Дар и проклятие

— И много еще таких пересечений? — поинтересовался Эдрин, стоило ему немного прийти в себя. — Хватает, — кивнул Борх. — Пересекались ведь целые миры, со всеми особенностями. Пусть и происходило это достаточно давно. Вот и имеем здесь призраков, драконов и драконидов, несчастных троллей, которые обрели примитивное подобие разума, но изменились внешне настолько, что я не берусь даже представить, через какие стихийные мутации прошли их тела. Вампиров, старшие из которых лишились возможности размножаться укусами, а младшие и вовсе обратились в каких-то безумных монстров, одержимых одной только жаждой крови… Имеем оборотней, которые сохранили свои преимущества и недостатки не иначе как по воле Отца Охоты, Хирсина. Да что там… Даже некоторые из принцев даэдра ходят среди смертных. — В самом деле? — насторожился Эдрин. — Угу, — кивнул Борх. — Мне достоверно известно про минимум двоих, кто ходит по этому миру — Сангвин и Клавикус Вайл. Первый, как и всегда, представляется самыми разными именами и в последний раз его замечали, вроде как, в Туссенте. Ну а второй сейчас, должно быть, где-то в северных королевствах. Здесь его знают под именем Гюнтер о’Дим или же Господин Зеркало. Еще я подозреваю, что в некоторых местах появлялись и другие даэдра, но доказать это — сам понимаешь… Но как минимум меня настораживает сходство скеллигского культа Фрейи — богини плодородия, любви и красоты, известной также как Великая Мать — и привычного нам с тобой культа Мары, которая, как ты знаешь… — Мать-богиня, покровительница плодородной земли и источник понимания и сочувствия к смертным, — закончил за него Эдрин. — Я знаю, изучал здешние культы, пока приходил в себя и учился здешним языкам. — Ну вот и думай теперь — случайно это все или нет, — Борх поднял кружку с пивом, отсалютовал довакину. — Твое здоровье. И давай налетай, пока не остыло все. Кухня здесь, друг мой, просто высший класс. По крайней мере, их печеная утка с яблоками — лучшая на сотни верст вокруг. Некоторое время оба молчали, наслаждаясь вкусностями. В самом деле, у повара был великий талант к приготовлению дичи. Утка была превосходной, пиво — холодным и пенным, как и полагается. Недоставало только приятной компании смазливых девчонок, которые, однако, вскоре поспешили явиться, вызвав воодушевленные возгласы мужской части посетителей и злобные взгляды и даже подзатыльники мужьям со стороны присутствующих дам. Впрочем, мужикам ничего не светило даже в их самых тайных мечтаниях — девицы явно не искали чьей попало компании. Девушки улыбались, сверкая зубами, чуть щурили глаза, от уголков которых к ушам бежали широкие синие полосы татуировки. Мускулы играли на крепких бедрах, вырисовывающихся под рысьими шкурами, и на нагих круглых предплечьях повыше перчаток из кольчужной сетки. За спинами, тоже прикрытыми кольчугой, торчали рукояти сабель. Одна из девушек — та, что повыше ростом — присела рядом с Эдрином, вторая присела рядом с Борхом, глядя на него с каким-то странным обожанием. — Знакомься, Эдрин, — кивнул на девушек Борх. — Это мои девочки, Тэя и Вэя. Ну, по крайней мере, я их так зову, об их настоящие имена язык можно сломать. Девочки, знакомьтесь — Эдрин, ведьмак и, по совместительству, человек с душой истинного дракона. — Рад знакомству, — кивнул довакин. Воительницы переменились в лице. Вэя, сидевшая рядом с драконорожденным, сглотнула, почтительно поклонилась — ну, насколько позволяло ее положение. Тэя же и вовсе смотрела на довакина как на