Поломки

Внезапно брошенная фраза разрезает острым лезвием сжатый воздух. Тело девушки принимает форму оголенного нерва, обостренно реагируя на каждое прикосновение и оглушающий звук. Перед зелеными девичьими глазами плывет беспросветный туман сумрачных мыслей, забивающих до того ватную голову. Никогда раньше она не слышала подобных чистых откровений, поэтому сейчас Рита странно хлопает ресницами, мысленно подбирая правильные слова в шторме неоднозначных суждений. Конечно, наилучшим вариантом будет ответить взаимностью, но она подозрительно долго молчит, чем капает на мозги бедному брюнету напротив, уже жалеющему, что из-за переполняющих эмоций так размяк перед женщиной. Дима в томном ожидании вскидывает брови, надеясь услышать идентичное признание, но тщетно. Девушка от безысходности и всепоглощающего стресса целует его, пытаясь нестандартным образом выразить свои противоречивые эмоции. И хоть в эту секунду они поддаются страстному увлечению, Карачинской морально херово из-за генетической нерешительности. Диме еще хуже. Он ощущает себя униженным и в корне пристыженным от тугого давления собственных же мыслей. После спонтанного, изнуряющего секса они в неловкой, витающей по квартире атмосфере ложатся спать, отворачиваясь друг от друга. Рите ничего не остается, кроме как провалиться от стыда сквозь землю. Она понимает, что тоже безумно любит парня, но язык от противного не поворачивается сказать все, о чем она думает. Коваль жмется к спасительному краю кровати, пытаясь заглушить нарастающую тревогу. Ему как будто больно, но он до последнего не признается в этом, мнимо полагаясь на то, что больше в жизни не испытает паршивого чувства рядом с изумительной девушкой, которая пока, по всей видимости, не готова к такому резкому повороту событий. Карачинской некуда бежать, потому что она в своем доме, но она наперекор орущему разуму безответственно оставляет парня одного, покидая уютное пристанище сразу после сумбурного утреннего подъема. Выскакивая из подъезда на свежий воздух, она постепенно успокаивается, глубокими вдохами поглощая отрезвляющий кислород. На улице тихо. Солнце только начинает вставать, пронизывающими лучами освещая заснеженные дорожки и угрюмые московские дворы. Девушка драматично обходит просторные лужайки, оставляя за собой проваливающиеся в хрустящем, местами грязном снегу отпечатки малоразмерных ботинок. Пение проснувшихся птичек на время ослабляет физическое напряжение брюнетки, предоставляя ей возможность насладиться чарующими звуками природы и посредством этого отстраниться от преждевременных панических страданий. Дима, обеспокоенный вечерним инцидентом, дает возлюбленной время покопаться в себе и самостоятельно разобраться с ползающими в черепушке тараканами. Он не хочет грузить ее и заставлять выдавливать из себя желанные для него слова, поэтому, откладывая насущный вопрос на потом, бодро приветствует вернувшуюся с прогулки Риту. Он повседневно растирает на ее лице мягкие поцелуи и заботливо интересуется ее самочувствием, притягивая хрупкое миниатюрное тело в свои бархатные объятия. Весь оставшийся день они лениво валяются в постели, развлекая себя просмотром сериала. К ночи Коваль обходительно оставляет девушку одну в необходимой изоляции, уезжая домой. Марго благодарит его за понимание и, устало улыбаясь парню на прощание, закрывает входную дверь. Около недели парочка совсем не видится, что очень тревожит Диму. Он не давит на Риту, но дремотная тишина в общении значительно усугубляет ранее приподнятое настроение молодого комика. Он отвлекается скопившейся работой и возобновляет съемки собственного подкаста с гостями коллегами и просто хорошими друзьями, имеющими известность благодаря Stand-Up Club #1 или другим клубам. Посреди бессонной ночи ему снисходит гениальная идея пересечься с девушкой в официальной обстановке перед камерами для его проекта и заодно вместе поделиться с подписчиками радостной новостью о возрождении романтических отношений. Карачинская с уверенностью соглашается и с утра приезжает в студию, где ее покорно ожидает любимый парень со своей небольшой командой помощников по монтажу, свету и звуку. Коваль радушно открывает перед ней длинные руки, встречая брюнетку ласковыми объятиями и смущенными