Рассвет

Ох, с каким же страхом я залезла на мотоцикл Елизара! Как же я тряслась от страха, когда он заводил своего коня! И как же я молилась, когда Елизар тронулся с места! Вот это страх! Мне казалось, что я лечу в космос. Но спустя десять минут, когда я поняла, что даже с перегаром Елизар водит отлично, я успокоилась. Встречный ветер обдувал мое лицо и развевал волосы, выбившиеся из-под шлема. Одновременно я чувствовала и страх, и расслабление. Он потрясающе водит! Но, учитывая всю его сноровку и подготовку, что-то во мне не успокаивалось, все время твердя об опасности. В какой-то момент нас сильно вильнуло, когда мы повернули на асфальт, и я вцепилась в Елизара, сжимая между пальцев его толстовку. Надеюсь, ему удобно дышать. Не хватало мне его еще задушить для полного отмщения. Будто чувствуя мою неуверенность и страх, Елизар сбавил скорость и выровнял мотоцикл. Страх стал отпускать меня. Но я все равно обвила его талию руками, борясь с собой и чувствуя, как щеки полыхают огнем. Ренуар не подавал никаких признаков дискомфорта, да и вообще ехал как не живой. Интересно, о чем он думает? Иногда я хочу проникнуть к нему в голову и прочитать его мысли. Несмотря на нашу близость в общении, Елизар остается для меня загадкой. Серый асфальт превратился в жидкую длинную и размытую ленту, тянущуюся уже на протяжении нескольких километров слева и справа от меня. Наливающееся золотом поле превратилось в однородную жидкую массу, режущую глаза и вызывающую рвотный рефлекс. Виски стало давить, в животе поднялся ураган. К горлу подступил ком и я, отдёрнув руку от талии Елизара, прикрыла ею рот, который вот-вот превратится в настоящее жерло вулкана. Ренуар резко затормозил. Торможение очень негативно отразилось на моем желудке — он готов был свернуться в узел. Черт, зачем я съела лишний кусок пирога! Я с трудом удержала свое тело, а когда мотоцикл полностью остановился, я, не задумываясь, спрыгнула с железного коня и рванула вниз с обочины в поле. — Что случилось? Тебе плохо? — подбежал ко мне Елизар. — Все в порядке, — вытирая слезы, пролепетала я. Горло ужасно болело. — Возвращайся к мотоциклу, я сейчас приду. — Хорошо. Успокойся немного. Подыши воздухом. Ты не привыкла к мотоциклу, так со многими моими друзьями было. Все в порядке, просто подыши, — погладила меня тяжелая мужская ладонь по спине, и я услышала отдаляющиеся тяжелые шаги. — Все, поехали, — села на сиденье я. Голова до сих пор гудела. Я осторожно надела шлем и приготовилась к еще одному рывку. Думаю, нам все же придется поменяться местами с Максом. Второго такого испытания мой желудок не вытерпит. Елизар подошел к мотоциклу — все это время он стоял на противоположной стороне дороги, что-то высматривая в полях — посмотрел мне в глаза, провел своей ладонью по моему предплечью и сел за руль. Я никак не среагировала на его прикосновение. Мне было тяжело. Мысль о том, что он видел меня в таком состоянии, не давала мне покоя. Не отвернется ли он от меня? Не стану ли я для него чем-то мерзким? Он видел, как меня рвет! Вот ужас! Постепенно дорожные знаки стали превращаться в деревья: белые тонкие трубы стали толстыми шершавыми и ветвистыми. Серый бесконечный асфальт сменился пыльным, почти заросшим бездорожьем. Солнце, которое резало глаза, тут и там закрывали ветви деревьев, а ветер становился прохладнее. Мы подъезжаем к лесу. Дедушек не видно: мы отстали от них, пока Елизар притормозил на дороге из-за меня. Мой телефон остался дома, о чем я начала сильно жалеть. Правда, Елизар успокаивал меня, твердя, что он знает, куда они едут, потому что часто бывал на том озере. Я уткнулась лбом в его спину и закрыла глаза, наслаждаясь его присутствием. Елизар почти не дышал. Он