Радуй сердце наказанного

Почему-то именно когда наступает ночь, я не могу уснуть. Вся эта атмосфера приелась, и я должен был уже давно привыкнуть к этому, но все-таки кровати жестковаты даже для меня. Солнце не попадает в камеру, и я особо не видел окружающего мира на протяжении трёх лет. Кажется, скоро у меня начнёт расти борода, хотя это и маловероятно. Но что-то я всë о себе, да о себе. Давайте знакомиться. Здравствуйте, меня зовут Санс скелет, и я заключён в эту адскую камеру за кражу королевского имущества. Почему именно три года? Я сам не знаю. Я уже забыл сколько мне приписали, и в принципе счёт времени для меня затрачивает много сил, но я каждый раз черчу этой облезлой деревяшкой на стене полоски. С каждым днём их все больше и больше, они начинают заполнять даже потолок в этой узнице. Вот и наступила моя 1096 ночь в холодной и мрачной камере под королевством. Не совсем уверен, почему меня заключили так надолго, и зачем в принципе сажать на такую дистанцию от города монстра, который даже не убил никого. Почему говорю «даже»? Потому что своими ушами, если бы они конечно у меня были, слышал, как трепались местные охранники о новых заключённых. Кажется, за три года моего отсутствия, я многое пропустил. Я был бы и не против, если бы тюрьму сделали чуть выше, чтоб можно было хотя бы увидеть окружающих. Пока что, единственным моим «другом», если его так можно назвать, был робот, которого сделала Альфис для доставки еды в камеры. Артман был не разговорчив, но я мог заболтать его, по крайней мере, на базовые фразы, по типу: «Я Артман, в моих руках лишь Ваша энергия. Наслаждайтесь». Кажется, больше фраз он не знал, да и не был расчитан на диалоги. Боги, сколько времени прошло, а Альфис всë доставляет им новую продукцию. Но все же он не такой высокомерный, как Меттатон, и я сейчас не о росте. Чуть было не забыл о моём любимчике. — Если продолжишь бормотать себе под нос, я даже не открою эту дверь. Ты слышишь, что я с тобой разговариваю? Во все эти минуты размышлений за дверью слышался скребучий, но довольно грозный голос. Он проходил сквозь решётки на мелком отверстии в двери, и было слышно, что тот, кто обращался в пустоту, не был особо доволен, но Санс улыбнулся. По двери ударили ногой, чтоб хоть как-то привлечь внимание мелкого скелета. — Командир, продолжите так стучать, и я смогу наконец обрести свободу. Так что я даже и не против, если Вы будете там стоять подольше, — ехидная улыбка расплылась по лицу костлявого, и он сложил руки на груди. — Не паясничай, а выходи, если не хочешь остаться здесь ещё на два года, — голос не смягчался, и даже не собирался быть менее грозным, но это не пугало ни одного заключённого. По крайней мере его. — Я бы с радостью здесь остался, если Вы составите мне компанию. Всë таки Ваш голос более приятен, чем трепет этого ходячего мусорного бака, — со стороны послышался скрип колёс, и Артман вновь прибыл доставлять обед по расписанию. Затормозив около двери, он не поставил поднос, а терпеливо ждал указаний командира. Дверь распахнулась спустя минуту, и старший по званию даже не стал отвечать на флирт со стороны заключенного. Стоя прямо около порога, он не моргнул и глазом, но дождался, пока ленивый скелет разомнëтся и наконец соизволит выйти наружу. Мирно протянув обе руки вперёд, Санс дал возможность командиру нацепить на его тонкие запястья наручники, даже не обмолвившись словом на этот счёт. Он уже привык, что его не выпускают из камеры без них, да и драться с командиром, когда у самого 1хп в запасе, не было в приоритете. Спокойно потопав вслед за монстром, Санс обернулся, чтоб удостовериться, что Артман оставил поднос на полу. Смерив его томным взглядом, он повернул голову обратно, представляя блюда во всей красе, хоть там и не было ничего нового. Вкус жаренных бобов с пресной кашей он запомнил надолго, но не стоило забывать, что лучше поесть, чем пропустить время обеда.