Залог дороже золота

Утро началось не очень, у юной леди болела спина. Что неудивительно — спать в такой позе нелегко. Подорвавшись, она подлетела к двери и закрыла ее с середины, так как не хотела никого видеть и тем более слышать, настроения нет после воспоминаний о вчерашнем. *** Полдня я не выходила из комнаты, Соул тоже не заходил, видно забыл, ну и ладно, мне же лучше. Правда, несколько раз заходил тот старичок, предлагая покушать, но я отказалась. Просто не хочу выходить. Пару раз я открывала окно, и видела, как Соул заигрывал с молоденькими девочками, которые убирали его сад. Походу, он не заметил меня, а мне почему-то было больно на это смотреть. Или обидно, что с другими он вежлив, а со мной так жестоко обращается. Снова задаю вопрос: почему? Почему мне так не везет? Ладно, все равно не получу ответы. Бесит только одно - он Эванс, и я на него работаю, и не могу сказать ничего, мне остается только терпеть, как в детстве. От воспоминаний про тяжелое детство на глазах навернулись слезы. - Только этого мне не хватало, - я вытерла бежавшую слезу. – Что со мной происходит, никогда не плакала, а тут реву по любому поводу. Мой монолог перервал стук в дверь, я молчала, мне было все равно, кто это. - Мака, - позвал нежный голос, - я знаю ты там. Открой, поговорим, - это был Вес. Он хороший, и я решила ему открыть, он прав, мне надо с кем-то поговорить. Блеку позвонить я не могу, хоть ему все расскажу, так сказать, душу вылью. Я тихонько подошла и открыла дверь. - Зачем говорить, если у меня все хорошо, - я говорила тихо, будто боясь, что меня услышат. А вообще, у меня просто голос сел, не знаю после чего, может, простыла, как-никак спала на полу, а он холодный, может, протянуло, да и погода сегодня не лучшая, я где-то час на сквозняке простояла. - Может, пустишь, поговорим? Я слышал, что вчера было, - блин, и как он все успевает. Я открыла двери пошире, пропуская его в комнату. И почему мне с ним легко? Почему он не такой как Соул? Вроде братья, а такие разные. Может, дело в разнице в возрасте? Хотя, она не такая уж большая. Я села на кровать, забравшись с ногами, опустив голову на одно колено, я смотрела на Веса, который стоял напротив меня. - Ну, говори, что хотел? - с ним я живая, с ним я могу не притворяться, быть грубой, хамоватой и эгоистичной, это так странно, я такая была только с Блеком и ни с кем больше. Вот только слабой не могу быть, не могу кинуться к нему на шею и расплакаться, вот не знаю, что-то не позволяет мне это сделать, вроде он добрый, но что-то все равно не так. - Расскажи мне, что тебя терзает. Расскажи, что случилось вчера, почему ты сегодня не выходила и не ела, - он сел возле меня, одной рукой прижал к своей груди. От таких действий я залилась краской. Блин, не люблю такие моменты. Ну, я сдуру ему все рассказала, только не рассказывала про ощущения. Мне стыдно, я должна его ненавидеть, а тут мне понравилось. Да и ревную? Нет, просто обидно и все. Я такая еще глупая, мы молчим, он все так же меня обнимает, а мне так неловко, обидно, и почему-то одиноко. Хотя рядом человек, мне все равно одиноко. - Не расстраивайся и не забивай себе голову. Он просто играет с тобой, он так всегда делает, когда чувствует, что нравится кому-то. Потом бросает, когда наиграется. Но не поддавайся ему, а то будет больно. Некоторых он довел до самоубийства, - я сидела в шоке, даже не так, я просто оторопела! От каждого его спокойного слова мои глаза становились все больше и больше. Я резко подорвалась, высвободившись от этих холодных объятий. - Ты так спокойно об этом говоришь, - начала кричать я. – Как будто он просто на ногу наступил девчонке, и не извинился. Ты хоть понимаешь что это такое? Это какая-то девочка погибла из-за него. Все, мне надоело, я уезжаю отсюда, - я только хотела кинуться к шкафу, как он поймал меня и обнял, тем самым успокаивая. А я ведь думала, что он хороший, что это просто маска. А оказывается, он