хоть и вел свой байк, как обычно, но я чувствовала какие-то изменения в нем. Может, мои действия смущают его? Я могу прекратить, если он против моих объятий. Борясь с этими мыслями, я уступила здравому рассудку и отстранилась от него, легонько придерживаясь за его толстовку. Надеюсь, я не свалюсь. Я, именно я должна держать дистанцию, потому что я обладаю холодным рассудком. Всеми своими силами мне нужно остановить этого маленького зверька внутри себя, пока он не стал огромным монстром и не начал съедать меня изнутри. Мы въехали в тень большого леса. Я никогда не бывала здесь раньше, поэтому мои глаза быстро побежали по ветвям, толстым стволам, как белки, юркнувшие в листву. Я даже не знала, что у нас есть белки! Пушистые хвосты тут и там исчезали в зеленой листве, скрываясь от шума нашего мотоцикла. Папоротники окружали каждое дерево, образуя под ним крышу из своих листьев и стеблей. Небольшие кустарники росли по краям дороги. Зеленая трава под деревьями сменилась золотистым прошлогодним ковром, который изредка прорезал папоротник. В который раз понимаю, что Иоково — это и есть маленький уголок рая, спрятанный от прожорливых потребителей нашего времени. Тонкие молодые липы тянулись к небу, а орешники росли так, будто их кто-то специально понатыкал в одну точку. Они были похожи на копья: длинные, тонкие и прямые. Кроны деревьев не пропускали в нижнюю часть свет: за долгие годы ветви плотно сплелись между друг другом, образуя крышу. Случайным образом я заметила на дороге след мотоцикла с люлькой и тут же догадалась кто это. Теперь я не сомневаюсь, что Елизар едет правильно. Елизар тоже оглядывался по сторонам. На мгновенье я поймала себя на мысли, что снова любуюсь им, рассматриваю его затылок и плечи. Вдруг его тело напряглось, и он резко выкрикнул: — Держись! Мир дрогнул, и меня понесло вверх. Руки держали толстовку Елизара, но что-то помешало мне, и пальцы разжались. Я стала отдаляться от него, а тело полетело по непонятной мне траектории. Моя голова оказалась ниже моего тела, я закрыла глаза. Что-то потянуло меня назад. Крепкая рука обвилась вокруг моей талии. Желудок скрутило, к горлу подкатил ком. Где-то глухо ревел мотоцикл. Я упала на что-то мягкое и теплое, это что-то недовольно прорычало. Это Елизар. Меня буквально разрывало. Казалось, что клетки моего тела разом решили оттолкнуться друг от друга. Раздался тяжелый выдох Елизара подо мной. Рука Ренуара ослабила хватку, и я полетела наземь рядом с ним. Кажется, я цела. Наконец ощущая твердую почву под собой, я открыла глаза. Передо мной простиралась дорога, по которой мы ехали. Мотоцикл Елизара лежал на земле, выдавая синий дым из выхлопной трубы. Но где сам Елизар? Я повернула голову. Елизар лежал за моей спиной дальше всех от мотоцикла. Его бледное лицо было красным, лоб рассекала широкая рана, изо рта вырывалось тяжелое прерывистое дыхание, а из глаз текли слезы. Мне захотелось коснуться его, чтобы спросить все ли с ним в порядке, но от шока я не могла вспомнить, как управлять своим телом. Мои глаза опустились ниже, и я заметила, как его правая рука с болью на его лице тянется ко мне. Он тянется ко мне! Я пересилила себя и резко вырвала руки из оков страха. Моя рука рухнула на его дрожащую кисть. — Я здесь! — попыталась выкрикнуть я, но с моих губ сорвался лишь хрип. В моей голове стали рождаться картинки, которые я никогда не видела, и объяснения, которые я никогда не слышала. Мы ехали по лесной неровной дороге. Что-то отвлекло Елизара, и он забыл об управлении мотоциклом. В это время мотоцикл врезался в какую-то кочку и его резко дернуло вверх. Наши тела по инерции полетели вверх. Пока я летела и ничего не понимала, Елизар схватил меня, приятнул