Радуй сердце наказанного

Санс не знал, с чего начать. Вроде бы, с ним уже начали контактировать, но сам он не мог придумать, что ответить, и просто стоял на месте, молча наблюдая за тающим в слезах лицом учёной. — Богом меня называть совсем необязательно, но... — попытка пошутить провалилась. В следующее же мгновение скелет получил больной толчок между лопаток локтем от командующего, что резко подорвался с места из-за неуместного ответа. Санс почесал затылок от неловкости, стараясь выглядеть как можно более уверенным после подобного. Шутку оценила лишь Альфис. Остальные стояли молча, не отрывая взгляда от старого знакомого, пока ящерка не решилась подойти ближе. Она взяла мелкого скелета за руки, заставив того мелко задрожать от неожиданных действий. Затем последовали объятия. Они длились не так долго, как с Папирусом. Девушка лишь дала понять переживающему монстру, что рада видеть его. Таким образом она удостоверилась, что видит его наяву, и закрыла глаза, умиротворенно улыбнувшись. Санс же не знал, куда деть руки. Он стоял столбом, пока старая подруга обнимала его, не сильно, но с особой нежностью. Невольно, на его скулах показался мелкий румянец, что показал всю степень его переживаний от этого момента. Наконец, комик решился коснуться спины чувствительной ящерки, аккуратно, будто боясь, что она резко отпрянет, обнимая её. Она не была против. Увиденное заставило Азгора смягчиться. Ториэль старалась успокоить мужа, поглаживая его большую лапу, которую она держала в двух своих. Они оба смотрели за, вторым за этот вечер, воссоединением, не смея сказать ни слова. Из колеи выбила Фриск, что подошла к ним, ухватываясь за платье Ториэль. Ей было неловко стоять там одной, поэтому бывшая королева тепло приняла её взаимодействие. Наконец друзья отпрянули друг от друга. Альфис не решалась отойти, лишь мило улыбалась, стараясь вытереть вновь растертую тушь. За ними сбоку наблюдала Андайн, что недоверчиво переводила взгляд то на свою подругу, то на незваного гостя. Но, увидев поменявшее настрой лицо короля, она вскинула брови в момент его приближения к Сансу. Папирус подошёл ближе, практически касаясь рукой плеча своего соседа, будто готовясь к худшему. Азгор лишь взглядом показал Альфис, что нужно сделать. Та, не задумываясь, взяла Санса за руку, выведя того в коридор. Под вопросительные взгляды, комик вышел вместе с учёной, лишь в конце обернувшись взглянуть в лицо Папирусу. Тот не знал, что сказать, наблюдая, как уходит его сосед из комнаты. Наконец бывший король заговорил. — Что он здесь делает, Папирус? — Ваше Величество... — Мы не в Подземелье. Прошу, называй меня просто - Азгор. И ответь на мой вопрос, — король старался выглядеть как обычно, хоть его и выдавало чрезмерное любопытство и, может быть, мелкое раздражение, что происходило с ним крайне редко. — Азгор. Андайн сказала причину, почему я должен присутствовать, и мне показалось, что здесь должны быть все, — Папирус выровнялся. Он впервые разговаривал с королём за столь долгое время, что забыл, что находится не один на один с ним в комнате. Ториэль успела сесть на диван, что располагался около стола, прихватив за собой Фриск. — Нет, мне любопытно... Что он делает с тобой? Этот вопрос выбил высокого скелета из колеи. Разговор походил на тот, что произошёл в первую встречу с Андайн. Папирус уловил её вопросительный взгляд со стороны. Он и тогда особо ничего не сказал в своё оправдание, но сейчас его ответа ожидали практически все его знакомые. Азгор увидел обеспокоенный взгляд собеседника и указал ему выход на кухню, где в другой комнате присутствовал балкон. Около других такой разговор не пойдёт. Папирус согласился. Он поспешно двинулся к указанному месту, следуя за совершенно спокойным королём. Оба монстра отлучились, оставив девушек одних. Андайн подкатила глаза, решившись наконец сдвинуться с места и сесть за стол.

***

Санс стоял за стеной. Он слышал буквально все, что было сказано, ожидая, когда вернётся Альфис. Девушка воспользовалась моментом, отойдя в уборную, чтоб смыть с себя весь макияж. Скелет отпустил её, подумав, что это может быть возможностью подслушать разговор, что касался и его костяной задницы. Но король оставил его ни с чем, оборвав на интересном месте. Комик взглядом искал выход из комнаты, надеясь, что где-то есть ещё один вход на кухню. У него получилось благополучно прошмыгнуть в проёме около сидящей за столом Андайн, телепортировавшись ближе к балкону. Он спрятался за большим вазоном, как раз идеально подходившего по размеру. Не зная, что же он делает, Санс прислушался к тихому разговору двух монстров. — Я делал то, что мне было велено. — Но ты ведь знаешь, что я издал совершенно другой указ, — Азгор повернулся лицом к стеклу, опершись локтями на перила, что служили преградой балкона, — все заключенные должны были быть отпущены. Их свободе ничего не препятствовало. — Я... Может быть, я забыл об этом. — Я вижу, что ты скрываешь что-то, Папирус. — Не думаю, что я успел разобраться, — скелет упёрся лбом в собственные ладони, скрывая мрачное лицо. — Видно, что ты просто не можешь сказать это прямо. Я понимаю. Мы встретились спустя столько времени, а я лезу в твою душу. Прошу меня простить, — Азгор улыбчиво взглянул на поникшего друга, — ты обязательно поймёшь, что сподвигнуло тебя сделать подобный выбор. Король быстро покинул Папируса, оставив его стоять на балконе. Тот вздохнул, поднимая лицо, чтоб посмотреть вперёд, на вид, что открывался перед домом семьи. Было столько мыслей, что они не вмещались в его забитой черепушке. Прошло много времени с первого разговора с Андайн, а он так и не разобрался. Действия были все более странными. Санс опустил пустые глазницы вниз. В миг - и на его месте остался лишь вазон, за которым он прятался. Папирус даже не успел заметить шум за окном, обернувшись только спустя несколько секунд. В комнате никого не было.

