Новиград, 1266 год, конец мая
— Ага, похоже вот оно… «Шалфей и розмарин» был не столько борделем в классическом понимании заведений такого типа, сколько трактиром, при котором отирались немногочисленные легкодоступные девки. В помещении стоял дым коромыслом. Слышались тосты, играла музыка, посреди главного зала стоял здоровенный длинный стол, за которым играли в кости сразу шесть человек явно уголовного вида, за которых активно болели их пьяные в стельку приятели. Слышались счастливые крики победителей, возбужденный визг слегка пьяных шлюх и дружный гомон каких-то забулдыг, хором скандировавших песню про трех девиц из Виковаро. Несколько человек метали ножи в грубо нарисованную на стене карикатуру стражника. Наблюдал же за всем этим безобразием седой мужик лет, должно быть, сорока, одетый значительно богаче остальных «посетителей» — должно быть, авторитет и глава всей этой шайки. Нет, все же правильно Эдрин оговорился — шалман это, а не «Шалфей». Естественно, появление ведьмака в этой пестрой компании не осталось незамеченным. На неожиданного гостя уставились, должно быть, почти все, кроме игроков в кости — ставки, судя по куче монет на столе, были вовсе не грошовыми, там целое состояние разыгрывалось. Главный не без интереса посмотрел на Эдрина. — Чего надо? — спросил он. — Того же, чего и всем, — фыркнул ведьмак, краем глаза заметив, как потянулись к ножам двое умников, сидевших за отдельным столиком у входа. Небольшая телекинетическая волна — и руки бандитов оказались буквально придавлены к лавкам, что заставило всех присутствующих вздрогнуть, некоторые даже подскочили, хватаясь за оружие. Двое «привратников» же матерились, пытаясь преодолеть магию и оторвать руки от лавок. — Ц-ц-ц… Я бы этого не делал… Седой хмыкнул, одним жестом велел всем подскочившим сесть на место, посмотрел на ведьмака мрачным взглядом. Эдрин очень хорошо знал этот взгляд — прямо сейчас авторитет прикидывал в голове, как бы получше проверить, из какого теста слеплен посетитель и отвечал сам себе на четыре главных вопроса: что будет, если приказать напасть, что будет если не приказать это сделать, чего не будет, если приказать и чего не будет если не приказать. Пока что, должно быть, выходило, что поговорить с «гостем» безопаснее и выгоднее, чем сразу пытаться пустить его под нож. — Очень немногие рискуют выебываться в моем заведении. — А еще меньшие рискуют тянуться к ножам в моем присутствии. Особенно думая, что я это не замечу и оставлю просто так, — Эдрин понимал, конечно, что балансирует на острие ножа, но отступить уже не мог, зная, что если даст слабину — без драки будет не обойтись. — Я убивал и за меньшее. — Хах… — седой откинулся на своем импровизированном троне. — Что же… Я тоже, случалось, убивал только за то, что кто-то смел наступить мне на ногу в толпе… А ты пришел в мое заведение, нашумел, поранил моих людей… Не думаешь, что придется отвечать? — Не думаю — знаю. Однажды все мы будем отвечать. Кто-то ответит перед людьми, кто-то — перед богами… — Именно так, — седой покачал головой. — И что-то мне кажется, ведьмак, что ты хочешь предстать перед богами поскорее. Я, Алонсо Вилли, могу тебе это устроить. Толпа зароптала, некоторые снова потянулись к оружию. Довакин и местный авторитет встретились хищными взглядами, оценивая друг друга и стараясь не моргать. Напрасно, кстати, Алонсо решил оценить Эдрина. Очень даже напрасно. Играть в гляделки с мастером магии, обладающим большим опытом в искусстве разума — это очень большая ошибка. Конечно, полностью захватить разум авторитета под контроль времени бы не хватило, равно как и прочесть все его мысли, но вот на то, чтобы незаметно направить мысли Алонсо в нужное русло, Эдрину хватило сил. Наконец, спустя почти полминуты