Радуй сердце наказанного

Из-за услышанного слегка подкосились ноги. Санс был вынужден осесть на корточки, сначала немного потупив в ковёр перед ним. Сидящий на кровати Папирус тихо плакал, как маленький ребёнок. Он вытирал дрожащими руками неожиданно появившиеся слезы, прикрывая глаза. Все впитывали перчатки, поэтому лицо становилось сухим, чтоб вновь намокнуть из-за нового потока плача. За долгое время он впервые смог заплакать по настоящему, так, как ему хотелось, может быть не яро, но где-то внутри, в самой глубине души. Папирус почувствовал себя в такой безопасности, что позволил себе вылить все наружу. Или слезы решили сами? Не спрашивая. Санс просидел на корточках около минуты, так ничего и не сказав. Он мысленно успокаивал всех своих чертей и не двигался. Тут комик вспомнил, что сидит не один, и поднял взгляд прямо на щенячьи заплаканные глаза Папируса. Тот молча сидел, поджав ноги ближе к себе. — Хэй, все в порядке, к... — скелет неловко запнулся, — мне стоит называть тебя командиром? — Я не знаю, мы ведь не в Подземелье, — уже бывший командир спокойно вытер оставшиеся на лице слезы. На самом деле он думал об этом с самого начала их выхода на Поверхность, но не мог себе позволить так себя называть. Важность и приличие, знаете ли. — Ладно, хорошо, ам... Папирус, — в который раз он назвал его по имени? Он совсем забыл. Но это точно не был его первый раз, хоть Санс и достаточно изволновался, чтоб продолжать, — я не совсем тебя понял, на самом деле... Высокий скелет удивлённо поднял брови. Он думал, что выразился довольно понятно, но и этих слов не хватило. Кажется, стоило подойти к вопросу более уважительнее и серьёзно, прежде чем реветь вот так. — Ты... Не понял? Резко появившаяся наивность на лице Папируса заставила комика распахнуть глаза от неожиданности. Он ни разу не видел его таким, и это делало ситуацию ещё более неловкой. Он постарался себя успокоить, ведь так и не понимал, что с ним происходит, но он был более смышлёный, чем тот, кто сидел перед ним. Взгляд стал чуть темнее сразу же после резкого смущения. Тело реагировало само по себе. Санс встал. Он не думал сейчас отвечать, он просто смотрел в лицо удивленного скелета, который не знал, что именно сейчас происходит. Затем он ушёл. Без единого слова, укутавшись в капюшон, он постарался скрыться быстрее и как можно дальше, оставив Папируса одного. Тот же просто сидел на своём месте. Он не понял, почему Санс так быстро ушёл, и почему же не ответил, но слезы как по приказу вновь полились из его распахнутых глазниц. Руки, что сжимали колени, обхватили голову, он старался посильнее ударить себя по черепу, утыкаясь переносицей в костлявые ноги. Лучше бы он молчал.