просто чудовище, он просто изверг. Я не хочу так, я не хочу быть игрушкой. Я стояла, понимая, что сейчас буду плакать, но почему - не знала. - Вес, выйди, я хочу побыть одной. - Хорошо, но знай, я не дам ему обидеть тебя или навредить, - отпустив меня, он направился в сторону двери. Возле выхода он повернулся, - через полчаса ты должна быть готова, у нас будут гости, и Соул просил, что бы ты тоже там была. После этого последовал хлопок дверью, я моментально закрыла ее на ключ. Съехав вниз, я заплакала. Неужели и это меня ждет? Что мне еще предстоит испытать в этом доме? Я не готова к этому всему. Я ведь никогда не влюблялась, я не любила никого, я не целовалась никогда; до этой ночи, у меня не было парня. Боже, зачем я это говорю? Я так устала, только от чего? От безделья? Наверное, так оно и есть. Ладно, надо собираться, а то я опухшая, как слон. Хотя, это было тупое сравнение. Я встала и пошла в ванную. Приведя лицо в порядок, я пошла в гардероб, надев там легонький цветочный сарафан. Я улыбнулась, мне его подарил Блек на день рождения, но я его надевала очень редко. Сарафан был до колена, юбка чуток пышная, мини корсет и толстые шлейки, маленькое декольте, в общем, как я люблю. Налюбовавшись им, я пошла к зеркалу, где лежала куча дорогой косметики. Вы спросите, откуда я знаю, что она дорогая, если ее не покупаю? А для чего люди придумали телевизор и рекламу? Теперь я решила заколоть пару первых прядей заколкой в виде цветочка. Я посмотрела на себя в зеркало: все так мило, вот только красные глаза, которые даже вода не спасла, все портят. Пришлось воспользоваться пудрой. *** И так в сборах прошло полчаса, уже будучи готовой, она пожелала себе удачи и вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, зеленоглазка услышала смех своего хозяина, и еще один, такой знакомый, но вот мозг не хотел говорить, откуда она его знала. Когда она почти зашла в гостиную, Соул перестал смеяться, увидев ее в проходе, подойдя к ней, он зло спросил: - Ты почему сидела в комнате? - Мака не знала что ответить, и опустила голову вниз. Пепельноволосому не понравился ответ его служанки, и он дал ей звонкую пощечину. Албан подняла на него расширенные глаза, в которых застыли слезы. Она взялась за покрасневшую щеку, и только хотела бежать, как из-за высокого кресла показалась голубоволосая макушка. Развернувшись, гость широко раскрыл глаза: перед ним стояла его лучшая подруга, в сарафане, который он ей когда-то давно подарил. Увидев ее глаза, и руку возле щеки, он взбесился. Подлетев к своей подруге и став между неё и злым братом, он начал кричать. - Ты что, с дуба рухнул? Зачем ты ее бьешь? Ты что, хочешь с почкой попрощаться? - Блек был очень злым, он не позволит обижать свою подругу, даже родне. - Ты почему ее защищаешь? - в ответ крикнул Эванс. Стар въехал по морде своему двоюродному брату. - Еще раз ее хоть пальцем тронешь, зарою, - выплюнул в лицо Эвансу Стар, развернулся, забрал Маку и пошел наверх. – Я пока поживу здесь, ты ведь не против? – крикнул «звезда», но не услышал ответа. – Я понял, не против. Они поднялись до комнаты Маки тихо, так как девушка еще не отошла от шока. Но, когда двери закрылись, она с радостными криками налетела на лучшего друга детства. Тот от счастья поднял ее на руки и начал кружить. - Блек, я так рада тебя видеть, ты даже не представляешь, - обнимая его за шею, говорила зеленоглазка. Она плакала от счастья, ведь так скучала по этому звезданутому. Тот успокаивал, и говорил, что он рядом, и все будет хорошо. - Смертная, не плачь, я сказал! Как ты можешь не слушать Бога? - серьезно говорил парень, от чего та залилась смехом, таким чистым и громким, какого не было у нее очень давно. Весь оставшийся вечер и ночь они болтали, разговаривая обо всем, что было, пока они не виделись. Под утро Албан уснула на коленях у друга. Он положил ее на подушку, укрыл, поцеловал в лоб и ушел. А на губах у девочки играла счастливая улыбка.