к себе, чтобы смягчить мое падение своим телом. Падая, я сначала рухнула на грудь Ренуара, а потом откатилась на землю. — В-в-все в п-п-порядке? — со слезами на глазах смотрел он на меня. — Да, все в порядке, — подвинулась я ближе к нему, вытирая рукой пыль с его лица. — Нормально мы приложились, — засмеялась я. — Как обычно, — прохрипел Елизар и приподнялся. — У тебя что-нибудь болит? — обеспокоенно спросила я у него. — Ребра и затылок, но это скоро пройдет, — приходя в себя, сказал Елизар. — А ты? — Я тоже в порядке, кажется. Правда мне что-то не внушает доверия моя левая... — приподняла я ту ногу, которую была вывихнута в день знакомства с Елизаром, — нога! — громко заорала от боли я. От кончика пальца левой ноги до кончика ушей меня поразило электрическим импульсом. Заставляющая биться в конвульсиях боль нещадно била мое уставшее тело. Елизар резко вскочил с места и подлетел ко мне, осторожно щупая мою ногу. — Просто ушиб. Через десять минут пройдет, — успокоил он меня. Через десять минут пройдет? Ага, думаю, он даже не представляет, как мне сейчас больно. — Почему ты не следил за дорогой? — грозно прошипела я. — Я задумался, — оправдался Елизар, но оправдание на мой взгляд так себе, на троечку. — Как можно задуматься за рулем?! Ты же не один ехал! — кричала я от злости. Но в большей степени мною управляла боль в ноге, затмевая все остальные чувства злостью. — Не знаю, прости, — сожалеюще посмотрел на меня Ренуар. — Ты уже достал меня своими извинениями! — прорвало меня. — Ты все время только и делаешь, что извиняешься! Знаешь, как мне было стыдно сегодня за тебя! Я на тебя надеялась, а ты опоздал! Твое счастье, что мотоцикл деда сломался и ты единственный, кто смог его починить! — Да заткнись ты уже! — прорычал, как зверь, Елизар. Его глаза загорелись чистой ненавистью и злобой, скулы дрогнули, и на шее взбухли вены. Все вокруг на мгновение потемнело, и лишь горящие глаза Елизара оставались в поле моего зрения. Я съежилась от его резкого приступа гнева. — Хватит отчитывать меня! Я не твой парень! Мы только друзья! — прорычал он, сжигая меня взглядом. Я ничего не могла сказать ему в ответ потому, что он был прав. Я не его девушка, чтобы психовать на него или требовать чего-то серьезного. Елизар Ренуар — всего лишь обычный друг Кристине Романовой. Быть может, это судьба меня наказывает подобным образом за то, что утром я дала ему полотенце для ног, чтобы протереть руки и таз для грязных вещей? Неужели я всё-таки поступила очень плохо и теперь расплачиваюсь за свои грехи? Елизар встал, не проронив ни слова, и поднял свой старенький мотоцикл с земли. Стараясь не наступать на больную ногу, я тоже встала и, не привлекая внимания, подошла к его мотоциклу. Я виновата перед ним, но язык предательски прилип к горлу, и я не могу произнести даже банального "прости". Я просто забралась на байк, держась за специальные ручки по бокам. Неожиданно для меня его рука взяла мою и, отдёрнув от ручек, положила к себе на талию. Он не произнес ни слова, лишь прижал меня ближе к себе и осторожно рванул вперед. — Наконец-то прибыли! — побежал к нам навстречу Макс, когда мы вылетели к озеру. Лицо моего брата полыхало от злости, увидев меня, он глубоко выдохнул и, оглядываясь со злостью назад, подошел к нам. Позади него красовалось необычайно красивое озеро. На зеркальной глади этого чуда природы отражалось голубое небо с его белоснежными, словно хлопок, облаками. В некоторых местах берег прерывался небольшим обрывом и утопал в глубокой синеве. Толстые стволы деревьев стеной выстроились вокруг озера, сохраняя его в тайне. Некоторые ветви деревьев совсем близко опустились к воде, с трепетом глядя на свое отражение. Недалеко от