Брат вожака

      

***

             Сэлмор сидел на подножке трейлера, во рту пересохло, а голова трещала от боли. Ночью ему приснился сон, что он видел Оскара в его животной форме. Темно-серый, худощавый волк, перед тем, как спрыгнуть с подножки в ночь, взглянул на него своими равнодушными глазами, как делал всегда брат, окатив пустым взглядом. Ночь звала его, полная луна висела на небе.       Странный сон, но абсолютно невозможный. Оскару никогда не стать волком, да и альфой он был чисто номинально.       Поэтому Сэлмор даже не заходил к Оскару в комнату, опасаясь, что все это — не более, чем плод его фантазии. В трейлере пахло омегой и течкой, а еще, сексом. Сэлмору все это жутко надоело — омеги, которые бегали за ним, куда бы он не пошел, злость брата, драки и ссоры. Мик давно предлагал отпустить его, но Сэлмор не хотел.       Сэлмор брал его, даже несмотря на сопротивление, отчаянье и нежелание. Отсутствие удовольствия со стороны брата, его презрительные слова и равнодушие. Потому что хотел и мог. Потому что Оскар принадлежал ему. И ни один омега не мог заменить ему брата. А их он перепробовал немало, обрюхатив с десяток.       Одна только мысль о том, что Оскар уйдет, вызывала глухую ярость.       Трейлерный парк потихоньку оживал. Хлопали дверцы соседних домиков на колесах, слышался лай собак и тихие вскрики детей, непослушно сбежавших от родителей. Это была его стая. Его волки. Из леса пахло хвоей и влажной землей, и Сэлмору даже не нужно было перекидываться, чтобы понять, что кто-то принес этот запах на себе.       Из-за пролеска показался волк. Темно-серый, худой и неуклюжий. Такими бывают только подростки. Он не был похож на омегу, пусть и пах ею. Хотя, тут больше бы подошло слово «провонялся», с головы до ног. Искупался в этом запахе и пришел к нему. И Сэлмор понял, кого видит перед собой. Понял без лишних слов и объяснений.       В их ряд свернули несколько омег, но тут же замерли, учуяв его ярость. Сэлмор перекинулся тут же, коснувшись земли уже волчьими лапами, и побежал к Оскару. Омеги застыли, не решаясь сдвинуться, и наблюдали за ними, поэтому Сэлмор обернулся и зарычал так, что уши могло заложить. Они кинулись наутек, боясь рассердить его.       А когда снова посмотрел на Оскара, волк был не один.       Серебристый молоденький волчонок прижался к нему и терся мордой о серые бока, всколоченные и грязные от земли. Сэлмор остановился и оцепенел. Сердце разрывалось от боли и ярости, желания повернуть все вспять и вернуть себе Оскара.       Выходит, не сон это был. И память услужливо предложила воспоминания о ластящемся к нему Аликсе у костра, обжигающем виски, которое они пили. Запахе течки, которым разило от омеги, как нечаянно пролитым в комнате одеколоном, стуча в висках. Сэлмор тогда решил, что омега такой же, как и все, потаскун. Было что-то в нем взрослое, порочное, его глаза казались ласковыми, когда он смотрел на него, мягкие губы улыбались, обещая все на свете... А голову туманили алкоголь и обида на Оскара.       «Что же ты наделал, Оскар? Что?» — хотелось закричать ему, но волчья пасть была не предназначена для этого. Сэлмор знал, что не убьет его, не сможет убить того, кого любит. Пусть Оскар никогда и не отвечал взаимностью. А вот его омегу жалеть он не обязан. Аликс позарился на то, что принадлежит ему, вожаку. И ответит за это жизнью.       Сэлмор побежал к ним на полной скорости, яростно сминая лапами твердую землю, амортизируя и передвигаясь, фактически, скачками. В волчьем облике он был размером с хорошего пони, впервые перекинувшемуся Оскару или Аликсу никогда не управиться с ним. Сэлмор уже ощущал вкус крови омеги, которого был намерен рвать на части. Представлял, как серебристая шерсть напитается кровью, станет бурой, словно глинистая земля, разнося по округе запах свежей плоти. А он будет отрывать его шкуру от тела, вгрызаясь зубами.       