***
Торжество по случаю бракосочетания Эльвиры и Анатолия было в самом разгаре, когда Лиля наконец решилась на откровенный разговор с Ярской. Впрочем, диалогу не суждено было состояться: девушка волновалась, а Ирина отвечать на вопросы желания не имела. — Ириш! Пойдем, там весело и шумно. Пойдем-пойдем, — прервал их Андрей. — Даже на свадьбе работа не отпускает? — поинтересовался он, обнимая бывшую супругу и ведя медленный танец. — Работа? Ты про Лилию? — Ярская задумалась на мгновение. — Да нет, мы уже всё давно обсудили, а сейчас она просто задавала личные вопросы. Какие-то странные. — Почему странные? — музыка заиграла слишком громко, и Андрею пришлось практически полностью прижаться к Ирине, чтобы та услышала вопрос. — Спрашивала, что я делала в больнице, когда Аня попала в аварию. Конечно же, приходила к Косте, что еще там можно делать? — в голосе проскальзывал сарказм. — А разве тогда… — не закончив мысль, Андрей замолчал. Пазл вдруг сложился, недостающий элемент был совсем рядом. — Да, действительно. Хочешь еще шампанского? Ирина кивнула. — Пойду найду официанта, — ускользнул Скворцов, глазами ища в это время Субботину. Практически поймав её около выхода из ресторана, он мягко схватил Лилю за локоть и быстро заговорил, не давая возможности перебить: — Лилия, не поймите меня неправильно, но мне нужно с вами поговорить. Это насчет Ирины. Давайте завтра, после пресс-конференции, в два часа дня? Я буду ждать вас у входа в ИМЯRec. Лиля испуганно кивнула, смущенная и оглушенная странностью Скворцова. — Ирине — ни слова! Вернувшись к Ярской, постарался своим поведением не вызвать в ней какое-то подозрение, впрочем, мысли её заняты ближайшим изменением в компании. На следующий день Андрей стоял у дверей ИМЯRec и с нетерпением то и дело поглядывал на часы. Вдруг Лиля не захочет общаться? Испугается? Просто не посчитает нужным? Его размышления прервал слегка растерянный голос девушки: — Андрей, здравствуйте! — Волнуетесь? — спросил он, заметив, как Лиля сжимает в руке какой-то листок. — Пройдемте до парка, там нам не будут мешать. Неловкое молчание между ними первой прервала Лиля. — Марта перед своим окончательным уходом принесла корреспонденцию, заявив, что не намерена разгребать мою почту, — Лиля улыбалась, но при этом заламывала себе кисти рук, — среди всего прочего было письмо от моего отца, где он сообщал, что моя биологическая мать… — Ирина Михайловна Ярская? — закончил фразу Андрей. Как теперь объяснить этой милой, чудной девушке, что мать отказалась от неё второй раз? — Вы знали? И давно? - Субботина резко подняла голову, во взгляде проскочило недоумение. — Случилось непоправимое, Лиля. Спасибо, что не пошли сразу к Ирине, а сперва ко мне, как и договаривались… Она лишь подозревала, что вы — её дочь, но по каким-то своим причинам решила, что ошиблась. Это стало последней каплей. Она избавилась от воспоминаний, Лиля. От всего, что было связано с дочерью. — Как такое возможно? — единственное, что смогла спросить девушка, медленно опустившись на деревянную скамейку зеленого цвета. Андрей присел рядом, пожал плечами: — Какая-то новая технология. Необратимая. Если бы не шум парка, было бы слышно, как Лиля скрипит зубами. Быть в шаге от родной матери — и потерять её так, по-глупому. — Она долго вас искала. С самого первого дня, когда отдала, — оправдывался Андрей. — И когда разрушилась надежда на то, что именно вы можете быть ей родным человеком, она сдалась. — Струсила… великая, стальная Ярская и струсила… — шептала Лилия, будто не слыша оправданий. — Вы