Сокровенное знание

      Когда-то Каллен думал, что глазам Астерии нельзя доверять.       Теперь же он знает их оттенок до мельчайших деталей — тёплый серый, почти прозрачный, как озеро Каленхад при свете факелов, а вокруг зрачков искристый ореол. Каллен словно смотрит на огонь в воде и не может оторваться.       Он знает её светлое лицо, прямой аккуратный нос и этот хитрый насмешливый взгляд, а сейчас — ошалелый от его ласковых касаний. Каллен целует шрам на её красивом лбу, затем ещё один, совсем маленький, под глазом, осязая кожей трепет ресницы.       Каллен знает каждую линию и изгиб её чувственных губ, кривые трещинки, возникающие от холода, и как она, нервничая, их кусает. Он любит её губы, напоминающие на вкус игристое вино, терпкие, жаркие и невероятно податливые. Целующие так, что внутри разгорается неистовый пожар.       Каллен следует поцелуями по россыпи из родинок, наслаждаясь мельчайшим участком на атласной коже — от скулы к другой. Спускается ниже — от подбородка к порозовевшей шее с парой красных отметин, которыми он её одарил.       Как они пришли к выводу, что заняться любовью в ставке командования — хорошая идея, он уже не помнит. А если кто-нибудь сюда сунется — убьёт.       Астерия нетерпеливо пододвигается к краю дубового стола с небрежно разбросанными фигурами по карте, ближе к Каллену, чтобы между ними не осталось и дюйма. Он поддаётся. Неосторожно грубо запускает пальцы в её длинные волосы, сжимает их в кулак, срывая с губ Астерии желанный стон, и мягко разжимает. Из последних сил вернув остатки здравого рассудка, просит быть тихой. Думает: надо подразнить её подольше.       Ледяные пальцы Астерии — она нарочно использует магию, а он предвкушает — контрастируют с его разгорячённым телом, вздрагивающим от едва ощутимых, нежных прикосновений. Они рисуют дорожку от плеч, лопаток и, постепенно опускаясь до пояса расстёгнутых штанов, слегка забираются под ткань. Каллен произносит имя леди Инквизитора со всепоглощающей потребностью обладать ею всей.       Она же в свою очередь приоткрытыми губами соприкасается с его чувствительным ухом, щекочет дыханием и любовно шепчет: «Душа моя», — прикусывает мочку и следом горячо в неё целует.       От фраз, даже неразборчивых, табун мурашек бегает по телу. Каллен чувствует, как падает в пропасть. Как сходит с ума. Как всем своим существом готов вывернуться наизнанку лишь ради неё одной — целой вселенной — и в его руках.       Астерия с неприкрытым вожделением во взгляде обвивает Каллена голыми ногами и завлекает в очередной поцелуй — страстный и пьянящий. Скользит по его языку своим и прикусывает нижнюю губу до сладостной, тягучей пульсации в паху.       Он судорожно выдыхает, когда Астерия бесстыже трётся об него и водит проворно пальцами вниз по животу. Каллену нравится, но он не даёт продолжить — иначе упоительному моменту придёт конец. Ему бы не хотелось.       Каллен надавливает на её плечи, и Астерия беспрекословно ложится на стол. Он заворожённо любуется, как её волосы чёрными смоляными нитями простираются по Тедасу. Как её обнажённая, покрытая засосами и укусами грудь в распахнутой рубахе учащённо вздымается. Видит, как грудная клетка вибрирует от ударов бешено колотящегося сердца.       Она — продолжение этих карт, ведомое только Каллену. Она — та территория, которая полностью не изучена. Каллен прилежно раскроет её всю.       Он чуть приподнимает Астерию и входит — мучительно-неторопливо. Застывает. Она запрокидывает голову и давится воздухом, но остаётся беззвучной, царапая стол короткими ногтями. Хорошая девочка.       Каллен протягивает к ней руку, кладёт ладонь на щёку и ощущает гладкую кожу. Водит большим пальцем по её раскрасневшимся губам, и Астерия сглатывает. Приникает к его ладони, целует во внутреннюю часть и глядит прямо на него. Знает, как этот маленький жест заставляет дыхание сбиться. Каждый раз Каллен смущённо просит перестать так делать, а она не слушает, совершает вопреки и хитро улыбается.       В отместку Каллен велит смотреть на себя и не отворачиваться. И Астерия смотрит. Смотрит, как он начинает двигаться в ней — отчётливо неспешно, невыносимо плавно, до одурения глубоко — и вот она всхлипывает. Старается, чтобы голос звучал как можно тише, не то услышат. Астерия словно хочет слиться воедино, двигается в такт размеренным толчкам. Каллен думает, как же в ней до умопомрачения хорошо, изо всех сил придерживается темпа, чтобы не сорваться. Выжидает.       И это ожидание вознаграждается её суетливым ёрзанием, отчаянными мольбами, слёзными просьбами. Быстрее. Резче. И, кажется, это последняя капля, ведь он пропустил тот самый момент, когда начал врезаться в неё сильнее. А она всё так же наблюдает зачарованно, с благоговением — никто и никогда на него так не смотрел. Держит слово, очень-очень старается не закрывать глаза, шепчет губами его имя вперемешку с именем Создателя и касается своего тела. Видимо, у Каллена совсем снесло голову и он находится где угодно, но не в настоящем.       Астерия будто бомба замедленного действия, которая вот-вот взорвётся. Краем сознания Каллен надеется, что в этот раз на пике сильного возбуждения она ничего не подожжёт, и всё же он сжимает её бёдра и бессознательно пропускает заклинание рассеивания, которое рябью откликается в слиянии их тел.       — Не смей… останавливаться, — её мысли спутываются, с трудом связываясь в слова.       Он порывисто дышит и слышит в этих словах угрозу. Точно знает: если хоть на секунду замедлится, она ему этого не простит.       — Каллен, я сейчас…       Он вовремя зажимает рот Астерии ладонью. Её тело захлёстывает мелкая дрожь — волна за волной — и распаляет Каллена столь сильно, что он, спустя пару мгновений, следует за ней. Прижимается лбом к её груди и чувствует, как тонкие пальцы перебирают волосы на его затылке.       И Каллен не может объяснить это неодолимое притяжение между ними. Маловероятно, что у него есть хоть какое-то рациональное объяснение. Ведь их встреча, когда-то полная предубеждений, изменила абсолютно всё.