Дар и проклятие

— О, боги… — С добрым утром… — Издеваешься над похмельным человеком, скотина рогатая… Как вообще можно столько бухать? — Сказал человек, который выпил половину котла из туманной рощи и после этого потребовал шлюх, чародеек и продолжения банкета, — съехидничал уже успешно похмелившийся Сангвин, допивая пиво и не без интереса разглядывая довакина, только-только спустившегося со второго этажа трактира. — Кстати, что у тебя с тушей? — В смысле? — Эдрин, пошатываясь, подошел к стойке, нашел пустую кружку. — И налей чего-нибудь. Сангвин хмыкнул, щелчком пальцев наполнил кружку холодным, будто море Призраков, пивом. — Избавитель, — простонал довакин, делая несколько крупных глотков. — Нет, серьезно, что это за немощная фигня со шрамами? — обеспокоенно поинтересовался Сангвин. — Где мой старый друг, который мог выпить полный котел за одну пьянку и после этого стоять на ногах? Как ты вообще тут оказался? А то из вчерашнего твоего бреда я запомнил только про каких-то седобородых пидорасов, про «заебись почитали аэдрические сказки» в отношении Древних Свитков и про контуженного на всю голову падлюку в лице дракона-пацифиста, который тебя лишил прежней жизни, зато в «охрененный мир» засунул. — Да так, — махнул рукой довакин, заклинанием льда охлаждая кусок полотнища и прикладывая его к голове. — Дело прошлое… Короче, если коротко — расстреляли меня, внучек… Сангвин вместо ответа заржал во всю демоническую глотку. — Ты не меняешься, Эдрин… — Ты тоже… Алкаш-соблазнитель. Сангвин, отсмеявшись, наполнил кружки. — Спасибо за комплимент. Кстати о соблазнителях… Как там наши дамы? — Спят еще, — довакин хмыкнул, вспоминая по достоинству оцененные им формы Трисс и Бьянки, с которыми он проснулся. — Ты лучше расскажи, что вчера было? — Только вчера? Эдрин обреченно вздохнул, закрыл глаза и покачал головой. Последняя надежда на то, что все закончилось малой кровью и малым же разгулом, только что осыпалась зловонным прахом прямо к сапогам бога пьянства и разврата. Сангвин, каким бы редкостным козлом он не был и как бы не издевался над похмельными собутыльниками, никогда не врал и всегда говорил именно то, что подразумевает. И если он спросил про «только вчера», значит было и «не только вчера». — Добивай меня, мучитель… Сангвин хмыкнул. — Для начала — где мы, по-твоему? Эдрин окинул помещение мрачным взглядом, отметил кучу несоответствий, на которые еще несколько минут назад с бодуна не обращал внимания. Пол заведения был чище, мебель — целее, чем ожидалось после многодневного запоя в компании бога пьянства, чародейки и одной на редкость симпатичной арбалетчицы «Синих Полосок», да и само убранство было не в пример богаче того, что было во Флотзаме. — Понятия не имею, — довакин вздохнул. — Ой, мама моя драконица… — Спешу тебя расстроить, но дракон в твоей семье — отец, — пожал плечами Сангвин. — Акатош, конечно, формально существо бесполое, но… — Избавь меня от подробностей моего происхождения, — попросил Эдрин. — Так где мы? — В Вергене, разумеется. — Где?! Сангвин залпом вылакал почти полную кружку вина, занюхал неведомо откуда появившимся цветочком — и, удовлетворенно кивнув, повторил: — Да-да, в Вергене. — И как мы здесь оказались? Бог пьянства хмыкнул. — А еще говорят, что это я не знаю меры и напиваюсь до беспамятства… Ладно, внимай же моим речам, жалкий смертный… — Я бессмертный. По крайней мере — душой. — Не перебивай! Так вот, внимай моим речам, бессмертный! Ибо тост мой будет длинным и полным подробностей… Довакин нашел в себе силы улыбнуться и взяться за чашу. Он подозревал, что впереди его ждет долгий разговор. Очень… И не факт, что после этого запой в компании бухого в поросячий визг божества не пойдет по второму кругу. Тем более, что рассказывал Сангвин действительно красочно, витиевато и достойно лучшего тамады при дворе Императора. Кроме того, Сангвин активно вливал в голос магию, пробуждая в сознании слушателя утраченные части воспоминаний. — Сначала было скучно, — начал Сангвин. — Потом, после