божество. Впрочем, на Борха она смотрела примерно так же. — Девочки не слишком разговорчивы, — хмыкнул Борх. — Но они беспрекословно мне верны и исполнительны. Лучшего эскорта не найти — ни для защиты, ни для хороших вечеров в постели. — Охотно верю, — усмехнулся Эдрин. — Но мы несколько отвлеклись. — А… Ну да, — Борх допил пиво, подозвал к себе трактирщика. — Так-с, любезный. Давай-ка нам еще бочонок лагера. И тащи сюда тарелку острого сыра и, пожалуй, еще рачков местных, как у вас раньше делали, с пряным таким соусом. А то девочки, сам видишь, блюдут фигуру. — Вижу, ваша милость, — поклонился трактирщик. — Все сейчас и справим. — А, вот еще что… — Борх щелкнул пальцами. — У тебя еще одна комната свободная есть? Мой приятель не так давно прибыл, не успел еще разместиться. — Ну-у… Трактирщик посмотрел на Эдрина с некоторым скрытым недовольством. В иной ситуации он бы, наверное, отказал ведьмаку, сбрехав, что места нет или и вовсе бы ничего отвечать не стал, выпроводив нежеланного гостя пинком под зад. Но сейчас Эдрин был в компании благородного господина, а потому корчмарь не решился противиться. Тем более, что Борх, заметив поведение трактирщика, понял все по-своему и положил на стол кошель, в котором звякнули монеты. — Думаю, найдется, — трактирщик цапнул кошель, прикинул вес, кивнул. — Да… Определенно найдется. На третьем этаже есть свободная комната. — Чудно! Вот тогда ключ от нее тащи вместе с остальным заказом, — кивнул Борх. — И пошевеливайся давай! У нас вот-вот кончится пиво, а у меня до сих пор в глотке пустыня Корат… Трактирщик умчался, Борх обратился к довакину: — Так что ты намереваешься делать? — Сейчас или вообще? — И сейчас, и вообще, — кивнул Борх. — Я знаю таких людей, как ты, Эдрин. Ты слишком деятелен, чтобы позволить себе и дальше влачить существование простого ведьмака, который все время будет голодать на Пути, торговаться с крестьянами за каждый шелонг прибавки к оплате заказа и вообще бессмысленно рисковать собой. В конце концов, ты же не ведьмак в полном смысле этого слова. Тебе не ездили по ушам тупой философией предназначения и всего такого… — Ну, вообще ездили… Давно, — хмыкнул Эдрин, вспомнив Седобородых. — Четверо старых идиотов, которые посчитали себя самыми лучшими какими знатоками Ту’ума. Пытались меня убедить, что сила Голоса была дарована людям богиней Кинарет и что поэтому нельзя ее использовать, скажем, в военных целях. Можно только размышлять, постигать истинный смысл каждого слова, десятилетиями медитируя над Словами. — Бред какой… — покачал головой Борх. — Это же равноценно тому, как если бы они запретили дракону выдыхать огонь иначе, как для розжига печи в доме… — Вот-вот, — кивнул Эдрин. — Так что мы с ними, мягко выражаясь, не сошлись во мнениях и расстались на скверной ноте. Видите ли, я уже больше дракон, чем человек… — Не вижу в этом ничего дурного, — покачал головой Борх. — Впрочем, это все лирика. И ты не ответил на мой основной вопрос. Эдрин вздохнул. — Там, в Нирне, я примкнул к возрожденному из небытия Культу Драконов. Ну, откровенно говоря, я его возглавил, потому как изначально весь Культ состоял из меня и трех моих друзей, которых я смог убедить в правоте философии Алдуина и в том, что только он достоин власти над миром, — Эдрин покачал головой. — Так что, разумеется, моя главная цель — поиск пути в Нирн. Желательно — еще и в мое собственное время, а не куда-нибудь в раннюю меретическую эру. — Хорошая мечта, — кивнул Борх. — Ну, а если не получится? — А