, крепче сжимая рукоятку в руке. Её лицо покраснело, однако взгляд оставался свирепым. – Нет времени, Луганск! Ты сам сказал, что нужно скорее спрятать взрывчатку, – зазывал Славян, но был проигнорирован. – Солнце, я спас тебе жизнь, дважды повторять не стану, – будучи безоружным, Луганск держался удивительно свободно, дерзко. А потому официантка с кинжалом снова бросилась на него, но мужчина вовремя схватил её руку и ловким движением перебросил через себя, выбив из рук нож. Славян тихо ругнулся, уже сидя в повозке. – Возись со своей шлюхой дальше, мне нужно выполнить поручение генерала Упика! – Крикнул он и дёрнул лошадей кнутом. Те заржали и покатили куда-то по старинной брусчатке. Айко попыталась подняться, однако Луганск приставил лезвие кинжала к её шее. – Молчи и иди за мной.***
Двое солдат ввели Славяна с завязанными глазами в какое-то помещение, где по словам коменданта в данный момент находился кабинет генерала Упика. – Развяжите ему глаза, – сказал знакомый хрипловатый, но ровный голос. Через мгновение повязка спала и Славян смог открыть глаза. Упа был одет в болотный френч с генеральскими погонами. На груди, там где были награды, особенно выделялась медаль со звездой и красно-белой полосатой лентой. Его седые волосы были зачёсаны и приглажены набок. Он сложил крепкие руки на столе с чернильницей, пером и аккуратно сложенными бумагами, прижатыми пресс-папье, стилизованным под обнажённую женщину. Эту вещицу Упа прихватил после штурма одной английской колониальной администрации. Славян продолжал стоять, ссутулившись. Солдаты держали его руки за спиной. – Да отпустите же его! Он выполнял мой приказ. Насколько я понял из рапорта, облаву английской полиции Славян предвидеть не мог, а потому обвинения в антиреволюционной деятельности считаю ложными. Если вам есть что возразить, я вас слушаю, – солдаты отпустили Славяна, и он наконец выпрямился. – Возражаю, генерал Упик, – у себя за спиной Славян услышал голос Орла, – действия Славяна спровоцировали обнаружение англичанами нашей ячейки в Хьюстоне. Если бы не наш взрыв, наверняка вскрылось бы, что Смайл тайно поддерживает Революцию. Теперь мы лишены прямого доступа к городу, а также неизвестно, подозревают ли Смайла в сочувствии Революции. Всё это заставляет усомниться в способности Славяна выполнять задания. Да и к тому же на его руках косвенно лежит смерть Тиграна, – на этих словах Славян уткнул взгляд в пол. Он понимал, что не мог спасти Тиграна, но горе по павшему товарищу одолевало его. – По его собственным заверениям, он таки смог доставить взрывчатку и с помощью Луганска спрятать её в надёжном месте, а значит задание выполнено. Пускай с большими потерями, но всё же он не растерялся и обеспечил наших партизан в Хьюстоне дополнительным динамитом, – отчеканил Упа. Повисло молчание, и тогда подал голос Райт. – Позвольте, сэр, но мы лишились двух важных ячеек в Хьюстоне. Остались лишь три малочисленные группы диверсантов у трёх ворот. Пускай даже и с динамитом, но этого всё равно недостаточно для успешного штурма! А теперь мы ещё потеряли прямую связь с ними. За это следует наказание, – вмешался Райт, стоящий рядом с Орлом. – Вы младший офицер, Райт. На каком основании вы указываете мне, что я должен делать со своими солдатами? Может ещё расскажите, как именно, я якобы должен наказать Славяна? Однако мудрый генерал всегда будет слушать своих советников, а потому вы не получите за эту выходку выговор, однако впредь учтивее относитесь к воинскому уставу, – сказал Упа и Райт стыдливо сделал шаг назад, – полагаю тема закрыта. Славян выполнял задание. В сопутствующих потерях не виноват никто из присутствующих, такова уж цена Революции. Можете идти. Фигуры плавно выплыли из кабинета, остался только один Орёл, но Упа не подал вида, что заметил его. Он отодвинулся от стола, положив ногу на ногу и закурил трубку, наполняя помещение серым дымом. – Кажется, мы с вами несправедливо занимаем одно и то же звание, – сказал Орёл, обводя тоскливым взглядом фигуру тела Упика. – Ну что вы, дружище, – Упа выпустил ещё дым, подбирая стопку листов, лежащую белым пятном на столе, – вы зря так говорите. Два генерала на одном фронте ведут к поражению, но мы с вами воюем всё же на разных фронтах, хоть и для одной цели. Я поднял восстание, возглавил революцию и собрал армию. Я спланировал битвы, а вы преподнесли мне города, Орёл. Вы незаменимый тактик, идеально можете решить любую боевую задачу, но вы плохо думаете на долгосрочную перспективу, – Упик тряхнул листами, подобранными, будто для жестикуляции, и откинулся на спинке стула. – И что же, как вы считаете, нас ожидает в будущем? – Спросил Орёл, стоя у двери и переминаясь с ноги на ногу. Его глаза смотрели сурово и сосредоточенно на лицо Упы. Они встретились взглядами. Чернокожий расплылся в улыбке, загадочно покачал головой. – А это, мой друг, тема для другого разговора. – Генерал Упик, я бы хотел услышать ваше мнение, чтобы составить план дальнейших наших действий, – настаивал Орёл. Он выпрямился и казалось, что его взгляд стал ещё более серьёзен. – Генерал Орёл, – внезапно Упик помрачнел и вонзил ещё более отчуждённый взгляд в собеседника, – не вы ли говорили минуту назад, что мы с вами несправедливо занимаем один пост? Конечно я вам возразил, но должен признать, что в ваших словах есть доля правды. А потому, генерал Орёл, извольте выполнять ту работу, которую умеете делать лучше всего во благо Революции. План рассчитан и продуман мною, когда настанет время, я вас оповещу. Не позже и не раньше. – Орёл был разгромлен и обескуражен. – Вы можете идти. Если остались ещё вопросы, можете задавать, – Упа снова вернулся к бумагам. – Всего доброго, генерал Упик, – промямлил Орёл и закрыл за собой дверь.