зарослей камыша росла ива с толстым стволом и длинными ветвями, закрывающими её нутро со всех сторон. Из-под ветвей громоздкого дерева выходил мостик для рыбаков. Это место сразу же понравилось мне. — Почему вы такие грязные? — удивленно посмотрел на нас Макс. — Мы упали по дороге, — придавая голосу ироничные нотки, сказала я и посмотрела на Елизара. Ренуар покосился на меня и уголок его губы поднялся вверх. — Упали? — возмутился Макс. — Да. На белок засмотрелись, — сдерживая смех сказала я и, прихрамывая, направилась к берегу. Я сидела на узком дощатом мостике, опустив ноги в воду. Дул слабый ветерок, заставляющий склоняться тоненькие стебельки камышей. Если провести параллель между камышами и людьми, то камыши — это люди, которые по воле других властвующих людей склоняются без особого сопротивления. В гуще камышей что-то испуганно крякнуло, прерывая мои размышления. Дикая утка. Где-то на другой стороне озера трещало дедово радио "Восток", "Заря" или "Восход", не знаю, как оно называется. Рок по нему не транслировали, поэтому мне было всё равно. Но старшее поколение с замиранием сердца следило за советами заядлых рыбаков, лишь изредка переключаясь на чувашскую волну. Хм, разве шум не спугнет рыбу? По глазам дедушек было видно, что за время нашего с Елизаром отсутствия они немного тяпнули. Представляю, как тяжело приходится там Максу, ведь старики думают, что рыбалка интересна ему так же, как им. Но в отличие от них он-то не махнул рюмочку медовухи или самогона. Хорошо, что меня частично закрывают ветви ивы. Здесь, в одиночестве мне нравилось больше, чем в той шумихе, напротив. Елизар сидел рядом со стариками, выслушивая их рассказы молодости. Кажется, ему интересно. Или, быть может, он хороший актер. В моих ушах разливалась хорошая музыка, успокаивая меня. Я опустила удочку в воду, но совершенно не следила за поплавком. Надеюсь, рыба не станет клевать пустой крючок. Сегодня я не в том расположении духа, чтобы лишить кого-то жизни. — Ты хоть следишь за поплавком? — неожиданно появился за моей спиной Елизар. — Нет. Там даже наживки нет, — усмехнулась я, убавляя громкость на своем стареньком плеере. — Будь осторожна, — огляделся по сторонам Елизар. — Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила я у него. — Мостик старый. Быть может, тебе перебраться к нам, пока что-нибудь не случилось? — Нет, пока что он выдерживает меня и тебя, поэтому я спокойна. К тому же здесь спокойно, и я не вижу пьяных стариков и буду честна перед бабушкой, когда скажу, что я не видела ничего, — улыбнулась я, бултыхая ногами в воде. Мальки, потеряв страх, плавали вокруг моих оголенных ног, то подплывая к ним очень близко, то в страхе отплывая в заросли камыша. Хорошо всё-таки в лесу на рыбалке, когда никто тебя не тревожит, а теплая вода ласкает твои ноги. Елизар был прав, боль в ноге утихла. Елизар сузил глаза и усмехнулся. Его голубые глаза скользнули по мне и остановились на ободранном локте. Его взгляд стал серьезным и каким-то потерянным. — Ты что-то хочешь сказать? — спросила яблочного вора я. — Если ты все еще ругаешь себя за промах на дороге, то можешь успокоиться — у меня ничего не болит. А вот я должна побеспокоиться о ране на твоем лбу. Как бы твоя девушка не прилетела ко мне домой и не содрала с меня шкуру за то, что я испортила твое лицо. — Не волнуйся, на мне все заживает, как на собаке. А Арина не такая. Она не станет злиться на тебя. Она, скорее всего, поругает меня за то, что так халатно отнесся к чужой жизни, — легонько улыбнулся он и скрылся в ивовых ветвях. Ушел. На небе нет ни единой тучки, только белоснежные легкие облака. Вот оно, лето без дождей. Я набрала воздух в легкие и шумно выдохнула. Рай. Идеальное