того, как бог и дракон, нашли полную бочку махакамского спирта и бочку же красного сухого вина, перестало быть скучно… А когда бог и дракон нашли воительницу и чародейку, праздник, наконец, заиграл первыми красками. В основном — красными. — Почему красные? — Потому что дамы довольно мило и довольно часто краснели. Кроме того, вино оказалось именно красным. Ну и кровь пролитых врагов тоже… Довакин удивленно уставился на Сангвина. — Ладно, заинтриговал… Давай рассказывай. Сангвин, как уже говорилось, умел талантливо преподнести информацию. Эдрин с ужасом слушал, как они, вмазав за встречу по полной чаше того самого «отличного пойла» из котла Туманной Рощи, пошли знакомиться с местными. Да-да, теми самыми, которых еще несколькими минутами ранее Сэм выпихнул за дверь. Как они, отыскав компанию краснолюдов, убедили Золтана Хивая, что он — механическое порождение безумного гения, а все вокруг — только симуляция и иллюзия. Краснолюд-наемник, приняв для осознания глубины своего падения почти пинту спирта, расчувствовался и, обнимая за плечи Сангвина, спросил, за что безумный гений создал ему в иллюзии такого триждымудоблядского карлу, как староста Брекенриггс? Пьяное божество объявило, что пути алкашей неисповедимы и повел всю компанию в бордель, находившийся во Флотзаме дальше по улице. По пути, в компанию, помимо краснолюда, были затащены еще несколько разумных, которых, кстати, нисколько не смущала ни красная с черными узорами кожа пьяного божества, ни здоровенные рога, ни даже то, что Эдрин, тогда еще кое-как соображавший, чем грозит простым смертным такой запой, всеми силами пытался сделать им «тайные» и очень «незаметные» знаки, что этого делать не надо. Сангвин подобное безобразие заметил, обиделся и довакину пришлось пить штрафную. Уже у самого борделя компанией была встречена Шеала де Тансервилль в компании какого-то здоровенного увальня со светящимися в темноте глазами. Естественно, Сангвин не мог пропустить такое знаменательное событие и громогласно — на всю улицу — поздравил здоровяка с отличным выбором, одновременно, правда, посетовав, что ему такой отличной шлюхи не досталось. Чародейка обиделась, а здоровяк с чудным именем Лето даже попытался наброситься на всю компанию. Зря они так… Воевать против объединенной компании бога, дракона в теле человека и отряда краснолюдов-наемников — ОЧЕНЬ плохая идея. Особенно, если они все бухие в пух и прах. И если Шеала, которую Эдрин и Сангвин отказывались называть иначе, как каджитским именем Ша' Лау-а, что на языке пушистых контрабандистов означало «благопристойная девушка», еще смогла сбежать с праздника жизни, теряя по пути платье и туфли, то вот Лето досталось по полной программе. Здоровяка обезоружили, поймали, привязали к стулу с целью допроса и… напоили в стельку. Ведьмака! Здоровенного шкафа, телосложением как два Эдрина! Напоили! Ага. В процессе «самого лучшего метода допроса, лично проверял, клянусь своим самогонным аппаратом», проводимого Сангвином, Лето сначала упирался, потом рычал, потом пытался что-то ворчать про ненормальных, которым Испытания Травами вместо чувств сожгли мозги, потом попытался вырваться, получил внутрь еще литр спирта с острым перцем на закуску — и уже через полтора часа, под всеобщие ободряющие возгласы, по мегаскопу посылал в жопу какого-то Мыргу-мымру-вар-Мырбыбру, орал тосты вместе со всеми и убеждал довакина, что говно вся эта политика, что он никогда не верил королям и что вообще мечтает купить себе небольшой дом в Туссенте, выращивать цветочки в саду, коллекционировать бабочек и не заниматься всякой херней. Довакин… А что «довакин»? Сказано — сделано. Портал, совместный переход прямо в счетную палату княжества Туссент, мордобой с чиновником — видите ли, нельзя приходить к нему в столь непотребном виде, да еще и в два часа ночи — совместный взнос, угроза весьма творческой и изощренной казни прямо на месте, если чинуша не подпишет передачу выкупленных на торгах земель «вотпрямщас, без всякой княгини», получение документа