поцелуями. Они садятся друг перед другом и выстраивают профессиональные микрофоны на комфортный уровень. Рита немного нервничает, но усердно не подает виду. Однако неформальное интервью проходит спокойно и уютно. Они даже забывают о том, что справа от них стоят камеры, потому повседневно болтают на разные темы, улыбаясь, как малые дети. По завершении ребята уезжают вместе в одну из полюбившихся кафешек, чтобы перекусить. В целом, все хорошо. Они продолжают жить дальше так, будто сердечного признания Димы и беспричинного ступора Риты после серьезного откровения парня не было. Отношения точно приходят в норму, когда Коваль в начале марта удивляет девушку приятным сюрпризом в виде двух билетов до Санкт-Петербурга. Они давно планировали посетить северную столицу России, но постоянно откладывали заветное путешествие в соседний дождливый город. В середине первого месяца воодушевляющей, сладко-пахнущей весны они, счастливые, входят в вагон сапсана на Ленинградском вокзале и присаживаются на свои места, сплетая руки в замок. В дороге они слушают музыку из одних наушников, и выглядит это очень романтично. Погода за обширным окном скоростного электропоезда радует. На улице достаточно тепло, чтобы в свободной одежде гулять по длинным проспектам культурного Питера и наслаждаться каждым мгновением рядом со своей второй половинкой. Дима и Рита по приезде первым делом забегают в ларек за вишневыми сигаретами, растягивая до того сахарное удовольствие. Затем они останавливаются в отеле неподалеку от кишащего приключениями центра. Оставляют небольшой запас вещей и выдвигаются на экскурсию, хоть и были в этом городе не раз. Щипающий за алые щечки мороз не становится для влюбленной парочки помехой. Они духовно просвещаются в Эрмитаже, с особым интересом рассматривая все детали представленных в музее шедевров, наигранно потирая пальцами свои подбородки. Доходят до Исаакиевского собора и как все туристы поднимаются по, казалось бы, бесконечным ступенькам на самую вершину сооружения. Перед ними разворачивается захватывающий вид на застроенное невысокими домами великое творение Петра Первого. Они делают фотографии на память и еще несколько минут, мягко прижимаясь друг к другу, любуются поразительным пейзажем мегаполиса на фоне розовеющего заката. Красивый вечер первого дня заканчивается в паре-тройке выпитых бутылок пива в одном из лучших баров СПб. Коваль и Карачинская, изможденные непрекращающейся ходьбой, валятся с ног, перешагивая через порог скромного номера. Падают на кровать с чистейшим белоснежным постельным бельем, отдающим отчетливой свежестью и стиральным порошком. Финальной вишенкой на торте становится пылкий секс между двумя окрыленными сверхъестественно-эротическими чувствами идиотами. Рита со всей своей природной грациозностью, подобно неугомонной кошке, забирается на копающегося в телефоне Диму, моментально отвлекая его от безразличного скроллинга ленты. Она намеренно долго дразнит его, налету выхватывая роль доминанта в Диминой игре. Он же растерян, но доверяет редкой инициативности похотливой брюнетки. Карачинская медленно зарывается стройными пальцами в каштановые мужские волосы, ноготками проводя по любимой макушке, будто даже задевая корки головного мозга, выцарапывая на нем этот интимный момент. От приятных поглаживаний ледяных подушечек Коваль изнемогает, но терпеливо выжидает следующих интригующих шагов девушки сверху, что прямо сейчас испепеляет его изумленные зеленые очи диким взглядом, специально оттягивая желанное упоение бездонным поцелуем, способное возбудить их грешные, заляпанные блудом, тела со старта. Однако Марго нравится дозированно наслаждаться пленительной близостью, испытывая собственную силу воли. Она мазохистка в чистом виде, довольствующаяся удивительно приятным ожиданием скорого совокупления. Девушка ползает как змея, не находя себе места. Проводит почти костлявыми пальцами по линии торса Димы, останавливаясь у резинки черных боксеров. Склоняясь ближе к мужской гениталии, которая сейчас нестерпимо издает незримые импульсы от безысходности, Рита мертвой хваткой берется за твердый член и накрывает румяную головку пухлыми губами, впоследствии азартно обсасывая влажным ртом по всей длине приличного размера пениса, подогревая