Поцелуй вампира

Зима выдалась холодной и снежной. Метели чуть ли не каждую неделю заносили сугробами дороги — передвигаться было почти невозможно. Бомгю до конца февраля жил у семьи своего давнего друга. У них был небольшой, но очень уютный дом, огромный пёс и хорошие взаимоотношения. Бомгю приняли с нежной радостью, всячески помогая пережить огромную утрату. Сам Бомгю существовал, словно ему что-то подправили в мозгу и отключили любые эмоции и реакцию на что-либо. Он вставал рано утром, завтракал и шёл в город: нужно было разбираться с документами, домом и землёй. На вторую неделю он нашёл подработку в местной газете и за небольшие статейки получал какие-то гроши, которые отдавал семье друга. По вечерам он долго сидел у камина и смотрел на огонь. Он не мог читать книги или гулять просто так. Иногда он играл с псом и беседовал с другом, но в основном всегда был один. Поначалу было очень трудно, но, привыкнув к ежедневной рутине, Гю начал возвращаться к мыслям о Ёнджуне. Отвлекаться с каждым днём получалось всё хуже. И, хотя со временем было не так страшно вспоминать о нём, желание увидеть и коснуться прохладной руки, красивого лица росло и росло, оседая в сердце жгучей любовью. Однажды ночью, когда снова никак не удавалось уснуть, он вдруг понял, что давно простил его. Стало стыдно и обидно за себя, но он не мог заставить себя злиться и ненавидеть Ёнджуна. Долгие месяцы для Бомгю наверняка для старшего пролетают как несколько дней. Он долго размышлял о том, как там Джун и чем он занимается. У кого пьёт кровь, и правда ли она такая противная теперь? Он пару раз садится за письмо, но не может написать ни строчки, не зная, как именно выразить свои чувства. Листок так и остаётся лежать пустым в столе, пока не приходит весна. Начало марта было всё таким же морозным, хотя снег понемногу таял в солнечные дни. Бомгю удалось переписать все бумаги на своё имя, и теперь он считался полноценным владельцем дома. Это стоило ему больших трудов, предстояло ещё очень много работы, но в тот день было так радостно, что он позволил себе отдохнуть впервые за два с половиной месяца. Вместе с другом они отправились в паб. Бомгю ни разу в жизни не выпивал больше бокала вина, но сегодня не смог вовремя остановиться, заливая в себя неразбавленный джин рюмку за рюмкой. Сначала ему даже стало весело, он много говорил с другом и барменом, пытался разговорить двух сидящих рядом девушек, пока они хихикали над ним и в конце концов ушли, пожелав удачно добраться до дома. Следующей стадией стали сильная тоска и молчаливое прожигание взглядом бутылок. Он обещал себе больше не плакать, по крайней мере не перед кем-то, поэтому пару раз убегал в туалет умываться. В итоге, оставив все свои деньги в пабе, он умоляюще попросил друга проводить его к себе и переночевать в последний раз. Утром его встретило страшное похмелье, после которого он обещал себе никогда больше не пить. И хотя вчера он смог забыться на время, это мгновение не стоило потраченных денег и сильной головной боли. Из вещей у него была пара брюк и рубашек, носки, сапоги, тёплое пальто и перчатки. А ещё небольшой кейс с документами, чернилами, подаренной другом книгой и оставшейся мелочью на дорогу. Ему предстоит пересчитать и перебрать всё ценное, что осталось в доме, продать, что возможно продать, и заняться ремонтом. От одной мысли о предстоящих проблемах болела голова. Но делать нечего. Он собирается и едет домой. За городом снег таял медленнее, поэтому у самого дома всё ещё лежали большие сугробы. На первое время у Гю была еда, и он собирался потратить неделю на то, чтобы отыскать всё, что можно было бы продать. Он обходит