собственности на некое «Корво Бьянко», выписанного на некоего Лето из Гулеты… И все это — менее, чем ночь! Потом компания вспомнила, что у них была очень важная и ответственная миссия — спасение из плена тоски и скуки нескольких жарких дамочек, так что пришлось чиновника попросить «убедительно и громко помолчать» о произошедшем и уходить порталом обратно. Надо заметить, не одни только они во Флотзаме в ту ночь были пьяными в пух и прах. Портал вывел компанию прямо к увлекательному зрелищу — несколько солдат «Синих Полосок», возглавляемых седым ведьмаком и бардом Лютиком, тоже развлекались с размахом. С настолько большим размахом, что были устроены даже «блядьи бега», правила которых были придуманы Лютиком буквально на лету. Суть забавы была проста: кто-то садится на не менее пьяных продажных девок, а те на карачках ползут по улице. Кто первым доберется до конца улицы — победил. Сангвин, оценив развлечение, заявил, что Эдрин не умеет развлекаться и с большим энтузиазмом попытался слинять от компании ведьмаков и краснолюдов, но был пойман, забрал с собой «в качестве боевого трофея, мрази!» ошарашенную подобным поворотом событий Бьянку — и сбежал вместе с остальными, по пути поймав где-то на улицах привлеченную шумом и воплями Трисс Меригольд. Потом их носило где-то еще, потом еще и еще… Потом Эдрин «совершенно по секрету» объявил, что ему срочно надо в Верген, не менее «веселая» к тому моменту рыжая чародейка, пьяно хихикая и норовя «незаметно» обнять довакина, объявила, что с порталом такие штуки ей — на один плевок куда-то в сторону заката (и это, на секундочку, интеллигентнейшая женщина, советница короля Темерии!), сотворила портал прямо в какую-то забегаловку, из которой, заметив рогатую голову Сангвина, тут же сбежали все посетители и большая часть персонала… Но они ведь извинились! Так прямо сквозь портал Сангвин и заявил — «Звиняйсь, мы не ш-шибл-сь адр-с-м?» Затем еще несколько часов пьянства, разврата с чародейкой и воительницей, крепкий сон — и вот только после этого Сангвин решил, что нагулялся и пора всем передохнуть. -… Так выпьем же за то, чтобы в развлечениях всегда знать и соблюдать меру! — философски закончил тост Сангвин. — Но учти, Эдрин, пока не кончится этот вояж — я с тобой пойду. Следует признать — ты умеешь веселиться.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Саэсентессис, более известная среди скоя’таэлей как Саския или Дева из Аэдирна, пребывала в глубоких сомнениях. И тому было сразу несколько причин. Во-первых, в последнее время один за другим по всему Северу стали исчезать отряды скоя’таэлей, на прибытие которых она, будучи защитницей Вергена, очень рассчитывала. По крайней мере, из двадцати скаутов, посланных в регионы, где действовали крупные отряды эльфов и краснолюдов, одиннадцать вернулись ни с чем. Либо скауты не нашли партизан, что тоже было вероятно, либо самих партизан больше не было. И это была проблема — в обороне Вергена каждый лишний лук или топор был бы не лишним. Особенно было жалко, что на месте не оказалось Йорвета — харизматичный одноглазый эльф не только очень нравился Саскии лично, но и руководил почти полусотней воинов. А ведь наверняка у Йорвета были еще и связи с другими скоя’таэлями… Как бы там ни было, теперь следовало надеяться только на себя и на те силы, которые, все же, удалось собрать и которые успеют добраться до Вергена прежде, чем начнется штурм. К сожалению, посол на Скеллиге не успел бы добраться — все же, добираться ему было ого сколько, а сильных магов, способных хоть сколько-то долго удерживать портал, среди защитников Вергена не оказалось. Подобная ограниченность в ресурсах и войсках была, кстати, вторым вопросом на ежедневной повестке дня. Верген был практически окружен войсками Каэдвена во главе лично с королем Хенсельтом. Но это было бы еще полбеды. Настоящая же проблема была в том странном и страшном тумане, что отделил Верген не только от каэдвенцев, но и от путей снабжения. Конечно, остались несколько горных троп, но