Ему нужно было преодолеть всего сотню метров, за стоянкой начиналась поляна, возле которой они ждали его. Утреннее солнце, наконец, начало припекать, а свист ветра в ушах не давал услышать гомон стаи, которая чувствовала любую перемену настроения вожака.       Но Аликс не был испуган, он просто перекинулся и сидел возле своего альфы, как человек. Голый, как и в момент своего появления на свет. Светлые волосы падали на миловидное лицо, а кожа казалась белоснежной. Все его тело было украшено метками, а на губах играла улыбка, словно он читал каждую его мысль, знал все планы, которые могли возникнуть в голове Сэлмора.       Хитрый стервец. Меченый. Но это не спасло его от трепки. Пудовой лапой Сэлмор ударил по лицу, свалил на землю и придавил, скаля зубы и мечтая порвать его на части. Но убивать меченую омегу можно было, только если взять ее себе, после убийства альфы. И Аликс это знал, Сэлмор видел это в его ненавидящих серых глазах, на припухлых губах, тенью злой улыбки.       Оскар тут же бросился и оторвал его от своего омеги. С братом в драку вступать альфа не хотел и откатился, уже перекинувшись. Сухая трава колола бока, а солнце слепило глаза. Сэлмор перехватил оскаленную волчью пасть брата и зафиксировал, чтобы он не вздумал кусать. Краем глаза заметил прячущихся в тени зрителей. Свидетелей его поражения.       Аликс смотрел на них и улыбался, сучка мелкая. Окровавленный, измученный, оттраханный, но счастливый, как никогда. В глаза бросались следы их ласк: мелкие синяки, царапины, засосы на шее и груди. Сколько бы таких же точно следов не оставил он сам на теле Оскара, пометить его своим он не мог. Из-за того, что брат родился альфой. Жалким и беспомощным, но все же, альфой.       Сэлмор отшвырнул Оскара, чуть не свернув ему челюсть. Волк упал на лапы, дико скуля. Беспомощный, как новорожденный котёнок.       Сэлмор не знал, какие чувства вызывает в нем его звериная форма, но слабость Оскара давала ему власть не меньшую, чем его неполноценность. Схватив волка за шкирку, он потащил того в сторону лагеря. Его не смущала нагота и чужие взгляды, своё он никогда не отдавал. Аликс вскочил и бросился за ним.       — Нет!!!       — Заткнись, шлюха! — рявкнул Сэлмор, даже не оборачиваясь.       — Ты не имеешь права! Он мой! Мой! Он меня пометил.       Волк заскулил, барахтая лапами, но не перекинулся. Из пасти текла слюна, а глаза подслеповато моргали.       — Ты лишь одолжил его, омега, — презрительно бросил Сэлмор. — На время, но навсегда не получишь.       Аликс предпринял еще одну попытку забрать своего альфу, но был отброшен в сторону. От дальнейших действий его удержал отец, набросив на плечи куртку и крепко прижав к себе. Аликс брыкался и не желал отдавать Оскара снова в лапы брата. Сэлмор кожей ощущал его ненависть и отчаянье, будет ли Аликс любить своего альфу, после того, как он будет трахать его, как омегу, на потеху всем.       — Ос! Нет!       Сэлмор забрал Оскара в трейлер и хлопнул дверью, словно объявив, что спектакль окончен. Волк приземлился на ковер, как груда тряпья. Нужно было запереть его в комнате, которую он так любил, но Сэлмор помедлил. Достал из ванной халат и надел его.       — Оскар, я знаю, что ты слышишь меня, — пнул ногой он неподвижное тело. — Оскар...       Волк только поднял голову и заскулил в потолок. Переворачиваться он не хотел, боялся, что его изнасилуют? Через минуту в дверь уже стучал Мик. Сэлмор не хотел его видеть, но впустил. Все-таки, это касалось и его.       — Сэл... что такое?       Мик вошел в трейлер и поморщился от запаха, оставленного Аликсом. Волка он сразу даже не заметил. Сэлмор указал ему на него кивком.       — Это Оскар?       