эрекцию парня. Коваль же умиротворенно прикрывает веки, чувствуя каждое столкновение органа с вместительной глоткой девушки, вызывающее у него самый настоящий восторг. Но голод, которым Рита беспощадно морит своенравного Диму, меняет маршрут в решении брюнета, из-за чего Коваль вновь принимает первостепенную роль, грубо скидывая с себя миниатюрное разгоряченное тело, и нависая сверху, теперь с занятным проницательным интересом разглядывает обескураженную девушку. Ее недоумение резко сменяется хитрой улыбкой, отчаянно выжидающей мастерского хода до кипящей в глазах ярости взбудораженного парня. Сердце юной Карачинской словно ошпаривает натертым дефибриллятором, когда Дима наконец впивается в ее губы напористым поцелуем, пробуждая в женском теле обжигающую огненную кровь, струящуюся по тонким венам. Девушка вся горит, изнемогая от страстного желания, пока Коваль искусно оперирует по ее эрогенным зонам изворотливым языком. Сейчас либидо обоих взлетает до недосягаемого уровня, толкая влюбленных на развратные манеры, о которых не хочется говорить вслух. Коваль властно возвращает Риту в исходное положение, придерживая на себе ледяными ладонями ее изящную грушеобразную талию. Он чуть приподнимает хрупкое женское тело и осторожно насаживает его на свой член, доверительно отдавая роль наездницы девушке сверху. Карачинская умело скачет, доставляя пикантную долю удовольствия им обоим. Со временем Марго сильно запыхается, а ее ноги забиваются неприятной тяжестью от постоянного спортивного напряжения. Дима чутко улавливает усталость девушки и переворачивает ее гибкий стан под себя, продолжая сношение самостоятельно. Секс по-прежнему не надоедает им, потому триумфальный оргазм взрывает в прохладных головах тысячи насыщающих организм гормонов, удовлетворяя грязную, плотскую потребность. Они по обычаю откисают в ванне после бурного занятия, а после обессиленно проваливаются в восстанавливающий сон, теснее прижимаясь друг к другу в смятой постели перед ранним пробуждением.

***

Дождливое питерское утро не останавливает влюбленных от запланированной прогулки. И вроде вдалеке поблескивают тусклые лучики солнца, небо большого города затягивает серой безжизненной тучей, опускающейся ближе к линии горизонта. Кутаясь потеплее, они выдвигаются на поиски хорошей кафешки. Находя в центре приличное заведение с прелестным видом на оживленный Невский проспект, Дима и Рита завтракают и перекидываются парой фраз о своих впечатлениях о совместной поездке. Карачинская мимоходом признается, что без сомнений переехала бы в Питер, если бы не важные дела в Москве. Коваль дожевывает последний кусок большой вкусной вафли и, кивая, мычит в поддержку слов девушки. – Разместились бы здесь, создали бы семью... – мечтательно роняет Марго, поднимая глаза вверх, словно вытаскивает ими заветные грезы из головы. Дима от фразы брюнетки случайно давится глотком чая и следом яро прокашливается. Ее мысль о будущем с ним вдохновляет и поселяет в груди парня желтое чувство неуловимого счастья. Девушка с удивлением оглядывает поперхнувшегося Диму и от неловкости вскидывает брови. – Если ты испугался темы детей, то я... – Нет! – с добротным смешком прерывает ее Коваль. – Просто я не ожидал, что ты задумываешься о нас в дальнейшем. – А почему бы и нет? – подпирая правой рукой подбородок, буднично спрашивает она. – Хорошо, – смущенно спускает разговор он, боясь в своей манере вставить какой-нибудь упрек. После насыщающего перекуса ребята спускаются в глубокое, будто бездонное метро и едут до Беговой станции. Выходят к парку трехсотлетия и размеренно гуляют вдоль набережной. От ледяной реки ветер кажется в несколько раз противнее, но это не мешает парочке спуститься к берегу и в полном уединении и приятной тишине провести какое-то время в обнимку на огромном гладком камне. Волнистые девичьи пряди развиваются под волю морского бриза, сплетая их на лице умиротворенного парня. Он бережно заправляет ее волосы за маленькое ушко и, склоняясь к худенькому профилю Риточки, оставляет на ее виске воздушный поцелуй. Карачинская поворачивается к брюнету и растягивает милую довольную улыбку. – Я люблю тебя, – тихо и мягко произносит она с твердой уверенностью, заостряя взгляд на задумчивом портрете возлюбленного.