по ним незаметно было бы невозможно ни подвезти хоть сколько-нибудь значимый запас продовольствия и снаряжения, ни вывести тех, кто не мог сражаться. Да и не пошел бы никто — для большей части обороняющихся Верген был их первым и единственным домом. Саския прекрасно понимала, что на стороне Хенсельта обязательно будет чародей и что рано или поздно этот чародей найдет способ развеять туман — и тогда уже штурма будет не миновать. Третьей же проблемой стал вчерашний визит старосты Вергена, Сессиля Бурбона. Далеко не пугливый краснолюд ворвался в здание ратуши, временно реорганизованной в штаб, с дикими воплями и паническим ужасом во взгляде. Бурбон был бледен как полотно, заикался и только после стакана медовухи кое-как, запинаясь и постоянно чураясь, заявил, что в одной из таверн Вергена открылся портал, из которого появился какой-то страшный рогатый демон. Что это был за демон, чего он хотел и находится ли он все еще там, Бурбон не знал, а остальным защитникам города не хватало духу даже чтобы приблизиться к мгновенно ставшей проклятой корчме, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь и все проверить. Заведение старались обходить пятой дорогой все. включая немногочисленных рыцарей из остатков армии Аэдирна. Пришлось Саскии самой добираться до места. К ее удивлению, дверь корчмы оказалась закрыта, окна — занавешены, а внутри, судя по звукам, вовсю шла попойка, в которой участвовали минимум десяток человек. Попытка открыть дверь ни к чему не привела. Единственным результатом стало то, что в дверь изнутри помещения кто-то швырнул здоровенную секиру, лезвие которой пробило доску и «выглянуло» наружу, а пьяный грубый голос, звучавший и впрямь несколько потусторонне, потребовал, чтобы ему сегодня не мешали веселиться. Пока праздные зеваки, стянувшиеся к таверне следом за Саскией, чурались, икали и теряли сознание, сама воительница услышала то, что следовало услышать. Не мешать веселиться именно сегодня. То есть, была вероятность, что к утру (то есть — к «завтра») проблема решится сама собой. Так и случилось. Уже утром дверь трактира «разблокировалась», секира из нее исчезла, а место удара оказалось отремонтировано. Самые большие смельчаки из числа городских защитников, прикрываясь щитами и готовясь мчаться на утек в любое мгновение, отважно дрожа от страха, медленно приблизились к таверне, приоткрыли дверь и, прикрывая Саскию, решившую показать народу свою доблесть, а потому отправившуюся в трактир в числе первых, принялись осторожно осматриваться, ожидая чего угодно — переломанной и перевернутой мебели, гор трупов от жертвоприношений, просто локального прорыва в мир неупокоенных, но увидели нечто более обыденное. И это пугало еще больше. Посреди совершенно пустого трактира, потягивая вино, сидели, откинувшись на стулья и играя в карты, три совершенно обычных человека — разве что один был ростом и телосложением скорее похож на тролля. Играли, вели размеренную беседу на тему «in vino veritas» и совершенно не обращали внимания на ворвавшуюся в трактир толпу солдат в полных доспехах. — Сэм, друг мой, тебе добавить? — грубым голосом поинтересовался здоровяк. — О, покорнейше благодарю, любезный, — кивнул тот, кого назвали Сэмом. — Разве что по чуть-чуть. И, кстати, ты снова хоркер. Даже не сопротивляйся, эту руку уже не перебить. — Не исключаю, — кивнул ему собеседник, обновляя вино в кубках. — Но не думай, что я не заметил, как на столе появился лишний медведь и два лишних же стража, которых у тебя в руке точно не могло быть. Вынужден отметить, друг мой, что вы — тот еще шельмец и жулик. Не изволите ли получить выигрыш прямо по своей благороднейшей и совершенно бессовестной физиономии? — Справедливое замечание, Сэм, — включился в разговор третий собеседник. — Впредь постарайся избегать столь нелицеприятных для себя и остальных махинаций с картами. Или хотя бы не бросай на стол пятого медведя в то время, когда на столе уже есть все четыре полагающихся колоде. — О, несомненно учту ваш совет, ваше