дом, снова оценивая ущерб и стараясь не входить в пострадавшие комнаты. В гостиной на первом этаже он зажигает камин и жуёт хлеб с сыром, укутавшись в плед. Разложив на столе перед собой бумагу и карандаши, он думает, что написать Ёнджуну. Но снова в голове пусто. Ему просто хочется его увидеть. Очень сильно хочется, но писать об этом он не станет. Наверное, нужна какая-то причина? Он хорошо справляется: если получится, то к лету он даже сможет сдавать комнаты в доме в аренду… А сам поселится где-то в городе и попробует написать какую-нибудь книгу. Ещё бы садик завести. С розами… С мыслями о розах он засыпает, а утром принимается за работу. До конца недели больше половины вещей вроде старой мебели, нескольких картин, маминых сервизов и драгоценностей были распроданы. Этих денег хватало на ремонт первых двух этажей и на проживание Бомгю в городе какое-то время. Посчитав оставшиеся деньги, Бомгю отложил ровно столько, сколько хватило бы на три месяца. К концу марта начались ремонтные работы. Приехав обратно в город, Гю первое время снова ищет подработку и живёт в дешёвой гостинице. Если он сможет заработать немного лишних денег, переберётся в квартиру. В издательстве сейчас свободных мест не оказывается, поэтому он ищет что-то другое. Работы он не боится, особенно теперь, после всего, что было… Оказалось, что в той же гостинице, где он ночевал, нужен был ещё один человек на кухню. Готовить и убираться Гю совсем не привык — в первый же день он допускает гору ошибок, получает выговор и глубокий порез на пальце. Но сдаваться он даже не думает, поэтому на следующий день с рассветом снова тащится на кухню. Единственный повар там — противная требовательная старуха, которая гоняет Бомгю с уборкой и складом в первые дни, но не подпускает к плите. За две недели он так выматывается, что иногда забывает поесть. Зато теперь спит как убитый и не видит плохих снов. Он не сразу замечает, как тает снег и весенний воздух теплеет, согревая землю. Вокруг всё быстро начинает цвести и зеленеть, а люди снимают тёплую зимнюю одежду. В долгожданный выходной Бомгю решает пройтись по городу и купить себе что-то из одежды. А ещё поискать квартиру, которую он смог бы потянуть. Жить в гостинице выходит дороже, да и неуютно из-за общей ванной и вечно меняющихся соседей. Обойдя несколько магазинов с одеждой, Бомгю находит удобные и вполне красивые вещи, сразу переодеваясь в них и радуясь. Какие-то перемены как раз кстати, они поднимают настроение, поэтому он решает ещё и подстричься. В первые майские дни обычно ещё прохладно, поэтому, выйдя из салона, он кутается в лёгкий шарф и не спеша гуляет по улицам, ища какие-нибудь объявления о сдаче квартир. Совсем скоро он вернётся домой, но пока не сможет жить там полноценно. Слишком сложно и страшно одному, а содержать прислугу он пока не сможет. Внимание привлекает стена, уклеенная кучей бумажек, и он подходит ближе, чтобы посмотреть. Здесь объявления о продаже и покупке всего на свете; кто-то потерял кота и ключи… Объявления наклеены одно на другое, и разобрать что-то в этом хаосе почти невозможно. Бомгю тяжко вздыхает и чуть вздрагивает, когда где-то рядом хлопает дверь. — Да, да, я помню про сумку, сейчас поднимусь. — Что бы я делала без вас, спасибо большое! Гю слышит мужской и женский голоса и сначала не обращает на них внимания. Но потом вдруг замирает, когда до него доходит кое-что. Он знает этот голос. По этому голосу он скучал несколько долгих месяцев и не знал, как и кому об этом рассказать. Он поворачивает голову и видит повозку, полную чемоданов и сумок. Рядом стоит приятная на вид женщина и улыбается ему. Ёнджун кивает несколько