Мик открыл окна на улицу и отодвинул занавески. На улице было так светло, в отличие от спертого помещения.       — А кто же еще?       — Может быть, его омега, они пахнут почти одинаково.       — Еще бы, трахались полночи в лесу, — едко ответил Сэлмор.       Мику эта новость не показалась ужасной, он сел на корточки возле брата и погладил его. Оскар отстранился.       — Так у Оскара теперь есть омега?       — Да! — рявкнул Сэлмор. — Но он его не увидит больше.       — Почему? — Мик не понимал. — Раз уже они повязались, и он его пометил? Может, Аликс уже беременный?       Услышав слово «беременный» волк заскулил, низко и жалобно.       — Оскар наш, — отчеканил Сэлмор.       — Да, но раньше он не мог перекидываться, а теперь — смотри...       — Мик, если ты не прекратишь, то я выставлю тебя вон!       — Что тут такого? Разве он не может быть и с нами, и с ним?       Сэлмор подошел к кухонной стойке и открыл бар. Всего пару секунд заняло достать стакан и налить.       — Он не хочет быть с нами. Он даже не хочет нормально сказать мне об этом, верно, Оскар? Его любимый омега накачал меня вчера чем-то и запрыгнул на Оскара, дурманя течкой.       Волк только ухом повел.       — Не думаю, что это такое уж преступление, Сэл.       Стакан полетел в Мика и тот чудом вовремя отпрыгнул.       — Я его не отдам! Если тебе он не нужен, то нужен мне!       — Сэл, ты не прав... — Мик смотрел на брата, сожалея, что вызвал его ярость. — Он же наш брат, ты несправедлив.       Сэлмор отвернулся и только прошипел ему: «Уходи». Мик с минуту помялся и ушел, Сэлмор остался с Оскаром наедине. Ветерок из окна выдувал запах течки и секса, оставляя лишь аромат Оскара, но он уже не пах так, как прежде. Казалось, Аликс украл у них даже запах брата, теперь он пах, как альфа.                                          С горем пополам Сэлмору удалось заставить его перекинуться в человека. Хотя сначала казалось, что он просто заперся в этой форме, сам не зная, как выйти из нее.       Но это заняло у него неделю, и все это время он не мог заставить брата поесть. Поэтому, получив на руки его человеческое тело, смотреть на осунувшееся лицо и бескровные губы казалось выше его сил. Мик больше не приходил, и альфе стало ясно, что Оскар теперь всецело его. Что Сэлмора вполне устраивало.       Кровать в комнате Оскара превратилась в драную подстилку, от когтей, как и стены. Окно Сэлмор предусмотрительно забил, поставил засов на дверь и вынес все предметы, которыми брат мог покончить с собой или напасть на него, если перекинется. Но Оскар только лежал и скулил или рычал, когда Сэлмор приближался к нему.       После превращения, которое, скорее всего, вызвал голод, полуживого Оскара удалось накормить супом, вливая его чайными ложками ему в горло, потому что от кружки он отворачивался. Глаза брата потухли, и даже когда он смотрел на него, в них не было ничего. Пусто. И даже былая терпимость покинула его, оставив лишь равнодушие.       Один раз Сэлмор хотел поцеловать его, но Оскар плюнул в него. Бить его было бесполезно, поэтому он стерпел. Желая лишь одного — чтобы Оскар снова смирился, как в тот раз, когда он забрал его из дома Витэка. Но это было невозможно.       Витэк пару раз приходил, но Сэлмор даже не хотел его слушать, ощущая глухую ярость на Аликса. Убить которого он теперь не мог, но все, до единого, знали, что он бросил вожаку вызов и остался цел. Забрал его брата прямо из-под носа и трахался с ним, выставив Сэлмора идиотом. Если бы Аликс еще и залетел, он плюнул бы на законы стаи и убил его.       Но Аликс не понес.       Окунувшись в проблемы, связанные с Оскаром, Сэлмор прекратил обращать внимание на своих омег, которые роптали и жаловались на невнимание. Двое только-только родили ему крепких сыновей и нуждались в поддержке альфы, а он все не мог отойти от Оскара.       