напряженного молчания, Алонсо отвел взгляд в сторону. — Ты не боишься, — это был не вопрос, а утверждение. Голос авторитета слегка смягчился. — Не боюсь, — подтвердил Эдрин. — А, собственно, чего мне бояться? Двух дюжин мордоворотов при оружии? Ножа в спину? Так для этого меня поймать нужно. И подойти достаточно близко так, чтобы я не заметил этого маневра. А это — очень сложная задача… — Ублюдок, да что мы его слушаем? — подорвался из-за стола здоровенный верзила, никак не уступавший в размерах горному троллю. — Давай я его прям здесь уработаю? — Остынь, Кабан, — поднял руку Алонсо. — Не буду же я мусорить в собственном заведении? Кроме того, не видишь, что ли — гость у нас с буйным нравом, но вовсе не трусло. К таким людям просто нужен подход… В конце концов, не все люди бывают такими уж простыми. Многие из них очень даже сложные натуры. Ты же не стал бы грозить оружием другому нашему гостю? Вот-вот… Чуешь, к чему я клоню? — А я че? Я ниче, — тут же пошел на попятную Кабан, ощутив недовольство шефа. — Я че — против, что ли? Кабан уселся на место, Алонсо поднялся со своего «трона», подошел к Эдрину, протянул руку для пожатия. — Ты не сердись на братву, ведьмак — людишкам скучно, да и надо же было глянуть, из чего ты сделан… Приятно было пообщаться с серьезным человеком, который не нассал в портки от одного взгляда. — Взаимно, — ведьмак пожал протянутую руку. — Только больше не надо пытаться мне как-то угрожать. — А тебе больше не надо поднимать шум в моем заведении. Надеюсь, мы друг друга поняли? — Более чем. — Вот и славно, — Алонсо отпустил руку Эдрина. — Пошли поговорим… Эдрин кивнул, пошел следом за авторитетом в сторону небольшой узкой лесенки на второй этаж, где должны были находиться комнаты. В основном зале тут же продолжилась пьянка, люди, вернувшись к увеселению, должно быть, даже решили компенсировать некоторый простой, удвоив усилия в поглощении спиртного и фисштеха. Ублюдок отвел ведьмака на второй этаж, завел в отдельную комнату, прикрыл собой дверь. — Так чего надо в моем заведении? — спросил он. — Только давай конкретно и прямо, ведьмак. Ты и так уже потратил немалую часть моего времени. — В твоем заведении разместился один мой знакомый бард. Лютик, — прямо ответил Эдрин, понимая, что теперь уже, наконец, пошел серьезный разговор. — Я задам ему несколько вопросов, выслушаю ответы — и уйду, оставив компенсацию за шум и беспокойство. Без шума, пыли, крови и лишних трупов. — Лютик, стало быть? — хмыкнул Алонсо. — Это ты, ведьмак, не по адресу кости кинул. Твоего трубадура у меня, увы, нет… А даже если бы и был — я бы его тебе не выдал. Я, знаешь ли, слишком тонкий ценитель искусства, чтобы позволить тебе с ним поговорить с глазу на глаз. Ответить Эдрин не успел. Где-то наверху раздался нечеловеческий крик, полный боли и страданий, который, однако, если и услышали в основном зале, то приняли его за расправу Алонсо над ведьмаком. Ублюдок, однако, переменившись в лице, схватился за торчащий у него за поясом шестопер. — Давай за мной! Эдрина дважды упрашивать не пришлось. Они с Ублюдком взлетели по лестнице на третий этаж, Алонсо пинком открыл дверь в одну из комнат, влетел в помещение — и через секунду получил в грудь почти полноценную молнию. Алонсо свалился на пол, не подавая признаков жизни. Вторая волна энергии устремилась к Эдрину, но тот отскочил в сторону, одновременно с этим выставляя перед собой привычные еще с начала обучения магии чары оберега. Молнии, со скрежетом ударившие в защиту, вскоре исчезли — должно быть, маг был не слишком силен или просто рачителен и не планировал расходовать силы понапрасну. Лишь после того, как заклинание исчезло, Эдрину удалось как следует разглядеть нападавшего. Это был не слишком высокий мужчина