***

Папирус ушёл из дома королевской семьи ближе к девяти часам вечера. Санс же не решился оставаться там один на один, все ещё чувствуя себя некомфортно. Он быстро вышел в след за соседом, идя сзади высокой фигуры. За всю дорогу не последовало ни одного слова, оба монстра были в своих мыслях. Каждый не думал, что стоит начинать диалог, пока он не разберётся со своими тараканами. Может быть, Папирусу так было легче, но не Сансу. Он требовал объяснений. Хоть и не понимал, как объяснить то, откуда он узнал про все подробности его пребывания здесь. Когда Папирус закрыл за ними дверь, он обернулся, уже собираясь идти в свою комнату, как перед ним остановился Санс. Он смотрел на него со всей серьёзностью, даже не думая отпускать того восвояси. Вопросительно подняв бровь, высокий скелет скрестил руки на груди. — Что случилось? — Нам нужно поговорить. — Ну ладно, пойдём в мою комнату, — Папирус миновал упрямо стоящего на его пути комика, следуя в свою комнату. Он вслушался в другие шаги, что спустя минуту последовали за ним. Когда оба монстра зашли в комнату, каждый занял своё место. Папирус сел на кровать, пока Санс мялся около окна, всматриваясь в темноту вечера за стеклом. Все равно ему мешало переживание, но он обернулся, окинув командующего тем же серьёзным взглядом, вгоняя соседа в недопонимание. — Я не понимаю, что ты... — Я слышал ваш разговор с Азгором. Теперь была очередь Папируса сидеть с потухшими глазницами. Он не думал, что разговор впадет в такое русло, и просто молча смотрел на собеседника. — Ты должен был... — Почему ты не отпустил меня? — манера перебивать выросла из ниоткуда. Санс нахмурил брови, в ожидании уставившись на обеспокоенное, вновь потемневшее лицо Папируса. Тот старался найти ответ в ускоренном режиме. — Я... Комик спокойно ожидал ответа. Он не был из тех, кто бы злился без причины, тем более, ему не было слишком обидно. Скелет скрестил руки на груди, смотря на, перебирающего свои же пальцы, Папируса. — Я не знаю. Я не знаю, зачем я это сделал, — Папирус поднял взгляд, пересекаясь со взглядом Санса. Почему-то в этот момент они поменялись местами. Раньше, все было наоборот. Но скелет не терял своей стали, — если бы ты хотел, ты бы сбежал уже давно. — Ты обещал, что через несколько лет я буду свободен. Но оказывается свобода была обеспечена уже при выходе из Подземелья, — Санс, неожиданно для себя, улыбнулся. Он не думал, что сможет сейчас почувствовать себя счастливым, хоть и разговор был не из самых хороших. Папирус не пылал желанием отвечать. Все вопросы выбивали его из колеи, он даже не знал, что происходило с ним в последнее время. Может быть, на него влияла смена обстановки? Работа выжимала все силы и желание жить, поэтому Папирус старался относиться к ней со всей ответственностью. Он совершенно забыл, каково это - быть с кем-то. С тем, кто действительно был рядом. Монстры в Подземелье не были ему друзьями, поэтому он не мог прикипеть к кому либо ещё. В это долгое молчание, он старался сопоставить все факты. В голове уже не хватало места. Папирус так до конца и не понимал своих намерений. Лишь когда Санс решил выйти из комнаты, командующий схватил того за руку. Это было неожиданно для обоих, на что комик удивлённо взглянул в лицо того, кто остановил его. Папирус выглядел напуганным. Впервые, когда Санс увидел его таким. Зрачки сузились, на скулы полезло знакомое тепло, из-за чего комик смутился, а затем и опешил. — Не оставляй меня, прошу, — Папирус всем своим видом показывал противоположность тому, кем он был в самом начале их пути. Резко на глаза Сансу показалась его истинная сущность. Напуганный, одинокий монстр, что так и не смог вырасти. Комик не мог сказать и слова. Он молча смотрел в такое незнакомое лицо. Он видел страх, чувствовал крепкую хватку дрожащей руки. Командующий... Тот самый. — Что ты... — Я понял, почему делал это, — скелет медленно отпустил запястье низкого монстра. Тот потер его пальцами, все ещё не понимая, что происходит. — Ты не хочешь остаться один- — Я не хочу остаться без тебя. Скулы Санса начали полыхать. Синий цвет залил его щеки, он убрал руку на грудь, сжимая ею футболку под курткой. Что? Ему не послышалось? — Я никогда бы не подумал, что смогу такое испытывать, — лицо Папируса таяло. Он дал себе возможность расплакаться, начиная поспешно вытирать руками в перчатках потоки солёных капель. Командующий все ещё боялся показать эту часть себя окружающим, но кажется, сейчас Санс был совершенно не против. Лишь немного ошеломленным. Не знающим, что чувствовать. Так эти чувства были правдой? Его чувства.