если не получится — я буду делать все, чтобы воссоздать здесь то, чего добился в своем мире. Единой власти и единого Культа Драконов, который возьмет на себя все сферы человеческой, да и не только человеческой, жизни. — Достойная мысль, — задумался Борх, обновляя пиво себе, Эдрину и девушкам. — Но не думаешь, что замахнулся на слишком многое? — Я уже однажды прошел путь, начиная с самых низов, — довакин подцепил кусок острого сыра, отправил его в рот, быстро, почти не жуя, проглотил его. — В Скайрим я приехал почти что нищим бродягой. Да еще и почти был казнен уже через неделю после перехода через горы. А уходил из жизни главой Культа, который подчинил и объединил все известные земли Тамриэля, и уже планировал послать эмиссаров в Акавир. Так что нет, Борх. Я не думаю, что замахнулся на слишком уж многое. — Но помощь тебе, все же, не помешает, — заметил Борх. — Простому Эдрину, человеку из ниоткуда, да еще и ведьмаку, которых, как ты мог заметить на конюшнях, не очень-то любят, будет очень трудно рассказывать людям о том, что драконы, которых они считают мерзкими, жестокими и алчными до золота безмозглыми бестиями, на самом деле могут быть им замечательными друзьями и мудрыми наставниками. А вот, скажем, рыцарю Эдрину герба Дракон… — В рыцарство меня все равно никто не возведет, — махнул рукой ведьмак. — Ой ли? — хмыкнул Борх. — Нет, разумеется, в Редании и Новиграде, где сейчас цветет и пахнет Культ Вечного Огня с его доктринами в стиле «смерть неверным», тебе и правда ничего, кроме хорошей веревки или хороших плетей, не светит. По крайней мере, если ты не собираешься работать на Культ Вечного Огня. Но вот, скажем, в Туссенте или в Зеррикании — можно подумать. — В самом деле? — Угу, — кивнул Борх. — В Зеррикании сейчас поклоняются Золотому Дракону. Так уж вышло, что я — дракон. И уж совсем случайно так вышло, что моя чешуя в истинном обличье — как раз золотого цвета. Так что сомневаюсь, что королева Зеррикании откажет своему божеству в такой малости, как возведение в рыцарство одного моего спутника с душой дракона. — Я бы, все же, не хотел быть тебе обязан, — поморщился Эдрин. — Перспектива, конечно, соблазнительная и вообще я подумывал о том, чтобы в будущем либо начать возрождение Культа именно с Зеррикании, кооперируясь с Культом Золотого Дракона, либо в дальнейшем набирать там эмиссаров. Не сразу, но со временем. Но что там со вторым вариантом? — Туссент, — Борх сделал еще глоток пива. — Край вина, рыцарей и странных традиций, видимо придуманных вторыми после изрядной порции первого. Туссент — это вечный праздник, в котором увязнуть легче, чем в топком болоте. Дикая смесь вечного опьянения, любовных интриг и книжно-сказочных понятий о чести и благородстве. — Сангвину бы там понравилось… — У меня есть немалое подозрение, что это княжество стало именно таким не без его прямого влияния, — почесал затылок Борх. — Впрочем, не все ли равно? Главное, что заслужить там титул рыцаря весьма просто. Да даже если не рыцарство, то, как минимум, возведение в мелкое дворянство для людей, знающих, с какой стороны держать меч, для Туссента — дело очень небольшого срока. — В самом деле? — Именно так, — кивнул золотой дракон. — Туссент — вассальное княжество Нильфгаарда, своей армии у него нет, кроме небольшого гарнизона стражи в Боклере и что-то около трех десятков странствующих рыцарей, большая часть из которых нихрена тяжелее собственного шлема и кубка с вином в руках сроду не держали, а за меч если и брались — то