на редкость неприятной внешности, одетый, однако, как какой-нибудь дворянин средней руки. На его лице не было даже следов эмоций, выражение слезящихся глаз было совершенно равнодушным. Нет, разумеется, он был явно удивлен тем, что кто-то смог выжить после его заклинаний, но старался этого не показывать. И да, он был весьма уставшим — должно быть, использовал все те крохи магических сил, что у него были. У ног чародея валялось, постанывая от боли, еще одно тело, облаченное в какие-то очень уж цветастые вещи. Эдрин легко узнал в нем Лютика. — Весьма неплохо, — оценил защиту Эдрина чародей. — Но явно недостаточно, чтобы противостоять мне… — Не сомневаюсь, — Эдрин хмыкнул. — А вот у тебя не хватает знаний в магии разрушения. Позволь профессионал тебя научит… Чародей собирался что-то сказать, но не успел. Ему в грудь ударила молния — полноценная, настоящая, а не та кое-как напитанная магией пародия, которой пользовался сам нападавший. Чародей попытался защититься — и даже успел сотворить какое-то сияющее оранжевое поле вокруг себя — но полноценно сдержать силу заклинания Эдрина у него не вышло. В воздухе запахло горелой плотью, тлеющими тряпками и озоном. Чародей, лишившийся под действием молнии, изрядной части плоти на груди, свалился на пол. — Слабак, — заключил Эдрин, потянувшись за кинжалом. Давать шанс на выживание неизвестному чародею он не собирался. Только нужно было сперва прочесть последние образы, мысли и часть воспоминаний прежде, чем сознание чародея угаснет навсегда…***
— Теперь ты ответишь на мои вопросы, но уже в условиях гораздо менее комфортных. Ведь верно, ответишь? Лютик усердно закивал. Только теперь Риенс улыбнулся. Бард отчаянно взвизгнул, чувствуя, как натягивается веревка, а вывернутые за спину руки начинают хрустеть в суставах. — Ах да, ты же не можешь говорить, — отметил Риенс, все еще паскудно усмехаясь. — А больно, верно? Понимаешь, пока что я подтягиваю тебя исключительно ради собственного удовольствия. Ужасно люблю смотреть, как кому-то делают больно. Ну еще малость выше. Лютик чуть не захлебнулся визгом. — Довольно, — скомандовал наконец Риенс, подошел к Лютику вплотную и схватил за жабо. — Слушай меня, индюк… Сейчас я сниму заклинание, и ты заговоришь. Но если еще раз попытаешься поднять свой голосок выше необходимого — я выжгу тебе голосовые связки и переломаю пальцы. Вдвойне больно для тебя, не так ли? Снизу раздались быстрые шаги, Риенс выругался. — Похоже, на твой дивный голос пришли нежданные слушатели… Что же… Попробуем донести им, что сегодня здесь закрытое представление. Когда в комнату ворвался Алонсо по прозвищу «Ублюдок», вооруженный шестопером, Лютик ненадолго воспрял духом — все же, едва ли в Новиграде нашлось бы так много людей, в том числе и чародеев, которые рискнули бы перейти дорогу этому уголовному авторитету, члену Большой Тройки. Когда Ублюдок свалился на пол с ожогом на груди, Лютику стало как-то не по себе. А вот когда следом в комнату зашел ведьмак — к тому же, это был не Геральт — бард вообще перестал понимать, что происходит. Риенс, заметив, что его заклинания не оказывают на вошедшего никакого вреда, перестал поддерживать заклинание. Может быть, хотел договориться. Или, может, просто устал… — Весьма неплохо, — оценил защиту ведьмака чародей. — Но явно недостаточно, чтобы противостоять мне… Ведьмак усмехнулся, съехидничал в ответ: — Не сомневаюсь. А вот у тебя не хватает знаний в магии разрушения. Позволь профессионал тебя научит… Лютик очень скверно разбирался в магии. Откровенно говоря, вообще в ней не разбирался. Вообще он предпочитал не саму магию — особенно, после того случая с джинном, когда он едва не остался без голоса, — а магичек и чародеек. Желательно — помоложе. Например, беглых учениц