не правы, и стальным людям свойственно ломаться. Я попросил Брута нарыть информацию на этого доктора, чтобы можно было оперировать документами. Мелкий шантаж, не более, — наконец впервые за разговор улыбнулся Андрей. — Предлагаю прямо сейчас доехать со мной до Брута, оттуда — в клинику. В глазах Лили читалось недоверие. — Лиля, нам есть, что терять. Ирина без вас не будет той самой, настоящей. Словно вырвали и не вернули кусок сердца, понимаете? Девушка молчала. — Она перед вами виновата, это бесспорно, но дайте ей еще один шанс, — настойчиво просил Андрей. Лиля безмолвно поднялась со скамейки, сжала пальцами письмо как напоминание самой себе, кто она есть, и хрипло ответила «поехали».***
Зайдя в комнату Брута, попутно задев несколько пустых банок из-под энергетика, валяющихся на полу, Андрей и Лиля обнаружили парня, мирно спавшего на клавиатуре. — Брут, эй! Просыпайся! Бру-у-ут! — уверенными движениями затормошил его Андрей. — Я не отдам вам мою супергениальную суперпрограмму, — замахал руками молодой человек, едва приоткрыв глаза и откатившись на кресле поближе к окну. — Это я, Андрей, — рассерженно пояснил Скворцов, — и мне кажется, тебе надо завязывать с кофеином. Брут смутился, поправил шапочку, натянул на голову капюшон от кофты и извиняющимся голосом ответил: — Простите. Не признал. До сих пор снится, как ко мне вламываются эти…ну два лба, понимаете. Андрей присел на диван, приглашая и Лилю, но та отказалась, продолжая стоять около стола. — Давай к делу. Ты нашел что-нибудь о том докторе? — К делу… — активизировался Брут. — Вы не поверите, он чист! Платит все налоги, законопослушный гражданин, никаких левых счетов в банках, внебрачных детей, ни-че-го! Лиля вздохнула разочарованно. — Но не спешите расстраиваться! — голосом, полным энтузиазма, поведал компьютерный гений. — Я нашел кое-что. Я не был бы Брутом, если бы не смог найти! — Ну? — Андрей ждать явно не хотел. — Посмотрите сами, — он протянул распечатанную фотографию. — Узнаете кого-нибудь, кроме Рудольфа? Его выпускной класс. Посмотрите внимательно! Скворцов долго вглядывался в лица, пожал плечами, отдал фотографию Лили. Та спустя несколько секунд восторженно воскликнула: — Это же Евгения! Жена Гнездникова! Брут расплылся в улыбке. — Бинго! Странновато, не находите? По счастливой случайности эти двое знают друг друга, а Евгения — жена Юрия, которой явно не понравилась связь мужа и Ирины Михайловны! — тараторил Брут. — Избавить конкурентку от воспоминаний о дочери руками одноклассника — это же гениально! Андрей сморщился, жестом показывая, что хватит. — Я тебя понял. Спасибо за информацию, я у тебя в долгу. — Мне ничего не нужно, кроме вашего хорошего отношения, — парень повторил слова, сказанные когда-то Ярской. Взяв с Брута обещание, что о выявленном он пока никому говорить не будет, вызвали такси до клиники. — А он хороший, — сказала Лиля в машине. — Кто? Брут-то? — ответил Скворцов. — Странности у него, конечно, имеются, но у кого их нет. Да и мне спокойнее, когда Лиза находится с ним. — А если Рудольф не сможет вернуть память Ирине Михайловне? — вернулась к вопросу, который сейчас волновал её больше всего. — В твоем случае можно просто «Ирине», — усмехнулся Андрей по-отечески мягко. — И ты, и я сделаем всё, что в наших силах. Я не сдамся. А ты? Лиля нахмурилась и уставилась в окно, за которым шел проливной дождь. Ответа от нее не последовало. Доехав до места, договорились, что Лиля останется в машине, и, если в течение получаса Андрей не выйдет, первым делом звонить Косте, затем — в милицию. Буквально ворвавшись в здание медицинского центра, Андрей с порога потребовал директора. Девушка на ресепшне пыталась его успокоить, объясняя, что у Рудольфа Исааковича сейчас сеанс, но Скворцов и слушать не хотел. — Я подниму сейчас всех на уши, но вы мне его сюда приведете! — неожиданно в тихом и спокойном Андрее проснулся смелый мужчина, хоть и боящийся за своих близких. — Зачем же поднимать? Вот он — я, — ухмыльнулся подошедший Рудольф. — Пройдемте в мой кабинет. Пригласил жестом в не совсем уютный кабинет, больше смахивающий на зал для конференций, сел во главе стола, закурил. — Не могу себе отказать, привычка, знаете ли. Всех лечу от зависимости, а сам не хочу бороться, — объяснил Рудольф, попутно разглядывая собеседника. — Так что вас привело ко мне? — Вы лишили мою жену памяти! Ярская, Ирина Михайловна Ярская. Врач ехидно оскалился. — Я не вправе разглашать подробности и детали кому бы то ни было, даже законному супругу. А вы, как мне помнится, даже мужем Ирине Михайловне не являетесь. В словах, интонации, выражении лица, с которым он это произносил, Андрей чувствовал превосходство и высокомерие, понимание того, что все факты и документы на его стороне. Если бы удар в лицо не карался уголовным кодексом, Скворцов прямо сейчас оставил бы Рудольфа без пары передних зубов. — А теперь послушай меня… Рудольф. Я прекрасно знаю, что сделал ты это по указанию, или просьбе своей давней знакомой Евгении. И если ты не хочешь, чтобы уже в вечерней газете появилась разгромная статья о деятельности твоего центра, а утром пришли налоговая, трудовая инспекция, пожарные и другие контролирующие органы, коих не счесть — ты мне поможешь. Понял? Лицо Рудольфа налилось краской, он не привык к тому, что ему могут указывать. Достал из внутреннего кармана платок, протер им вспотевший лоб, молчал пару минут в раздумьях, взвешивая все «за» и «против». Начал длинный монолог: — Был ей должен, по старым совместным делам. Сумма довольно большая, сразу из оборота я изъять её не мог. Пришла ко мне недавно, говорит, спишу долг, если поможешь мне разобраться с одним человеком. У нее уже всё было подготовлено: план, личное дело, характеристика на Ирину, чтобы мне было проще работать… Но поверьте мне, я бы не провел процедуру, если бы видел, что Ирина не нуждается в ней! С обложек глянцевых журналов смотрел совсем другой человек, чем тот, которого увидел я. Загнанный зверь. — А вы вершитель судеб? — не сдержавшись, спросил Скворцов. — Я всего лишь хотел помочь. — А её дочь нашлась, — наклонился ближе к собеседнику Андрей, и лишь расстояние мешало схватить Рудольфа за грудки. — Этого просто не может быть, — широко округлив свои без того бездонные глаза, пробормотал мужчина. — Она меня уверяла, что все поиски бесполезны! Андрей закатил глаза. — Вопрос не в том, что говорила или не говорила Ирина, вопрос в том, как вернуть ей воспоминания? Рудольф был категоричен. — Никак. Точнее, не с моей помощью точно. Ярская знала, на что шла. — Если не с вашей, то с чьей? — Только её самой. Воспоминания не стерты, я ведь не волшебник и не маг, чтобы убрать всё подчистую, память о дочери находится где-то в недоступном месте мозга. Поможет какое-то сильное эмоциональное потрясение, связанное с детьми или с ней лично. Что-то, что достанет из закромов то, что Ирина так глубоко прячет ото всех. Я этого сделать уже не в силах. Никто не в силах. Посмотрев исподлобья, Андрей поднялся со стула, бросил «руку я вам пожимать не собираюсь» и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.