место для такой дурочки, как я. В последнее время я не узнаю свою жизнь, она стала похожа на бурную реку. Раньше все мои каникулы в большей степени проходили по заданному плану, а сейчас я совсем не понимаю, что происходит вокруг. Я опустила козырек бейсболки ниже и погрузилась в музыку. Неужели любовь на самом деле существует? Неужели все любовные истории моих одноклассников не игра фантазии? Нет, пока что я не готова для этого, да и по кому мне вздыхать? По Елизару? Ну уж нет, этот парнишка для меня теперь только друг. Друг, с которым я часто провожу свободное время, потому что он очень интересный собеседник и всегда в движении. А движение то, что мне нужно. Из всей этой истории с чувствами к Елизару я поняла одно: чтобы любить, нужно обязательно знать, что твои чувства взаимны, и он тот самый человек, которому ты нужна. Фуф, мир снова переворачивается. Вроде бы не больно и не трудно все это осознавать, но контролировать себя не всегда получается. Мне нужно отстраниться от него или ... не знаю, фуф, подумаю об этом завтра. Я почувствовала, как мостик подо мной зашатался, и поставила песню на паузу. Доски старого мостика заскрипели, и он почти бесшумно подошел ко мне. Я чувствовала и слышала, как он неровно дышал. Что-то хочет спросить? — Как они? — спросила я почти шепотом. Я даже не могла говорить с ним без этого отвратительного, очень странного чувства, что-то между рвотным рефлексом и жжением где-то там, внутри. Почему он не отвечает мне? Доски снова скрипнули. Я почувствовала его дыхание на моей шее. Это что-то новенькое. Его руки опустились на мои плечи, я не стала сопротивляться. Может, я снова сплю? Вдруг что-то затянулось на моей шее, мне стало тяжело дышать. Я попыталась освободиться «удавки», которая давила на мое горло. Что-то резко потянуло меня назад. Что, черт подери, происходит?! Что он творит! Наушники выпали из ушей, но мир не стал громче, он, наоборот, стал каким-то глухим, и лишь громкий стук сердца отдавался по всему моему телу. Я тщетно хватала воздух ртом. Ужас и паника овладели моим сознанием. Мои пальцы автоматически потянулись к шее, где была удавка, и я начала оттягивать веревку вперед, чтобы хоть как-то отдышаться. Меня душили! Но за что? Мне нужно позвать на помощь, дедушки и Макс услышат, они совсем рядом. Черт, как же больно! Я стала извиваться как змея, пытаясь оттолкнуться. Вся моя физическая сила, закаленная в деревне, куда-то делась. Во мне нет сил. Я не могу бороться. Я беспомощна перед этим человеком! Я умираю? Нет, не так быстро, не так рано! Почему Елизар делает это? Изо всех сил я вонзилась ногтями в руку моего недоброжелателя. Руки этого человека... Это не Елизар! Незнакомец дернул руками вправо, увлекая меня за собой, чтобы я скорее сдалась, но, как нарочно, у меня даже сдаться не получалось. Через шелест листвы, журчание воды еле слышалось мое глухое шипение. Я не могла выдавать звуки громче, но мне хотелось жить. Мир в глазах поплыл. Я чувствовала, как легкие начали сдаваться вместе с сердцем. Руки ослабли и рухнули вниз. Приходила чернота. "Будь, что будет", — сказал мой организм и замер. Меня сильно ударили локтем в лицо. Загорелась щека. Хотя бы не добивал таким образом, я и без того готова уйти. Прощай мир. Я наклонилась вперед и почувствовала сильный удар в лицо. Я почувствовала облегчение в горле. В уши начала заливаться вода. Легкие снова заработали, но в них уже вода. Я захлебываюсь! Я в воде? Как же больно! Как же мне больно! Мое горло! В мозгу снова пошли химические реакции и что-то начало овладевать моим телом, диктуя мне дальнейшие действия. У меня есть шанс. Видимо, он подумал, что я умерла. Я потянулась вверх за кислородом, но что-то снова бросило меня