***
Расположившись в крохотном кабинете охранника, Скворцовы с Лилей пересматривали записи с видеокамер. Костя с едва уловимой нетерпеливостью в голосе заметил: — Я же говорил, она вышла из офиса и пошла пешком. Стоило ли приезжать? — Есть еще одна камера, новая, — охранник неожиданно замялся, — Ирина Михайловна приказала с утра установить. Монтажники приехали, сделали оперативно. Как раз над местом для курения. Она сказала, что хочет контролировать дисциплину. — Показывайте! — непривычно командным голосом попросила Лиля. Она чувствовала, что сильно изменилась за эти три месяца. Словно в неё вдохнули новые силы, новые желания не только к дизайнерскому творчеству, но и руководству с людьми. На экране мелькали черно-белые кадры: вот Ярская заходит за угол, озираясь по сторонам, словно в ожидании встречи с кем-то. Еще мгновение — сзади подбегает мужчина с накинутым на голову капюшоном, колет чем-то в шею, придерживает обмякшее тело, подхватывает на руки, исчезает вне поля зрения камеры. — Это Удальцов, — глухо сообщила Лиля. — Что? — в один голос спросили Скворцовы. — Перемотайте чуть назад. Узнаёте? Это Аркадий Юрьевич. Скорее всего, он не знал, что тут камера. — Я звоню в милицию, — растерянно, но одновременно твердо предложил Андрей. — Подожди, дядь. У меня есть знакомый товарищ в органах, как раз в этом округе. Я ему сейчас наберу, чтоб своих людей прислал. Костя отошел в сторону для разговора, Андрей меж тем предложил Лиле подняться наверх, в офис, попить кофе и подождать оперативников. Лифт приехал практически незамедлительно. — Не переживайте, Лиля, мы найдём Иру, — как можно мягче произнес Скворцов. Он сам с трудом укладывал в голове произошедшее, но видел — сейчас в его помощи и поддержке нуждается другой человек. Будь рядом Ирина — она бы одобрила его действия, он это точно знал. Лиля с силой закусила нижнюю губу, и так, что из нее проступила кровь. Девушка несколько удивленно, словно не чувствуя боли, протерла её пальцами правой руки. Как только створки лифта открылись, уверенной походкой прошла до кабинета Ярской. Открыв двери, сделав несколько шагов, и, хватаясь за воздух от нехватки кислорода, словно рыба, осела на колени и заплакала. Такие долго сдерживаемые слезы, которые раньше мучительно держались внутри. Андрей смотрел на неё и не понимал, что ему предпринять. Попытаться успокоить? Оставить, как есть? Принести воды? Что? Что требуется в таких случаях? Он бесшумно присел рядом, практически незаметно обнял за плечи, не говоря ничего. И только спустя несколько минут тихо проговорил: — Я точно знаю, Ирина верит, что ты найдешь её. Что ты поможешь ей. Нельзя отчаиваться, Лиль. Ни в коем случае нельзя отвергать возможность, что ты встретишься с мамой. Девушка сквозь всхлипы сказала: — Каждый раз будучи столь близко, я её теряю. Каждый раз… — Я понимаю… Просидев какое-то время, успокоившись, оба вновь спустились вниз, где дали показания. Знакомый Кости, Владимир, пообещал сделать всё возможное и невозможное, чтобы найти «тёть Иру», как он выразился. Удальцова задержали спустя четыре часа в Шереметьево, откуда он пытался вылететь в Португалию. — Пока что молчит, Кость. Говорит, не было ничего, вы меня подставили, говорит. И всё. Ничего нового. Нужно время, — объяснил Владимир по телефону. — А оно у нас есть? — сдавленно спросил Костя. — Пока что есть. Теперь обстановка в квартире Ярской мало напоминала ту, вечернюю: лица были серьезными и задумчивыми. Брут с девчонками предлагал различные варианты поисков: были найдены все адреса знакомых Аркадия, его дальних и близких родственников, их квартиры и дачи. Костя же с ним спорил: — Брут, да ты пойми, нет у нас прав заявляться посреди ночи домой к незнакомым людям! Я передам эти данные в органы, они съездят, проверят. — Знаю я, как они проверят, — обиженно выдал своё заключение Брут. Вмешался Андрей, по праву старшинства: — Костя прав, надо попытаться отдохнуть. Лиль, Брут, оставайтесь здесь, где-нибудь, да разместимся. Следующие двое суток прошли в томительном ожидании. Аркадий молчал. Нет, еще он улыбался презрительно на все вопросы следователя и на показанную запись с камер видеонаблюдения лишь ухмылялся. От адвоката был получен здравый совет: видео нечеткое, доказать ничего невозможно, через 72 часа тебя отпустят. Вдруг он заговорил. Сказал адрес заброшенного дома. Пояснил, где именно находится Ярская. Лиля ехала в машине с одной мыслью: лишь бы успеть. Выпрыгнула, как только доехали до места. Выбила входную дверь плечом, словно только этим и занималась всю жизнь. Осмотрела первую комнату, кухню… Во второй комнате увидела Ирину, привязанную к батарее. Ловким движением сняла кляп, развязала узлы на руках и ногах, похлопала по щекам. Ответа не последовало. Неужели не успела, совсем немного? Пульса не было. Подоспела следовавшая за ней бригада скорой. Не совсем вежливо отодвинули Лилю от Ирины, Костя и Андрей хотели вывести девушку из комнаты, но она не позволила. Она смотрела, как пытаются откачать её маму, так и не успевшую фактически стать ею, и замерла в отчаянии. Мучил один вопрос: не успела?***