раз, кидает взгляд выше её головы — туда, где стоит Бомгю, снова кивает женщине, а потом шире распахивает глаза и опять смотрит на Гю. Они замирают друг напротив друга, стоят несколько мгновений, не шевелясь. Женщина машет рукой перед лицом старшего, а тот кидает на землю её чемоданы и быстрым шагом идёт к Бомгю. Младший чуть мнётся, но потом сдаётся, срывается с места и бежит навстречу, прыгая в крепкие объятия Ёнджуна. Женщина что-то возмущённо говорит, но сейчас им нет никакого дела до чужих возмущений. Бомгю намертво вцепился в кофту на спине старшего, пока тот гладил его по плечам и шее, уткнувшись носом в макушку. Сердце охватил лёгкий трепет, давно забытое чувство радости нахлынуло с новой силой. В этот самый момент Бомгю убедился, что не сможет больше так долго без Ёнджуна. Он тоже любит. — Как ты, цветочек? Гю отстраняется и усмехается, вытирая заслезившийся глаз. Так его ещё не называли. — Как видишь, живой… А ты что тут делаешь? — О, я же тут смотрю за квартирами. Сегодня с одной съезжают, я помогаю… с вещами, — он поворачивается к женщине, которая пытается поднять чемоданы в тележку, и охает. — Чёрт возьми, простите, пожалуйста! Ёнджун бежит обратно к ней и с лёгкостью закидывает вещи, пока Бомгю хихикает, стоя в стороне. Женщина отдаёт старшему ключи, а до Гю вдруг доходит. Точно же, отец ведь говорил, что у семьи Джуна здесь, в городе, несколько квартир. Почему он раньше не вспомнил об этом? Когда Ёнджун возвращается к нему, он не может отвести взгляд. Сам старший тоже смотрит со знакомой нежностью, отчего предательски начинают дрожать коленки. Бомгю хочет спросить про квартиру, но его опережают. — Ты повзрослел, — Джун легонько проводит по его щеке ладонью, и младший прикрывает на секунду глаза. — Правда? Ты вот совсем не изменился. Они снова неловко смеются. Старший тянется, чтобы поцеловать его в подбородок, но Бомгю отстраняется. — Не на улице же… Я вообще-то тут ищу где пожить. — Пожить? А как же твой дом? — Ёнджун всё ещё держит его в своих руках, будто боится потерять. — Мой дом в ремонте, — чуть улыбается. — Там работы ещё на месяц точно, а я пока тут… — Только что освободилась квартира, прямо в этом доме, — Джун кивает на дверь рядом и гладит большими пальцами ладони Бомгю. — Хочешь посмотреть? Она хорошая. Гю кивает, и они поднимаются по узенькой лестнице на второй этаж. Там на клетке две квартиры. Они заходят в ту дверь, что слева, и их встречает запах женских духов. — Проветрится, — говорит Джун и проходит дальше, открывает окна. Квартирка оказывается небольшой. Из прихожей сразу попадаешь в маленькую кухню, здесь есть всё необходимое для готовки. Дальше — ванна с туалетом, а напротив — комната. Большой письменный стол у окна, кровать, два шкафа. Очень пушистый ковёр, занавески приятного нежно-зелёного цвета. Бомгю обходит комнату, пока Ёнджун объясняет ему, где вода, как топить печку и прочие вещи. — Ну как? Нравится? Гю кивает и улыбается ему, открывая свою сумку и копаясь в ней. — Какой залог? — Что? — Джун удивлённо смотрит на него, а потом машет головой. — Ничего не надо платить, просто живи тут, сколько нужно. Бомгю замирает и вдруг начинает краснеть. — Нет, я так не могу… — Я не стану брать у тебя деньги, — отрезает старший. А потом видит, как Бомгю тушуется, и решает добавить. — Но, если ты всё равно хочешь как-то заплатить… То, наверное, ты мог бы… предложить кое-что другое… Гю поднимает взгляд и пару секунд растерянно смотрит. А затем вспоминает, с кем вообще говорит, и чуть не роняет сумку. Вот это да… За работой и заботами он совсем потерялся. — Ты хочешь кушать? — он откладывает вещи на стол и закусывает губу, подходя