Аретузы или магичек-самоучек, если такие встречались ему на пути. Но даже ему, полному дилетанту, мгновенно стала понятна разница между теми искорками, которыми пользовался Риенс, и полноценной молнией, сорвавшейся с пальцев ведьмака. Риенс не успел даже вскрикнуть, как был поражен заклятием и свалился на пол. «Искра и молния, — подумал бард. — Неплохое вышло бы название для баллады». Правда, подобное превосходство было несколько странным. Лютик немало общался с Геральтом, который был, пожалуй, самым ведьмачьим ведьмаком на всем Севере, а потому знал, что ведьмаки, по большей части, не способны на более-менее серьезное чародейство. По крайней мере, пределом самого Геральта, как знал Лютик, были лишь самые простые знаки, так что едва ли он смог бы противостоять профессиональному чародею. Этот же ведьмак справился играючи, даже не слишком напрягаясь. Впрочем, возможно, Риенс просто не ожидал от ведьмака больших магических талантов. Тем временем ведьмак подошел к Риенсу, в его руках уже был здоровенный кинжал. Склонившись над поверженным, ведьмак коснулся его виска пальцами левой руки, прикрыл глаза, поморщился. Некоторое время он просто стоял так, затем проговорил «достаточно» — и одним ударом в шею покончил с чародеем. Лютик ощутил, как слабеет заклинание Риенса. — Благодарю, ваша милость, — решил подольститься Лютик. — Покорнейше благодарю… Вы, наверное, меня не знаете… Я — виконт де Леттенхоф, известный под прозвищем. — Помолчи, Лютик, — ведьмак принялся обыскивать карманы Риенса, нисколько, похоже, не стесняясь мародерства. — Дай его заклятию полностью развеяться. Лютик предпочел не спрашивать, откуда ведьмак знает его в лицо. Впрочем, возможно этот ведьмак просто когда-то давно видел какое-то из его выступлений и запомнил его именно там. Это было, конечно, сомнительно — все же, такого слушателя он бы точно запомнил и, может, даже нашел бы способ подружиться — все же, не Геральтом единым земля полнится. Хотя, конечно, была вероятность, что он, Лютик, был слишком сильно пьян, чтобы видеть после выступления хоть кого-то, кроме какой-нибудь привлекательной девицы, но… — Так, теперь давай поговорим, — ведьмак спрятал в карманы куртки небольшой кошель с золотом, несколько бумаг, небольшую печатку, после чего стащил с убитого сумку, в которой, вероятно, были какие-то магические книги или что-то такое, чего, однако, Лютик не смог разглядеть. — И поскольку ты, Лютик, должен мне свою поганую жизнь, я советую тебе отвечать на мои вопросы. Ты ведь не будешь упорствовать? Лютику стало не по себе. — Я… Я-я-я… — Не трясись, — посоветовал ведьмак, выпрямляясь и помогая самому барду кое-как встать на ноги. — Ничего особенного я у тебя спрашивать не буду. Три вопроса — и ты сможешь потопать отсюда своими ножками. — Вопросы… Вопросы, милсдарь, бывают разными… — Я знаю, — кивнул ведьмак. — А еще я знаю, что ты работал на некоего Сигизмунда Дийкстру, которого успешно кинул и которому очень талантливо соврал. Поговаривают, Его Сиятельство горит желанием встретиться со своим бывшим агентом в штаб-квартире в Оксенфурте. Возможно, даже заплатит мне за то, что я тебя ему приведу. Лютик пошатнулся, его волнение начало постепенно перерастать в настоящую панику. Ведьмак хмыкнул: — Ну-ну, не меняйся в лице, виконт. Это я тебя пока еще даже не пугаю, а, скорее, предупреждаю о возможных последствиях твоего упрямства, — ведьмак убрал кинжал в ножны, похлопал Лютика по плечу. — Итак, ты готов отвечать на мои вопросы? — Если буду знать ответы, — пролепетал бард, уже трижды проклявший то, что вообще поехал в Новиград, дважды помянувший дурным словом Геральта и раз десять мысленно пообещавший себе, что никогда больше не будет писать баллады на исторические темы. — Уверен, ты их