Выхаживал его, укрощал, строил новый мостик взаимоотношений, заставляя смириться с установленным порядком. И даже однажды попытался переспать с ним. Насиловать не стал, но гладил его худое и напряженное тело и терся об него, целуя, пытаясь хоть какой-то отклик получить: взгляд, слово, стон. Но не добился ничего.       Оскар дождался, пока альфа кончит и повернулся лицом к стене, прошептав: «Я тебя ненавижу». И Сэлмор верил. Каждому слову и взгляду. Каждому его судорожному вздоху и прозрачной слезинке, скатившейся по щеке. Хотелось рвать и метать. Бить до посинения того, кто украл у него любовника. Но, если Аликс умрет, то и Оскар не захочет жить, другого — не дано.       Через три месяца у Аликса началась новая течка, и Сэлмор искренне надеялся, что он найдет себе альфу. Отступится и оставит Оскара ему. Но чертов омега приползла на подножку его трейлера, вымаливая хоть минутку с «его Осом». Если бы Сэлмор не ненавидел так Аликса, то сам вышел бы и выдрал его.       Но, вместо этого, решил шантажировать Оскара, обещая им встречу, если брат будет с ним «поласковее». У него срывало крышу от мысли, что Оскар, наконец, оттает, пусть не ради него, а своего омеги. Что будет, как раньше, позволять ему все, выгибаться, стонать, шептать какую-то любовную чушь. Раздвинет ноги для него. Снова.       И он с радостью ему поверит. Но Оскар даже не удосужился сказать «нет», смотря будто сквозь него, и уткнулся носом в стену, чуя Аликса совсем близко, и лишь кусая губы.                            Оскар не знал, сколько еще выдержит в тюрьме, которой стала его жизнь. Каждую свободную минуту, данную ему Сэлмором, он посвящал превращениям, волчьей силе и сноровке. Такие волки, как Аликс или его брат, могли превратиться туда и обратно за минуту, у него же это,естественное для волка, действие занимало уйму времени.       Он был младенцем в мире оборотней, но хотел научиться. Вырваться к Аликсу и самостоятельно распоряжаться своей судьбой, а не ждать непонятно чего.       Слабость всегда преследовала его, но раньше Оскар думал, что это из-за того, что он неправильный и не волк вообще, теперь же таких мыслей не возникало. Всему можно научиться, если этого хотеть. А он больше всего хотел вырваться и не видеть Сэлмора больше никогда.       Скучал по Аликсу, думая о нем каждую минуту. После их единственной ночи, Оскар ощущал, что между ними всегда было нечто большее, чем просто случка. Аликс по-настоящему любил его, еще с тех пор, как они делили один трейлер и играли вместе. Если бы Сэлмор не забрал его, все было бы, как хотел Аликс. Они вступили бы в брак, родили детей. А Оскар намного раньше узнал о своей волчьей сути.       Но ничего этого не случилось.       Желаемое никогда не достигается в мгновение, иначе бы не было мечтой. Оскар обнаружил, что не может жить с Сэлмором больше, не может спать с ним, видеть его, слышать его голос, терпеть приставания и даже чувствовать его запах на своей коже. Всего одна ночь изменила правила игры. Навсегда.       И, если Сэлмор только начинал понимать это, то Оскар знал точно. Любви между ними не было никогда, по крайней мере, с его стороны. В ту ночь, когда у Аликса началась вторая течка, Оскар больше всего хотел разодрать Сэлмору горло и очутиться на улице, но было еще слишком рано. Его силы недоставало для того, чтобы противостоять вожаку.       В его комнатке уже не было окна, а кровать провалилась, и стала напоминать неопрятную лежанку. Дверь Сэлмор теперь постоянно закрывал на засов, а еду оставлял на полу, как собаке. Но не трогал его, не считая слабых попыток потереться или поцеловать, навязывая своё общество.       Оскар отдергивался, шипел «ненавижу», отворачивался и не собирался становиться шлюхой, опять.                            