в воду, не давая вдохнуть живительного воздуха. Вода сдавливала меня, но кроме нее еще что-то надавило на меня сверху плотной стеной, не давая моему телу сделать хоть какое-нибудь движение. Я становилась лепешкой. Нет! Я должна потянуться. Я рвала воду руками. Как же здесь глубоко! Мысли в голове ходили ходуном. Ходуном... Меня прижимал мост! Он рухнул под тяжестью меня и моего убийцы. Я должна отплыть вперед, пока тяжесть этого незнакомца не прижала меня и мост ко дну. Я задержала дыхание и что есть силы оттолкнулась вперед, чувствуя, как гвозди торчащие из нижней части мостика раздирают мои икры. Вода замедлила мои движения, делая меня беспомощной. Я ничего не видела. Сердце бешено билось в груди. Уши от давления заложило. Через толщу воды я увидела синее небо, дергающееся из-за волн солнце; вот куда я должна плыть. Ил, поднявшийся со дна из-за моего бесполезного барахтанья, окутал меня со всех сторон. Интересно, здесь достаточная глубина, чтобы ил скрыл мое присутствие? Я выбралась из-под мостика. Что есть силы я отплыла в сторону, чтобы вылезти из воды и отдышаться. Надеюсь, я смогу позвать на помощь. Всего лишь секунда нужна мне для того, чтобы окликнуть деда. Бах! Что-то ударило меня по голове, и я снова погрузилась в воду. Меня сковал холод. Я билась из последних сил. Билась словно лев в клетке. Я должна жить, я не слабачка! Изо всех сил я оттолкнула свое тело вниз, чтобы уйти от моего убийцы. Долго под водой я не протяну. Мои пальцы воткнулись в мягкий ил. Я рванула вперед что есть силы. Меня потянуло наверх, но я не могла сопротивляться. Что-то врезалось в мою шею, схватило меня за воротник моей рубашки и резко потянуло вверх. Я барахталась, пыталась освободиться из хватки, но тянувший меня был сильнее. Мои пальцы тщетно пытались найти что-то, за что можно зацепиться, но лишь толща воды была вокруг меня и больше ничего. Я ударилась спиной обо что-то твердое и почувствовала, что воды больше нет. Мои уши слышали хорошо, а глаза щипало, но я видела солнце надо мной. Легкие со страшной силой запылали во мне. Прошло несколько секунд и меня снова потянуло назад. Мое тело волокли по мостику, который ходил подо мной ходуном и опускался в воду. Желание спастись снова овладело мной, и я вцепилась ногтями в деревянный мостик. Что-то сильнее дернуло меня в сторону берега, и я опять ударилась о мост, ускользая за убийцей. Я ни о чём не могла думать, кроме как о пути отступления. Мое тело начало извиваться змеей, руки бились о мокрые доски, пытаясь что-нибудь нащупать, но ничего не нашла. Озеро скрылось за плотным занавесом ивовых ветвей. Солнце исчезло, а вместе с ним надежда на спасение. Я пропала! Я попыталась позвать на помощь, но из горла вырвался лишь хрип, ничем не похожий на человеческий голос. Я даже на помощь не могу позвать! Темнота вокруг меня сгустилась. Ветви ивы закрыли мое тело от всего мира, и все участки тела заболели, вызывая в голове воспоминания о той или иной ссадине. Нужно снова попытаться высвободиться! Всем телом я дернулась вперед, но меня опять ожидало очередное разочарование. Тут в мою голову прокрались страшные воспоминания о человеке, ломающим жизнь молодых девушек. Из-за недостатка воздуха я едва могу двигаться, все тело ноет от боли, а горло горит, и я не могу издать ни звука. Я пропала! Нужно было задохнуться, когда он меня душил или захлебнуться в воде! Надо мной склонилась широкая мужская тень, и все самые страшные картинки изнасилования замелькали перед глазами. Я пропала. Кровь, боль, стыд, унижение... Он направился ко мне, и я отключилась. — Вот черт! — еле услышала я. Голос доносился так, словно между нами толща воды. Это было последним, что я услышала. Я снова погрузилась