к кровати. — Хочу, — Ёнджун тоже подходит и усаживается рядом. Какое-то время они неловко смотрят друг на друга. Старший берёт его руку в свою и перебирает пальцы, сминая их и поглаживая. — Я так сильно скучал, — он говорит очень тихо, будто боясь спугнуть. — Каждый день ждал от тебя письма. — Я хотел написать. Правда… Просто не знал как. Очень хотел тебя увидеть, — Бомгю прикрывает глаза, чувствуя поцелуй в ушко. — А я ведь сегодня вечером собирался уезжать. Сколько бы мы ещё не увиделись? Ёнджун наклоняется к его шее и уже приоткрывает губы, когда Бомгю дёргается и чуть отодвигается. — Только давай без этих твоих… штук. Старший моргает, не понимая сначала, о чём он говорит, а потом смеётся, несколько раз целуя Гю в шею. — Я постараюсь, малыш. Он кусает в сгибе шеи, придерживая затылок рукой, и пьёт. Бомгю понемногу расслабляется, прикрывая глаза и позволяя приятному теплу разойтись по телу. Он чувствует покалывание в кончиках пальцев и жмётся ближе. Через несколько мгновений Ёнджун отстраняется и поглаживает его по щекам. — Порядок? Бомгю кивает и обнимает Джуна, какое-то время молча дыша тому в ухо. На самом деле, к этому можно привыкнуть. Особенно когда после так заботливо гладят и обнимают. Ёнджун всё такой же холодный телом, но рядом с ним так тепло. — А ты хочешь кушать? Бомгю отстраняется и снова кивает, чуть улыбаясь. Они собираются и решают сходить в какое-нибудь заведение перекусить. Ёнджун очень злится, когда узнаёт, что нигде в городе не продают вишнёвое мороженое, отчего Гю впервые за долгое время звонко смеётся. Они вместе сидят за столиком в самом углу небольшой столовой, пока младший уплетает овощи с рыбой, а Джун рассказывает ему про то, как расцветает сад. Он также зовёт Бомгю в гости, но тот качает головой. — Сначала я должен закончить с делами здесь. Но если ты хочешь… Можешь… побыть со мной немного? — Я хочу пробыть с тобой всю жизнь, — он накрывает чужую руку своей и наблюдает, как Бомгю в который раз за сегодня превращается в свёклу. Они гуляют по вечернему городу, наслаждаясь прохладным весенним воздухом и компанией друг друга. Все обиды будто бы остались там, в прошлой жизни. Бомгю чувствует странную смесь пустоты и тепла в сердце. Несмотря на постоянную загруженность и тяжёлую работу, он не ощущает сильной усталости. Ему хочется жить дальше и хочется любить. А от осознания того, что ему есть кому подарить свои тепло и заботу, что-то трепещет и сладко тянет в душе. Они возвращаются в квартиру, когда время переваливает за полночь. Бомгю благодарит всех существующих богов за то, что у него завтра тоже выходной, когда падает на кровать и тяжело вздыхает. Ёнджун зашторивает окно и зажигает лампу на столе, садясь рядом с младшим. В тёплом полумраке рядом с кем-то, кто тебя любит, хочется, чтобы время остановилось или хотя бы замедлило свой ход. Прохладная рука гладит тёплую бархатную кожу на шее, разгоняя сотни приятных мурашек и заставляя чуть сжаться. Ёнджун массирует его плечи, слыша шумный выдох. Ему нравится делать приятно и наслаждаться ответной реакцией. Его это заводит. Бомгю устраивается поудобнее, отдаваясь чужим рукам, полностью расслабляется, уткнувшись лицом в свои руки, лёжа на животе. Ёнджун приподнимает его рубашку и давит под лопатками большими пальцами, вызывая новый вздох, запоминая все чувствительные места. У младшего очень красивая спина, а ещё он горячий и приятно пахнет. Склонившись над его телом, Ёнджун нежно проводит губами вдоль позвоночника, чуть прикусывает кожу на пояснице, ощущая, как Бомгю под ним дрожит. Так долго не видеть его лица, не чувствовать прикосновений прохладных рук, оказывается, такая