превосходительство. Выглядело это столь же сюрреалистично, как и звучало. Солдатня замялась, не понимая, что происходит и как дальше действовать. Когда же Сэм, сидевший к ним боком, скинул капюшон с головы, явив шокированным людям красно-черное лицо и сияющие адским пламенем глаза. Храбрые и отважные стражники с дикими криками ломанулись прочь из корчмы, а Саския, замерев не столько от ужаса, сколько от осознания, повернулась к тому, кого демон назвал «ваше превосходительство». Некоторое время помолчав, она осторожно спросила: — Дядюшка Эдрин? — Привет, племяшка, — кивнул девушке довакин. — Присядь, подожди минутку. Сейчас эти милейшие господа доиграют партию — и мы с тобой пообщаемся как положено. Саския сглотнула. Ей очень не понравился тон ярла Скеллиге. За свою жизнь юная драконица успела несколько раз погостить у Эдрина вместе с отцом. И потому она прекрасно знала, каким человеком является «дядюшка». И спокойный, размеренный тон, которым он предложил присесть, означал, что ее, кажется, ждет небольшая, но неотвратимая казнь. На месте. Без суда и следствия. — А может, не надо? — Надо, Саэс… Надо, — довакин вздохнул. — Расскажи-ка мне, милая моя, по поводу нескольких моментов… — Да? — осторожно поинтересовалась Саския. — Во-первых, кто тебе разрешил устраивать восстание и устраивать себе независимое королевство? Почему никому не сказала?! Ты представляешь, даэдра-мать, как твой отец волновался, когда узнал, что тебя и твоих ручных зверушек… — Они не зверушки! — Хорошо, тебя и этот разномастный сброд! Когда вас прижали в Вергене — твой отец ворвался в тронный зал Дов Узнагар, пылая яростью и гневом. Знаешь, чего мне стоило отговорить его лететь сюда и обращать в пепел всю Нижнюю Мархию?! — Но я не думала… — Конечно ты не думала! — взорвался гневом Эдрин. — Не думала, потому что мозгов нет! Зачем?! Зачем ты сразу поперлась сюда?! Почему не попросила о помощи меня, зная, что город вот-вот будет повторно осажден этим жирным боровом, которого по ошибке назвали «Единорогом»? Хотела себе независимое королевство, где все будет зашибись? Ну так отправилась бы к драконьим горам, земли которых никому не нужны — и строй там горное королевство вместе со своими людьми. Или займи ненужные мелкие острова на Скеллиге, которых сейчас полно. Отличное место, чтобы встать на ноги и набраться опыта в управлении своим поселением. Да, суровое место, да, не так масштабно для начала, но хотя бы не было угрозы со стороны сразу трех королевств Севера. — Дядюшка Эдрин, я… — Не перебивай старших! Я еще не закончил! — Но… — В угол поставлю! А не начнешь думать — я и накричать могу! Саския сглотнула. В детстве она имела сомнительное удовольствие ощутить на себе могущество древней магии Ту’ума, а потому не спешила нарываться на «повышение голоса». — Это был вопрос номер один, — продолжил довакин. — А во-вторых, я бы очень хотел узнать, с какого хера тебя понесло жечь замок Ла Валеттов и если тебе уже удается полноценно извергать пламя — то почему вся та свора бомжей и свинопасов, что держит город в осаде, все еще ходит, дышит и бряцает доспехами, а не удобряет своими прожаренными и испепеленными тушами местную почву?! Довакин поднялся с места, подошел к Саскии, некоторое время сурово посмотрел на пристыженную молодую драконицу, вздохнул — и через мгновение Дева Аэдирна оказалась зажата в крепкие родственные объятия. — Мы с твоим отцом переживали. Ты, конечно, натворила дел, но я все равно рад тебя видеть. — И… И… Й-а-а… — прохрипела Саския. — Эдрин… Пу-у-сти-и-и… Заду-ушишь… Довакин хмыкнул, отпустил драконицу, полюбовался на несколько посветлевшую девушку, кивнул сам себе. — Я рад тебя видеть живой и здоровой, Саэс. Но свои вопросы я не отменял. Так что скажешь? — Ну-у… Я-а… — потупилась Саския. — Согласен, — кивнул Эдрин. — Тут лучше один раз показать, чем семь раз рассказать. Так что давай я тебя быстро представлю своим спутникам, а потом ты покажешь нам, что у тебя тут происходит и не напрасно ли я мчался сюда через половину континента…