знаешь, — ведьмак оскалился. — Вопрос номер один. Где твой дружок, ведьмак по имени Геральт? Лютику стало совсем плохо. Вообще-то, Геральт сейчас был здесь, в Новиграде, буквально в паре кварталов отсюда, он отлеживался после очередного контракта в одном из домов в Обрезках, но говорить об этом какому-то постороннему ведьмаку бард не собирался. Мало ли, что может произойти. Ведьмак, однако, усмехнулся. Но не мог же он прочесть его мысли?! — Вопросы номер два и три, — сказал он таким тоном, будто и в самом деле не нуждался в ответах. — Твой дружок-ведьмак наверняка говорил с тобой о некой Цири. Кто она на самом деле, что за ней гонится разведка как минимум нескольких королевств? И где она сейчас? — Я… Я не знаю… — Темнишь, Лютик, — покачал головой ведьмак. — Хоть что-то ты должен знать. Лютику стало страшно. По-настоящему страшно. И все потому, что он вдруг ощутил, будто у него в голове что-то ползает. Как будто кто-то запустил змей ему под череп. Леденящий душу страх наполнил барда. Он уже понял, насколько сильно он попал — защититься от чтения мыслей могли, по слухам, очень и очень немногие чародеи. И в его интересах сейчас было начать говорить хоть о чем-то, чтобы скрыть большее. — О девчонке я знаю только, что ведьмак ехал за ней в Цинтру, когда началась война. Я его тогда встретил. От меня он услышал о резне, о смерти Калантэ… Выспрашивал о ребенке, о внучке королевы… Но ведь я знал, что в Цинтре погибли все, в последнем бастионе не осталось ни одной живой души… — Ты не врешь, — прозвучал у него в голове голос ведьмака. — Но я жажду подробностей. — Когда ведьмак узнал о падении Цинтры и о резне, он отказался от поездки туда. Мы вместе сбежали на Север. Я расстался с ним в Хенгфорсе и с тех пор больше не встречал… А так как в дороге он немного говорил об этой… Цири, или как ее… и о Предназначении… то я взял и сочинил балладу. Больше ничего не знаю. Клянусь! — А вот теперь ты врешь, Лютик, — нахмурился ведьмак, после чего поднес пальцы к виску барда. — Прости, но ты мне не оставляешь выбора. — Нет, прошу… — Не дергайся, тогда будет не слишком больно. Давление под черепом возросло. Теперь Лютику больше не казалось, что в его голове ползают змеи. Сейчас он бы, скорее, сказал, что ощущает, будто полдесятка крыс заживо грызут его мозг. Боль была адская, но он не мог даже кричать — ведьмак незаметно парализовал его и теперь все, что мог сделать Лютик — наблюдать за тем, как перед его глазами одна за одно проносятся картины его жизни. Воспоминания на одну и ту же тему. Ведьмак цеплялся за сущие мелочи, за оговорки, вытягивая все больше и больше. Так прошло почти четверть часа. Наконец, ведьмак прекратил мучения барда. — Значит, Цири — в Элландере, в храме Мелитэле. А ведьмак — здесь, рядом с тобой… Отлично. Просто отлично. Спасибо, бард… Лютик не смог ничего ответить. От усталости и от осознания того, что он натворил, у него подкосились ноги. Ведьмак посмотрел на барда с толикой сочувствия. — Ты оказал мне неоценимую помощь. Так что живи пока… Ведьмак ушел, переступив через все еще пребывающего в отключке Алонсо Вилли, и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Заклинания развеялись, Лютик едва не завыл. «Что делать?! — металась в его голове мысль. — Что теперь делать?!». — Геральт! — вдруг пришла в голову Лютика мысль. — Только он может защитить Цири! Нужно скорее бежать к нему!***