В его дверь постучали, Оскар, как всегда, не ответил. Сэлмор отсутствовал где-то весь вечер, а теперь пришел, и от него пахло алкоголем, сексом и чем-то непонятным. Так, словно настроение можно было учуять, и Оскару показалось, что он чуял отчаянье.       Дверь приоткрылась, и Сэлмор заглянул.       — Ты же не спишь. Ты никогда не спишь, если я рядом.       К горлу Оскара подкатил комок, но он смолчал. Из открытой двери лился свет, и казалось, свобода близко, только протяни руку. Но Сэлмор вернет его, как уже сделал однажды.       — Я видел сегодня Аликса, и он уже не так скучает по тебе, как раньше.       — Врешь! — не выдержал Оскар, и Сэлмор рассмеялся.       — Не вру. Он уже устал ждать, а ты глупо сопротивляешься, хотя и понимаешь, что тебе некуда идти. Не к кому.       Альфа вошел в комнату и сел на кровать, его рука приземлилась на бедро Оскара.       — Я все еще люблю тебя.       — Любишь? — прошипел Оскар, сбрасывая его руку. — Ты не знаешь, что это такое.       Сэлмор рванул с него одеяло и приподнял с постели, крепко стиснув шею. Он крутил головой, избегая близости. Альфа пытался поцеловать Оскара, но безуспешно.       — Не делай этого, — умоляюще прошептал он. — Я, действительно, люблю тебя. Пожалуйста...       — Ты мне противен... Лучше сдохнуть.       Сэлмор зарычал так, словно это стало последней каплей в чаше его терпения. Оскар ойкнул, когда он подхватил его на руки. Глаза тут же начало резать, когда его вытащили на свет. Сэлмор пронес его по узкому коридорчику, мимо кухни и завернул на улицу. Темнота тут же поглотила их, свежий воздух, после стольких месяцев заточения, показался едким, полным дыма от костров, ветра и влажности.       — Ты долго мучил меня, наверное, надеясь на него... На то, что он будет любить тебя. Теперь он увидит, что ты — моя шлюха.       Оскар забился в ужасе, догадываясь, что именно Сэлмор хочет сделать. Несмотря на то, что вечерело, по узким дорожкам еще бегали дети. Сэлмор двигался жутко быстро, но Оскар успел заметить омегу Мика, Витэка и пару знакомых лиц. Но он не смел просить о помощи, ведь никто не заступится за него.       Аликс прибежал ровно через минуту, после того, как они стали в центре лагеря. Когда в стае кто-либо сочетался браком, было принято приносить клятвы у главного костра, как и проводить собрания, или же выбирать нового вожака. Именно на этом месте Сэлмор утвердил своё звание.       Он прижал брата к столбу и сжал его шею. Сэлмор пожирал его взглядом, и Оскар уже приготовился бросить вызов и умереть, раз по-другому нельзя.       — Сэлмор, отпусти его, наконец! — не выдержал Витэк. За его голосом поднялся ропот, более громкий, чем даже Оскар мог надеяться.       Он заметил, что у Аликса дрожат губы, омега похудел, глаза горели, как два масляных фонаря, а кадык на тонкой шее ходил туда-сюда от волнения. Но сердце все равно сжалось от его вида. На главную дорожку выбежал Мик и быстро пошел к ним.       — Как тебе твой альфа, Аликс? Нравится? Мы тебе покажем такое, чего ты еще в жизни не видел, — Сэлмор положил руки на плечи брата. — На колени, Оскар.       Омега громко зарычал и тут же перекинулся, желая драться с вожаком. Умереть, но не позволить и дальше издеваться над его парой. И Оскар окаменел, не такого развития событий он ожидал.       Мик перекинулся в прыжке, а за ним еще трое. Витэк упал на колени, и, уже через полминуты, выкарабкивался из одежды. Еще двое омег перекинулись, присоединяясь к остальным, и еще. И еще. Все, кто выходил из проходов между трейлерами, тоже падали и бежали уже на четырех лапах. Они окружали вожака и рычали на него, скребли лапами землю, клацали зубами, шерсть торчала дыбом, и Оскар не верил тому, что видел. Волки выражали недовольство, и их было больше двадцати. Большинство.       