пытка. Он разворачивается и кладёт руку на щёку старшего, безмолвно прося поцелуй. Ёнджун касается его губ своими поначалу очень осторожно, будто в первый раз. Но с каждой секундой их тоска друг по другу перерастает в желание и страсть. Бомгю зарывается рукой в чужие волосы на затылке и оттягивает, чувствуя укус на нижней губе. Шикнув, он отстраняется и тяжело дышит, смотря на любимое лицо. — А что если мне тоже стать вампиром? Ёнджун покрывает поцелуями его щёки и скулы, грустно усмехаясь. — Разве ты сможешь позволить себе пить чью-то кровь, малыш? — он опускается к шее, целуя и посасывая тонкую кожу. — Бессмертная жизнь — это ужасная мука… Бомгю подставляет ему свою шею и помогает стянуть с себя рубашку окончательно. Он чуть слышно стонет, когда старший касается сосков. — Н-но я ведь проведу её с тобой. — Я бы очень этого хотел, цветочек, — Джун утыкается носом в его шею и вздыхает. — Но ты не представляешь, как ужасен переход. Сначала тебе придётся выпить моей крови. А потом умереть. По-настоящему, пока ты не сможешь, буквально лёжа в гробу, перенести ужасные, болезненные изменения в организме. Ты каждый день будешь нуждаться в крови, без неё твоё тело ослабнет и иссохнет… Я был рождён чистокровным, мне было не так страшно и больно. Но тебе… я не позволю так страдать. Бомгю чувствует, как в горле собирается ком. Он обнимает Ёнджуна и тяжело дышит, представляя, сколько придётся перенести, если он решится. Но он не решится. Даже если бы захотел, не смог бы. Джун прав: он был рождён человеком и должен умереть как человек. — Я люблю тебя, — слова вырываются вместе со всхлипом. Так долго он хранил их для нужного момента. Кто же знал, что признаваться будет так горько. — Я тоже тебя люблю. Бомгю думает, что он заслужил слышать эти слова сейчас, через столько перенесённых утрат. Он хочет отдаться этому чувству целиком и полностью, забываясь в нём, а не в алкоголе, работе или чтении. Хотя бы сегодня, в этот самый момент. Он целует чуть тёплое тело Ёнджуна, раздевает его, позволяет снять оставшуюся одежду с себя. Старший сминает и гладит руками его бока и бёдра, спрашивает разрешения, чтобы снова укусить в плечо. И без того возбуждённый Бомгю дрожит и мечется по постели, держась за плечи вампира, утопая в ласке, нежности и страсти. Джун касается его везде, оставляя невидимые ожоги на коже. Его образ сейчас навсегда останется у Бомгю в мыслях. Старший безумно красив, когда его волосы в беспорядке растрёпаны, когда его губы горят от поцелуев с ним, когда он шепчет слова утешения на ухо, пока подготавливает к себе. Гю первые минуты неприятно и непривычно, но он быстро отвлекается, сосредотачиваясь на ответной реакции. Ему тоже хочется сделать Ёнджуну приятно. Поначалу Гю не позволяет ему двигаться, обнимая крепко и удерживая на месте. Он часто дышит и гладит чужую спину только чтобы успокоиться самому. Старший гладит его по бёдрам, целует в раскрасневшиеся щёки и хвалит. Впервые в жизни Бомгю осознаёт, что ему это нравится. Ему нравится слышать похвалу в свой адрес, нравится, когда Ёнджун утешает его и спрашивает, в порядке ли он. Бомгю кивает и шепчет в ответ просьбы двигаться, испытывая новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Он любит так сильно и беззаветно, получая ту же любовь в ответ. Наутро Бомгю просыпается в объятиях. Ёнджун укутал его в одеяло и обнял сверху, чтобы тот не замёрз. Сам вампир не спит, слегка улыбается и разглядывает его сонное лицо. Гю тоже расплывается в улыбке, когда понимает, что ему никуда не нужно сегодня и он сможет провести целый день со старшим. Ему предстоит ещё многое сделать, но он знает, что теперь будет не один.