***

Санс хлопнул дверью, что была проходом на улицу. Был вечер, совсем темно, поэтому никто не мог его увидеть, кроме людей, что шли с каких-то гулянок посреди темноты. Комик долго простоял на одном месте без единой мысли в голове, и только после шагнул вперёд, скрываясь в густоте вечернего тумана. Он шёл туда, куда несли его ноги. Даже не думая о том, что может пойти не так, скелет таращился вниз, не закрывая темнеющих глазниц. Какого чёрта он сбежал, почему не ответил. Эти вопросы были самыми главными. Он понял, конечно же он понял, о чем говорит командующий. Уже бывший. Признание в любви, хоть и такое наивное, неловкое, нельзя ни с чем было спутать. Санс корил себя за то, что удрал как мелкий мальчишка, но не мог себе позволить вернуться. Он просто поворачивал в различные переулки, надеясь потеряться на некоторое время, что у него и получилось. Комик забрёл в странный переулок, в котором горела одна лишь лампа над задней дверью. Видимо, было похоже на какой-то дворик бара. Рядом не было ни души, поэтому здесь Санс остановился, присев вновь на корточки и облокотился о каменную стену. Холод от неё слегка освежал мозги, он смог подумать те некоторые минуты, которые прошли настолько быстро, что комик не успел заметить трёх людей. Они заприметили сидящего монстра в переулке, когда выходили из бара, где остановился Санс. Заметно подвыпившие, они двинулись ближе к незнакомцу дабы позабавиться, громко смеясь в честь гениальности собственного ума. Фигуры подошли достаточно близко к опустошённому скелету, что заметил их тогда, когда лампа уже осветила их спины. Они злобно скалились, было заметно, что один из них был точно намерен провести весёлый вечер. — Ну и кто же у нас здесь? Ещё один урод, который должен был сидеть в своей яме и не высовываться, но все таки решился полезть в свет! — от двоих из компании сразу же последовал надменный смех. Тот, кто обращался к Сансу выглядел слишком странным и слегка неуравновешенным. Скелет даже не успел среагировать или что либо ответить, как его подняли с колен за шиворот. Как на зло, куртка сжала его горло, заставив отпираться руками от обидчиков. Из-за злости Санс лишь скалился, стараясь призвать хотя бы один бластер, но ничего не выходило. Он злился сильнее, от чего ударил главаря между ног и смог выпутаться из его крепкой хватки. Двое "сторожевых псов" ринулись на помощь, стараясь ухватить Санса за руки, но тот ловко уворачивался, скрываясь за грудой костей, что смог призвать. В один неудачный момент он вновь споткнулся. Как в тех ситуациях, когда его настигали неприятные сюрпризы, он неловко упал на живот, сразу же стараясь обернуться на звуки приближающихся людей. Они явно были разъярены, двигаясь ближе к лежачему. Пока Санс старался подняться на локтях, в спину последовали удары с ног в тяжёлых ботинках. Он зашипел от боли, вновь увалившись на асфальт, чувствуя, как на череп давят с особой силой. Двое из незнакомцев били его по ногам и животу, пока главарь сдерживал порывы выбраться, давя ногой на голову. — Ну что, теперь не такой резвый? — неприятный голос был похож на скрежет. Человек ехидно улыбался, будто подстрелил какое-то животное и мог похвастаться добычей перед товарищами, но не учёл одного. Санс резко вспомнил про возможность телепортироваться. Из-за неожиданных ударов из головы вылетела эта мысль, но он быстро среагировал, собрав все силы воедино. От одного ХП осталась лишь половина, поэтому телепорт сработал только на несколько метров. Комик ухватился за ноющий живот, тяжело дыша и грозясь прибить обидчиков, но понимал, что не мог. Если бы у него было хотя бы пару минут... Из размышлений его вытащил резкий рывок назад, он отскочил на метр, все ещё придерживаясь рукой за одежду на животе. Спереди послышался взрыв. Санс совсем не понимал и не видел, что происходит, но знал, что оружие он призвать просто не мог. Перед глазами все плыло, единственное что он успел уловить, это горящий задний выход из здания и останки своих костей перед пожаром. Крепкие руки схватили его за плечи. Слова, что говорил незнакомец были неслышны, так как комик уже успел упасть без сил.

***

Папирус аккуратно убирал остывший компресс со лба ослабелого соседа. Вновь приходилось его лечить, ХП опасно висело на делении 0.3/1, от чего скелет беспокоился ещё сильнее. Его магия работала как и всегда, но сейчас он сидел ещё ближе, чем в первый раз, стараясь придерживать ладонь над грудью потерпевшего. Папирус не хотел будить его, так как знал, что Санс явно не обрадуется его компании, поэтому делал все тихо и осторожно. Сейчас он смотрел на него с тем же ярким огоньком в глазах, что пропал 7 лет назад в Подземелье около места работы Андайн. Он вновь чувствовал себя маленьким мальчиком, который шёл к своей мечте, но был совсем разбит для того, чтоб продолжать. Обстоятельства вынуждали лечить, молча, даже не думая будить или расспрашивать Санса.

***

Спустя полчаса, Папирус наконец смог убрать руку. Слегка покрутив ею, чтоб снять онемение, он уже хотел уходить в гостиную, как увидел приоткрывающиеся глазницы пострадавшего. Санс выглядел чуть лучше, чем было до лечения. На лице виднелись несколько пластырей, а на черепе заживала зелёной магией трещина от сильного давления ногой. Боль в суставах и спине уже практически прошла, но комик боялся двигаться. Он вновь закрыл глаза. Подумав, что так будет лучше, он постарался уснуть и дать Папирусу понять, что не готов для обсуждений. Тот все понял точно. Он молча встал с кровати и оставил скелета в своей комнате отдыхать. Вновь приходилось скрывать всхлипы после закрытия двери. Папирус облокотился о стену около своей же комнаты, стирая злосчастные солёные слезы как в тот последний день его обучения. Это чувство ему не нравилось, он старался быстрее убраться из коридора и скрыться в гостиной.