— Лихо он взялся… — Да уж, не поспоришь, — Дийкстра отошел от мегаскопа, где парой мгновений ранее плавала иллюзия ведьмака Эдрина, который допрашивал барда. — Филь, ты уверена, что стоит продолжать давать ему волю? — Не понимаю, с чего бы нам отзывать его с задания, — Филиппа присела в кресло, поддержание чар наблюдения изрядно ее вымотало. — Сам подумай. Ведьмак за три несчастных дня принес нам в Новиграде больше пользы, чем все твои хваленые «агенты» за месяц. — В деловой хватке ему не откажешь, — покачал головой Дийкстра. — Нашел связи в уголовном мире, договорился со стражниками на своих условиях, не сдрейфил перед бандой Ублюдка в полном составе… Да еще и нашел нам не только ведьмака, но и расположение девчонки. Я надеялся на куда как более скромные результаты. — Вот-вот, — Филиппа задумалась. — Правда, мне все еще не ясно, каким образом он смог защититься от моих чар там, в «Зимородке». Это какая-то совершенно особенная магия, такому не учат ни в Бан Арде, ни в Аретузе… Вообще, эти знания считаются тайными, единицы профессиональных чародеев могут скрыться от наблюдения. Но это может и подождать. Сейчас для нас куда важнее Цирилла. — О, да… Цирилла. Которая засела не где-то у черта на куличках, а почти что на самом виду, в Элландере. Ну, что же… Осталось только добраться туда и… — Ты ничего не будешь делать, — осадила Дийкстру чародейка. — Почему это? — нахмурился глава реданской разведки. — У Визимира есть немалые надежды на то, что получится объединить усилия с Фольтестом в предстоящей войне против Нильфгаарда, — пояснила Филиппа. — Он уже пошел ради этого на некоторые уступки и готов пойти на еще некоторые. Готов даже ослабить эмбарго на ввоз в Реданию Махакаской стали, лишь бы Фольтест подписал соглашение. Попытка ввести даже небольшой отряд реданской разведки в Элландер погубит все наработки. Возможно, это даже развяжет войну на Севере. Не мне тебе рассказывать, что за Яругой только этого и ждут. — Но нельзя же бросать все на произвол судьбы! — не согласился Дийкстра. — Я допускаю, что ведьмак, захватив Цириллу, доставит ее к нам. Ну, если не убьет ее, конечно, что тоже не так плохо. Но где гарантии, что ему не придет в голову доставить девчонку императору Нильфгаарда? — Все еще думаешь, что он — шпион? — покачала головой чародейка. — Дийкстра, тебе пора в отставку, тебе уже шпики мерещатся там, где их нет. — И что ты предлагаешь делать? — Пока — ничего, — чародейка налила себе бокал вина. — Дело, конечно, твое, но я тебе просто советую — дай Эдрину спокойно работать. Вот если он надумает о том, чтобы доставить девчонку Эмгыру — тогда и будем его перехватывать и объяснять, что так нельзя делать. В конце концов, он пока еще не был замечен в мастерстве создания порталов, — Филиппа сделала глоток вина. — А теперь — не мог бы ты меня оставить одну? Я устала. Дийкстра кивнул, поднялся из-за стола, вышел прочь из кабинета. Стоило только двери за ним закрыться, а его шагам — стихнуть, как с лица Филиппы тут же сошла напускная усталость, она поднялась с кресла, подошла обратно к мегаскопу. Через несколько мгновений между опорами мегаскопа появилось размытое изображение. — Я тебя слушаю, — произнес слегка грубоватый голос. — Есть какие-то новости? — Соплячка в Элландере, в храме Мелитэле, — ответила чародейка. — Мой протеже уже поехал туда, скоро за ним следом направится и Белый Волк. Возможно, даже не в одиночестве. — Отлично. Просто отлично, Филиппа, — голос собеседника был и в самом деле полон восторга. — Мы сейчас же отправим туда своих людей. И уж прости, но твой протеже слишком много знает. — Можете делать с ним все, что хотите, — кивнула Филиппа. — Только будьте осторожны — этот ведьмак порешил личного ученика Вильгефорца, а тот хоть и был слабаком, но отнюдь не был бездарем. — Я учту, — ответил ее собеседник. — Благодарность уже вскоре поступит на твой счет в банке Чианфанелли. Да здравствует Великое Солнце. Связь прервалась, Филиппа некоторое время молча смотрела в пустоту. Шаг был сделан, теперь оставалось только наблюдать за тем, что произойдет. — Да здравствует, да здравствует… Да только вопрос — надолго ли?