в пучину вод. Она засасывали меня, выключая чувства. Оно и к лучшему: не буду ничего ощущать и слышать. Жаль, что у меня так и не хватило сил добежать до дедушки. Часть меня уже погрузилась в черные воды озера в моем сознании. Вокруг была непроглядная ночь, и только впереди сиял белоснежный диск луны. Странно, но та половина моего тела, которая погрузилась в воду, не чувствовала холод, как мой торс, руки, голова, которые все еще были над черной водной гладью. Но это меня не успокаивало, потому что я вообще не чувствовала ног. Ног просто не было. Шаг за шагом я теряла чувства и воспоминания. Я теряла свою жизнь в этой воде, которая освобождала меня от этого мира. Я не хочу возвращаться в этот мир с искалеченной душой. Обратно я не хочу. Я боюсь увидеть то, что от меня осталось. Но все оборвал голос, который заставил меня все вспомнить и остановиться. — Очнись! Не уходи! Прошу, дыши! Дыши! Мягкий, бархатный голос тянул меня обратно в реальность. Снова тот страшный старый мир. Слабый и мутный свет резал глаза. Хотя нет, это из-за воды. Снова тьма. Что-то тяжело грохотало, но я не понимала где. Я до сих пор лежала на дне "водоема". Я чувствовала и видела через пелену воды. Я упустила самое главное. Я могу дышать! Я снова могу дышать! Хоть в горле и жгло, а в носовой полости стояло противное ощущение, я все-таки чувствовала этот ледяной воздух. Я открыла глаза. Мутные очертания ветвей ивы и толстого ствола, еле заметное движение надо мной. Я хотела приподняться, но на грудь что-то давило, не давая мне встать. Мокрая одежда, словно путы, стягивала все тело. Но дыхание не торопилось прийти в норму. Давление на грудь исчезло. Я сфокусировала зрение на темном силуэте. Он склонился надо мной, приблизился к лицу. Я собрал все силы в кулак и... "Хлащ!" — Ау! За что? — знакомый голос подбодрил меня выйти с того света. Я снова здесь, значит, я все та же. — Не распускай руки, — с большими усилиями пролепетала я, пытаясь выдавить улыбку. Мне было тяжело и больно улыбаться. — Где? Где... он? — вдруг в панике заорала я. — Тихо, тихо... Его нет. Я рядом, не бойся. Я защищу тебя, — прижал меня к груди Елизар. Бешеный ритм сердца Елизара выдавал его страх за мою жизнь. Он теребил мой лоб своей щекой. Обнимал крепче и крепче. Не мог поверить, что я жива. Да и я тоже не могла в это поверить. Видеть его и чувствовать для меня слишком большое удовольствие, чтобы считать это реальностью. Я тоже обняла его, чтобы не отпускать никогда. Мне хотелось зарыться в него с головой и стать с ним одним целым, чтобы никто не смог меня обидеть. Как же хорошо с ним. Но мне нельзя слишком открываться. Я вспомнила страшное событие, и оно вытянуло меня из "рая": — Что это было? — заикаясь, спросила я у него. — Позже. Я расскажу тебе все позже, не сейчас, — еще ближе притянул он меня к себе. — Нет! Я хочу сейчас! Как... как позже?! Меня чуть не убили, а ты говоришь позже? — рассердилась я и вырвалась из его объятий. Как он может такое говорить? Он даже не знает, что я пережила! Я просто обязана знать, что со мной случилось! Я должна знать, кто это был, и зачем он хотел убить меня! — Успокойся, — потянулся ко мне Елизар, но я снова отстранилась. — Не говори никому о том, что было, и я обещаю, я расскажу все, но тебе нужно немного подождать. Помнишь, я говорил, что есть некоторые вещи, о которых я пока не могу тебе рассказать, — сделал он ударение на слове "пока". — Я помню все, что ты мне говорила после родника. Но поверь мне, Кристина, не сейчас... — То есть как мне не говорить никому?! А если под угрозой жизнь всех моих близких! И тут меня осенило! А что если пока Елизар возится тут со мной, тот убийца пробрался на поляну к моим близким? Я быстро