только на турнирах с такими же опездалами. Короче, пользы от них не сильно много, а вот вычурности и понтов хватит на всю нильфгаардскую армию. Зная тебя, Эдрин, я бы поставил на то, что полгода-год в Туссенте при правильно подвешенном языке — и ты бы уже был рыцарем, да еще и с титулом… Ну, если не графским, то, как минимум, баронским. Со всеми прилагающимися почестями, землями, отношением людей и так далее по списку. Довакин серьезно задумался. Конечно, Борх был прав во всех отношениях. Рыцарство и титул были бы серьезным подспорьем. Очень серьезным. По крайней мере — на континенте. С другой стороны, Эдрин неплохо разбирался в обычаях и нравах нордов Скайрима, на которых местные северяне со Скеллиге были похожи, будто родные братья. Пользуясь этим, он мог бы, при некотором желании, добиться статуса тана без особых сложностей. Правда, проблема была в том, что на континенте бы ему это никак не помогло. В любом случае, рано пока что было об этом думать. — Это все, конечно, очень интересно. Но у меня пока еще есть некоторые обязательства, — напомнил Эдрин. — Так я тебя и не тороплю, — пожал плечами Борх, одной рукой прижимая к себе зерриканку, а второй поднимая кружку пива. — Заканчивай свои дела — и вперед. В Зерриканиии в любом городе скажешь, что ты со мной — и тебе помогут, а мне дадут знать. В Туссенте же тебе придется обходиться самому, но я вскоре собираюсь посетить те края, так что… Сам понимаешь — встретимся. Эдрин кивнул. — Мне не дает покоя одна мысль, — сказал он. — Зачем мне помогать тебе? — хмыкнул Борх. — Думаю, ты уже знаешь ответ. — И все же, я бы хотел услышать это от тебя. Три Галки выдохнул, покачал головой. — Как трудно иметь дело с умными людьми, — посетовал он. — Понимаешь, Эдрин… Я — дракон. Один из старейших в Нирне и, пожалуй, самый старый в этом поганом мирке. Я живу привилегиями рыцарства, ни в чем себе особо не отказываю, да и за властью я сильно не гонюсь, прекрасно понимая, что рано или поздно все мои потенциальные «подданные» умрут от старости, а я к тому моменту даже не постарею. Но это не значит, что я откажусь от власти, а уж тем более — от власти моих сородичей. Да даже если не власти — то, как минимум, уважения и спасения от вымирания. Нас и так осталось мало, да еще и каждый год находится минимум один урод, который по своей буйной голове поклялся честью принести своей леди башку дракона. И примерно каждый тридцатый, взяв с собой небольшую дружину своих слуг, оруженосцев, пажей, воинов, наемников и двух-трех таких же дебилов, как он сам, таки сможет добраться до обиталища или гнезда и выполнить свою клятву. — Увы… Дурость народная неисцелима. — Вот-вот, — Борх допил пиво, налил себе еще. — А если… Не так… Когда! Когда, в чем я, конечно же, не сомневаюсь, у тебя все получится — драконы окажутся в безопасности. К нам начнут относиться с почтением, перестанут устраивать на нас охоту… Этого, в принципе, достаточно. — Хорошая мотивация, — хмыкнул довакин. — Ладно… Допустим, я тебе поверил. — Вот и славно. А теперь — давай-ка еще по одной за будущие успешные начинания, а там уже переведем разговор в другое русло. У девочек был трудный день, они устали, а потому будут не прочь отправиться в постель пораньше. — Понимаю, — хмыкнул Эдрин, глядя на совершенно бодрых и свежих, но очень возбужденных зерриканок, которые с вожделением смотрели на Борха и на него самого. — Ты какую предпочтешь? — Эм-м-м… — Понимаю, — хохотнул Борх. — Самому порой бывает трудно выбрать. Потом определимся.