Голова разрывалась на миллионы маленьких кусочков, в виски стучали набатом. Ирина поморщилась и силой заставила себя приоткрыть глаза. Раздался ехидный смех. — Никак очнулась? Ну здравствуй, Ирина Михайловна. Разглядела фигуру в сумерках, с удивлением спросила: — Удальцов? — Он самый. Попыталась встать, но крепко завязанные руки за спиной и зафиксированные к какой-то широкой вертикальной трубе этого сделать не позволили. — Куда же ты? А поговорить сперва? — скрестил руки на груди, продолжая улыбаться. — Не трать силы, попытки выбраться — бесполезны. И кричать, кстати, тоже бессмысленно, никто не услышит. — Удальцов, ты больной! Что ты хочешь? — абсурдность ситуации вывела Ирину из себя. — Денег? Вернуть компанию? Он подошёл ближе, ударил носком ботинка по голени, внимательно и безжалостно наблюдая за тем, как женщина сморщилась. — Я-то как раз здоровый, чего не скажешь о тебе, Ирина Михайловна. Оглянись вокруг: ты обменяла всё, что у тебя было, на нахождение здесь. Нравится? — Аркадий, не делай глупостей. Еще не поздно всё вернуть. — Обратного пути нет, — покачал головой Удальцов. Присел на корточки, чтобы смотреть Ирине прямо в глаза. — Просто осознай: следующие, и они же последние твои дни пройдут здесь. Медленно и мучительно. Ярская искренне ужаснулась, когда поняла, что в словах мужчины нет ни капли сочувствия, что это не шутка и не розыгрыш. Судорожно попыталась предложить варианты. — Квартира, машина, акции «Альтера-Вита» — я всё перепишу на тебя, только отпусти, — прошептала Ирина. — Зачем тебе моя смерть? — Я не прощаю предательства и обмана, — равнодушно ответил Аркадий. — Впрочем, хватит. Поговорили. Поднялся, достал из кармана серый скотч, обмотал несколько раз вокруг рта Ирины, проверил на прочность завязанные веревкой узлы на запястьях и лодыжках. — Крыс и мышей здесь нет, проверено. Сыровато, правда, извини, не санаторий. И да, чтоб веселее сиделось… Достал из кармана шприц, снял колпачок, уверенным движением выполнил инъекцию в плечо. — Хороший препарат, — заметил он на безуспешные попытки Ирины вырваться. — До нескорой встречи, Ирина Михайловна. Уверенными шагами покинул помещение. Глаза привыкли к окружающей темноте. Выдохнула, огляделась вокруг: высокие потолки, маленькое окно с решеткой, забитое снаружи досками, из мебели только шкаф в дальнем углу. Попыталась дёргать завязанные руки, но не продвинулась ни на миллиметр, слишком крепким был узел. Воздух вокруг был прелым, чувствовался запах плесени. Неожиданно боль в голове отпустила, и вся ситуация с похищением отошла на второй план; наступило безразличие. Сколько прошло времени с того момента, как Аркадий ушел, Ирина не могла сказать точно. Несколько часов? Может быть, сутки? Больше? Ориентироваться было не на что. Шума снаружи не было, в комнате постоянно было полутемно. Очень хотелось пить и спать, затем присоединился голод. Ирина то и дело проваливались в неглубокий сон. Периодически посещали мысли об Андрее и девочках, было жаль уйти, не попрощавшись. Отругала Лизу на днях из-за бардака в комнате, и теперь для неё Ирина останется в последних воспоминаниях исключительно злой мачехой, не способной к диалогу. Снова сон. Крики детей. Роддом? Кто это на руках? Тоже малыш? Мой? Какое смешное одеяльце… Стучу по машине, кричу, чтобы вернули дочь. Дочь? Инна Ивановна, Инна Ивановна! Очнулась в холодном поту. Подумала, что настолько реалистичных картинок раньше видеть не приходилось. Рефреном в голове звучало "отдайте мою девочку!". Словно по-настоящему… Время тянулось мучительно долго, барабанящий по крыше дождь раздражал сильнее обычного: все мысли сводились к жажде. Отдала бы сейчас всё за бутылку воды. Знобило. Ругаюсь с женщиной на её кухне, рядом Юрий. Прошу сообщить имя дочери, она категорически отказывается. Дочь пока не готова? Не хочет? Рыдания на улице, всё бесполезно, поиски ни к чему не приведут. Ты навсегда останешься одна, Ирина, никому не нужная… Воздуха не хватало. Воспоминания нахлынули волной, сбили с ног, опрокинули. Мозг в отчаянии, в последнем порыве решил подкинуть страданий, словно их в данный момент было недостаточно. Ирину затрясло, перед глазами промелькнули все события, о которых так хотелось забыть раньше. Но сейчас ей подумалось о том, что где-то по земле ходит её продолжение, взрослая дочь. И пускай она никогда не узнает о своей настоящей матери, это не страшно. Она, наверняка, умная и красивая. Может быть, уже успела создать свою семью. Главное, что она есть. Очередное забытьё.