Сэлмор не ожидал, что ему объявят бойкот. Но он слишком долго плевал на собственный авторитет.       — Ты должен его отпустить, Сэлмор, — тихо сказал омега с огромным животом. И Оскар не удивился бы, узнай, что этот живот надул его братец. — Мы все так считаем.       — Не лезь не в своё дело, Сид!       Но волки не смолкали, кружили вокруг них.       — Ты посмотри на него! Он же похож на тень. Неужели ты думаешь, что он сможет быть счастлив?       Сэлмор не сдавался.       — Я заставлю вас всех ползать на брюхе! — и перекинулся, с изяществом, которому всегда так завидовал Оскар.       Взгляд поневоле искал серебристую шкурку, но успокоился, когда увидел, что Аликс был далеко не в первых рядах. Ведь Сэлмор — вожак, и тот, кто победит его, займет место главы их стаи. Оскар наблюдал за ними, не перекидываясь, берег силы.       Первым Сэлмор схватился с огромным волком светло-серого, почти белого окраса, но тот был медлителен, и очень быстро сдался, затем был грязно-коричневый, который тоже недолго выдержал против вожака, затем еще один и еще, пока не наступила очередь Мика. У него был такой же окрас, как и у Оскара, темно-серый, но глаза другого цвета, яркие, как драгоценные камни. Он смешно шевелил ушами, реагируя на каждый шорох или мимолетный маневр брата.       Оскар неожиданно ощутил у бедра волчью морду и дернулся, чем отвлек Сэлмора. Это оказался Аликс, вываливший мокрый розовый язык, которым он лизал его руки. Сэлмор ревниво дернулся в их сторону, и Мик воспользовался этим, и повалил уже порядком уставшего брата, прижав его своим телом и сжимая зубы на горле. Сэлмор рычал, как заведенный, дико вращая глазами, рвался из захвата, но силы подводили...       На секунду Оскару захотелось, чтобы он его убил, но уже через мгновение наваждение прошло. Аликс ткнулся носом ему в пах и скулил, рука сама погладила его серебристую голову, почесала за ушами.       Сэлмор, наконец, заскулил, признавая поражение, пригнул голову и упал на живот.                            Аликс завел его в трейлер, который выкупил его отец. Маленький, перекошенный, но их собственный. Оскар закрыл дверь и повернулся к своему омеге, Аликс постоянно касался его, не выпуская из рук ни на минуту. После схватки и избрания нового вожака, Мик просто отпустил их на все четыре стороны, суровым взглядом усмирив Сэлмора.       Оскар просто представить себе не мог, что ему не нужно больше возвращаться в тесную комнатку в трейлере брата, не нужно бояться насилия над собой, подвоха, принуждения. Он просто застыл на месте, со слезами на глазах, уставившись на Мика. Брат тихо прошептал: «Прости» и ушел, подгоняя Сэлмора вперед.       Аликс утащил его, дрожа на холоде, голый и беззащитный. Они бежали в темноте, играя в догонялки, как дети, а потом долго жадно целовались, сжимая друг друга в объятиях. Оскар так скучал по нему. Его голосу, тихому интимному шепоту, нежности, которая свозила в каждом его прикосновении.       — Я так плакал, когда узнал, что у меня не будет ребенка. Твоего ребенка, — прошептал Аликс в тишине их нового дома.       — Я тоже много плакал, — признался Оскар. — Но больше из-за того, что думал, что у меня больше никогда не будет тебя.       Аликс гневно сверкнул влажными глазами и закусил губу.       — Он опять, да? Делал это с тобой?       — Нет. Ты же научил меня сопротивляться, — улыбнулся Оскар. Хотя всего, что было, не рассказал бы Аликсу никогда. Хватало и того, что он уже видел.       — Ты не обманываешь меня? — недоверчиво спросил он. — Потому что я люблю тебя в любом случае.       — Не обманываю.       Аликс схватил его руку, положил себе на живот и повел ниже.       — Я тебе верю, — и он многообещающе улыбнулся.                            Конец