***

— Иоахим! — А, это вы, мастер ведьмак! — узнал его целитель. — Ну что, с чем пожаловали? — Да все с тем же, — довакин пожал плечами. — Кажется, вы мне обещали, что Шани сегодня будет на месте. — Да, разумеется. — кивнул Иоахим фон Гратц. — Что же… Прошу, подождите здесь. Она сейчас занимается пациентом, но освободится уже через несколько минут. Эдрин, разумеется, не стал поднимать шум. В любом случае, выход из госпиталя всего один. Так что медичка не пройдет мимо — разве что выйдет через окно. Уже через четверть часа Эдрина окликнули. Довакин повернулся на голос, окинул взглядом молодую, не старше шестнадцати-семнадцати лет, рыженькую девицу. — Вы, кажется, меня искали… — Да, искал, — кивнул Эдрин. — Я хотел бы с вами поговорить по поводу одного моего доброго знакомого. Уверен, вы его тоже очень хорошо знаете… — Не представляю, о ком вы, — нахмурилась медичка. Эдрин оскалился. — Я говорю, любезнейшая Шани, о вашем знакомом. Некоем барде по прозвищу Лютик. — Лютик?! — Шани нервно облизнула губы, чем сдала свое знакомство с трубадуром. — Я… Я не знаю… — Шани, — остановил ее Эдрин. — Не пытайтесь мне лгать, прошу вас. Я знаю, что вы с этим расфуфыренным ценителем искусства знакомы и что не так давно виделись здесь, в Новиграде. Я же взамен мог бы вас как-нибудь отблагодарить. — Я не продаю друзей, — обиделась медичка. Эдрин улыбнулся. Он уже встречал таких людей, как эта соплячка… А ведь, кстати, действительно соплячка, даже по меркам жриц или целительниц Культа Драконов Шани была очень и очень молода. Если ее уже сейчас допускают к лечению собственных пациентов — она очень умная и талантливая. Слишком умная, чтобы ее можно было банально «купить». Впрочем, было бы желание, а купить можно любого. Если не за золото, то за услугу или за какую-то помощь или еще за что-нибудь. Можно было бы, конечно, прямо сейчас выпотрошить ее память, правда попутно превратив медичку в пускающего слюни овоща, но пока Эдрин решил обойтись, что называется, «малой кровью». — Я и не предлагаю золота. Но мне нужно срочно с ним увидеться. — Зачем это? — нахмурилась еще больше медичка. — По его душу идет нильфгаардская разведка. Если у меня не получится их опередить — уже вскоре мы будем скорбеть о большой потере для искусства в виде трупа этого умника, решившего поиграть в шпиона. Шани прикусила губу, заозиралась по сторонам. Нильфгаардская разведка — это не шутки. Об этом вслух не говорили, но все прекрасно понимали — вторая война с Нильфгаардом вот-вот начнется. Спецслужбы по обе стороны Яруги на ушах стояли, желая добыть хоть какие-то сведения о противнике. Лютик же, как знал Эдрин, какое-то время работал с Реданцами, о чем мог бы проговориться своей знакомой. Да даже если и нет — Лютик был самым известным бардом Северных Королевств. Имея такой статус, он мог выступать на балах у королей и знати, где мог что-то услышать или увидеть. Так что вполне вероятно по его следу могли бы пустить разведку. Эдрин даже не знал, насколько идеально легла в цель пущенная наудачу фраза. Шани сглотнула. Она только недавно виделась с Лютиком и тот просил ее помочь «сбросить хвост» из нескольких «шпиков», как их назвал сам трубадур. Так что Шани подумала, что ведьмак не шутит… — Он засел в небольшом доме, рядом с борделем под названием «Шалфей и Розмарин», это на окраине города, — сглотнула Шани. — Он снимает там небольшую квартирку и… — Покажешь, где этот «Шалман»? — Не «Шалман», а «Шалфей», — поправила Шани. — Я бы с радостью, но… У меня пациенты… — А если бы они вдруг исцелились? — прищурился Эдрин. — Если бы да кабы, — Шани покачала головой. — Некоторые из них умирают… Я могу только сделать их смерть спокойнее и должна постоянно быть с ними, так что… — Покажи мне их. — Нет… Не могу, — покачала головой медичка. — Мастер Иоахим будет ругаться… Не положено ведь… — Я могу их вылечить. Ну, как минимум — попробую. — И как же? — Пустишь к пациентам — покажу. Шани покачала головой. — Нет… Я не могу, — она сглотнула. — Лютик может погибнуть, если ему не помочь, — чуть надавил Эдрин. — Будь у него хоть знакомый ведьмак, хоть чародеи, хоть даже сам Вечный Огонь снизойдет защитить его бедовую голову. — Ну… — Шани заозиралась. — Я… Я… — Хорошо, — сделал вид, что сдался Эдрин. — Опишите мне этот дом как можно подробнее. А потом… Я бы на вашем месте забыл о том, что вы со мной встречались и что-либо мне говорили.