Месяц спустя

Сад расцветал и разростался каждый день, даря миру свои цветы и плоды, приятные ароматы и специи. Бомгю любил выходить по вечерам, ближе к закату, из поместья и гулять среди всей этой красоты. Он проходил мимо высоких грядок с клубникой и разными сортами мяты, базилика, салатов... Мимо теплиц, где росли овощи, и большой клумбы полевых цветов к пруду, заселённому рыбками. Там любовался нежно-розовыми кувшинками, жёлтыми ирисами и лобелиями. Затем не спеша проходил по яблоневому саду, мечтая о том, как совсем скоро сможет попробовать испечь какой-нибудь пирог с ними. Жаль, Ёнджун не сможет оценить. Как же много он теряет... Через сад и виноградник по узкой дорожке он добирается, наконец, к самому любимому, скрытому от лишних глаз месту. Ограждённый живой изгородью участок почти полностью был засажен невероятным количеством роз. Они росли по отдельности и в кустах, плелись по стенам беседки, разнося по воздуху свой нежный аромат. Здесь Бомгю чувствовал себя как никогда раньше. Время будто останавливалось на несколько мгновений, когда солнце почти касалось горизонта, а небо окрашивалось в тёплые яркие краски. Здесь хочется проводить каждый вечер, хочется, чтобы лето никогда не заканчивалось... Хотя были и минусы. Огромные минусы в виде пауков и пчёл часто очень пугали Гю, хотя он не считал это поводом совсем не ходить в сад. А если можно было спрятаться за спиной Ёнджуна, то вообще не страшно. — Почему они вечно летят ко мне? — в очередной раз негодовал младший, крепко вцепившись в чужую руку и вжав шею в плечи. — Тебя они так не трогают. — Потому что ты цветочек, — отвечал старший и целовал его в макушку, заставляя каждый раз покрываться румянцем. Они приходили сюда вместе каждый день и ухаживали за цветами. Ёнджун учил его, как нужно поливать и обрезать их, как привязывать, чтобы они пышнее цвели на беседке. Бомгю с огромным удовольствием слушал и помогал, после наслаждаясь тихими разговорами в той же самой беседке за чашкой чая. — Я очень много думал о кое чём, — говорит Гю, разглядывая полупустую чашку в руках. — Неужели тебе не будет неприятно, когда я повзрослею и начну стареть? Я стану выглядеть старше тебя, кожа станет мягче, волосы поседеют... И кровь наверняка будет хуже. Ты всегда будешь красивым, прямо как эти розы. А я... — Бомгю, — Джун перебивает, беря его ладонь в свои и сжимая. — Я люблю в тебе не только твою красоту, но и сердце. Я нахожу очаровательными твои привычки. Мне нравится слушать тебя, нравится быть вместе. Я хочу, чтобы ты был счастлив и прожил так, как сам этого желаешь. Ёнджун наклоняется и целует его в висок, затем — в щёку и подбородок, пока Гю гладит его ладонь и уворачивается смущённо. — Но ведь... — Даже когда ты станешь старше выглядеть, я продолжу тебя любить. Тебе остаётся только поверить мне. Бомгю тушуется, не зная, на что решиться. Ему больше всего на свете хочется пробыть с Ёнджуном как можно больше, но мысли о том, что будет, когда он постареет и умрёт, не давали ему покоя. И никогда не дадут. Он будет думать об этом каждую ночь, когда не сможет засыпать со старшим. Он будет злиться сам на себя за мысли о том, что Ёнджун найдёт кого-то другого, когда его не станет. И это правильно, но так больно каждый раз. Сейчас он здесь, и сейчас он молод и полон сил. Он любит, и эта любовь взаимна. Он будет отдавать всего себя, пока может. Пока его тело и разум всё ещё работают как нужно. Пока его чувства достаточно сильны, и пока тот, к кому он привязан, нуждается в нём.