вскочила на ноги, что отозвалось страшной болью во всем теле, и, преодолевая все муки, ринулась к поляне. Я должна помочь им! Им грозит опасность! — Нет! Стой! С ними все в порядке! Кристина! — схватил меня за руку Ренуар. — Прошу тебя, выслушай меня, — теплые ладони Елизара легли на мои скулы, а большие пальцы легонько погладили темную полосу от удавки. — Никому не грозит опасность. Никому... кроме тебя. Поэтому успокойся и доверься мне. Прошу тебя. Умоляю. Я тяжело дышала и ничего не могла понять. Его слова пролетели мимо моих ушей, но я поняла их смысл: я в опасности из-за чего-то, Елизар мой защитник, но пока не может открыть мне всей правды. Наверное, я должна к нему прислушаться, ведь если бы он был заодно с тем убийцей, он не стал бы меня спасать, когда смерть почти забрала меня. — Я все поняла, — закрыла глаза я и прислушалась к своему телу. Я разбита. Моя физическая оболочка сломана, изорвана, истерзана, но, к счастью, тот незнакомец не успел меня изнасиловать. Облегчение. Мои колени подогнулись, и я полетела вниз, но Елизар вовремя успел поймать меня. — Сейчас тебе нужно смыть грязь и немного прийти в себя. Солги своим, что мостик рухнул, и ты упала в воду, а след на твоей шее от наушников, которые зацепились за гвоздь. Постарайся смеяться, чтобы никто не волновался. Я отвезу тебя домой. Не выходи дальше своего двора ни при каких обстоятельствах. Я постараюсь тебе помочь. Только... верь мне, — сказал Елизар, смотря мне в глаза. Я кивнула. Его план самый трезвый. Если я подниму шумиху, неизвестно к чему это все приведет. Пока я не могу трезво оценить ситуацию, Елизар будет моим защитником. Этому человеку я доверяю. Быть может, это страшная ошибка, но пока я жива только благодаря ему. — Кукащей, — с опущенной головой вышла я на поляну, — я упала. — Ого! — воскликнул дед, — где это ты так? Я красочно описала им историю, которую мне внушил Елизар, добавила к ней пару примеров моего "везения" из жизни, и они повелись. В какой-то момент я чуть было не сорвалась и не рассказала им всю правду, но испугалась, что это может только усложнить все. Внутри меня все бастовало, когда я рассказывала им альтернативную историю. Воспоминания. Самые больные и страшные воспоминания самые сильные, их сложно стереть их памяти. Все то время пока я рассказывала эту глупую историю, перед моими глазами стояла толща воды, боль в горле и темнота. Я начала чувствовать боль в теле там, где я ударилась. Услышав историю до конца, дед тут же заявил, что все едут домой, но я убедила его, что все в порядке и меня отвезет Елизар. Макс долго косился в сторону моего нового друга, обследуя его лицо в поисках лжи, но Ренуар был чист. Самым тяжелым было соврать Максу, потому что он в этом деле мастер и сразу же обнаружит, если ты решил перехитрить его. Закончив с этим бредом, я и Елизар поехали домой. Меня забила дрожь, холодный ветер обнял мое мокрое тело. Я оглядывалась по сторонам, когда мы летели по лесной чаще. Елизар гнал очень быстро, но сейчас он следил за дорогой как никогда. — Ты заболеешь. Я специально гнал быстро и не дал тебе просохнуть, чтобы ты заболела и никуда не выходила, — произнес Елизар, когда мы подъехали к моему дому. — Прости, но я должен подстраховаться. Если тебе станет очень плохо, напиши мне, я достану любые лекарства! Собери все свое терпение и подожди. Придет время, и я все расскажу. — Скоро? — спросила у него я. — Нет, — только ответил он и, запрыгнув на свой старый "Минск", умчался в сторону Красной Звезды. В одно мгновенье я почувствовала, как вся боль, все мое напряжение и весь мой страх снова вернулись. Мое тело начало дрожать от пережитого мною кошмара. Начались дни моей болезни как физической, так и душевной.